Это уже поступки жесткого прагматичного политика, а не того мечтателя, каким был Киприан в начале своей карьеры.
До зимы 1384 – 1385 года Пимен оставался в Москве и считался митрополитом всея Руси. Зимой же в Москву приехал Феодор Симоновский и пришли посолы от Константинопольского патриарха. Они расследовали дело Пимена, признали все обвинения против него правильными «и извергли его из церкви».
«…Пимен, изверженный из той церкви, бежал оттуда, сложил с себя монашеские одежды, надел мирские и, после долгих скитаний с места на место, достиг Царствующего града». Маскарад Пимена и его скитания объясняются понятным нежеланием встречаться со своими кредиторами-генуэзцами. Ведь долг Пимена князь Дмитрий Донской так и не оплатил.
В Константинополе Пимену пришлось ждать возвращения патриарших послов, которые из Москвы поехали в Киев, дабы передать Киприану вызов патриарха. Киприан ехал в Константинополь неохотно: «Мне не хотелось от своих детей нигде бывати. Да что взяти! Кто меня в труд путный вложил в сие время? Господь пак да подаст ему (видимо, Киприан имеет в виду патриарха. – Прим. авт.) познать истину… А лживого человека и льстивого Бог объявит». Киприан уже не верит, что из этой поездки будет какой-то толк. Ему не хочется бросать важные дела, требующие его присутствия.
Лишь к 1386 году оба претендента на роль митрополита всея Руси встретились в Константинополе. Но длительное разбирательство закончилось ничем. Митрополит Пимен не был смещен, несмотря на все выдвинутые против него обвинения. А митрополит Киприан вернулся в Литву. Митрополия осталась разделенной.
Между тем в Константинополе, после отъезда Киприана, произошли очень интересные события. Феодор Симоновский, посланный в Византию великим князем Дмитрием с обвинениями против Пимена, неожиданно нашел общий язык с опальным митрополитом и бежал с ним из Константинополя на азиатский берег Босфора. Уговорам императора и патриарха вернуться они «не вняли, но, убежав к туркам и найдя у них поддержку, осыпали многими ругательствами и царство и церковь», а затем «со всею поспешностью пустились в путь, ведущий на Русь». Видимо, ни сил, ни терпения, чтобы выносить долее константинопольское издевательство над здравым смыслом, у спорящих сторон уже не было. Деньги на взятки, видимо, тоже кончились. Возмущение творящимся в Константинополе безобразием примирило бывших врагов. Пимен даже рукоположил Феодора в архиепископы. При этом Феодор умудрился сохранить хорошие отношения с Киприаном.
ДЕЛА ЛИТОВСКИЕ
Под 1381 годом летописи сообщают: «Был велик мятеж в Литве и встали сами на себя и убили великого князя Кейстута Геде-миновича и бояр его, а сын его, князь Витовт, бежал в немцы, и много зла сотворил земле Литовской».
Литовское предание более подробно рассказывает об этих событиях. После убийства Кейстута та же участь ожидала, видимо, и Витовта, взятого Ягайлой в плен вместе с отцом. Жена Витов-та, Анна Святославна, спасла мужа, переодев в женское платье, и Витовт бежал из кревской крепости к мазовецкому князю Яну-шу, своему шурину. Тогда Ягайло заключил Анну в темницу в Вильно.
Витовт обратился за помощью к магистру Ливонского ордена. Тот воспользовался возможностью посеять смуту в Литве и пограбить ее города и селения. Разгорелась междуусобная война, и в 1384 году Ягайло был вынужден заключить мирный договор со своим двоюродным братом Витовтом.
Помирившись, Витовт и Ягайло совместно ударили по ливон-цам. После трехнедельной осады они взяли ливонскую крепость Ковно. Орден понес огромные потери. Однако Ягайло не вернул Витовту отцовский Трокский удел. Вместо этого Витовт получил часть бывшего Владимиро-Волынского княжества и ряд других городов и владений.
В 1384 году Дмитрий Иванович Донской предпринимает попытку сблизиться с великим князем литовским Ягайло. Сохранились сведения о московско-литовских договорах 1384 года. Содержание первого таково: «Докончальная грамота великого князя Дмитрия Ивановича и брата его князя Владимира Андреевича с великим князем Ягайло с братьею его и со князем Скиригайло и со князем Корибутом; и против того другая грамота великого князя Ягайла и братьи его Скиригайло и Карибута, как они докончали и целовали крест великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его князю Владимиру Андреевичу и их детям, лета 6902 года».
Второй договор был предварительным и предусматривал брак Ягайло с дочерью Дмитрия Донского при условии подчинения Литовского князя верховной власти князя Московского и признания Православия государственной религией Великого княжества Литовского. Возможно, оба эти договора были составлены при содействии митрополита Киприана, который в это время находился в Литве.
К 1384 году правящая верхушка Великого княжества Литовского осознала свою неспособность самостоятельно отстаивать целостность собственного государства. Они искали твердой опоры в своих соседях. Был выбор: либо Москва, либо Польша. Но предварительные договоры с Москвой так и не были реализованы. Вместо этого 15 августа 1385 года в Креве в Литве была подписана Кревская уния – событие чрезвычайно важное, решительно изменившее направление истории не только наших земель, но и всей Восточной Европы. Возможно, если бы Киприану не пришлось в этот момент уехать в Царьград, все сложилось бы иначе.
Еще совсем недавно между Польшей и Литвой шла кровавая борьба за владения в Галиции. И вдруг эта борьба закончилась унией, т. е. объединением Польши и Литвы под властью великого князя литовского Ягайло, который занял польский трон.
Придумали это польские паны. Избрав королевой дочку прежнего Польского короля, француза Людовика, дабы отделиться от Венгрии и избавиться от влияния венгерской аристократии, они стали подбирать своей королеве подходящего жениха, способного защитить польские интересы, но не склонного вмешиваться в польские дела. Правда, польская королева Ядвига была уже просватана за австрийского княжича Вильгельма, но тот не имел за собой никакой военной силы и шляхте не подходил. И поляки обратили внимание на молодого великого князя литовского Ягайло.
Польские паны надеялись, что за честь стать королем Польским он им будет несказанно благодарен и согласится на все их условия. И не ошиблись: Ягайло согласился на все. Он обещал окрестить в католичество всю некрещеную Литву и самому перейти в латинскую веру (до того Ягайло был православным), обещал своими средствами добывать утраченные Польшей земли и – самое главное – обещал «на вечные времена присоединить свои земли, литовские и русские, к короне Польской».
Договорившись с Ягайло, польские вельможи взялись поженить его на своей королеве. Трудности в этом деле были немалые, так как тем временем мать Ядвиги дала окончательное согласие Вильгельму, тот приехал в Краков, обвенчался с Ядвигой и жил с нею как с женой в Краковском замке. Паны решили разорвать этот брак, ни перед чем не останавливаясь. Они силой схватили Вильгельма и выгнали его из Кракова; Ядвига хотела догнать и вернуть мужа – ее принудили остаться. Брак ее с Вильгельмом признали недействительным, а духовенство принялось убеждать королеву, что для блага Польши и веры она должна выйти за Ягайло.
У Ядвиги уже был другой жених. Кроме того, литовский князь был далеко не красавцем, поэтому понятно, что юная королева не желала этого брака. Ягайло был весьма неказистой наружности. Среднего роста, худощавый, имел небольшую голову клином, покрытую редкими волосами, продолговатое лицо с узким подбородком и маленькие черные глаза с бегающим взглядом; брил бороду и носил длинные, тонкие усы. Он не умел ни читать, ни писать, но кроме литовского языка знал еще польский и русский.
В конце концов Ядвигу «уговорили» и выдали за Ягайло, который короновался под именем Владислава II. Совершив это, поляки прежде всего вернули себе спорные с Литвой Галицкие земли, а потом стали ждать исполнения Ягайловых обещаний – присоединения к Польше всех земель литовских и русских.
Исполняя взятые перед поляками на себя обязательства, Ягайло приступил к крещению Литвы.
Литовцы в большинстве своем в то время были язычниками. Они поклонялись силам природы, олицетворенным в фигурах божеств. «Также многие леса они чтили как священные, так что ходить туда и уничтожать их, срубая деревья или обламывая ветки, считалось преступлением… Почти в каждом доме они содержали гадов и змей, давая им в пищу молоко, и резали им петухов в качестве умилостивительной жертвы… Всех покойников они сжигали, а с ними и коня, одежду и утварь, какую умерший ценил больше всего…
Сверх того у литовцев существовал унаследованный от предков… обычай: в начале октября месяца, после сбора урожая, отправляться с женами, детьми и домочадцами в леса, почитавшиеся священными, и приносить в течение трех дней богам быков, баранов и прочих животных в жертву. А после жертвоприношений проводить эти три дня в празднествах, играх и плясках, предаваясь пиршествам… Это празднество было главным и важнейшим, от которого никому нельзя было уклониться».
Ягайло задумал разом уничтожить язычество в Литве. Сразу же по прибытии в Литву король собрал в Вильно съезд. На этот съезд съехались по повелению короля все его братья «и большое число рыцарей и простого люда, и в течение многих дней Владислав, король польский, при содействии католических князей… прилагал много стараний к тому, чтобы рыцари и простые люди, отвергнув ложных богов, согласились почитать единого истинного Бога и поклоняться ему и исповедовать христианскую веру. Когда варвары оказывали сопротивление этому, король Владислав распорядился потушить на их глазах огонь, почитавшийся ими как вечный в городе Вильно. Капище и жертвенник, на котором совершалось заклание жертв, король приказал разрушить. Сверх того он повелел вырубить рощи в лесах, почитавшиеся священными, и сломать в них ограды, а ужей и гадов перебить и уничтожить…».
Вельмож Ягайло заманивал в католичество подарками, а простой народ – силой. В Вильно было созвано для крещения множество язычников. Чтобы сократить обряд, литовцев ставили в ряды целыми полками; священники кропили их святой водой и давали христианские имена: в одном полку всех называли Петрами, а в другом – Павлами и так далее. Ягайло ездил между ними, объяснял на литовском языке Символ веры и дарил всем белые суконные кафтаны, чему литовцы были весьма рады, так как до сих пор одевались лишь в шкуры и полотняные рубахи и штаны.
Но все же процесс обращения всей страны в христианство осуществлялся медленно. Дольше всего сохраняло язычество население Жмуди, которая официально приняла крещение только спустя два года после Грюнвальдской битвы – в 1412 году. Однако даже в следующем столетии старые обряды продолжали сосуществовать в религиозном сознании и обрядах народа с христианской верой, а «жмудины собирались на потайных собраниях и совещаниях, дабы наново зажечь священный огонь, ибо тлел прах в прежнем месте культа».
Ягайло стремился искоренить в литовских землях не только язычество, но и православие. Тотчас после свадьбы Ягайло велел казнить двоих своих приближенных за отказ перейти из православия в католичество.
Королева Ядвига умерла бездетной в 1399 году (возможно, ее вынужденный брак с Ягайло был фиктивным), после чего Ягайло был женат еще трижды.
Таким образом, Великое княжество Литовское как самостоятельная держава должна была прекратить свое существование. Так это понимали поляки. Ягайло, исполняя их волю, велел всем князьям литовским, правившим в западной и юго-западной Руси, подписаться под тем, что они будут верны Ягайло, его королеве и их детям. Так как князья и раньше признавали Ягайло своим великим князем, такие бумаги для них особого значения вроде бы и не имели – и они грамоты подписали.
Окатоличивая Литву, Ягайло издал грамоту о том, что в будущем всеми правами будут обладать только бояре католической веры. Только католики могли заседать в княжеском совете, занимать высшие должности в государстве и быть допущенными к решению важнейших дел. Православные князья и бояре, даже князья из литовской династии, обжившиеся в белорусских и украинских землях и слившиеся с местным обществом, не могли теперь принимать участия в политической жизни, если не хотели оставлять своей веры.
В городах заводилось самоуправление по немецкому образцу, как в Польше, по так называемому магдебургскому праву, но это право распространялось только на католиков, так что православные не могли быть выбраны в городскую управу, а порой даже не считались полноправными горожанами. В главных городах Литвы, Белоруссии и Украины основывались католические епископства; они обеспечивались землями, которые нередко отбирались у православных. Православная церковь, привыкшая жить под опекою правительства, теперь ощущала себя покинутой и обделенной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
До зимы 1384 – 1385 года Пимен оставался в Москве и считался митрополитом всея Руси. Зимой же в Москву приехал Феодор Симоновский и пришли посолы от Константинопольского патриарха. Они расследовали дело Пимена, признали все обвинения против него правильными «и извергли его из церкви».
«…Пимен, изверженный из той церкви, бежал оттуда, сложил с себя монашеские одежды, надел мирские и, после долгих скитаний с места на место, достиг Царствующего града». Маскарад Пимена и его скитания объясняются понятным нежеланием встречаться со своими кредиторами-генуэзцами. Ведь долг Пимена князь Дмитрий Донской так и не оплатил.
В Константинополе Пимену пришлось ждать возвращения патриарших послов, которые из Москвы поехали в Киев, дабы передать Киприану вызов патриарха. Киприан ехал в Константинополь неохотно: «Мне не хотелось от своих детей нигде бывати. Да что взяти! Кто меня в труд путный вложил в сие время? Господь пак да подаст ему (видимо, Киприан имеет в виду патриарха. – Прим. авт.) познать истину… А лживого человека и льстивого Бог объявит». Киприан уже не верит, что из этой поездки будет какой-то толк. Ему не хочется бросать важные дела, требующие его присутствия.
Лишь к 1386 году оба претендента на роль митрополита всея Руси встретились в Константинополе. Но длительное разбирательство закончилось ничем. Митрополит Пимен не был смещен, несмотря на все выдвинутые против него обвинения. А митрополит Киприан вернулся в Литву. Митрополия осталась разделенной.
Между тем в Константинополе, после отъезда Киприана, произошли очень интересные события. Феодор Симоновский, посланный в Византию великим князем Дмитрием с обвинениями против Пимена, неожиданно нашел общий язык с опальным митрополитом и бежал с ним из Константинополя на азиатский берег Босфора. Уговорам императора и патриарха вернуться они «не вняли, но, убежав к туркам и найдя у них поддержку, осыпали многими ругательствами и царство и церковь», а затем «со всею поспешностью пустились в путь, ведущий на Русь». Видимо, ни сил, ни терпения, чтобы выносить долее константинопольское издевательство над здравым смыслом, у спорящих сторон уже не было. Деньги на взятки, видимо, тоже кончились. Возмущение творящимся в Константинополе безобразием примирило бывших врагов. Пимен даже рукоположил Феодора в архиепископы. При этом Феодор умудрился сохранить хорошие отношения с Киприаном.
ДЕЛА ЛИТОВСКИЕ
Под 1381 годом летописи сообщают: «Был велик мятеж в Литве и встали сами на себя и убили великого князя Кейстута Геде-миновича и бояр его, а сын его, князь Витовт, бежал в немцы, и много зла сотворил земле Литовской».
Литовское предание более подробно рассказывает об этих событиях. После убийства Кейстута та же участь ожидала, видимо, и Витовта, взятого Ягайлой в плен вместе с отцом. Жена Витов-та, Анна Святославна, спасла мужа, переодев в женское платье, и Витовт бежал из кревской крепости к мазовецкому князю Яну-шу, своему шурину. Тогда Ягайло заключил Анну в темницу в Вильно.
Витовт обратился за помощью к магистру Ливонского ордена. Тот воспользовался возможностью посеять смуту в Литве и пограбить ее города и селения. Разгорелась междуусобная война, и в 1384 году Ягайло был вынужден заключить мирный договор со своим двоюродным братом Витовтом.
Помирившись, Витовт и Ягайло совместно ударили по ливон-цам. После трехнедельной осады они взяли ливонскую крепость Ковно. Орден понес огромные потери. Однако Ягайло не вернул Витовту отцовский Трокский удел. Вместо этого Витовт получил часть бывшего Владимиро-Волынского княжества и ряд других городов и владений.
В 1384 году Дмитрий Иванович Донской предпринимает попытку сблизиться с великим князем литовским Ягайло. Сохранились сведения о московско-литовских договорах 1384 года. Содержание первого таково: «Докончальная грамота великого князя Дмитрия Ивановича и брата его князя Владимира Андреевича с великим князем Ягайло с братьею его и со князем Скиригайло и со князем Корибутом; и против того другая грамота великого князя Ягайла и братьи его Скиригайло и Карибута, как они докончали и целовали крест великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его князю Владимиру Андреевичу и их детям, лета 6902 года».
Второй договор был предварительным и предусматривал брак Ягайло с дочерью Дмитрия Донского при условии подчинения Литовского князя верховной власти князя Московского и признания Православия государственной религией Великого княжества Литовского. Возможно, оба эти договора были составлены при содействии митрополита Киприана, который в это время находился в Литве.
К 1384 году правящая верхушка Великого княжества Литовского осознала свою неспособность самостоятельно отстаивать целостность собственного государства. Они искали твердой опоры в своих соседях. Был выбор: либо Москва, либо Польша. Но предварительные договоры с Москвой так и не были реализованы. Вместо этого 15 августа 1385 года в Креве в Литве была подписана Кревская уния – событие чрезвычайно важное, решительно изменившее направление истории не только наших земель, но и всей Восточной Европы. Возможно, если бы Киприану не пришлось в этот момент уехать в Царьград, все сложилось бы иначе.
Еще совсем недавно между Польшей и Литвой шла кровавая борьба за владения в Галиции. И вдруг эта борьба закончилась унией, т. е. объединением Польши и Литвы под властью великого князя литовского Ягайло, который занял польский трон.
Придумали это польские паны. Избрав королевой дочку прежнего Польского короля, француза Людовика, дабы отделиться от Венгрии и избавиться от влияния венгерской аристократии, они стали подбирать своей королеве подходящего жениха, способного защитить польские интересы, но не склонного вмешиваться в польские дела. Правда, польская королева Ядвига была уже просватана за австрийского княжича Вильгельма, но тот не имел за собой никакой военной силы и шляхте не подходил. И поляки обратили внимание на молодого великого князя литовского Ягайло.
Польские паны надеялись, что за честь стать королем Польским он им будет несказанно благодарен и согласится на все их условия. И не ошиблись: Ягайло согласился на все. Он обещал окрестить в католичество всю некрещеную Литву и самому перейти в латинскую веру (до того Ягайло был православным), обещал своими средствами добывать утраченные Польшей земли и – самое главное – обещал «на вечные времена присоединить свои земли, литовские и русские, к короне Польской».
Договорившись с Ягайло, польские вельможи взялись поженить его на своей королеве. Трудности в этом деле были немалые, так как тем временем мать Ядвиги дала окончательное согласие Вильгельму, тот приехал в Краков, обвенчался с Ядвигой и жил с нею как с женой в Краковском замке. Паны решили разорвать этот брак, ни перед чем не останавливаясь. Они силой схватили Вильгельма и выгнали его из Кракова; Ядвига хотела догнать и вернуть мужа – ее принудили остаться. Брак ее с Вильгельмом признали недействительным, а духовенство принялось убеждать королеву, что для блага Польши и веры она должна выйти за Ягайло.
У Ядвиги уже был другой жених. Кроме того, литовский князь был далеко не красавцем, поэтому понятно, что юная королева не желала этого брака. Ягайло был весьма неказистой наружности. Среднего роста, худощавый, имел небольшую голову клином, покрытую редкими волосами, продолговатое лицо с узким подбородком и маленькие черные глаза с бегающим взглядом; брил бороду и носил длинные, тонкие усы. Он не умел ни читать, ни писать, но кроме литовского языка знал еще польский и русский.
В конце концов Ядвигу «уговорили» и выдали за Ягайло, который короновался под именем Владислава II. Совершив это, поляки прежде всего вернули себе спорные с Литвой Галицкие земли, а потом стали ждать исполнения Ягайловых обещаний – присоединения к Польше всех земель литовских и русских.
Исполняя взятые перед поляками на себя обязательства, Ягайло приступил к крещению Литвы.
Литовцы в большинстве своем в то время были язычниками. Они поклонялись силам природы, олицетворенным в фигурах божеств. «Также многие леса они чтили как священные, так что ходить туда и уничтожать их, срубая деревья или обламывая ветки, считалось преступлением… Почти в каждом доме они содержали гадов и змей, давая им в пищу молоко, и резали им петухов в качестве умилостивительной жертвы… Всех покойников они сжигали, а с ними и коня, одежду и утварь, какую умерший ценил больше всего…
Сверх того у литовцев существовал унаследованный от предков… обычай: в начале октября месяца, после сбора урожая, отправляться с женами, детьми и домочадцами в леса, почитавшиеся священными, и приносить в течение трех дней богам быков, баранов и прочих животных в жертву. А после жертвоприношений проводить эти три дня в празднествах, играх и плясках, предаваясь пиршествам… Это празднество было главным и важнейшим, от которого никому нельзя было уклониться».
Ягайло задумал разом уничтожить язычество в Литве. Сразу же по прибытии в Литву король собрал в Вильно съезд. На этот съезд съехались по повелению короля все его братья «и большое число рыцарей и простого люда, и в течение многих дней Владислав, король польский, при содействии католических князей… прилагал много стараний к тому, чтобы рыцари и простые люди, отвергнув ложных богов, согласились почитать единого истинного Бога и поклоняться ему и исповедовать христианскую веру. Когда варвары оказывали сопротивление этому, король Владислав распорядился потушить на их глазах огонь, почитавшийся ими как вечный в городе Вильно. Капище и жертвенник, на котором совершалось заклание жертв, король приказал разрушить. Сверх того он повелел вырубить рощи в лесах, почитавшиеся священными, и сломать в них ограды, а ужей и гадов перебить и уничтожить…».
Вельмож Ягайло заманивал в католичество подарками, а простой народ – силой. В Вильно было созвано для крещения множество язычников. Чтобы сократить обряд, литовцев ставили в ряды целыми полками; священники кропили их святой водой и давали христианские имена: в одном полку всех называли Петрами, а в другом – Павлами и так далее. Ягайло ездил между ними, объяснял на литовском языке Символ веры и дарил всем белые суконные кафтаны, чему литовцы были весьма рады, так как до сих пор одевались лишь в шкуры и полотняные рубахи и штаны.
Но все же процесс обращения всей страны в христианство осуществлялся медленно. Дольше всего сохраняло язычество население Жмуди, которая официально приняла крещение только спустя два года после Грюнвальдской битвы – в 1412 году. Однако даже в следующем столетии старые обряды продолжали сосуществовать в религиозном сознании и обрядах народа с христианской верой, а «жмудины собирались на потайных собраниях и совещаниях, дабы наново зажечь священный огонь, ибо тлел прах в прежнем месте культа».
Ягайло стремился искоренить в литовских землях не только язычество, но и православие. Тотчас после свадьбы Ягайло велел казнить двоих своих приближенных за отказ перейти из православия в католичество.
Королева Ядвига умерла бездетной в 1399 году (возможно, ее вынужденный брак с Ягайло был фиктивным), после чего Ягайло был женат еще трижды.
Таким образом, Великое княжество Литовское как самостоятельная держава должна была прекратить свое существование. Так это понимали поляки. Ягайло, исполняя их волю, велел всем князьям литовским, правившим в западной и юго-западной Руси, подписаться под тем, что они будут верны Ягайло, его королеве и их детям. Так как князья и раньше признавали Ягайло своим великим князем, такие бумаги для них особого значения вроде бы и не имели – и они грамоты подписали.
Окатоличивая Литву, Ягайло издал грамоту о том, что в будущем всеми правами будут обладать только бояре католической веры. Только католики могли заседать в княжеском совете, занимать высшие должности в государстве и быть допущенными к решению важнейших дел. Православные князья и бояре, даже князья из литовской династии, обжившиеся в белорусских и украинских землях и слившиеся с местным обществом, не могли теперь принимать участия в политической жизни, если не хотели оставлять своей веры.
В городах заводилось самоуправление по немецкому образцу, как в Польше, по так называемому магдебургскому праву, но это право распространялось только на католиков, так что православные не могли быть выбраны в городскую управу, а порой даже не считались полноправными горожанами. В главных городах Литвы, Белоруссии и Украины основывались католические епископства; они обеспечивались землями, которые нередко отбирались у православных. Православная церковь, привыкшая жить под опекою правительства, теперь ощущала себя покинутой и обделенной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67