информация и впрямь не такая уж
ценная.
- Но вы не учли, - попытался возразить он, - что есть еще один
человек. Это женщина, Соодлил. Вы ведь сказали, что она покинула Землю
этой ночью?
- Член комитета, занимающийся этим вопросом, - пояснил нунулиец номер
два, - рассудил так: если местонахождение земной женщины будет известно
только номеру первому, который в свою очередь навсегда удалится в другую
галактику, то вам не удастся ее обнаружить.
Стоя под высокими сводами компьютерного зала, Модьюн подошвами
ощущал, как, подрагивая, вибрируют под ногами металлические панели пола.
Тем временем в мозгу у него напряженно билась мысль.
- Что ж, интересная проблема, - произнес он наконец.
- Неразрешимая! - самодовольно заметил нунулиец.
Торжество, прозвучавшее в реплике инопланетянина, задело Модьюна, но
он понял, что тело реагирует так, словно часть его существа приняла вызов,
считая делом чести решить поставленную проблему. К чему все это? Зачем
решать задачу, которая не требует разрешения? Соодлил ушла из дома и
по-видимому вскоре после этого поднялась на борт звездолета.
Последовательность событий удивила Модьюна: он полагал, что такой поступок
не входил в ее планы.
- Вот пожалуй, наиболее простой выход, - произнес он вслух.
- Вы узнаете, где она находится, и скажите мне.
- Исключено, - последовал резкий ответ.
- Назовите причину отказа.
- Вы - мужчина, а она - женщина, - ответил нунулиец. Неужели вы
думаете, что мы позволим вам спариваться и производить на свет потомство?
Именно, поэтому она отправилась туда, где земных мужчин нет, а вы
останетесь здесь.
Модьюн даже в мыслях не допускал, что Соодлил когда-нибудь
согласилась бы довести процесс размножения до естественного конца. Поэтому
он сосредоточил внимание на другой идее и сказал:
- Значит, номеру первому удалось похитить ее и доставить на корабль?
- Да нет же! - по сероватому, гладкому, как стекло лицу собеседника
промелькнула рябь какой-то внутренней реакции - мышечной или, может быть,
эмоциональной. Модьюн расшифровал ее как снисходительное, слегка
насмешливое превосходство. - Как мне сообщили, она оказалась очень
доверчивой, - сказал нунулиец. - Разумеется, ей и в голову не пришло
нарушить тайну мыслей моего предшественника. И когда он пригласил ее
посетить один из быстроходных кораблей, принадлежащих комитету, она без
малейшего подозрения взошла на борт. Командир доложил, что она нисколько
не встревожилась, даже почувствовала, что корабль стартовал.
У Модьюна отлегло от сердца.
- Все правильно, - сказал он. - Какая разница - где находиться?
- Похоже, ваши соотечественники никак не могут это усвоить.
Его интерес быстро погас.
- Теперь я вижу, - добавил он, - что вы собирались причинить зло мне,
и ей. К счастью, человеческая мысль сильнее всех ваших интриг и сводит их
на нет. Так, значит, Соодлил куда-то увозят на вашем звездолете.
Когда-нибудь попозже вы как следует уясните истинное положение вещей и
тогда узнаете, где ее искать, за что я буду вам весьма благодарен.
- Еще раз повторяю: этого не будет никогда, - ответил инопланетянин.
- Я предполагал, что вы так скажете, - обронил Модьюн, равнодушно
отвернувшись. - Видите ли, я некоторым образом отвечаю за нее, поэтому не
исключено, что в следующий раз мне придется проявить настойчивость.
- Ни к чему хорошему это не приведет, - сказал новый нунулийский
правитель. - Я не знаю, где она. Комитет издал специальный указ,
запрещающий кому бы то ни было сообщать мне эти сведения. Так что я не
смог бы помочь вам, даже если бы пожелал. А я к тому же не желаю. И
давайте на этом закончим нашу дискуссию. Если, конечно, у вас нет ко мне
вопросов.
У Модьюна вопросов не оказалось.
14
И вот он снова на улице. Еще не рассвело. Лишь слабый отблеск зари
едва пробивается сквозь облака. Модьюн шагал по безлюдному тротуару.
Улицы, как всегда ранним утром, были переполнены свободными автомобилями.
Спрашивается, что еще им делать ночь напролет, как не сновать взад-вперед
в ожидании случайного пассажира. Для этого они и созданы.
Ему не давали покоя три проблемы. Во-первых, Модьюн был не вполне
уверен, как он должен относиться к последним событиям. Во-вторых, он
заметил, что тело его не в лучшей форме. А в третьих, на душе у него
полегчало.
Модьюн понял, что Соодлил была бы для него обузой. С ее приездом ему
неожиданно пришлось считаться с желаниями другого человека. Всего через
пару часов она стала бы просто невыносимой.
Когда-нибудь они обязательно встретятся и обсудят будущее
человечества. А сейчас это совсем не к спеху.
Пожалуй, нужно поскорее лечь и дать телу необходимый отдых. Утро
вечера мудренее.
Модьюн подозвал машину. И тут ему пришло в голову, что у него начисто
пропала охота ездить по свету. Ведь он задумал путешествие на благо тех,
кто остался за барьером... Теперь его план потерял всякий смысл.
Итак - что делать дальше?
Памятуя о том единственном условии, которое поставил ему нунулиец -
хранить в тайне свое истинное происхождение (а почему бы и нет?) - он
направил машину к домам для приезжих. Потом откинулся на сиденье и
подумал: "Кто-то из членов далекого комитета проявляет подозрительный
интерес".
Казалось бы, невероятное предположение - и тем не менее, это
подтвердил сам нунулиец.
Подозрительный интерес к такой крошечной планетке, как Земля. Да еще
расположенной на малонаселенной - если считать по числу солнц - окраине
нашей галактики. Остается предположить, что существует заговор,
направленный против двух людей - его самого и Соодлил. Совсем уж нелепая
мысль!
Разумеется, член комитета мог дать нунулийцам рекомендацию - но
только в том случае, если его об этом попросили.
Но получается, что специальный указ комитета посвящен такому
ничтожному - по их меркам - существу, как он. Наверное, нунулиец просто
постарался все учесть, как и подобает достойному представителю расы слуг.
Один-единственный человек, да еще и философ-пацифист, существо
совершенно безобидное; ведь его главный принцип - уважение ко всему
живому. Он никогда не ответит ударом на удар и разве может он представлять
хоть малейший интерес для правящей иерархии покорителей галактики? Их
разделяют такие расстояния, что они и подозревать не должны о его
существовании. И никакая рекомендация, выданная их
ставленникам-нунулийцам, не может касаться конкретного человека. Вот как
все должно было бы выглядеть.
Но несмотря на эти безупречные логические построения, что-то мешало
Модьюну вынести окончательное суждение.
"Я вернусь к этому еще раз, попозже" - решил он.
Только он пришел к такой мысли, как машина остановилась. Модьюн
подошел к домику и не поверил своим глазам: на ступеньках сидел Роозб.
Симпатяга-медведь дремал, привалившись к столбику крыльца.
Почуяв приближение человека, он открыл глаза, поморгал и сказал:
- Привет!
Его голос гулко прозвучал в ночной тиши. Должно быть, он и сам это
почувствовал; следующие слова, которые он произнес, вскочив на ноги, были
сказаны почти шепотом.
- Куда ты запропастился? Мы тут места себе не находим!
Модьюн спокойно стал объяснять, что произошли кое-какие события,
потребовавшие его присутствия, но не успел договорить, как Роозб схватил
его за руку и потащил по направлению к домам, где жили остальные.
Он постучал и, когда заспанный Доолдн открыл дверь, просто толкнул к
нему Модьюна, а сам побежал дальше, бросив через плечо:
- Пойду позову остальных!
Минут через пять все собрались у Доолдна.
- Ребята, у этой обезьяны не все дома! - низким басом прогудел Роозб
и постучал себя по лбу. - Нарушить правила ареста, когда до окончания
срока осталось всего два дня! Завтра на него всех чертей навешают, а нас
даже не будет здесь, чтобы хоть как-то ему помочь...
Он повернулся к Модьюну. Его красивое лицо помрачнело.
Сегодня, еще до полудня, нам всем предписано явиться на звездолет, -
сказал он. - Старт назначен на завтрашнее утро.
- Ты хочешь сказать, что все люди - целый миллион - погрузятся за
один день? - удивился Модьюн.
- В экстренных случаях это возможно, - вмешался Доолдн. - Но сейчас
все иначе. Посадка идет уже вторую неделю. Мы займем свои места в числе
последних пятидесяти тысяч.
Роозб знаком попросил его помолчать.
- Подожди, мы уклоняемся в сторону. Что будем делать с этой
обезьяной? Похоже, он совсем не соображает, что к чему.
С другого конца комнаты подал голос лис:
- У меня предложение. Почему бы нам не взять его с собой?
- В космос, что ли? - медведь озадаченно покачал головой. - Ведь это,
наверное, незаконно?
- Смотря по чьим меркам, - вставил Доолдн. - Если и незаконно, так
только с точки зрения человекогиен, обманом захвативших власть. - Он пожал
плечами. - Никто и не заметит в толпе одну лишнюю обезьяну. А потом, он
всегда сможет сказать, что потерял документы. Бегемот обернулся к Модьюну
и вопросительно посмотрел на него.
- А сам ты, Модьюн, что ты на это скажешь? Хочешь полететь с нами?
Надо же - ради него они готовы пойти на нарушение закона.
Одна-единственная мысль о захвате власти, которую он когда-то высказал,
подорвала их былую благонадежность. Сначала Роозб и Доолдн, а теперь
видимо, и Наррл с Икхдохсом - как бы это сказать? - пали. А ведь завеса
была отдернута всего на несколько мгновений. И хотя вся правда им
по-прежнему недоступна, даже небольшое разочарование вызвало бурю
негодования. От прежней наивности и чистоты помыслов не осталось и следа.
Модьюн вспомнил человека-крысу, с которым он повстречался в суде.
Того толкнуло на воровство открытие, что высокопоставленные гиены имеют
право проехать лишнюю сотню метров до дверей - привилегия, в которой ему
отказано!
"Да, немного им нужно, - размышлял Модьюн. - Завоевав Землю,
нунулийцы нарушили то совершенное равновесие, в котором пребывала жизнь на
планете, когда человек удалился за барьер. Очень жаль. Наверное, с этим
надо что-то делать".
Тут наконец он заметил, что на него уставились четыре пары блестящих
глаз, обладателями которых нетерпеливо ожидали ответа. И сразу вспомнил,
что у него есть еще одно срочное дело.
- На рассвете мне придется ненадолго уехать, - сказал он. - Но к
девяти, в крайнем случае, к половине десятого, я вернусь. Это не поздно?
Его с жаром уверили, что времени вполне хватит.
На рассвете Модьюн подъехал к тому месту, куда месяц назад привез его
Экет и где он сам встречал Соодлил. Он хорошо представлял местность и тот
маршрут, по которому машина сможет одолеть бездорожье. Как и следовало
ожидать услышав его человеческое имя, автомобиль-робот подчинился.
Вскоре Модьюн уже стоял на холме, с которого открывался вид на то,
что еще так недавно было райской долиной, приютом тысячи избранных. Все
исчезло: парки, кружево прудов и каналов, золотистые домики, сады - все,
что составляло ядро поселения диаметром около километра. Ничего не
осталось и от внешнего кольца зданий, где жили насекомые и животные,
служащие людям.
Там, где раньше лежал городок, обитель последних представителей
человеческого рода, зияла гигантская воронка - три километра длиной, два
шириной и полкилометра глубиной.
Раз уж ему суждено отправиться в космос, он еще потолкует об этом с
кем-нибудь из так называемого комитета. Обязательно потолкует...
15
Сначала Модьюну и в голову не пришло подыскать себе постоянное
пристанище. Расставшись с друзьями, которые поспешили в отведенную им
каюту, он побрел по коридору и вскоре оказался у двери, которая выходила в
огромный крытый парк.
Он быстро прикинул размеры: диаметр - не меньше километра, высота -
метров сто. Всюду, куда ни глянь, зеленеют деревья, за ними виднеются
поросшие травой лужайки. И, конечно, толпы человекозверей, радующихся
иллюзии загородного отдыха. Пожалуй и правда идеальное место для начала
космического путешествия. Модьюн шагнул вперед, чтобы войти, - дверь была
заперта.
К нему подошла какая-то самка. Скромно и в то же время изящно одетая,
она напоминала ему - кого же она напоминала? - пожалуй, все-таки обезьяну.
Она посмотрела на него снизу вверх, поскольку была на голову ниже, и
произнесла:
- Сэр, все прогулки уже расписаны. На борту такая тьма народа, что
приходится запускать сюда партиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
ценная.
- Но вы не учли, - попытался возразить он, - что есть еще один
человек. Это женщина, Соодлил. Вы ведь сказали, что она покинула Землю
этой ночью?
- Член комитета, занимающийся этим вопросом, - пояснил нунулиец номер
два, - рассудил так: если местонахождение земной женщины будет известно
только номеру первому, который в свою очередь навсегда удалится в другую
галактику, то вам не удастся ее обнаружить.
Стоя под высокими сводами компьютерного зала, Модьюн подошвами
ощущал, как, подрагивая, вибрируют под ногами металлические панели пола.
Тем временем в мозгу у него напряженно билась мысль.
- Что ж, интересная проблема, - произнес он наконец.
- Неразрешимая! - самодовольно заметил нунулиец.
Торжество, прозвучавшее в реплике инопланетянина, задело Модьюна, но
он понял, что тело реагирует так, словно часть его существа приняла вызов,
считая делом чести решить поставленную проблему. К чему все это? Зачем
решать задачу, которая не требует разрешения? Соодлил ушла из дома и
по-видимому вскоре после этого поднялась на борт звездолета.
Последовательность событий удивила Модьюна: он полагал, что такой поступок
не входил в ее планы.
- Вот пожалуй, наиболее простой выход, - произнес он вслух.
- Вы узнаете, где она находится, и скажите мне.
- Исключено, - последовал резкий ответ.
- Назовите причину отказа.
- Вы - мужчина, а она - женщина, - ответил нунулиец. Неужели вы
думаете, что мы позволим вам спариваться и производить на свет потомство?
Именно, поэтому она отправилась туда, где земных мужчин нет, а вы
останетесь здесь.
Модьюн даже в мыслях не допускал, что Соодлил когда-нибудь
согласилась бы довести процесс размножения до естественного конца. Поэтому
он сосредоточил внимание на другой идее и сказал:
- Значит, номеру первому удалось похитить ее и доставить на корабль?
- Да нет же! - по сероватому, гладкому, как стекло лицу собеседника
промелькнула рябь какой-то внутренней реакции - мышечной или, может быть,
эмоциональной. Модьюн расшифровал ее как снисходительное, слегка
насмешливое превосходство. - Как мне сообщили, она оказалась очень
доверчивой, - сказал нунулиец. - Разумеется, ей и в голову не пришло
нарушить тайну мыслей моего предшественника. И когда он пригласил ее
посетить один из быстроходных кораблей, принадлежащих комитету, она без
малейшего подозрения взошла на борт. Командир доложил, что она нисколько
не встревожилась, даже почувствовала, что корабль стартовал.
У Модьюна отлегло от сердца.
- Все правильно, - сказал он. - Какая разница - где находиться?
- Похоже, ваши соотечественники никак не могут это усвоить.
Его интерес быстро погас.
- Теперь я вижу, - добавил он, - что вы собирались причинить зло мне,
и ей. К счастью, человеческая мысль сильнее всех ваших интриг и сводит их
на нет. Так, значит, Соодлил куда-то увозят на вашем звездолете.
Когда-нибудь попозже вы как следует уясните истинное положение вещей и
тогда узнаете, где ее искать, за что я буду вам весьма благодарен.
- Еще раз повторяю: этого не будет никогда, - ответил инопланетянин.
- Я предполагал, что вы так скажете, - обронил Модьюн, равнодушно
отвернувшись. - Видите ли, я некоторым образом отвечаю за нее, поэтому не
исключено, что в следующий раз мне придется проявить настойчивость.
- Ни к чему хорошему это не приведет, - сказал новый нунулийский
правитель. - Я не знаю, где она. Комитет издал специальный указ,
запрещающий кому бы то ни было сообщать мне эти сведения. Так что я не
смог бы помочь вам, даже если бы пожелал. А я к тому же не желаю. И
давайте на этом закончим нашу дискуссию. Если, конечно, у вас нет ко мне
вопросов.
У Модьюна вопросов не оказалось.
14
И вот он снова на улице. Еще не рассвело. Лишь слабый отблеск зари
едва пробивается сквозь облака. Модьюн шагал по безлюдному тротуару.
Улицы, как всегда ранним утром, были переполнены свободными автомобилями.
Спрашивается, что еще им делать ночь напролет, как не сновать взад-вперед
в ожидании случайного пассажира. Для этого они и созданы.
Ему не давали покоя три проблемы. Во-первых, Модьюн был не вполне
уверен, как он должен относиться к последним событиям. Во-вторых, он
заметил, что тело его не в лучшей форме. А в третьих, на душе у него
полегчало.
Модьюн понял, что Соодлил была бы для него обузой. С ее приездом ему
неожиданно пришлось считаться с желаниями другого человека. Всего через
пару часов она стала бы просто невыносимой.
Когда-нибудь они обязательно встретятся и обсудят будущее
человечества. А сейчас это совсем не к спеху.
Пожалуй, нужно поскорее лечь и дать телу необходимый отдых. Утро
вечера мудренее.
Модьюн подозвал машину. И тут ему пришло в голову, что у него начисто
пропала охота ездить по свету. Ведь он задумал путешествие на благо тех,
кто остался за барьером... Теперь его план потерял всякий смысл.
Итак - что делать дальше?
Памятуя о том единственном условии, которое поставил ему нунулиец -
хранить в тайне свое истинное происхождение (а почему бы и нет?) - он
направил машину к домам для приезжих. Потом откинулся на сиденье и
подумал: "Кто-то из членов далекого комитета проявляет подозрительный
интерес".
Казалось бы, невероятное предположение - и тем не менее, это
подтвердил сам нунулиец.
Подозрительный интерес к такой крошечной планетке, как Земля. Да еще
расположенной на малонаселенной - если считать по числу солнц - окраине
нашей галактики. Остается предположить, что существует заговор,
направленный против двух людей - его самого и Соодлил. Совсем уж нелепая
мысль!
Разумеется, член комитета мог дать нунулийцам рекомендацию - но
только в том случае, если его об этом попросили.
Но получается, что специальный указ комитета посвящен такому
ничтожному - по их меркам - существу, как он. Наверное, нунулиец просто
постарался все учесть, как и подобает достойному представителю расы слуг.
Один-единственный человек, да еще и философ-пацифист, существо
совершенно безобидное; ведь его главный принцип - уважение ко всему
живому. Он никогда не ответит ударом на удар и разве может он представлять
хоть малейший интерес для правящей иерархии покорителей галактики? Их
разделяют такие расстояния, что они и подозревать не должны о его
существовании. И никакая рекомендация, выданная их
ставленникам-нунулийцам, не может касаться конкретного человека. Вот как
все должно было бы выглядеть.
Но несмотря на эти безупречные логические построения, что-то мешало
Модьюну вынести окончательное суждение.
"Я вернусь к этому еще раз, попозже" - решил он.
Только он пришел к такой мысли, как машина остановилась. Модьюн
подошел к домику и не поверил своим глазам: на ступеньках сидел Роозб.
Симпатяга-медведь дремал, привалившись к столбику крыльца.
Почуяв приближение человека, он открыл глаза, поморгал и сказал:
- Привет!
Его голос гулко прозвучал в ночной тиши. Должно быть, он и сам это
почувствовал; следующие слова, которые он произнес, вскочив на ноги, были
сказаны почти шепотом.
- Куда ты запропастился? Мы тут места себе не находим!
Модьюн спокойно стал объяснять, что произошли кое-какие события,
потребовавшие его присутствия, но не успел договорить, как Роозб схватил
его за руку и потащил по направлению к домам, где жили остальные.
Он постучал и, когда заспанный Доолдн открыл дверь, просто толкнул к
нему Модьюна, а сам побежал дальше, бросив через плечо:
- Пойду позову остальных!
Минут через пять все собрались у Доолдна.
- Ребята, у этой обезьяны не все дома! - низким басом прогудел Роозб
и постучал себя по лбу. - Нарушить правила ареста, когда до окончания
срока осталось всего два дня! Завтра на него всех чертей навешают, а нас
даже не будет здесь, чтобы хоть как-то ему помочь...
Он повернулся к Модьюну. Его красивое лицо помрачнело.
Сегодня, еще до полудня, нам всем предписано явиться на звездолет, -
сказал он. - Старт назначен на завтрашнее утро.
- Ты хочешь сказать, что все люди - целый миллион - погрузятся за
один день? - удивился Модьюн.
- В экстренных случаях это возможно, - вмешался Доолдн. - Но сейчас
все иначе. Посадка идет уже вторую неделю. Мы займем свои места в числе
последних пятидесяти тысяч.
Роозб знаком попросил его помолчать.
- Подожди, мы уклоняемся в сторону. Что будем делать с этой
обезьяной? Похоже, он совсем не соображает, что к чему.
С другого конца комнаты подал голос лис:
- У меня предложение. Почему бы нам не взять его с собой?
- В космос, что ли? - медведь озадаченно покачал головой. - Ведь это,
наверное, незаконно?
- Смотря по чьим меркам, - вставил Доолдн. - Если и незаконно, так
только с точки зрения человекогиен, обманом захвативших власть. - Он пожал
плечами. - Никто и не заметит в толпе одну лишнюю обезьяну. А потом, он
всегда сможет сказать, что потерял документы. Бегемот обернулся к Модьюну
и вопросительно посмотрел на него.
- А сам ты, Модьюн, что ты на это скажешь? Хочешь полететь с нами?
Надо же - ради него они готовы пойти на нарушение закона.
Одна-единственная мысль о захвате власти, которую он когда-то высказал,
подорвала их былую благонадежность. Сначала Роозб и Доолдн, а теперь
видимо, и Наррл с Икхдохсом - как бы это сказать? - пали. А ведь завеса
была отдернута всего на несколько мгновений. И хотя вся правда им
по-прежнему недоступна, даже небольшое разочарование вызвало бурю
негодования. От прежней наивности и чистоты помыслов не осталось и следа.
Модьюн вспомнил человека-крысу, с которым он повстречался в суде.
Того толкнуло на воровство открытие, что высокопоставленные гиены имеют
право проехать лишнюю сотню метров до дверей - привилегия, в которой ему
отказано!
"Да, немного им нужно, - размышлял Модьюн. - Завоевав Землю,
нунулийцы нарушили то совершенное равновесие, в котором пребывала жизнь на
планете, когда человек удалился за барьер. Очень жаль. Наверное, с этим
надо что-то делать".
Тут наконец он заметил, что на него уставились четыре пары блестящих
глаз, обладателями которых нетерпеливо ожидали ответа. И сразу вспомнил,
что у него есть еще одно срочное дело.
- На рассвете мне придется ненадолго уехать, - сказал он. - Но к
девяти, в крайнем случае, к половине десятого, я вернусь. Это не поздно?
Его с жаром уверили, что времени вполне хватит.
На рассвете Модьюн подъехал к тому месту, куда месяц назад привез его
Экет и где он сам встречал Соодлил. Он хорошо представлял местность и тот
маршрут, по которому машина сможет одолеть бездорожье. Как и следовало
ожидать услышав его человеческое имя, автомобиль-робот подчинился.
Вскоре Модьюн уже стоял на холме, с которого открывался вид на то,
что еще так недавно было райской долиной, приютом тысячи избранных. Все
исчезло: парки, кружево прудов и каналов, золотистые домики, сады - все,
что составляло ядро поселения диаметром около километра. Ничего не
осталось и от внешнего кольца зданий, где жили насекомые и животные,
служащие людям.
Там, где раньше лежал городок, обитель последних представителей
человеческого рода, зияла гигантская воронка - три километра длиной, два
шириной и полкилометра глубиной.
Раз уж ему суждено отправиться в космос, он еще потолкует об этом с
кем-нибудь из так называемого комитета. Обязательно потолкует...
15
Сначала Модьюну и в голову не пришло подыскать себе постоянное
пристанище. Расставшись с друзьями, которые поспешили в отведенную им
каюту, он побрел по коридору и вскоре оказался у двери, которая выходила в
огромный крытый парк.
Он быстро прикинул размеры: диаметр - не меньше километра, высота -
метров сто. Всюду, куда ни глянь, зеленеют деревья, за ними виднеются
поросшие травой лужайки. И, конечно, толпы человекозверей, радующихся
иллюзии загородного отдыха. Пожалуй и правда идеальное место для начала
космического путешествия. Модьюн шагнул вперед, чтобы войти, - дверь была
заперта.
К нему подошла какая-то самка. Скромно и в то же время изящно одетая,
она напоминала ему - кого же она напоминала? - пожалуй, все-таки обезьяну.
Она посмотрела на него снизу вверх, поскольку была на голову ниже, и
произнесла:
- Сэр, все прогулки уже расписаны. На борту такая тьма народа, что
приходится запускать сюда партиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25