Вздрагивает, и кажется, будто жива еще, будто бьется, и ты подхватываешь рыжее тельце, удавленное золотой цепочкой, и большая, золотая же брошка в ухе, и это единственный момент, когда ты видишь свои руки. Во сне ничто тебя не удивляет, ничто не бывает вдруг. Нет, мертва. И это хуже, чем потеря какого-то царства. Твои глаза и подушка мокры, ты плачешь...
...лежа вниз лицом на лестничной площадке. Старый дом с потолками высотой в пять метров, с пустыми окнами, где не осталось не только стекол, но даже и рам. И сама лестница такая... спиралью по стенам, с шахтой по центру и квадратами площадок на углах. Ниже на ступенях толпятся сказочные создания, смотрят на тебя со страхом, ручонки их, с оружием, трясутся.
Немудрено. Тебя придавило к полу тяжестью твоего огромного тела, крылья - перепонки, натянутые на трубчатые кости! - скомканы кое-как, а на шею взгромоздился кто-то неподъемный и холодный, как могильный камень, рвет удилами твой рот, терзает шпорами бока. Лети, мол!
И от волшебного слова, произнесенного вслух, ты начинаешь расти, перила рушатся, крыло повисает над шахтой, стена с окном вываливается наружу глыбами скрепленного раствором кирпича. Сказочные создания спешат вниз с криками ужаса...
...лицом к каменной стене, испятнанной мокрым мохом, и белый свет фар поверх нее. В самые бы глаза бил, не придись край стены на пядь выше. И по этому краю - остроносые женские туфли. Белые. На острых злых каблуках. Ну и ноги в них, ясное дело. Точеные, молодые, в шелковых чулках, а выше не видно. Там темно и поле зрения кончается. Два шага туда, два - обратно. На секунду останавливаются перед тобой. И снова вправо и влево, как маятник. Цок-цок. Цок-цок. И все исчезает во всплеске белых крыльев. Или просто - во всплеске. Ангел вырвался из твоей груди и оставил тебя в одиночестве. Во мраке. Улетел.
На теневой стороне астероида среди камней лежит человек в скафандре высокой защиты. Лица не видно, щиток запятнан кровью изнутри. Острые скалы очерчены пламенем. Встает солнце.
И только один из этих снов - твой. Остальные приблудные.

* * *
- Держу пари, это твоя первая затрещина.
- Ничего, - пропыхтел Брюс. - Старина Кармоди это исключительно с перепугу!..
Упираясь руками в пол, он кое-как приподнялся, ощупью добрался до надувного матраца, брошенного прямо на пол, и растянулся там. Мари подползла ближе, и мальчишка с чрезвычайной важностью позволил ей взять его голову на колени.
Впечатление такое, будто от удара мозги сорвались с места и теперь свободно болтаются внутри черепа. Прекрасный способ отвлечься от страхов дальнего радиуса действия. Тем более, что затрещина и вправду первая. До сих пор только со сверстниками переведывался.
- А знаешь, - сказал он, - я ведь мог их всех положить еще там, на «Белакве». Нет, не смейся, послушай. Если бы я уронил старухину сумку с собакой, да та бы выскочила с лаем, да понеслась бы по проходу... да Норм бы не дал маху, а подыграл. Такой, понимаешь, был в руках фактор внезапности...
- Началась бы беспорядочная пальба, - укоротила его Мари. - И каюк всей «Белакве». Я стреляла из боевого лучемета; знаешь, какие дырки он оставляет в обшивке? Спасибо, что удержался. А не удержался бы, так Норм бы тебя удержал. Он всегда знает, что делать.
- Может, и знает. Но ты только представь!
Мари хихикнула в полутьме. Не то чтобы их заперли вовсе без света, но лампочка в отсеке была совсем слабой и на ночь не выключалась. Поэтому свой надувной матрац дети оттащили в дальний угол, где Брюс с его помощью отрабатывал тактические способы нападения и защиты. Полчаса назад его интересовало, полетит ли эта штука, если пробить в ней дыру, и в каком направлении, и сколько в ней для этого должно быть атмосфер. Они с Мари потратили немало времени, надувая матрац единственным доступным им способом, то есть ртом, и едва не лопаясь при этом с натуги, а после резко срывая крышечку. Взлететь матрац так и не пожелал, видимо, ниппельная конструкция не пропускала воздух обратно. Брюска, правда, божился, что с места тот сдвинулся, и было слишком темно, чтобы выяснить, поверила ли ему Мари.
- Слишком маленькое давление, - огорченно заключил Брюс. - Эта тварь слишком тяжелая!
Впрочем, им все равно нечем было продырявить матрац, разве что прогрызть... но в таком случае, во-первых, о факторе внезапности и речи не шло, а во-вторых, при неудаче пришлось бы коротать время, лежа на жестком полу.
Перед этим с помощью кварцевых серег Мари ему удалось высечь искру и подпалить шерстяную нитку, выдранную из рукава толстовки. Дыма, а также вони хватило, чтобы устроить истерику в пожарной сигнализации, а сейчас Брюс напряженно размышлял, какие возможности предоставляет вынесенный в отсек унитаз. Правда, он подозревал, что на этот раз спутница будет против. Должно же, в конце концов, быть у людей что-то святое!
Девять или десять раз за это время корабль МакДиармида входил в гиперпрыжок: Брюс и Мари отслеживали старт по приступам скачковой мигрени, которая не позволяла им даже встать.
Самое страшное, что представлялось обоим: их могли разделить. Пожалуй, сказала Мари, это было бы даже хуже, чем унитаз, бесстыдно торчащий посреди пустого карцера, один на двоих, на мальчика и девочку, запертых вместе. Заметим: обученных хорошим манерам.
- Только не говори, будто знаешь, что такое добрая оплеуха.
- Знаю.
- Я думал, горничные с тебя пылинки сдувают.
- Сдувают, ага. А вот мама, пока они с отцом не развелись...
- Э-э... в гипер такую маму!
Мари поджала губы:
- Иногда затрещина - самый быстрый способ объяснить, что ты делаешь что-то не так.
- Не представляю, чтобы моя мама подняла на меня руку. Никогда. Это была бы планетарная катастрофа.
- Ну и подняла бы. И жили бы вы с этим, и небо бы не рухнуло, и земля бы не разверзлась. По-разному бывает. Некоторые вещи ты просто не можешь изменить, и приучаешься жить с ними. Естественно, пощечина дается не от большого ума. Но и не от большого счастья, это уж точно.
- У меня нет отца, - сказал Брюс, перевернувшись на живот и приподнимаясь на предплечьях. - Каково это - жить с папой?
- Всегда скучно и иногда больно. Ты же понимаешь, что мой случай особенный. Папа занимает такой пост, что дочь его - должность протокольная. Я еще не родилась, а было уже предопределено, где я буду учиться, в каких кругах вращаться, с кем заключу брачный договор. Ну, во всяком случае, определено множество допустимых значений. Светские обязанности. Умение одеваться. Умение есть. Умение не сказать лишнего. Умение терпеть скучных стариков.
- Я бы при таких условиях из дому сбежал!
- Ну... на каникулы меня выпускают куда-нибудь, пот и такую дыру, с Грайни и под ответственность Норма. Это, знаешь ли, почти свобода. Нет ничего лучше каникул.
- А ты любишь своего отца?
- Мне не о чем с ним говорить. - Мари зевнула. - Я из-за него должна, должна, должна. И, в общем-то, больше ничего. Шаг вправо-влево - побег. Хочешь «я тебя люблю», а получаешь «я тебе купил». Типичный Темный Властелин. Лучше бы я была дочкой Норма. Норм, он хороший. Подходящий. Его никогда не слишком много, и вместе с тем он всегда, когда нужен, есть.
- Сейчас я бы очень ему обрадовался. Давно он работает на твоего па?
- Довольно давно. С тех пор, как меня стали отпускать одну. Не смейся, это уже лет пять. Отец и нанял его для меня специально. И вот что интересно... я про него, и сущности, ничего не знаю.
- Воевал?
- Угу. - В темноте Мари издала короткий смешок. - Год назад мы с Грайни впервые заметили, какими глазами его провожают женщины на пляже. Ну, то есть, - поправилась она, - я заметила. Игрейиа-то себе на уме, Если она что сказала, значит, время пришло. И вот прикинь, они все таращатся, а мы-то идем с ним! И все как надо!
Она захохотала и упала на бок, дрыгая ногами. Брюс вежливо переждал приступ ее веселья.
- Ну так все, вероятно, думают, будто вы его дочки.
- Каждый думает, как ему нравится. Мне вот нравится думать, что эта дверь когда-нибудь рухнет, а за ней как раз и будет Норм. В девяноста случаях из ста. И даже в девяноста девяти. Неудобно признаться, но я даже где-то рада, что так вышло. Я бы уже должна была улететь в колледж. Грайни туда не возьмут, там только детки высокопоставленных зануд вроде моего па. Придется приспосабливаться заново.
- Теоретически... - начал Брюс и выдержал паузу.
- Ну?
- Если бы мы затопили отсек. Смотри, электричество есть. Вода. Смекаешь? Тому, кто откроет эту дверь, мало не покажется!
- А мы как?
- А мы на матраце. Выплывем.
- Застрянем. Не мельтеши.
Брюс тоскливо покосился на блок внутреннего климат-контроля, вырванный с мясом и залитый герметиком. Встроенный в него сетевой порт был точно так же никуда не годен, как кондиционер или регулятор гравитации. Далее если бы ему позволили прихватить «считак», все равно подключить его было некуда. А вот если бы... да влезть в их бортовую сеть... Ха, стал бы он мучительно собирать в голове обрывки физики младших классов и делать что-то руками , если бы сыскался шанс нагадить по-крупному! Эхе-хе... нагадить, да вот как бы не себе!
- Нас ведь не убьют? - спросила Мари.
Она лежала на спине, закинув руки за голову, вроде бы с закрытыми глазами. Голос ровный. Время таким спрашивать. Или - как проехать.
- Ну, если сразу в шлюз не выбросили, теперь - какой смысл?
- Про смысл не знаю. А только во взрослой жизни кое-что бывает по-настоящему. Всерьез. Знаешь ли ты, что давно, когда люди еще не летали гипером, детей воровали, чтобы вырезать у них органы для трансплантаций?
- Дешевле клонировать орган из твоей собственной клетки. Ко всем прочим удобствам нет опасности отторжения. Я знаю, я читал. А если думаешь: тебя украли, чтобы продать в бордель, вспомни - нас было пятьдесят... Всех отпустили. Что, для этого надо красть девчонку с твоей фамилией и мальчишку - с моей? Уверяю, на килограммы мы с тобой никому не интересны. И потом, неужели папик последнюю кредитку за тебя не отдаст?
- Ну, наверное, - Мари выговорила это неохотно. - Другое дело, Маку может очень не понравиться разговаривать с моим отцом. А для нас из-за этого могут быть... последствия.
Принцесса употребила эпитет «сраные». В данный момент Брюс над ним медитировал.
- Мак, он, конечно, псих, но псих не злой. Не Кармоди. Зачем бы ему нас убивать? Ну скинет, если у него сделка не выгорит, где-нибудь по дороге, назовемся в ближайшем участке и подождем в полицейской общаге, пока за нами приедут. А то и в гостинице, с развлекательной программой, в зависимости от понтов местной власти.
Мари вздохнула:
- Я вижу, ты вырос среди хороших людей. Я вот, к примеру, вовсе не уверена, что главный покупатель на меня - отец.
- Да кто же еще?
- Любой, кто нуждается в средстве давления. Таких много.
- Опаньки!
Брюс замолчал, размышляя. Он, сказать по правде, думал, что где-то там ради них поднимают флоты, шерстят базы данных, парят аналитиков. Разумеется, поисковой группе гораздо проще отследить крейсер Мака, чем двух детей, затерянных на бог весть какой планете в Галактике, надвое поделенной железным занавесом. Бунтовал исключительно из принципа: связались со мной, так я вам оставлю по себе добрую память! Обезвредить охрану, пробиться к катеру и вернуться в цивилизованные сектора героем и молодцом, спасителем принцессы, - это была его программа-максимум, почерпнутая из старой джедайской сказки.
Мешало немногое: люк, запертый снаружи, и здравый смысл. Шанс - один на миллион. Тем более было бы обидно не узнать счастливый случай, буде такой представится.
Неожиданно ему в голову пришла одна крайне неприятная мысль. Что, если его прихватили не за фамилию, а за компанию? Надо же Маку посылать кого-то господину президенту, или кто он там, по кусочкам, в доказательство серьезности намерений!
Впрочем, это была не та мысль, чтобы обременять ею девочку. У девочки те же страхи, что у мальчика, плюс свои, оттого что - девочка. Как ты ни хорохорься, рыцарь-защитник, обоим ясно: эти сделают все, что захотят. А чего они там могут захотеть, все как один психопаты и асоциальные элементы, Брюс уже знал. Как-никак в школе учился да и видеодрамы для взрослых тайком, одним глазком посматривал. Если верить «Заре над Городом Башен», даже чопорную зиглиндианскую армию скосила шиза, когда в ее ряды впервые призвали женщин. Так что лучше бы нас побыстрее продали и купили.
Он уже рассказал Мари про дуэль на морских огурцах, голотуриях... Голотуриям эта забава обычно не очень нравилась, про колонии водорослей, живущих глубоко на дне вообще без энергии солнца, про скатов, скользящих в луче прожектора подобно серым шелковым платкам с бахромой, лишь чуть более плотных, чем сумрак... У мальчишки уж и язык не ворочался. Заодно и сам отвлекался, воскрешая в памяти, как плавал с аквалангом среди цветных рыб, держась за реактивные саночки, как пережидали с мальчишками внезапный шквал, ночуя в пещерах прибрежной гряды, когда на четверых у них был с собой только пакетик чипсов и еще мидии, которые они набрали в лужах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45