Я подлечу к ним как можно ближе, а ты будешь стрелять. Попытайся попасть всаднику в туловище. У дракона практически единственное уязвимое место для стрелы – под крылом, там, где оно соединяется с телом. Или еще брюхо между панцирными пластинами. Но для этого нужно быть хорошим стрелком.
– Вообще-то, я стреляю неплохо, – без всякой рисовки сказал Хачир. – Но я буду целиться туда, куда ты скажешь.
Он снова оглянулся по сторонам.
– Моя невеста ни за что не поверит мне и, наверно, прибьет за то, что я выставляю себя еще большим дураком, чем когда вступил в армию.
Хэл рассмеялся, забрался на свое место и взял поводья.
– Что ж, посмотрим, удастся ли нам изменить ход войны. Хотя бы самую малость.
Милетус махнул Хэлу, давая знак возглавить строй.
– Поскольку сегодня все идеи были твои! – прокричал он, когда их драконы оказались поблизости друг от друга.
Хэл помахал рукой в знак признательности, потом крикнул через плечо Хачиру:
– Попытаемся зайти над рочийцами сверху, прежде чем атаковать. Может быть, это даст нам преимущество неожиданности.
Арбалетчик хмыкнул. Хэл оглянулся, испугавшись, что ему плохо, и увидел, что тот смотрит вокруг себя широко раскрытыми зачарованными глазами – точь-в-точь как сам Хэл в его первый полет с Афельни.
Ему очень хотелось думать, что это добрый знак.
Южнее Бедаризи кружило целое облако драконов, слишком большое, чтобы быть дирейнским или сэйджинским. Враги не обратили никакого внимания на крошечное звено драконов в нескольких милях от них, тем более что дирейнские звери вели себя так, будто в их планы входило исключительно погреться на солнышке.
Рочийские драконы были поглощены кипящим внизу боем: пехота пробивалась сквозь перегороженные баррикадами улицы и разрушенные здания, а на востоке сражалась конница.
Хэл с его звеном были в тысяче футов над рочийцами.
Хэл сделал знак, натянул поводья, и его дракон начал долгое пологое пикирование в сторону противника. Следом за ним летели остальные. На этот раз не уклонился даже Вэд Феччиа.
– Приготовься, – велел Хэл и почувствовал, как у него за спиной заерзал Хачир.
Хэл пригнулся к шее дракона.
– Вон тот, вон тот... – приговаривал он, гладя мощную шею, а другой рукой натягивая поводья до тех пор, пока голова дракона не повернулась в сторону зверя, кружившего в строю рочийцев последним.
Дракон, казалось, понял, чего хотел от него Хэл, и, хлопая крыльями, полетел быстрее, с каждым взмахом приближаясь к рочийцу.
Всадник увидел мчащегося на него дракона Хэла, и глаза у него расширились.
– Стреляй! – крикнул Хэл, и через секунду услышал звон тетивы. Болт пролетел мимо всадника, рикошетом отскочив от панциря дракона.
– Проклятье! – выругался Хачир.
– Ничего страшного! Попытайся еще разок! – крикнул Хэл, натянул поводья и выбрал другую цель, на подлете гадая, так ли уж хороша была его идея.
– Давай! – крикнул он, жалея, что арбалет не в его руках.
Арбалет выстрелил снова, и на этот раз болт впился в бок всадника. Хэл услышал крик и увидел, как человек изогнулся и спиной вперед полетел с дракона.
– Еще разок! – прокричал Хэл, чувствуя, как по лицу расплывается неудержимая яростная ухмылка.
Над ним пролетал дракон; всадник, который на нем сидел, внимательно смотрел вниз. Звякнула тетива, и рочиец, схватившись за горло, рухнул на шею своего зверя.
Хэл почувствовал накрывшую его тень, инстинктивно дернул поводья, и его дракон нырнул, всего в нескольких дюймах разминувшись с огромным зверем, метившим когтями в крыло дракона Хэла.
– Чтоб тебе! – закричал Хачир, но Хэл не обратил на него внимания, круто развернув дракона и направив его вверх.
– В брюхо ему!
Хачир спустил тетиву, и стрела воткнулась в бок рочийского дракона. Великан испустил оглушительный крик, перекувырнулся, пытаясь дотянуться когтями до раны. Хэл увидел, что всадник повис на поводьях под головой дракона, потом, не удержавшись, сорвался и полетел вниз.
Хэл забыл о нем в ту же секунду, оглядываясь в поисках новой жертвы. И увидел, что дракона Эва Ларнелла преследуют два рочийца. Он хлопнул дракона поводьями, пытаясь прийти на помощь, но его дракон приближался очень медленно, слишком медленно.
Рочийский дракон набрал высоту, сложил крылья и спикировал на Ларнелла. Хэлу показалось, что он вот-вот врежется в него, но дракон пролетел в нескольких дюймах над ним.
Вытянутые лапы почти небрежно схватили голову Ларнелла и оторвали ее.
Из обезглавленного тела фонтаном хлынула кровь, и его дракон, заскулив от страха, спикировал вниз. Арбалетчик, сидевший у убитого за спиной, точно окаменел, не сделав ни единой попытки дотянуться до поводьев, и вскоре дракон исчез из виду где-то внизу.
Вокруг Кэйлиса не было никого, кроме его товарищей.
Рочийские драконы, изрядно потрепанные, в беспорядке улетали к югу.
Хэл приземлил свое звено и на другом конце поля боя увидел на пригорке дирейнский флаг и горстку спешившихся рыцарей, отчаянно защищавших свою святыню. Бугор со всех сторон был окружен рочийцами.
Хэлу не оставалось ничего, кроме как вернуться к звену и пополнить запас болтов, чтобы снова отправиться на поиски новых драконов.
Он понятия не имел о том, что происходит на земле и кто одерживает победу.
Когда он снова поднялся в воздух, то попытался отыскать обороняемый рыцарями пригорок, но так и не смог найти это место, потому что вокруг громоздились штабеля тел.
Приземлился он уже в сумерках, отупев от усталости и не переставая думать о гибели Ларнелла. Хэл гадал о том, остался бы его товарищ в живых, если б тогда, в тот исчезнувший в далеком прошлом день, он выдал его, поймав на обмане.
Но всадники хорошо выучили урок, как следует провожать своих мертвых.
Чук отыскал где-то флягу бренди, и они вместе с арбалетчиками помянули Ларнелла.
И тут же забыли о нем.
Хэл с Хачиром подбили пять драконов и всадников.
Их звено вывело из строя шестнадцать рочийских зверей. Сэслик подбила трех, столько же – сэр Лоурен. На счету Рэя Гэредиса было два дракона.
Во время своего последнего вылета они не заметили в воздухе ни одного рочийца.
Но это ничего не значило, по крайней мере на тот момент. Хэл спросил о битве – той, что шла на земле.
Дирейнцы сдерживали рочийцев, слегка тесня их.
Герцог Жакулус Гвифиан вместе со своим штабом был среди тех рыцарей, которые стояли насмерть, до последнего человека, не прося и не давая пощады.
Может, он и был тупым и спесивым. Но при этом он был еще и отважным.
В ту ночь Эймард Квесни сидел рядом с драконьими загонами, поодаль от остальных. Хэл принес ему тарелку с едой. Тот взял ее и отставил в сторону, даже не прикоснувшись.
– Ну что, ты добился, чего хотел, – сказал Квесни. Его голос был совершенно бесцветным, в нем не было ни радости, ни злости. – Можешь гордиться собой, Кэй-лис. Очень гордиться. Мы обагрили кровью сушу . и воду, а теперь ты перенес все это еще и в небеса.
Не дожидаясь ответа, он ушел прочь, в темноту.
На рассвете следующего дня они уже были в воздухе. И снова Милетус, хотя и командовал эскадрильей сам, управление боем передал Хэлу.
Кэйлис не думал об этом – ситуация была такой отчаянной, что думать следовало только о том, как бы уничтожить побольше рочийцев.
На земле снова разгорелся бой – и дирейнцы опять выстояли.
На следующее утро, еще до того как противники успели схлестнуться и отхлынуть друг от друга в изнеможении, они услышали пение труб, раздававшееся на юге и востоке.
На этот раз эскадрилья занималась своим непосредственным делом – проводила разведку.
На востоке они обнаружили облаченную в пышные наряды и новенькие доспехи многочисленную сэйджинскую армию. Едва они успели доложить об этом чуде своему командованию, как сэйджинцы всей мощью обрушились на незащищенные рочийские фланги.
Это была армия, созванная для защиты сэйджинской столицы, Фованта, и когда рочийцы пошли в наступление на дирейнских солдат, это дало армии время отойти на восток и ударить с той стороны, откуда ее совершенно не ждали.
Рочийцы отступали по пустыне, самими же после себя и оставленной – солдатами и зеленым туманом. Но они не опустили руки, как было с дирейнскими солдатами, а упорно цеплялись за каждый холмик, каждый овраг и каждую канаву, постоянно убивая то одного дирейнца там, то пяток сэйджинцев здесь.
И все же их оттеснили обратно через эту залитую кровью пустыню, заставили. перейти границу и загнали еще на несколько миль в глубь территории Роче.
Дирейн и Сэйджин отвели свои войска, кое-как подготовили позиции и замерли, израсходовав все силы до последней капли.
Никто не знал, сколько человек полегло в этих жестоких боях. Кто-то говорил, что полмиллиона, другие утверждали, что миллион или даже больше.
– Сержант Кэйлис, – позвал Милетус.
Хэл помогал обслуге чистить своего дракона. Хачир, все еще остававшийся в эскадрилье, как и тринадцать его товарищей, тоже не сидел без дела.
– Да, сэр?
– Я получил приказ относительно вас.
Хэл замер, ожидая.
– Поскольку кризис, похоже, миновал, вас вместе с еще шестерыми: Дайнапур, Феччиа, Гэредисом, Гарт, Марией и сэром Лоуреном – переводят.
– Куда?
– Обратно – туда, где вы должны были служить с самого начала. В Первую армию, – сказал Милетус. – В окрестности Паэстума.
Это было именно то, чего Хэл хотел, но он слишком устал, чтобы радоваться.
– Мне будет жаль расставаться с вами, сэр, – сказал он совершенно искренне.
– Не стоит, – покачал головой Милетус. – Эти мерзавцы за линией фронта слишком вымотаны, чтобы затеять что-то в ближайшее время. Здесь все будет в порядке, мы отдохнем и даже, возможно, подумаем о том, чтобы напиться. А вот на севере, куда вы направляетесь, ситуация, похоже, становится интересной. Я отослал тому, кому передадут командование Третьей армией, кем бы он ни был, депешу о том, что вы сделали... о ваших идеях. Кроме того, я дам вам с собой запечатанный пакет с аналогичными бумагами, который вы передадите своему новому командиру в Первой армии. Может быть, он вручит вам медаль или произведет в рыцари. Или даже поставит вам в Паэстуме бесплатную выпивку. Что же касается нас... думаю, мы когда-нибудь еще встретимся.
– Если доживем.
– Похоже, эта война затянется очень надолго.
14
И снова Паэстум переменился, все больше походя на отлаженную машину по снабжению войсками фронта и, как следствие этого, зарабатыванию на этом процессе огромных денег.
Хэла назначили командиром звена из семи всадников, но в прежнем звании – в том, в каком он служил в кавалерии. Пару раз он недоумевал, почему на его памяти ни одному всаднику не давали повышения. Но со временем до него дошло, что если у армии и есть причины делать то, что она делает, армия редко делится ими с низшими чинами.
Приказания, данные Хэлу, предписывали семерке явиться в Одиннадцатую драконью эскадрилью. Он спросил у военного полицейского дорогу, и ему объяснили, как добраться до лагеря, расположенного в двух лигах к западу от города.
У всех у них были туго набитые кошельки – во время отступления и сражений тратить деньги было практически не на что. Кутить тоже никому не хотелось – они все еще не оправились от боев. Да и вряд ли их новый командир будет в восторге, если сержант вдруг остановит атаку ради того, чтобы его подчиненные выпили и расслабились.
Одиннадцатая эскадрилья реквизировала для своих нужд обширную ферму, почти поместье. Большая часть зданий была сложена из веселенького красного кирпича, угодья выглядели вполне опрятными, несмотря на то что во время осады Паэстума в этих местах шли бои, о чем напоминали развалины хозяйственных построек.
В свете летнего солнца усадьба казалась совершенно безмятежной.
Хэл улыбнулся, услышав из-за дома драконий крик. На крик немедленно отозвался один из драконов, которых они везли на повозке.
Но улыбка сползла у Хэла с лица, когда он увидел строй солдат, марширующих взад-вперед под зычный речитатив офицера.
– Шагистика, – произнес Фаррен с таким видом, будто говорил о пытке на медленном огне. – Шагистика, здесь?
– Почему нет? – подала голос Сэслик со своего сиденья рядом с возницей. – Наверное, это караульные?
– Возможно, – согласился Фаррен. – А возможно, мы попали в лапы к солдафону, считающему, что войну выигрывают с помощью плац-парадов.
Капитан сэр Фот Дьюлиш изящно промокнул нос платочком, который, как показалось Хэлу, был накрахмален и тщательно отутюжен.
Сэр Фот выглядел настоящим франтом. Форма на нем была вся с иголочки и явно никогда не видела грязи полей сражений – так же как и сам сэр Фот. Он сидел, спокойный и расслабленный, за столом, за которым царили девственная чистота и идеальный порядок. Дьюлиш собрался что-то сказать, как вдруг раздался бой часов.
Оба обернулись, чтобы взглянуть на них. Часы представляли собой чудовищное по своей аляповатости бронзовое сооружение в виде дракона. В одной драконьей лапе был глобус, в другой – сами часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56