Вспомним, что Дмитрий Донской даровал московским купцам-сурожанам существенные привилегии. И они оказались теперь на Руси в более выигрышном положении, чем сами генуэзцы.
Генуэзцы понимали, что при Дмитрии Ивановиче не развернуться им на рынках Московского княжества, и решили применить силу. Они уже не раз поступали так там, где не получалось подействовать на правителей взятками и разумными (с их, генуэзской, точки зрения) доводами. Почти все предыдущие военные компании (кроме 1380 года) заканчивались для них успешно, так почему бы и здесь не решить дело войной?
Сложился заговор с целью свержения Дмитрия Ивановича. Его возглавил Дмитрий Константинович, князь нижегородский. Кроме того, в заговоре участвовала большая часть служащих Москве, но не подчиняющихся лично Владимиру Андреевичу войск. У Дмитрия Константиновича были весьма веские причины не любить московского князя: вряд ли забылась распря за великокняжеский стол. Были у Дмитрия Константиновича Нижегородского и все предпосылки для успеха. Его дочь – Евдокия, жена Дмитрия Ивановича Московского. Его внук, Василий – наиболее вероятный наследник московского престола (правда, окончательно его первенство в правах на наследование московского престола было признано Владимиром Андреевичем Хоробрым лишь в 1388 году, но Дмитрий Константинович Нижегородский, имея поддержку из Орды, мог добиться такого признания и раньше).

Великий князь Нижегородский Дмитрий Константинович
Таким образом, после «случайной» гибели Дмитрия Ивановича, Дмитрий Константинович Нижегородский вполне мог взять в свои руки власть над Москвой и управлять ею от имени малолетнего Василия, по крайней мере пока тот не подрастет и не проявит самостоятельность. К тому же у Дмитрия Константиновича всегда имелась самая оперативная информация, свежие новости. Нижний Новгород – это крупный перевалочный пункт не только для товаров, но и для всевозможных посольств и известий, в том числе из Орды. Обширные связи Дмитрия Константиновича в Орде неоспоримы. Вспомним, что он два раза получал там ярлык на великое княжение. Итак, у Дмитрия Константиновича были и мотивы и возможности для успешного проведения переворота в Москве.
Этот заговор оказался на руку и соседям Москвы. Может быть, в нем участвовал Олег Рязанский, и уж наверняка великий князь Литовский Ягайло. Ягайло уже вступал с Дмитрием в военные столкновения, но решительных успехов не добился. Он отстоял во время московского вторжения свою власть и литовские территории в 1378 – 1379 годах, но ввязываться в драку на Куликовом поле не стал. Дело в том, что в 1380 году позиции Ягайло в Литве пошатнулись – против него начал активно действовать его дядя – Кейстут. В ноябре 1381 года Кейстут захватил Вильнюс. Ягайло остались его владения в Витебске и Крево. Ягайлу поддерживал Дмитрий Корибут Ольгердович. Дмитрий Иванович, в знак дружбы с новой литовской властью, принял на Москве пролитовского митрополита всея Руси Киприана.
Ягайло отлично понимал, что не сможет вернуть себе власть над Литвой, пока всех его врагов – дядю Кейстута и младших братьев Андрея и Дмитрия поддерживает московский князь Дмитрий Иванович.
В 1381 году Тохтамыш направил на Русь пышное посольство, которое почему-то не дошло до Москвы и застряло в Нижнем Новгороде. А потом вдруг повернуло обратно. То есть либо миссия посольства была выполнена, либо послы сочли, что выполнить ее невозможно.
Скорее всего, нижегородский князь Дмитрий Константинович сумел убедить послов, что хану лучше иметь дело с ним. Или он выступил как посредник между Дмитрием Донским и посольством Тохтамыша.
Итак, Тохтамыш и Дмитрий Константинович (от своего имени и от имени Москвы) договорились о совместных действиях против Ягайло. Вероятно, через Дмитрия Константиновича Нижегородского, при помощи купцов, торгующих на Волге, между ставками Дмитрия Донского и Тохтамыша поддерживалась постоянная связь.
И Москва и Орда, естественно, были в курсе ноябрьского переворота 1381 года в Литве. Нельзя точно сказать, с какой задержкой, в пару недель или в пару месяцев, но Тохтамыш узнал, что Ягайло свергнут, но не сломлен, и что в Литве снова готова разгореться гражданская война.
Дальнейшие события изложены в древнерусской «Повести о нашествии Тохтамыша». Рассмотрим подробно этот первоисточник, отмечая доказательства нашей теории.
«ПОВЕСТЬ О НАШЕСТВИИ ТОХТАМЫША»
«И того лета царь Тахтамыш послал слуг своих в град, нари-цаемый Булгары, еже есть на Волге, и повелел торговцев русских и гостей христианских грабить, а суда их с товаром отнимать и проводить к себе на перевоз».
Итак, поход готовился заранее. В Булгаре люди Тохтамыша заблаговременно добывали речной флот для организации переправы через Волгу. Соответственно, маршрут движения войск Тох-тамыша проходил из заволжских владений хана до слияния Волги с Камой. Далее – «на сию сторону Волги» и оттуда – на Русь. Заметим, что ближайшие к месту переправы русские земли – это Нижний Новгород, владение князя Дмитрия Константиновича, тестя московского князя Дмитрия Донского.
«А сам потщася яростию, собрав воинов многих, двинулся к Волге, со всею силою своею перевезся на эту сторону Волги, со всеми своими князьями, с безбожными воинами, с татарскими полками, и пошел изгоном на великого князя Дмитрия Ивановича и на всю Русь. Вел же рать внезапно, тайным умением и разбойничьим злохитрием – не давая вести вперед себя, да не услышано будет на Руси устремление его».
Обращает на себя внимание состав Тохтамышева войска: «безбожные вои» – это, видимо, язычники, «татарские полки» – мусульмане, а «со всеми своими князьями» – означает: со своим основным войском – феодальным ополчением.
Особо стоит отметить термин «изгоном», то есть очень быстро. Татары двигались одвуконь, а то и с большим количеством коней на человека и с минимальными остановками. При таком способе передвижения конная рать движется с такой же скоростью, с какой и гонцы, которые могли бы предупредить о движении этой рати.
Передвижение изгоном исключает любое пешее воинство, а также присутствие каких-либо немобильных частей. Не может идти речи и о судах, некоем флотском компоненте похода. Своего флота у Тохтамыша не было, иначе не стал бы он конфисковывать суда у купцов (это же потеря времени, утечка информации, да и вообще, купцов распугивать не выгодно – они налоги платят).
Итак, у Тохтамыша только мобильное конное войско.
«И то услышав, князь Дмитрий Константинович Суздальский (он же нижегородский. – Прим. авт.) послал к царю Тохтамы-шу двух сынов своих, Василия да Семена. Они же, придя, не нашли его, так как он шел быстро на христиан, и гнались вслед за ним несколько дней, и переяли дорогу его на месте, нарицае-мом Сернач, и пошли по дороге его с тщанием, и настигли его близ пределов Рязанской земли».
Следует обратить внимание на тщетность усилий Тохтамыша добиться скрытности и внезапности своего похода. Первым о его походе узнает Дмитрий Константинович. Он шлет своих сыновей навстречу Тохтамышу, дабы перехватить его на подходе к Руси. Странно было бы слать своих детей навстречу нападающему на тебя неприятелю. Ведь враг может их убить или взять в заложники. Следовательно, Дмитрий Константинович не считал хана Тох-тамыша своим врагом.
Василий и Семен разминулись с татарами, не сумели их перехватить, но вышли на след армии и догнали ее близ границы с Рязанской землей. Если князья были посланы отцом с единственной целью – умилостивить Тохтамыша, чтобы тот не нападал на Нижний, то непонятно, зачем братья бросились догонять его воинство. Выходит, целью Василия и Семена было присутствовать в войске Тохтамыша в ходе его действий.
«А князь Олег Рязанский встретил царя Тохтамыша прежде даже, чем тот вошел в землю Рязанскую, и бил ему челом, и был ему помощником на победу Руси, но и споспешником на пакость христианам. И иные некие словеса произнес о том, как пленить землю Русскую, как без труда взять каменный град Москву, как победить и издобыть князя Дмитрия (Донского. – Прим. авт.). Еще же к тому обвел царя около всей своей отчины, Рязанской земли, ибо хотел добра не нам, но своему княжению помогал», – пишет московский летописец.
Выходит, князь Олег тоже знал о походе Тохтамыша заранее, раз успел выехать ему навстречу. И опять, «выехал навстречу», а не сбежал подальше, бросив Переяславль-Рязанский, не заперся в его стенах, не встал с войском на границах, встречая врага. Русские князья ведут себя с Тохтамышем не как с грозным захватчиком, а как с осерчавшим барином, пытаясь его умилостивить, обмануть, оболгать своих политических противников. Да и в самой летописи Тохтамыш именуется не иначе как царь, то есть законный, легитимный повелитель.
Итак, Олег действует на пользу себе и во вред Москве – это естественное его поведение. Но если Тохтамыш пошел в набег на Москву и на всю Русскую землю как на врагов, восставших против владычества Золотой Орды, то непонятно, почему бы ему не рубить и не грабить всех, начав с ближайших к нему Нижнего и Рязани? Однако нет, он обходит стороной рязанские земли и вторгается во владения княжества Московского, напав на Серпухов.
«А в то время немного позже, едва пришла весть князю великому, возвещающая татарскую рать, хотя и не хотел Тохтамыш, дабы кто принес весть на Русь о его приходе, того ради все гости русские пойманы были и пограблены, и удержаны, дабы не было вести на Руси. Но нашлись некие доброхоты на пределах ордынских на то устроенные, поборники земли Русской».
То есть некие доброхоты – то ли русские шпионы в Орде, то ли пограничные заставы «на пределах ордынских» – сообщают великому князю Дмитрию Ивановичу о татарском походе.
Еще раз достойна восхищения «скрытность» движения войска Тохтамыша! Возникает впечатление, что либо он просто не сумел, несмотря на все усилия, эту скрытность обеспечить, либо вовсе к ней не стремился. Видимо, Тохтамыш скрывал свои перемещения от Ягайло, а не от русских князей, которых он поставил в известность о походе, или же дал им возможность получить такую информацию через их «доброхотов» в Орде.
Против версии, что Тохтамыш просто не сумел обеспечить должной секретности перемещения своих войск, говорит вся его биография. Тохтамыш – весьма умелый военачальник и политик, воссоединивший, казалось бы, совсем уже развалившуюся Золотую Орду и управлявший ею на протяжении 15 лет. Он бросил вызов величайшему полководцу своего времени – Тамерлану и долгое время успешно противостоял ему.
«Услышав же князь великий таковую весть, что идет на него сам царь с множеством силы своей, начал собирать воинов и соединять полки свои, и выехал из града Москвы, хотя идти против татар. И тут начали думу думати князь же Дмитрий с прочими князьями русскими, и с воеводами, и с думцами, и с велможами, с боярами старейшими, и всячески гадали. И обретеся в князья розность, и не хотели пособлять друг другу, и не изволили помогать брат брату…, было же промеж ними не единачество, но не-имоверство».
Итак, князья уже собрались в поход и выступили из Москвы. И вдруг в рядах подданных московского князя появляется «роз-ность» и «неимоверство». Возникает впечатление, что мы присутствуем при семейном скандале, ведь летописец старается представить случившееся именно как несогласие в большой патриархальной семье. Однако, когда на дом нападают враги, в нем исчезают все внутренние противоречия. Тем более в государстве – отлаженной иерархической феодальной системе, состоящей из московского князя, его союзников (родственники и просто соседи, связанные с ним системой договоров о военной помощи), его подданных (служебные князья со своими дружинами, московские бояре и дружина московского князя, возглавляемая его воеводами). Вот эти-то, клявшиеся, что не нарушат договоров, родственники и союзники, а также вассалы, обязанныенести военную службу по приказу князя, и солдаты (дружинники, бояре), находящиеся в его прямомподчинении, проявляют «неимоверство». В походе, фактически перед лицом врага, происходит неподчинение приказам командира.
Для характеристики подобных действий летописец явно выбрал оченьмягкие термины. Думаю, у него были на то причины, но давайте называть вещи своими именами – это был мятежи измена.
«И то познав, и уразумев, и рассмотрев, благоверный был в недоумении и в размышлении великом, и убоялся стать в лице против самого царя. И не встал на бой против него, и не поднял руки на царя, но поехал в град свой Переяславль, и оттуда – мимо Ростова… на Кострому».
То есть Дмитрий Донской вывел свои войска в военный поход, но потом произошел мятеж, и великий князь бежал от собственного войска! Заметим, Дмитрий Иванович бежал не в Москву, а в Кострому. И бежал столь быстро, что «забыл» в Москве свою жену, только что родившую ему сына.
Ясно, что подобная трусость совсем не украшает великого князя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67