– Вроде бы все в порядке. Должна сработать. Если только не… – Не закончив фразу, он покачал головой и снова глянул вниз, возвращая мне карточку.
– Если только не?..
– Да слишком много “если”! Если это чертово устройство не подключено к центральному компьютеру, который сверяет коды. Если полицейская карточка действительно дает допуск. Если это, в конце концов, не специальная ловушка.
– Хватит! Есть другие варианты? ,
– Теперь уже нет!
– Да что вы так злитесь? – не выдержал я. Вновь обернувшись, он с секунду мерил меня тяжелым взглядом, а затем неожиданно рассмеялся:
– Знаете, герцог, в мире есть две вещи, которые я по-настоящему ненавижу. Прямо-таки не терплю! Это кошки и неподготовленные операции!
– Сочувствую.
– А вот вам я удивляюсь! На предварительном этапе вы суетитесь и изображаете недоумка, зато, когда уже пора волноваться, вы как скала…
– Керторианская причудливость. – Я пожал плечами. Не найдясь с ответом, он прищурился, а затем коротко кивнул:
– Тогда увидимся на корабле! Валяйте, ваша светлость! “Откровенно издевается, сволочь…” Я пообещал себе не позабыть вернуть должок в более располагающей обстановке и включил генератор невидимости. Накопленной за четыре дня энергии хватало, по моим оценкам, в лучшем случае на час, поэтому я заспешил к выходу из тупичка.
Выйдя на галерею и завернув за угол, я прижался к стене в ожидании своего напарника и вдруг почувствовал большое моральное облегчение – время раздумий и ожидания закончилось; плохо ли, хорошо, но надо было действовать. Вероятно, где-то в глубине души я даже любил неподготовленные операции, хотя доселе о том и не догадывался.
Пропустив на несколько метров Уилкинса, я пошел следом, продолжая развивать свои мысли в том же духе:
“Вот так, шаг за шагом, а там…” А там, на следующем шаге, я едва не врезался в объемистых форм женщину, внезапно захотевшую поглазеть на витрину ближайшего магазинчика. Точнее, совсем избежать столкновения не удалось: как я ни тормозил, но все же толкнул ее в плечо, и она принялась озираться с несколько обалдевшим видом, тем самым привлекая внимание и других прохожих. К счастью, мне удалось аккуратно покинуть чреватое осложнениями место, но это напомнило, что думать, пожалуй, и вовсе не стоит. Поэтому я просто нагнал Уилкинса и пристроился буквально в полушаге за его широкой спиной, дабы избежать необходимости лавировать в толпе.
Обнаружили нас (то есть Уилкинса) у схода на пандус, где с обеих сторон уже располагались два стационарных поста. Впрочем, майор и не делал попыток скрываться, гордо продефилировав прямо под носом у трех эсбэшников. Его, естественно, заметили и… опознали. Реакция охраны показалась мне забавной: один схватился за рацию, другой принялся судорожно подавать какие-то визуальные знаки, а третий приподнялся на цыпочки, пытливо оглядывая толпу. Меня, видимо, искал.” Но шутки шутками, а через десять ярдов нас уже взяли в кольцо.
Понабежавшие откуда-то эсбэшники и полицейские заняли позиции со всех сторон и двигались с нами параллельным курсом теперь уже любое неловкое движение могло меня выдать, и я полностью сосредоточился, глядя себе под ноги.
Тем не менее мы спокойно и даже, я бы сказал, солидно спустились по изгибающемуся пандусу и оказались перед входом в зал отправления, где меня поджидали первые неприятности. Властям показалось мало преградить прочие доступы в зал, они и тут закупорили все, что могли. То есть закрыли одну из створок огромных стеклянных дверей, а вторую половину прохода перегородили барьерами, оставив щель, через которую тучному человеку (мне, например) пришлось бы проходить боком. Вместимость лайнера “Пелинор” составляла пятьсот с лишним человек, добрая четверть из которых уже хотела попасть на борт, поэтому у так называемого входа царила невообразимая давка. К счастью, Уилкинс сообразил, чем грозит такая ситуация, и не полез в самую гущу, а подошел к перилам на конце пандуса, прислонился к ним и громко вы” сказал несколько расхожих сентенций относительно моральных качеств всех спецслужб на свете. В толпе, насколько я мог судить по отдельным выкрикам, к этим идеям отнеслись с пониманием, а пасущиеся вокруг представители помянутых органов заметно побагровели.
Дальше ситуация застопорилась, и я устроился рядом с Уилкинсом, отчаянно пытаясь что-нибудь придумать. Допер я только до догадки, что не иначе как власти уверены в том, что ловят невидимку! Но прочь, прочь дурные мысли!.. Между тем Уилкинс выдал еще порцию высказываний, куда громче и оскорбительнее предыдущих, после которых толпа одобрительно зашумела и заволновалась куда пуще прежнего.
– Сейчас, сейчас… Еще минутку… – пробормотал майор, как будто бы про себя, и до меня наконец-то дошло, что вся эта ругань неспроста.
Теперь уже я с нетерпением ждал продолжения, и оно наступило, когда в щели между барьерами застрял дородный мужик с парочкой чемоданов. Отвалившись от перил, Уилкинс, не разжимая губ, прошептал:
– За мной, герцог! – и, закинув сумку на плечо, чеканным шагом двинулся вперед, потихоньку разгоняясь.
Бросаясь за ним, я краем глаза заметил некое оживление в группе сопровождающих нас официальных лиц, но нас выручило то, что подобная ситуация явно не была предусмотрена полученными ими инструкциями. А пока они судили да рядили, было уже поздно.
Распластав руки, как орел крылья, Уилкинс с разгона врезался в задние ряды толпы, придавая ей мощный импульс в направлении барьеров и сопровождая его соответствующими лозунгами. Не знаю уж, что подействовало больше, но первые ряды воодушевились и под угрозой быть раздавленными навалились на металлические заграждения и редкую цепь охранников. Какое-то мгновение все застыло в неустойчивом равновесии, но затем дух, снабженный для надежности десятком рук и ног, взял верх над хладным металлом, препоны были низринуты, и людской поток хлынул внутрь, неудержимый, как любая стихия.
Уилкинс вошел последним, поступью напомнив мне Его покойное Величество, вступающее в тронный зал Я скромно держался позади.
Но уже через несколько секунд спектакль окончился, и я поспешно юркнул в сторону от Уилкинса, двигаясь вдоль ближайшей стены зала. Служба безопасности вернула себе контроль над ситуацией с нешуточной решительностью – все эсбэшники и полицейские выхватили бластеры и окружили взбунтовавшихся пассажиров, а по трансляции на весь зал объявили, что будут стрелять в любого, кто шевельнется. В результате через пару минут статус-кво был восстановлен: толпа вновь клубилась перед восставшими из праха барьерами, люди поодиночке торопливо шагали по узкой дорожке меж вновь расставленных маяков, а Уилкинса, как зачинщика беспорядков, взяли под белы ручки и отвели для разбирательства в сторонку. Как раз в мою.
– Уилкинс? Джек Уилкинс? – Капитан безопасности процедил это как оскорбление, но мой напарник только лучезарно улыбнулся.
– Он самый.
Капитан (ростом пониже Уилкинса на голову) насупился и попытался посмотреть на задержанного сверху вниз. Вышло не особо, и он взял быка за рога:
– Зачем вы это устроили?
– Побыстрее на корабль хочу. – Уилкинс заговорщицки подмигнул. – А то, ребята, от ваших рож так в сортир охота, что аж невмоготу.
Капитан взбеленился:
– На корабль ты хочешь?! Да я тебя сейчас за нарушение общественного порядка упеку на…
– Тпру! – осадил его Уилкинс. – Если б ты мог меня упечь, то мы бы здесь не болтали. Так что предлагаю не тратить время: ни ваше, ни мое.
Судя по бессильной злобе, ордера на арест Уялкинса им и впрямь добиться не удалось, однако капитан все же проконсультировался с командованием через браслет с вмонтированной рацией, после чего вновь обратился к задержанному:
– Где ваш босс, Уилкинс?
– Мой босс? – Весьма правдоподобное изумление.
– Не паясничайте! Где Ральего?
– А-а, Гальего… – Уилкинс повертел головой, будто оглядываясь, а затем ткнул пальцем – по иронии судьбы в то самое место, где я стоял – Да вот же он! Вы что, не видите? Хватайте его скорей!..
Честно говоря, я пережил весьма малоприятное мгновение, прежде чем по перекошенному лицу эсбэшника убедился, что всерьез слова майора не воспримут.
Следующие несколько секунд капитан напряженно соображал, как же он все-таки может насолить насмешнику, а затем мстительно улыбнулся:
– Хорошо, Уилкинс. Мы пойдем навстречу вашим желаниям и доставим вас на “Пелинор” без очереди. Под конвоем! Я сам вас провожу!
Вытащив из кобуры бластер, он качнул дулом в сторону одной из сереньких дверей, и Уилкинс, теперь уже изображая растерянность, нерешительно двинулся туда, вновь в тесно сомкнувшемся кольце охраны.
Капитан, конечно же, ошибался – изоляция Уилкинса никоим образом не сказывалась на нашем плане, но все же, когда дверь в дальней стене захлопнулась за ними, я вдруг почувствовал себя покинутым и беспомощным. Разумеется, только на мгновение. Затем я без труда внес в свои мысли привычную им пустоту и продолжил свой путь вдоль стен, направо, к намеченной прежде двери, – вот так, шаг за шагом. Тихонько, без проблем я подкрался к двери и обшарил взглядом стены вокруг. Панель блокирующего устройства нашлась там, где ей и должно было находиться, – слева, совсем рядом с косяком, на высоте плеча. К вящей удаче, она была примитивна донельзя: прорезь для идентификационной карточки и два огонька над ней, поочередно подмигивающие мне красным – традиционным людским запрещающим светом. У меня было весьма подходящее настроение для крушения запретов, и я совсем уже вознамерился сунуть в щель карточку покойного капитана… Но тут у меня внезапно захолонуло сердце, а в сознании всплыл один маленький вопрос: а где, собственно, карточка?.. Честно говоря, я был не в курсе и помнил только, что ни в один из карманов вроде бы ее не клал. Тем не менее я судорожно принялся за инспекцию и через мгновение услышал негромкий стук. Опустив по инерции глаза, я увидел карточку – она лежала на полу под моими ногами, которых я, правда, не видел. Сама же карточка выпала в видимость, расставшись с моим кулаком, где она все это время и была зажата. С трудом сдерживаясь от желания обложить себя вслух, я быстро нагнулся, подобрал ее и нервно огляделся. Но нет, никто ничего не заметил, да и вообще в сторону этого угла не смотрел, – всеобщее внимание было приковано к людям, продолжающим цепочкой пересекать зал, словно я мог перевоплотиться в ребенка, старика или… гм… женщину. Последняя мысль показалась мне столь кощунственной, что я резким движением вставил карточку в считывающее устройство – лишь бы побыстрее избавиться от этих наваждений.
Тот, кто следит, чтобы идиотам доставалось побольше удачи, оказался начеку. Я не глядя вставил карточку правильной стороной, и вообще не произошло ничего из списка уилкинсовских “если”, – через секунду мигающие красные огоньки сменились ровными зелеными, и я понял, что путь открыт. Радостно выхватив карточку, я дернул вниз ручку, распахнул дверь, влетел внутрь коридора и… оказался лицом к лицу с тремя охранниками, занимавшими пост с внутренней стороны!.. Возможно, будь я настороже, а не в эйфории, то смог бы свалить всех троих без тревоги, благо они тоже не привыкли к невидимкам, но… По теряв несколько драгоценных секунд на вращение глазами, я уложил двумя ударами ближайших, но третий успел что-то проорать в свой браслет, прежде чем мой кулак обрушился ему на маковку. При последнем ударе (а бил я левой) карточка капитана выскользнула из кулака и упорхнула куда-то в сторону. Искать ее времени уже не было – топот сапог доносился и спереди, из глубины коридоров, и сзади, из зала, откуда я только что убрался. И тогда я бросился бежать.
Бежал я с максимально возможной скоростью (то есть не очень-то быстро) и совершенно не разбирая дороги. По простому принципу – подальше от источника звуков погони. И тут мне до некоторой степени сопутствовал успех: я ни с кем не столкнулся, не застрял в тупике и в конечном итоге перестал слышать будоражащий топот, стоя между штабелями каких-то металлических ящиков в глубине склада, открытые ворота которого показались мне почему-то достойным прибежищем. Отдышавшись, я понял, что только что совершил ужасную глупость! Потеряв кучу времени, я лишь удлинил себе путь на лайнер, который, между прочим, и был моей конечной целью, а вовсе не победа в игре в прятки. Сработал инстинкт преследуемой дичи, но где была моя голова? I “He стоять! Вперед! – оборвал я собственные сетования. – Вперед! Шаг за шагом…”
Но путь вперед на этот раз вел в никуда. Проплутав минут пять по пустынным переходам, я убедился, что случилось-таки самое прискорбное. Я заблудился, не имея ни малейшего представления, в каком направлении что находится. На унылых же серых стенах никаких указателей, разумеется, не было – предполагалось, что любой попавший в этот лабиринт знает свою дорогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70