Мужчины неуверенно переглянулись.
- Я знаю, что делать с крейсером, - сказал Кирилл. А Норм уверяет, будто знает, что делать с командой.
- А я? Где я могу принести пользу? Здесь или, может быть, там?
Еще один обмен взглядами, полными сомнения.
- Или, может, монетку кинете, у кого мне путаться под ногами?
- А сами-то вы, - осторожно поинтересовался Кирилл, - к какому варианту склоняетесь?
- Я хочу к сыну.
Кирилл чуть заметно пожал плечами.
- Сколько у нас скафандров?
- Ну у меня еще есть рабочий, - хмуро сказал Кирилл. - Только он оранжевый.
- В таком случае лучше мадам пойти со мной.
Император вздохнул:
- Я сомневаюсь в этом варианте. Правда, и в том тоже.
- Если тут пойдет не так, - разъяснил Норм, - тут будут вакуум и огонь, с ними не договоришься.
- Да будет вам! - возмутился Кирилл. - Шлюз-то вон он, и катер есть...
- Я говорю про не так, - с монотонной настойчивостью задавил его Норм. - Все так, если вы в состоянии воспользоваться шлюзом и катером. А пираты МакДиармида все ж люди. Шансы договориться есть. Переодевайтесь, мэм.
Когда Натали вернулась, облаченная в скафандр, но без шлема, оказалось, что Норм справился с процедурой переодевания не в пример скорее и сейчас удалял с комбинезона светоотражательиые элементы. Кирилл выглядел невозмутимым, словно это не ему пророчили тут огонь и вакуум.
- Что у вас под ним?
- Спортивный костюм.
- Правильно. Когда попадем на «Инсургент», скафандр придется снять, чтобы двигаться живее. И тише. Обязательно перевяжите чем-нибудь лоб: будет жарко, а вытереть лицо под шлемом невозможно. Да и когда снимете его, тоже особенно некогда. Далее: я стреляю по ходу, вы - против хода. Ни в коем случае иначе.
Кирилл выразительно хмыкнул.
- Не беспокойтесь, - сказала Натали, - я знаю, что такое попасть под дружественный огонь.
- Не отставать, - продолжал «сайерет». - И если у вас есть о чем спросить, сделайте это сейчас. Там никаких разговоров и объясняться будем знаками. Я не остановлюсь, если вас убьют или ранят. И самое главное... - Он помедлил. - Готовы ли вы стрелять в любого человека, независимо от пола и возраста, независимо от того, стреляет ли он по вам или просто попался на дороге? Отдаете ли вы себе отчет, что этот человек готов продать вашего сына кому угодно за максимальную цену, какую дадут, и на свою часть прибыли напиться и снять девку? А может быть, послать деньги домой, больной матери. Может быть, он жестоко обращался с вашим сыном, а может, ободрил его словом. Главным для вас должно быть то, что это ваш сын. Если вы не готовы, оставайтесь тут, мне вы помешаете. Решить нужно сейчас.

* * *
«Я не остановлюсь, если вас убьют или ранят!» - передразнил его Кирилл, правда, исключительно мысленно. Кто бы подумал, что женщины западают на такое? Или как раз это называется магнетизмом? Слыхал я, будто карие глаза обладают свойством завораживать. После инструктажа Норм не сказал ни слова: его и вовсе можно было принять за спящего, если бы глаза его были закрыты. Но она смотрит на него, будто прикидывает, как будет двигаться, как дышать, в каком ритме биться ее сердцу, чтобы он подумал о ней одобрительно: правильно, мол, так и надо. Неплохо для женщины. И снова этот ореол теплого света, что окутывает двоих, но виден лишь третьему, которому остается только от зависти сдохнуть. Почему, почему меня обошли?
Я в молодости избегал брюнеток: мне казалось - к определенному возрасту у них у всех отрастают усики! Да, и дедушка Улле говорил, что у них ноги волосатые.
Думаете, мне не страшно? Да я собираюсь отмочить самую крутую штуку с тех пор, как Рубен Эстергази вогнал вражескому авианосцу его собственную торпеду в дюзу. Силы небесные, да у меня кишки узлом завязываются: постыднее и хуже было только перед экзаменами в Учебке.
И никто, кроме меня, этого не сделает. Потому что только я один знаю, как это капризное создание - «Балерина» - отзывается на дрожь пальцев.
Кирилл успокоился совершенно неожиданно, как только запищал радар, выставленный им на поиск объекта массы крейсера.
- Все правильно, - сказал он. - Они больше. Значит, мы увидим их раньше. Как вы думаете, Норм, сколько людей у МакДиармида?
Получалось само собой, но это правильно: говорить ему «вы» при Натали. Наедине - другое дело, но ее присутствие меняло все. Ее присутствие мало того, что уравнивало их статусы, оно вообще делало их... непонятными. Что они там творят на этой Шебе? Женщина... не заметила разницы! Или она ее устраивает, разница-то?
- Не больше шестидесяти, - последовал незамедлительный ответ. - Пиратские суда никогда не бывают перегружены командой. Численность экипажа - она в знаменателе дроби. А в числителе - прибыль. Причем в основной массе это техники. Люди, которые обслуживают корабль, а не боевые операции. Исходя из этого, прикидываем, что на камерах слежения у него от силы человека два. Если вообще не один, который бросается к ним, только когда его вынуждает обстановка. А исходя из этого... большинство камер на корпусе заменены на датчики движения. Каковые ничего не стоит обмануть примитивными флэшками.
- Мусор сбросим, - отмахнулся Кирилл. - Его сейчас много будет, мусора-то.
- Камер слежения внутри тоже нет. Во-первых, как я уже сказал, если бы они были, кто-то за ними должен круглосуточно сидеть, а это недопустимая роскошь, И вторая причина - идеологическая. На пиратском судне гайки без нужды не закручивают: на то оно и пиратское. Мак, насколько я понимаю, набрал бывших военных, недовольных начальниками и субординацией, и свобода в свободную смену - это то, без чего его команда разбежится в первом же порту. Да, кстати, у него также есть эскадрилья истребителей короткого радиуса действия. Их пилоты - моя проблема только до тех пор, пока они не вылетели. Вы поняли?
- Что вы собираетесь делать, Кирилл?
- Выйти на параллельный курс, Уравнять скорости... Как это: удивил - победил? Кто тут мастер по нестандартным решениям?
Настоящий пилот должен быть изворотлив и хитер. «Балерина», как и «Инсургент», находилась сейчас во внутреннем пространстве системы, что накладывало определенные ограничения на космогацию. Уйти в гиперпрыжок можно отовсюду, ограничиваясь разве что экологическими нормами, да и те - препятствия скорее морального или юридического, но отнюдь не физического свойства. За одним исключением, о каковом исключении обычно говорят вскользь, поскольку никакого практического смысла в нем нет. А именно: если координаты точки выхода равны координатам входа. Реально эти две позиции никогда не совпадают: смещение вычисляется с учетом начальной скорости, вектора движения, кривизны и кручения траектории и еще каким-то образом зависит от скорости света. Кирилл, разумеется, формулы не помнил. Надеялся на чутье и везение, но не говорить же об этом партнерам.
- Ребята, - извиняющимся тоном сказал он, затягивая ремни на ложементе, - я понимаю, это выглядит дико, но, мне кажется, вам лучше найти уголок потеснее. А лучше вообще лечь на пол.

* * *
«Инсургент» тряхнуло, пол накренился на короткий миг, пока гравигенератор выравнивал вектор тяжести: народ, кто спал, посыпался с коек, кто не спал - перелетели свои отсеки, впечатываясь в стены. Смысл общих криков был один: «Что за черт?» и еще: «В кого стрелять?» Штурман с перепугу вслух вспомнил о минах, которые ВКС Зиглинды ставили на нехоженых путях во времена последней войны, и народ заоглядывался, ожидая приказа на срочную эвакуацию. «Инсургент» как раз и крался неторной тропой, когда - это выяснялось по ходу дела! - вошел носом аккурат в бок неведомо откуда взявшегося грузовика и качественно там увяз. Датчики движения фиксировали множество обломков, падающих на корпус.
МакДиармид упал на спину, пребольно отбив почки, и кое-как поднимался теперь, хватаясь за углы. Связист Чидл смотрел на него испуганно и умоляюще и прижимал руки к ушам.
- Что там у тебя? Связь есть?
- Он орет как резаный...
- Немудрено, - буркнул Мак. - И я б орал.
- ...на весь эфир, Мак.
С обреченным видом МакДиармид напялил на голову наушники. Ох ма-а-ать!.. Лучше бы козла этого убило на месте, но - не повезло.
МакДиармид ненавидел мат всеми фибрами души. А еще он ненавидел истерики вроде тех, какую сейчас исполнял для него по радио театр одного актера:
- ...Я, трах тебя тарарах, иду от точки выхода по пеленг-коридору, а тебя, мать твою в душу, здесь и быть-то не должно...
В течение минут пяти, не меньше, его подчиненные, кто был в рубке, имели удовольствие наблюдать, как лицо капитана лиловеет, а потом зеленеет, и, в общем, они уже имели все основания считать дурака частника атомной пылью.
А не поможет. Чтобы его расстрелять, надо как минимум его стряхнуть. Иначе это все равно что палить себе в висок... из плазменной пушки.
- ...вы, «погоны», думаете, что при старом режиме живете, когда па ребятишек с пушкой управы не было? А вот хренушки! Я прямо щас вызываю аварийку и еще - группу обеспечения безопасности трассы, которая разберется, кто виноват и кто будет оплачивать страховку.
Вряд ли можно представить себе более идиотскую ситуацию. Если сюда припрется эсминец службы безопасности ближних трасс, он, уж наверное, захочет узнать, по какой причине вооруженный до зубов крейсер находится во внутреннем пространстве Зиглинды. А это совсем некстати, учитывая, что половина команды числится в галактическом розыске. Если же вспомнить, какой у нас на борту ценный груз, дело выглядело и вовсе тухлым.
По уму, чтобы остаться при своих, надо бы признать операцию проваленной и прыгать отсюда куда глаза глядят.
Пока эта штука нацеплена «Инсургенту» на нос, о гиперпрыжке не может быть и речи: даже если целы двигатели Брауна-Шварца. Изменилась масса крейсера и его конфигурация. Чтобы прыгать с этим, их надобно заново калибровать. А задачка эта не для кустарной мастерской.
Тем более, что он уже связался с покупателем и тот назначил ему место встречи. Если Мака там не будет, придется начинать весь ритуальный танец сначала. А такие вещи плохо сказываются на бизнесе.
- Ну-ка теперь ты меня послушай, - сказал он негромко. Губы его сделались совершенно синими от ярости. В рубке «Инсургента» установилась оглушительная тишина. - У меня тут достаточно людей, чтобы абортировать твое корыто через дюзу, а лично тебе вымыть рот с мылом. Не надо гнать мне про пеленг-коридор. Если ты вышел тут, ты идешь с Фомора, а если ты идешь с Фомора, то таможня куда подробнее моего спросит и про твой груз, и про твой «поводок». Поэтому либо договариваемся, как мужики, либо, если хочешь, ты продолжаешь свой концерт. Но тогда уже не обижайся... Предупредили.
Минутная пауза.
- Что ты предлагаешь?
- Сам-то ты цел? Герметичность не нарушена? Пожара на борту нет? Садись в катер и вали отсюда. И будем считать, что тебе повезло.
Он-то думает, будто мы - местные ВКС. Чудно. Пускай думает.
Некоторое время частник молчал: видимо, жал на кнопки.
- Заклинило катер, - угрюмо сообщил он.
- Тогда не дергайся. Сейчас протянем гофру, вскроем шлюз и вытащим тебя.
А там посмотрим, что с тобой делать. Если покупатель заберет ребятишек, отсек с крепкой дверью, запирающийся снаружи, - как раз то, что доктор прописал.
- Хрен вам. У меня, кроме нее, грузовоза в смысле, ничего нету. Я ж вас знаю, вы ее лазером срежете.
- Нет, мы ее взорвем. Направленными зарядами.
- Никуда я с нее не пойду. Вас много, возможностей у вас до черта, техника всякая в мастерских - ищите приемлемый вариант.
Мак вздохнул и стянул с головы наушники. Рыжие волосы его стояли дыбом и были совершенно мокры.
- Фьюри! - позвал он старшего механика. - Возьми из своих парня поздоровее, скажем, Бэнкса, идите на корпус, оцените, во что нам обошелся этот... инцидент. После доложишь свои соображения. У тебя двадцать минут.

* * *
В наше время никого не удивишь видом открытого космоса, тем более стюардессу, даже если не упоминать, что эта конкретная стюардесса несколько месяцев провела в ложементе космического истребителя. Холодно и темно - два слова, которые описывают все. Ощущения огромного пространства нет именно потому, что темно. А насчет того, что холодно, - приходится верить на слово: скафандр сохраняет привычную температуру.
Нет веса. Невесомость повергает в эйфорию далеко не всех. Это только кажется, будто ты воспаришь как во сне, двигаясь огромными балетными прыжками, и можешь, если захочется, несколькими плавательными движениями взмыть в самые небеса. На самом деле, когда Натали только начинала карьеру стюардессы внутренних линий, в невесомости ей казалось, что ее запрокидывает на спину и поворачивает набок. Тягостное тошнотворное ощущение, которое, к счастью, ей приходилось испытывать довольно редко - только во время учебных тревог да вот еще в армии. Впрочем, в армии, помнится, было столько сложностей, что на невесомость Натали очень быстро научилась не обращать внимания.
Первым делом, еще перед выходом в шлюз, Норм соединил тросиком их пояса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45