Неразумно. Ведёшь себя как упрямый мальчишка.
— Я и есть упрямый мальчишка.
— А если я скажу, что тебе не следует убивать женщин, ты тут же прикончишь эту несчастную?
— Нет!
Дракон расхохотался.
— Ты неразумен.
— Конечно, я — человек. Люди вообще неразумны.
— Первый раз ты с чем-то согласился.
— Нет, не согласился. Для тебя это недостаток, а для меня — достоинство. Вообще разумнее всех вирусы. Цель — размножение, и вперед — без страха и сомнения.
— Согласен, именно поэтому ими не нужно управлять. А люди, как ты сам сказал, неразумны. И они нуждаются в управлении.
— Да, конечно, просто рыдают и зовут: «Приди и потопчи нас ногами».
— Именно так всё и происходит. Поэтому я непобедим.
— За тебя ещё не брался я, — ответил я, доставая меч.
— Фи! — сказал дракон. — Не смог победить в споре, думаешь потрясти меня своим фехтовальным искусством. Которое по сравнению с моим…
— Много болтаешь, — отрезал я.
— Конечно, я не хочу тебя убивать.
— Или не можешь…
— Могу. Я вообще могу все, что хочу. Не хочешь так же? Всё — в дар.
— Нет. Твои дары ничего не стоят. Не много храбрости нужно было Ахиллу, чтобы выходить сражаться против тех, у кого из ран течет кровь.
— Ну и что? Зато, в отличие от тебя, у него никогда не дрожали колени и не стучали зубы от страха. Или тебе это нравится?
— Мне нравится жить. А он и ты никогда не жили.
— Неудачный экземпляр, — вынесла свой вердикт женщина. Я уже почти забыл о её существовании. — Надо его прикончить.
— Согласен, — произнёс дракон и обнажил меч.
Он, действительно, получил всё в дар. От нас. Поэтому своих мозгов у него нет. Всё, что он может мне показать, я уже видел. Я разрубил его через живот до самого позвоночника. Не помогло, он мгновенно заживил эту рану. Как же срубить ему голову, когда до нее не дотянуться? А иначе он не умрет, это ясно. Он теснил меня к стене. К стене. Он меня уже почти прижал.
— Хорошо сражаешься, — похвалил меня дракон. — Не хочешь ещё раз обдумать моё предложение?
— Нет! — ответил я и взлетел вверх по стене так, как меня научил сенсей.
Такого он не ожидал. Взмах меча. На этот раз я упал не на пол, а на обезглавленное тело дракона. Бр-р!
— Теперь ты — дракон, — сказала женщина, когда я поднялся на ноги.
Я покачал головой:
— Следующего дракона тебе придется ждать долго.
— А если она захочет носить на шее тот камень — «король селенитов»?
— Она не захочет.
— Ну а всё-таки?
— Этого не может быть. Она — человек. Она не может захотеть иметь чешую и хвост. Это тебе, драконше, может понравиться цена крови.
— Догадался, сыночек.
— Разум я получил не от вас, — резко ответил я и ушёл.
Я проснулся оттого, что вредный рыжий котяра впился когтем мне в бок и спал в таком положении, иногда подергивая лапой, чтобы высвободиться. Просыпаться ради этого ему было лень.
— Кинжал дракона, — проворчал я, осторожно убирая его лапу.
— Мурр, — согласился Геракл.
Этот сон — предупреждение. Никогда не верь словам дракона. Даже если он говорит, что дважды два равно четыре, он имеет в виду совсем не то, что я.
И ещё. Он во мне. И мое и только мое дело никогда не выпустить его на свободу. Потому что его свобода — это чье-то рабство. Он иначе не может. А я просто предназначен для того, чтобы быть вместилищем дракона. Дар — куда более опасное оружие, чем я думал до сих пор.
К моим настоящим… Нет, не так, к моим биологическим родителям этот сон никакого отношения не имеет. Во всякую мистику я не верю. Да и слишком уж хорошо этот сюжет ложится на рассказанную Алексом сказку.
Глава 33
Нормальный спокойный день. Я даже перестал вздрагивать от взгляда на Линаро. Что вздрагивать перестал — это хорошо. Но забывать нельзя. Рядом бродит одна из миллионов жертв моего врага. Одна из наиболее благополучных и легко отделавшихся. Парень, которому дали зелёную улицу. Счастливчик, в идиота не превратили и в эту их армию не забрали (неизвестно, что хуже?).
А как они выбирают, кому давать зелёную улицу? Ну Линаро храбростью не отличается. А тот парень, про которого рассказывал Лео, наверное, отличался. Несколько хорошо организованных компаний психологического террора. И — не сломался. Если я хорошо повспоминаю свое раннее детство, наверно, смогу представить, как это было. Сам-то я вовремя сбежал, меня ещё не стали воспринимать как угрозу. Хотя… Кто всегда затеет любую драку? Энрик. Кто ободрал все вывешенные для всеобщего обозрения приказы директрисы? Он же. Это, кстати, правда. Я по ним читать научился. Запомнил дословно, когда их читали вслух, потом оборвал, спрятался так, чтобы долго не нашли, установил соответствие между буквами и звуками и выучил его. Было мне года три. А потом я ещё упер у сыночка одной из воспиталок (он приходил пораспускать хвост) считыватель с диском. А на диске были сказки и «Винни Пух». И прежде чем меня с ним поймали, я успел прочитать больше половины. И что со мной делали? Хм, нет, травлю меня там не организовывали. Были средства попроще и понадёжнее. Всё равно они не успели. Я сбежал. А вот сбежать из огромной, окружённой нетерраформированными землями зоны нереально. Чёрт, как же убить дракона? И — чтобы не воскрес?..
Если проф и синьор Мигель решат их завоевать, они без меня обойдутся. А если они не смогут? Что-то они, конечно, затевают, иначе ББ не передал бы профу командование, и тот не вышел бы из тени. Но — что? Я узнаю об этом, когда война уже начнется. В лучшем случае на пару дней раньше: с сайта синьора Арциньяно для плохих мальчиков. Или получу какое-то задание и по нему догадаюсь. С работой сейчас туго. Проф откроет второй этаж и скажет мне «ну, пошёл», только если совсем не будет иного выхода. Из-за сестрички и племянника? Несерьёзно. Не возражал же он, когда синьор Мигель отправил меня на Селено. И даже ничего не стал сочинять. Не ваше дело — и всё. Хм, он снимает меня с крючка? Зачем? Я не прочь на нем повисеть, и он это знает. А вот пойду и спрошу!
Когда я вернулся домой из университета, профа не было дома.
В результате всё время, пока мы обедали, синьора Будрио пилила нас с Виктором за то, что он, бедняжка, каждый вечер тренируется, и поэтому не ходит с ней в театр или на концерты, и не развивается духовно, и не отдохнет перед новым учебным годом. Жуть. Между прочим, вечерние спектакли начинаются в 21-00. Целый час на то, чтобы собраться и доехать. Высказывать это соображение вслух я не стал. Кстати, а почему я не вожу Ларису по театрам? Ну-у сегодня мы собираемся все вместе, не получится. А завтра или послезавтра… Если проф не против, ведь возвращаться придётся заполночь.
Вечером я взял Виктора с собой. Нас так много, что ни к нам всем вместе, ни к кому-нибудь в отдельности никто не пристанет. А этот парень становится всё больше и больше этнийцем. И при этом у него есть преимущество: он может посмотреть на нас со стороны. И увидеть… Что? Надо будет поговорить с ним на эту тему: интересно.
Сегодня я не слишком интересный собеседник. Хорошо, что Гвидо недавно изучил такой большой кусок истории: есть что рассказать. Спасибо ему.
— Почему ты сегодня такой… молчаливый? — спросила Лариса, когда я провожал её домой.
— Не могу придумать, что делать, — ответил я.
— Я так поняла, что этого ещё никто не смог, хотя попытки были. Последние несколько тысяч лет, — мягко заметила Лариса.
— Угу, всё когда-нибудь происходит в первый раз.
— Хвастун.
— М-мм, я же не клянусь, что у меня получится.
— Ладно, не сердись. Тебя не пугает… ну… размер задачи?
— Нет. Какая разница?
— Ничего не боишься?
— Не-е, я боюсь двух вещей, — улыбнулся я (хватит заражать Ларису унынием).
— Каких? — с интересом спросила Лариса.
— Ну во-первых, щекотки, а во-вторых, что ты во мне разочаруешься.
Лариса засмеялась:
— Понятно, как с тобой справиться.
— Неужели только что догадалась? — притворно изумился я. — Меня надо поцеловать, а потом попросить Эрато с неба. Будет доставлена, перевязанная голубой ленточкой.
— Той самой?
— Э-ээ, нет. Те теперь мои. Не отдам. Кстати, тебя отпустят со мной в театр? Пришла мне тут в голову такая интересная идея.
— Наверное, отпустят. А Эрато слишком большая для подарка, так что пусть остаётся на небе, так светлее.
Поговорить с профом я не успел, хотя он вернулся домой раньше нас с Виктором. Ладно, это не горит. Хм, как-то у меня сейчас ничего не горит. Жизнь стала медленная и лишённая крутых поворотов. Ох, накаркаю, будет мне крутой поворот, не обрадуюсь. О приключениях только вспоминать приятно.
Во вторник днем проф наконец-то был дома; кажется, никуда не торопился и был не слишком занят.
— У меня два очень важных вопроса, — заявил я, заходя в кабинет.
— Давай, — слегка улыбнулся проф.
— Ваша сестра и племянник кажутся мне недостаточно веской причиной для того, чтобы запечатать второй этаж и не работать. У вас есть какие-то другие соображения. Отпустили же вы меня на Селено.
— Ты не прав, малыш. Если хоть кто-нибудь ещё в Галактике узнает о твоих способностях, будет война за тебя. Твои шансы на выживание в ней равны нулю. А расследование на Селено с Контактом никак не связано.
Кстати, можешь пока считать себя в отпуске, если не произойдет что-то из ряда вон выходящее.
— Понятно. — Ничего мне не понятно. Зарублю себе на носу этот намек, а обдумаю чуть позже. — Второй вопрос, — продолжил я перечисление. — Тут капитан Стромболи говорил, что пентатолу можно противостоять и он, например, это умеет. Я тоже так хочу.
— Угу, и стоило ему это отрезанной руки. Как ты можешь догадаться, это был только последний акт драмы.
— Потому что он — славный герой. И пижон. Необязательно гордо молчать под пентатолом, можно болтать, но не по делу, или врать.
— Скажите, какой он стал спец, — ехидно возразил проф. — Все, что ты можешь придумать за минуту, уже придумано. И давно.
— И что? Это нельзя сделать?
— Только если ты имеешь дело с идиотом.
— Или заранее подготовился. Всё равно я хочу этому научиться.
— Ладно, я подумаю. Может быть, ты прав.
— Есть и третий вопрос, не такой важный. Можно ли мне ходить в театр? Тут синьора Будрио напомнила мне, что и такое бывает. Просто возвращаться придется заполночь.
Проф хмыкнул:
— Почему тебе нужны оправдания для того, чтобы попросить разрешения? Это же совершенно нормально.
Я вспомнил, как скрипнул зубами сам проф, произнося: «Мне пришлось бы попросить». Так что я весь в него.
— Э-э, не знаю. Не привык думать о себе как о пай-мальчике.
— Вот-вот, подумай об этом, а в театр тебе ходить можно. Только, естественно, предупреждай, куда ты пошёл и когда вернёшься.
— Угу, конечно.
— Я разрешил все твои сомнения?
— Не-е, это невозможно. Но некоторые — да.
— Ну вот и хорошо. Только на сегодняшний вечер ничего не планируй: не исключено, что нам придется ехать в резиденцию.
— Э-ээ, а что случилось?
— Энрик! — укоризненно сказал проф. — Все, что тебе можно знать, тебе расскажут.
— М-мм, интересно. Солдаты и охранники говорят, что им рассказывают только то, что им нужно знать.
— Точно. Ты — особенный. Тебе полезно знать побольше.
— Мне не нравится, как вы это сказали. Полезно. То есть мои интересы не рассматриваются?
— Если ты сообщишь, в чем состоят твои интересы, я их рассмотрю.
— Р-рр, я же не шучу!
— Полагаю, ты рассматриваешь нашу СБ как полезную организацию. Так?
— Ну да.
— Полезную кому?
— Ну коль скоро нашу корпорацию можно покинуть без особых проблем и её не очень-то покидают, чаще наоборот, наши граждане считают, что она как минимум не хуже других. А наша СБ необходима для её существования. К тому же она нестрашная для лояльных граждан. Так что она полезна для всех граждан корпорации, кроме преступников.
— Убедительно. А много эти граждане знают о её работе?
— Почти ничего. Точнее, ничего конкретного. Стромболи даже своих «золотых ястребов» носить не может. А у него их наверняка несколько.
— Следует ли из сказанного тобой, что в чьих-то интересах может быть незнание?
— Получается, что да. Понятно, значит, и в моих тоже. — Я вздохнул. — Убедительная демонстрация сократического метода. Побит собственной логикой.
Проф хмыкнул.
— Ладно, давай спустимся потренироваться через полчасика, на днях Марио клялся, что на мечах ты лучше меня.
— Вряд ли. Это все моя скорость. И все равно он задевает меня в полтора раза чаще, чем я его.
— Скромность не может тебя украсить.
— Будем надеяться, — вздохнул я и пошёл думать над намеками.
М-мм, хм-мм, э-ээ… После поездки в зону Каникатти и полета с Самураем я почти ничего не делал. Точнее, ничего рискованного. Похоже, что наши придумали-таки мини-робота, который сейчас делает мою работу, и пока его кто-нибудь не выловит, не разберёт на части и не придумает средство борьбы с ним, я могу побездельничать. Ну это не так уж плохо. Не будет никакой рутины, только интересная работа.
Кажется, когда-то уже такое было, как раз после гибели Тяпы. А может быть, проф не запрягал меня в работу, потому что я ходил тогда с выражением «не тронь — укушу» на физиономии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Я и есть упрямый мальчишка.
— А если я скажу, что тебе не следует убивать женщин, ты тут же прикончишь эту несчастную?
— Нет!
Дракон расхохотался.
— Ты неразумен.
— Конечно, я — человек. Люди вообще неразумны.
— Первый раз ты с чем-то согласился.
— Нет, не согласился. Для тебя это недостаток, а для меня — достоинство. Вообще разумнее всех вирусы. Цель — размножение, и вперед — без страха и сомнения.
— Согласен, именно поэтому ими не нужно управлять. А люди, как ты сам сказал, неразумны. И они нуждаются в управлении.
— Да, конечно, просто рыдают и зовут: «Приди и потопчи нас ногами».
— Именно так всё и происходит. Поэтому я непобедим.
— За тебя ещё не брался я, — ответил я, доставая меч.
— Фи! — сказал дракон. — Не смог победить в споре, думаешь потрясти меня своим фехтовальным искусством. Которое по сравнению с моим…
— Много болтаешь, — отрезал я.
— Конечно, я не хочу тебя убивать.
— Или не можешь…
— Могу. Я вообще могу все, что хочу. Не хочешь так же? Всё — в дар.
— Нет. Твои дары ничего не стоят. Не много храбрости нужно было Ахиллу, чтобы выходить сражаться против тех, у кого из ран течет кровь.
— Ну и что? Зато, в отличие от тебя, у него никогда не дрожали колени и не стучали зубы от страха. Или тебе это нравится?
— Мне нравится жить. А он и ты никогда не жили.
— Неудачный экземпляр, — вынесла свой вердикт женщина. Я уже почти забыл о её существовании. — Надо его прикончить.
— Согласен, — произнёс дракон и обнажил меч.
Он, действительно, получил всё в дар. От нас. Поэтому своих мозгов у него нет. Всё, что он может мне показать, я уже видел. Я разрубил его через живот до самого позвоночника. Не помогло, он мгновенно заживил эту рану. Как же срубить ему голову, когда до нее не дотянуться? А иначе он не умрет, это ясно. Он теснил меня к стене. К стене. Он меня уже почти прижал.
— Хорошо сражаешься, — похвалил меня дракон. — Не хочешь ещё раз обдумать моё предложение?
— Нет! — ответил я и взлетел вверх по стене так, как меня научил сенсей.
Такого он не ожидал. Взмах меча. На этот раз я упал не на пол, а на обезглавленное тело дракона. Бр-р!
— Теперь ты — дракон, — сказала женщина, когда я поднялся на ноги.
Я покачал головой:
— Следующего дракона тебе придется ждать долго.
— А если она захочет носить на шее тот камень — «король селенитов»?
— Она не захочет.
— Ну а всё-таки?
— Этого не может быть. Она — человек. Она не может захотеть иметь чешую и хвост. Это тебе, драконше, может понравиться цена крови.
— Догадался, сыночек.
— Разум я получил не от вас, — резко ответил я и ушёл.
Я проснулся оттого, что вредный рыжий котяра впился когтем мне в бок и спал в таком положении, иногда подергивая лапой, чтобы высвободиться. Просыпаться ради этого ему было лень.
— Кинжал дракона, — проворчал я, осторожно убирая его лапу.
— Мурр, — согласился Геракл.
Этот сон — предупреждение. Никогда не верь словам дракона. Даже если он говорит, что дважды два равно четыре, он имеет в виду совсем не то, что я.
И ещё. Он во мне. И мое и только мое дело никогда не выпустить его на свободу. Потому что его свобода — это чье-то рабство. Он иначе не может. А я просто предназначен для того, чтобы быть вместилищем дракона. Дар — куда более опасное оружие, чем я думал до сих пор.
К моим настоящим… Нет, не так, к моим биологическим родителям этот сон никакого отношения не имеет. Во всякую мистику я не верю. Да и слишком уж хорошо этот сюжет ложится на рассказанную Алексом сказку.
Глава 33
Нормальный спокойный день. Я даже перестал вздрагивать от взгляда на Линаро. Что вздрагивать перестал — это хорошо. Но забывать нельзя. Рядом бродит одна из миллионов жертв моего врага. Одна из наиболее благополучных и легко отделавшихся. Парень, которому дали зелёную улицу. Счастливчик, в идиота не превратили и в эту их армию не забрали (неизвестно, что хуже?).
А как они выбирают, кому давать зелёную улицу? Ну Линаро храбростью не отличается. А тот парень, про которого рассказывал Лео, наверное, отличался. Несколько хорошо организованных компаний психологического террора. И — не сломался. Если я хорошо повспоминаю свое раннее детство, наверно, смогу представить, как это было. Сам-то я вовремя сбежал, меня ещё не стали воспринимать как угрозу. Хотя… Кто всегда затеет любую драку? Энрик. Кто ободрал все вывешенные для всеобщего обозрения приказы директрисы? Он же. Это, кстати, правда. Я по ним читать научился. Запомнил дословно, когда их читали вслух, потом оборвал, спрятался так, чтобы долго не нашли, установил соответствие между буквами и звуками и выучил его. Было мне года три. А потом я ещё упер у сыночка одной из воспиталок (он приходил пораспускать хвост) считыватель с диском. А на диске были сказки и «Винни Пух». И прежде чем меня с ним поймали, я успел прочитать больше половины. И что со мной делали? Хм, нет, травлю меня там не организовывали. Были средства попроще и понадёжнее. Всё равно они не успели. Я сбежал. А вот сбежать из огромной, окружённой нетерраформированными землями зоны нереально. Чёрт, как же убить дракона? И — чтобы не воскрес?..
Если проф и синьор Мигель решат их завоевать, они без меня обойдутся. А если они не смогут? Что-то они, конечно, затевают, иначе ББ не передал бы профу командование, и тот не вышел бы из тени. Но — что? Я узнаю об этом, когда война уже начнется. В лучшем случае на пару дней раньше: с сайта синьора Арциньяно для плохих мальчиков. Или получу какое-то задание и по нему догадаюсь. С работой сейчас туго. Проф откроет второй этаж и скажет мне «ну, пошёл», только если совсем не будет иного выхода. Из-за сестрички и племянника? Несерьёзно. Не возражал же он, когда синьор Мигель отправил меня на Селено. И даже ничего не стал сочинять. Не ваше дело — и всё. Хм, он снимает меня с крючка? Зачем? Я не прочь на нем повисеть, и он это знает. А вот пойду и спрошу!
Когда я вернулся домой из университета, профа не было дома.
В результате всё время, пока мы обедали, синьора Будрио пилила нас с Виктором за то, что он, бедняжка, каждый вечер тренируется, и поэтому не ходит с ней в театр или на концерты, и не развивается духовно, и не отдохнет перед новым учебным годом. Жуть. Между прочим, вечерние спектакли начинаются в 21-00. Целый час на то, чтобы собраться и доехать. Высказывать это соображение вслух я не стал. Кстати, а почему я не вожу Ларису по театрам? Ну-у сегодня мы собираемся все вместе, не получится. А завтра или послезавтра… Если проф не против, ведь возвращаться придётся заполночь.
Вечером я взял Виктора с собой. Нас так много, что ни к нам всем вместе, ни к кому-нибудь в отдельности никто не пристанет. А этот парень становится всё больше и больше этнийцем. И при этом у него есть преимущество: он может посмотреть на нас со стороны. И увидеть… Что? Надо будет поговорить с ним на эту тему: интересно.
Сегодня я не слишком интересный собеседник. Хорошо, что Гвидо недавно изучил такой большой кусок истории: есть что рассказать. Спасибо ему.
— Почему ты сегодня такой… молчаливый? — спросила Лариса, когда я провожал её домой.
— Не могу придумать, что делать, — ответил я.
— Я так поняла, что этого ещё никто не смог, хотя попытки были. Последние несколько тысяч лет, — мягко заметила Лариса.
— Угу, всё когда-нибудь происходит в первый раз.
— Хвастун.
— М-мм, я же не клянусь, что у меня получится.
— Ладно, не сердись. Тебя не пугает… ну… размер задачи?
— Нет. Какая разница?
— Ничего не боишься?
— Не-е, я боюсь двух вещей, — улыбнулся я (хватит заражать Ларису унынием).
— Каких? — с интересом спросила Лариса.
— Ну во-первых, щекотки, а во-вторых, что ты во мне разочаруешься.
Лариса засмеялась:
— Понятно, как с тобой справиться.
— Неужели только что догадалась? — притворно изумился я. — Меня надо поцеловать, а потом попросить Эрато с неба. Будет доставлена, перевязанная голубой ленточкой.
— Той самой?
— Э-ээ, нет. Те теперь мои. Не отдам. Кстати, тебя отпустят со мной в театр? Пришла мне тут в голову такая интересная идея.
— Наверное, отпустят. А Эрато слишком большая для подарка, так что пусть остаётся на небе, так светлее.
Поговорить с профом я не успел, хотя он вернулся домой раньше нас с Виктором. Ладно, это не горит. Хм, как-то у меня сейчас ничего не горит. Жизнь стала медленная и лишённая крутых поворотов. Ох, накаркаю, будет мне крутой поворот, не обрадуюсь. О приключениях только вспоминать приятно.
Во вторник днем проф наконец-то был дома; кажется, никуда не торопился и был не слишком занят.
— У меня два очень важных вопроса, — заявил я, заходя в кабинет.
— Давай, — слегка улыбнулся проф.
— Ваша сестра и племянник кажутся мне недостаточно веской причиной для того, чтобы запечатать второй этаж и не работать. У вас есть какие-то другие соображения. Отпустили же вы меня на Селено.
— Ты не прав, малыш. Если хоть кто-нибудь ещё в Галактике узнает о твоих способностях, будет война за тебя. Твои шансы на выживание в ней равны нулю. А расследование на Селено с Контактом никак не связано.
Кстати, можешь пока считать себя в отпуске, если не произойдет что-то из ряда вон выходящее.
— Понятно. — Ничего мне не понятно. Зарублю себе на носу этот намек, а обдумаю чуть позже. — Второй вопрос, — продолжил я перечисление. — Тут капитан Стромболи говорил, что пентатолу можно противостоять и он, например, это умеет. Я тоже так хочу.
— Угу, и стоило ему это отрезанной руки. Как ты можешь догадаться, это был только последний акт драмы.
— Потому что он — славный герой. И пижон. Необязательно гордо молчать под пентатолом, можно болтать, но не по делу, или врать.
— Скажите, какой он стал спец, — ехидно возразил проф. — Все, что ты можешь придумать за минуту, уже придумано. И давно.
— И что? Это нельзя сделать?
— Только если ты имеешь дело с идиотом.
— Или заранее подготовился. Всё равно я хочу этому научиться.
— Ладно, я подумаю. Может быть, ты прав.
— Есть и третий вопрос, не такой важный. Можно ли мне ходить в театр? Тут синьора Будрио напомнила мне, что и такое бывает. Просто возвращаться придется заполночь.
Проф хмыкнул:
— Почему тебе нужны оправдания для того, чтобы попросить разрешения? Это же совершенно нормально.
Я вспомнил, как скрипнул зубами сам проф, произнося: «Мне пришлось бы попросить». Так что я весь в него.
— Э-э, не знаю. Не привык думать о себе как о пай-мальчике.
— Вот-вот, подумай об этом, а в театр тебе ходить можно. Только, естественно, предупреждай, куда ты пошёл и когда вернёшься.
— Угу, конечно.
— Я разрешил все твои сомнения?
— Не-е, это невозможно. Но некоторые — да.
— Ну вот и хорошо. Только на сегодняшний вечер ничего не планируй: не исключено, что нам придется ехать в резиденцию.
— Э-ээ, а что случилось?
— Энрик! — укоризненно сказал проф. — Все, что тебе можно знать, тебе расскажут.
— М-мм, интересно. Солдаты и охранники говорят, что им рассказывают только то, что им нужно знать.
— Точно. Ты — особенный. Тебе полезно знать побольше.
— Мне не нравится, как вы это сказали. Полезно. То есть мои интересы не рассматриваются?
— Если ты сообщишь, в чем состоят твои интересы, я их рассмотрю.
— Р-рр, я же не шучу!
— Полагаю, ты рассматриваешь нашу СБ как полезную организацию. Так?
— Ну да.
— Полезную кому?
— Ну коль скоро нашу корпорацию можно покинуть без особых проблем и её не очень-то покидают, чаще наоборот, наши граждане считают, что она как минимум не хуже других. А наша СБ необходима для её существования. К тому же она нестрашная для лояльных граждан. Так что она полезна для всех граждан корпорации, кроме преступников.
— Убедительно. А много эти граждане знают о её работе?
— Почти ничего. Точнее, ничего конкретного. Стромболи даже своих «золотых ястребов» носить не может. А у него их наверняка несколько.
— Следует ли из сказанного тобой, что в чьих-то интересах может быть незнание?
— Получается, что да. Понятно, значит, и в моих тоже. — Я вздохнул. — Убедительная демонстрация сократического метода. Побит собственной логикой.
Проф хмыкнул.
— Ладно, давай спустимся потренироваться через полчасика, на днях Марио клялся, что на мечах ты лучше меня.
— Вряд ли. Это все моя скорость. И все равно он задевает меня в полтора раза чаще, чем я его.
— Скромность не может тебя украсить.
— Будем надеяться, — вздохнул я и пошёл думать над намеками.
М-мм, хм-мм, э-ээ… После поездки в зону Каникатти и полета с Самураем я почти ничего не делал. Точнее, ничего рискованного. Похоже, что наши придумали-таки мини-робота, который сейчас делает мою работу, и пока его кто-нибудь не выловит, не разберёт на части и не придумает средство борьбы с ним, я могу побездельничать. Ну это не так уж плохо. Не будет никакой рутины, только интересная работа.
Кажется, когда-то уже такое было, как раз после гибели Тяпы. А может быть, проф не запрягал меня в работу, потому что я ходил тогда с выражением «не тронь — укушу» на физиономии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50