Хэл выругался вслух, но вышло неубедительно.
«Ну и ладно, – подумал он. – Пойду тогда надерусь».
Он понятия не имел, почему ему в голову пришла именно эта мысль. Ему трижды случалось напиваться, и отвратительны были не только его ощущения на следующее утро, но и то головокружение, отупение и тошнота, которые приходили вместе с опьянением.
Тем не менее он отыскал массивную деревянную кружку и отправился к пивным бочонкам. Самым крепким должно быть темное, рассудил он, и мрачно наполнил кружку до самых краев.
Наверное, он надеялся впасть в забытье, но даже после двух с половиной кружек ничего не произошло. В действительности пиво еще больше обострило все его чувства, придало ему энергии. Он почувствовал, как его наполняет какая-то сила, и при мысли о том, что упустил Дольни, Хэл чуть было не разрыдался.
Он оглянулся по сторонам, подумывая, чем бы заняться и кого бы вместо нее охмурить, когда услышал далекий драконий крик. Затем увидел и самого дракона, устраивающегося на каменном выступе на ночлег.
Хэлу в голову пришла одна мысль.
Если глупышка Дольни не хочет лететь с ним, что ж, он полетит один.
Обе луны сияли на небосводе, как и положено в пору урожая, и чем выше взбирался Хэл, тем сильнее ему хотелось, чтобы света их хоть чуточку поубавилось. Конечно, при свете было легче отыскать, за что ухватиться, но, с другой стороны, он сам был виден как на ладони.
Под ним, футах в двухстах, горели огни праздника, слышались смех и музыка, можно даже было различить пару еле стоящих на ногах пьяниц, которые шатались, не зная, как быть – драться или же обниматься.
Еще он слышал, и очень отчетливо, рокочущий храп – Хэл сильно надеялся, что это все-таки храп дракона, которого он видел перед тем на скале.
Хмель уже успел выветриться у него из головы, и ему не давала покоя мысль о том, что если он не полный дурак, то ему следует немедля отправиться обратно туда, откуда пришел. В конце концов, никто не видел, как он отправился на эту дурацкую скалу, своими намерениями он ни с кем не делился, так что его самолюбию ничто не угрожает.
Но он упрямо продолжал подъем – еще десять футов, и еще десять, – после каждого десятка говоря себе: все, достаточно. Он прокрался по скале, скрываясь в удобной расселине, и вынырнул на открытое место, залитое лунным светом.
Примерно в тридцати футах под ним спал неподвижный дракон. Хэл увидел мерно вздымающиеся во сне бока, и неожиданно для себя ему стало до ужаса любопытно: а что видят во сне драконы, и видят ли хоть что-то вообще.
Тем временем его руки и ноги словно сами по себе отыскивали точки опоры, и Хэл медленно, но уверенно приближался к спящему чудищу. Ближе, еще ближе, и вот он уже всего в десяти футах от его широкой спины.
Он подумал, что способа погибнуть глупее выдумать невозможно, и прыгнул, вытянув ноги, туда, где темнел твердый панцирь, защищавший лопатки зверя.
Он приземлился именно там, куда метил. Дракон с криком пробудился, захлопал крыльями и попытался дотянуться когтями и клыками до незваного гостя.
Но Хэл был недосягаем, и чудовище взвилось в воздух.
Хэл Кэйлис летел, устроившись на спине дракона, который набрал скорость и взмыл в небо, закладывая крутые виражи, кружа и выгибаясь. И это было не во сне, а наяву. Хэл изо всех сил вцепился в панцирь, обнаружив, к своему облегчению, что грубая чешуя будто специально приспособлена для того, чтобы за нее держаться, и чувствуя под собой теплоту драконьего тела. Он посмотрел на землю – на костры далеко внизу, вокруг которых метались люди, всполошившиеся от полного страха и ярости драконьего рева. До него донеслись их изумленные крики. Все эти мужчины и женщины увидели его – его, верхом на драконе, летящего в воздухе.
Дракон сложил одно крыло, и мир внезапно стал таким, как хотелось Хэлу. Над ним горели луны и звезды, а под ним лежал мир, который был так мало ему нужен.
Он попытался пнуть – на самом деле легонько ткнул – левой пяткой в драконью шею, и огромный зверь послушно повернул влево. Он пнул его правой пяткой, и они повернули в другую сторону.
Он не просто летел, но управлял этим чудесным существом, этим зверем из его снов.
– К звездам! – крикнул он дракону, но великан втянул голову и камнем полетел вниз, трясясь, точно лошадь, пытающаяся избавиться от нежеланного седока. Земля стремительно неслась на него, и Хэлу не оставалось ничего иного, как цепляться за панцирь, надеясь, что дракон не станет губить себя, чтобы отомстить человечку, который столь безрассудно попытался его оседлать.
Дракон встряхнулся, перепонки его крыльев громыхнули, точно огромные барабаны, и Хэл, не удержавшись, полетел вниз.
Теперь земля, большая и темная, на бешеной скорости устремилась к нему, слепя кружащимися огнями факелов. Он не стал закрывать глаза и в последний раз взглянул на прекрасную безмятежную луну, равнодушно взиравшую на него со своей высоты. И упал.
Прямо на повозку, наполненную тюками с хмелем. Упал так, что из него вышибло дух и перед глазами все почернело.
Потом он увидел свет, огни, услышал шум ног бегущих к нему людей, и попытался подняться, чувствуя, как каждая мышца в его теле протестует против этого. Над бортиком повозки появилось бородатое лицо. – Какого черта...
– Кто-то говорил, – сказал Хэл таким беззаботным голосом, какой только смог изобразить, – что дракона нельзя оседлать.
– Парень, ты самый потрясающий идиот, о каком я когда-либо слышала! – воскликнула женщина, чье лицо показалось рядом с бородачом.
– Может быть, – отозвался Хэл. Он выглянул, увидел бегущих к нему сборщиков хмеля, услышал новые крики. Ему показалось, что он заметил среди них Дольни, хотя теперь это ничего для него не значило.
– Может быть, я действительно сумасшедший, – сказал он задумчиво. – Но зато я летал на драконе.
3
Наступила осень, но только по календарю. Уже давно стояла удушающе жаркая засуха, а дожди, обещанные мудрецами и народными приметами, все не шли и не шли. Пыль вилась под ногами Хэла, шагавшего на юг, к городам Чикорских проливов.
Его кошелек был полон, пусть медь там встречалась куда чаще, чем серебро, на плечах красовалась новая куртка, а рюкзак приятно оттягивали хлеб, сыр и фляга с пивом.
Ему грех было обижаться, ведь по меркам бродячего работника это было настоящее изобилие. Но он не видел смысла в бесцельном бродяжничестве, и ни север, ни юг не манили его, равно как не интересовало ни одно ремесло.
Он услышал цокот копыт и отскочил с дороги как раз вовремя, чтобы не оказаться сбитым с ног прогрохотавшим мимо экипажем, запряженным восьмеркой коней.
Хэл прокашлялся, отплевываясь от пыли, поднятой колесами. Возница, разумеется, даже и не подумал притормозить ради какого-то оборванного бродяги, а его хозяин не выглянул из-за спущенной занавески.
И так будет всегда, подумал Кэйлис почти равнодушно. Всегда будут те, кто ездит в экипажах, вроде Трегони из оставшейся далеко позади деревушки, и те, кто пешком шлепают по пыли и грязи.
Вроде Хэла.
Вообще-то кочевая жизнь его не слишком тяготила – в таком возрасте почти все воспринимается как приключение. Конечно, он замечал старых бродяг, которые уныло брели по дороге, превозмогая боль в измученных суставах, а есть могли только кашу из-за потери зубов; у бедолаг не было ни родных, ни друзей, заботиться о них было некому – так им и предстояло брести по свету, пока где-нибудь в придорожной канаве они не испустят дух.
Это было совсем не то, чего он хотел.
И разрази его гром, если он знал, а чегоон, собственно, хочет.
Прозвучал пронзительный крик, и, подняв голову, он увидел огромного, всех оттенков зелени, дракона, летящего над дорогой в сотне футов над землей. Он уже было собрался ничком броситься на землю – другие бродяги рассказывали ему, что драконы иногда охотились на этой пустынной дороге, готовые спикировать, убить и унести одинокого путника в свое логово. Но через миг забыл все свои страхи, увидев на спине дракона всадника.
Дракон приблизился, и Хэл смог получше разглядеть мужчину, сидевшего у него на спине. Он был высоким и очень худым, с аккуратно подстриженной седой бородкой на вытянутом лице. На мужчине были коричневые кожаные башмаки, штаны и безрукавка, из-под которой выглядывала рыжая рубаха, а голову его венчала шляпа с широкими обвислыми полями.
Он держал в руке поводья, ведущие к рым-болтам, вкрученным в шипы у рта дракона, и явно вполне уютно себя чувствовал, сидя на чем-то вроде подушки на плечах у крылатого зверя.
Увидев Хэла, он разразился хохотом, далеко разнесшимся по пыльной дороге.
Хэл глупо разинул рот. Он слышал о людях, которых специально обучали летать на драконах, но не верил в эти россказни, хотя месяц назад сам поднялся в воздух на спине одного из этих созданий.
И вот доказательство было прямо над ним – этот человек, похоже, полностью контролировал громадного зверя. Он чуть тронул поводья, и дракон описал в воздухе пируэт.
Всадник порылся в своей сумке и рассыпал горсть пыли.
Пыль засверкала на солнце, потом замерцала и вдруг сложилась в буквы, повисшие прямо в воздухе:
! ЧУДО!
! ВОЛШЕБСТВО!
! АФЕЛЬНИ – УКРОТИТЕЛЬ ДРАКОНОВ!
ПОЛЮБУЙТЕСЬ НЕВИДАННЫМ
ИСКУССТВОМ И МАСТЕРСТВОМ АФЕЛЬНИ!
ПРОКАТИТЕСЬ НА ДРАКОНЕ
СОБСТВЕННОЙ ПЕРСОНОЙ
Никакой опасности, но только для храбрейших
Хэл едва заметил, что предупреждение написано совсем маленькими буквами.
Прокатиться на драконе?
Он сорвал с себя шапку, замахал, крича и приплясывая в дорожной пыли.
Дракон снова спикировал вниз, и всадник, сложив руки рупором, прокричал:
– Через две деревни, сынок! Увидимся там... если у тебя есть серебро!
Дракон заложил вираж. Хэл закричал в ответ:
– Обязательно увидимся! Я там буду!
Но если Афельни – а должно быть, это именно он и был – его и слышал, то в ответ даже не обернулся.
Хэл побежал вслед за ним, потом спохватился и перешел на трусцу, а потом и на быстрый шаг. Да. Он непременно там будет.
Он задумался, сколько же стоит такой полет.
Цена оказалась на одну серебряную монету выше, чем его платежеспособность. Хэл в четвертый раз пересчитал содержимое своего кошелька, но от этого в нем ничего не прибавилось.
Вывеска неумолимо гласила:
ПОЛЕТ НА ДРАКОНЕ 10 СЕРЕБРЯНЫХ БАРОНОВ
Цена была совершенно несусветной – но уже выстроилась очередь из тех, кто готов был выложить такую сумму. Большинство из них были юными храбрецами из этой деревни или детьми торговцев. Хэл заметил в очереди с полдюжины хихикающих девчонок.
Он попытался вспомнить, куда делась та серебряная монета, которая сейчас была так отчаянно ему необходима. Ночлег и долгое, восхитительное купание в ванной после того, как он ушел с полей? Тот кусок мяса с половиной бутылки сэйджинского вина, которыми он решил себя побаловать? Эта дурацкая куртка, которую он счел таким роскошным подарком самому себе, когда, судя по погоде, она еще долго ему не понадобится?
Все было без толку.
Даже если выложить все медяки, все равно не хватит. Да и потом, на что он будет питаться завтра?
Он мрачно раздумывал о представлении Афельни.
Обитателю какого-нибудь большого города такое зрелище могло показаться ничем не примечательным: три фургона, один – чтобы в нем ночевать, два других – тяжелые грузовые фургоны с плоскими крышами и привязью для драконов. У Афельни было трое возчиков и еще двое юрких юнцов, немногим старше Хэла, очевидно, каких-нибудь городских прохиндеев. Они забирали билеты, проверяли, чтобы пассажиры были крепко привязаны к своему сиденью за спиной у Афельни, веселили толпу и немного громче, чем нужно бы, перебрасывались друг с другом шутками относительно окружавших их деревенщин.
Но все это ничего для Хэла не значило, ведь у Афельни было два настоящих дракона: зеленый, которого он видел тогда на дороге, и еще один, чуть помладше, переливающийся разнообразными оттенками красного.
Красный был более горячим, постоянно рвущимся взлететь в воздух вместе со своим товарищем, на котором Афельни катал желающих. Чуть раньше красный дракон демонстрировал воздушно-акробатические трюки, из которых Хэл застал только самый конец.
Оба зверя были холеными, с начищенной и намасленной до блеска чешуей, блестящими крыльями, отполированными когтями.
Он уже видел седло Афельни – плоское седло, привязанное к двум рым-болтам, вкрученным в панцирь на шее дракона. Теперь к нему прибавилось и второе, прилаженное позади седла всадника при помощи кожаных ремней.
«Если бы эти драконы были мои, – подумал Хэл, – уж я-то ни за что бы не стал оскорблять их, заставляя возить на себе деревенских неумех ради серебра».
Он стал бы отважным исследователем, открывал бы новые земли, неведомые ни одному дирейнцу, а может быть, даже побывал бы на Черном острове, который хвастливые рочийцы провозгласили своим и где, по общему мнению, обитали самые крупные и опасные черные драконы – редкостный и особый вид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56