– резко оборвал ее Кэриллон. Финн цинично усмехнулся:
– Видишь, мэйха, что за человек твой малютка принц? И после этого он еще хочет, чтобы ты поверила, будто это мы – кровожадные демоны! Говорю тебе хомэйны начали кумаалин, и хомэйны не дадут прекратить истребление. Это не было делом рук Чэйсули. Теперь-то ты веришь?
– Довольно! – крикнула Аликс, – Довольно!
Кэриллон отступил от нее, вырвал из ножен меч – и замер, готовый к нападению и защите. Рубин в яблоке рукояти полыхал алым в лучах ясного солнца, а по широкому клинку бежала вязь странных, непривычных глазу рун.
Таких же, как на луке Дункана.
Аликс затаила дыхание.
– Вы не заберете ее, – мягко, почти вкрадчиво повторил Кэриллон. – Она едет со мной.
Финн скрестил руки на груди и остался стоять в ожидании дальнейших событий. Аликс показалось – время невероятно замедлилось, почти остановилось.
Кэриллон стоял рядом с ней, широко расставив ноги, одного его роста и угрожающей позы было достаточно, чтобы напугать любого. Но Дункан не был «любым». Казалось, он даже не замечал клинка, почти касавшегося его груди.
Аликс похолодела. Неужели сегодня из-за меня умрет человек ? Она попыталась отвести взгляд – и не смогла. Из-за Линдир началось истребление, неужели и я, наследница ее крови, ничего, кроме горя, не принесу своему народу!..
На лице Дункана появилась странная улыбка:
– Господин, вспомни о том, кто сделал этот меч.
Финн оскалился:
– Клинок Чэйсули всегда помнит своего создателя.
Аликс неотрывно смотрела на руны, украшавшие клинок, завороженная странным узором.
Но Кэриллон вовсе не собирался сдаваться так легко:
– Меч – не ваше оружие, оборотень! Финн пожал плечами:
– Мы предпочитаем дарить смерть в ближнем бою. Меч для этого не подходит.
Наше оружие – кинжал, – он взглянул на Аликс. – Кинжал… и облик лиир.
– А как же ваши луки? – фыркнул Кэриллон.
– Изначально они были предназначены для охоты, – спокойно ответил Дункан.
– Потом Мухаарам Хомейны потребовалась наша служба в войне – и мы научились использовать их против людей…
Его желтые глаза были непроницаемыми:
– …и когда началась кумаалин, мы обратили наше оружие против тех, кому прежде служили.
Финн сделал шаг вперед, и острие меча Кэриллона мгновенно оказалось у его шеи:
– Ну же, пусти его в ход, – вкрадчивым шепотом посоветовал Чэйсули. Давай, малютка принц. Ударь, если можешь.
Кэриллон не пошевелился, Аликс закусила губу. Финн улыбнулся и положил руку на меч – длинные смуглые пальцы легко и как-то ласково коснулись клинка:
– Скажи мне, господин, кому станет повиноваться меч Хэйла – наследнику человека, начавшего кумаалин, или кровному сыну Хэйла?
– Финн, – мягко сказал Дункан, в его голосе Аликс послышался еле заметный упрек.
Аликс впилась пальцами в желтую шерсть платья, Она знала, что увидит, как умрет Финн: он даже сейчас не сможет остановить удар Кэриллона. Не то чтобы она сочувствовала Финну – не с чего было – но она вовсе не хотела стать свидетельницей и невольной причиной его смерти.
– Кэриллон… – взмолилась она, в горле встал комок. – Неужели ты уже продолжаешь дело своего дяди?
– Как могу, – мрачно подтвердил он. Рука Финна, лежавшая на клинке, чуть заметно шевельнулась. Аликс подумала, что он попытается защищаться, но Чэйсули не сделал этого. Она не успела даже вскрикнуть – Финн одним движением оттолкнул меч Кэриллона – и в то же мгновение в его руке сверкнул короткий клинок кинжала.
– Нет! – рванувшись вперед, крикнула девушка.
Дункан схватил ее за руку и рванул на себя, Аликс попыталась вырваться не смогла – и беспомощно замерла, увидев клинок Чэйсули у горла Кэриллона. Меч был по-прежнему в руке принца, но ясно было, что слишком длинный клинок не позволит ему нанести удар на столь близком расстоянии.
– Видишь, господинчик мой, что значит встретиться в бою с Чэйсули? ласково спросил Финн. – Я не сомневаюсь, что ты учился драться в своем прекрасном дворце у лучших учителей, каких только мог найти твой дядюшка Мухаар, но сразу видно, что с Чэйсули ты еще никогда не встречался. А значит, считай, ты ничему и не учился.
Кэриллон стиснул зубы, но промолчал, и ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя кинжал Финна и был приставлен к его горлу.
Финн взглянул на Аликс, озорно блестя глазами:
– Станешь ли ты молить меня оставить ему жизнь, мэйха? – весело спросил он.
– Нет, – отчетливо произнесла девушка.
– Но если ты сейчас убьешь его, сам умрешь от моей руки.
Он поднял брови в насмешливом изумлении, потом ухмыльнулся в лицо Кэриллону:
– Что ж, малютка принц, женщина замолвила за тебя слово. Пожалуй, я уважу ее просьбу, – он отступил на шаг и вложил кинжал в ножны на поясе. – В конце концов, она тоже Чэйсули, и моя рухолла в придачу: я не хочу рисковать.
Дункан подал принцу поводья красной кожи, Кэриллон медленно вложил меч в ножны и взял коня под уздцы.
– Финн проводит тебя до Мухаары.
Но принц словно бы не услышал этих слов, он смотрел на Аликс:
– Я вернусь за тобой.
– Кэриллон…
– Я вернусь за тобой.
Аликс кивнула. Она знала, что сейчас – даже ценой своей жизни – он не сможет вернуть ей свободы.
Ей оставалось только ждать. :Кэриллон, уже сидя в седле, смотрел на них сверху вниз:
– Глупо отпускать меня, не потребовав выкупа золотом.
Финн рассмеялся:
– Как благородно с твоей стороны давать нам советы, которые могут повредить тебе самому!
– Я просто не понимаю…
Дункан улыбнулся:
– Чэйсули золото нужно только для знаков лиир, мой господин, да для женских украшений. Мы хотим одного: чтобы окончилась война, которую ведет против нас Мухаар, и чтобы мы могли жить, как прежде. Свободно. Не боясь, что наших детей ждет смерть только потому, что у них желтые глаза.
– Если бы вы не хотели свергнуть хомэйнскую власть…
Дункан резко оборвал Кэриллона:
– Мы не хотели этого. Мы всегда служили Дому Мухааров. Хэйл, увезя Линдир из Мухаары, избавил ее от нежеланного для принцессы брака. И, делая это, он исполнял свой долг – служил крови Мухааров, – он еле заметно улыбнулся. – Быть может, Шейн не ждал такой службы – в конце концов, Хэйл был его ленником.
– Твоя жехаана была сильной женщиной, – проговорил Финн, обращаясь к Аликс. – Ты пошла по ее стопам?
Девушка высокомерно подняла голову:
– Если бы я жила в Хомейне-Мухаар, уж поверь мне, я не ушла бы оттуда в леса за воином Чэйсули. Не суди обо мне по моей матери.
Финн торжествующе усмехнулся:
– Наконец-то ты нам поверила! Но, коль скоро ты наконец признала свое родство, мэйха, по чему же еще я могу судить о тебе?
Прежде, чем Аликс успела ответить, Финн исчез в лесу, но через мгновение вернулся с конем в поводу.
Я передал бы слово Мухаару, если бы он стал меня слушать, – говорил между тем Дункан. – Мы не хотим этой войны.
Кэриллон жестко усмехнулся:
– Зато, думаю, Мухаар достаточно ясно выразил свои желания, оборотень.
– Если ты хочешь продолжать кумаалин, мой господин, значит, я ошибся в тебе. Но Пророчество говорит… – не окончив фразы, Дункан отступил на шаг, подняв руку в знакомом жесте. – Толмоора, Кэриллон.
– Мне нет дела до вашего пророчества, – резко ответил принц.
Вождь взял Аликс за руку и притянул девушку к себе:
– Если ты отречешься от пророчества, господин мой, ты отречешься и от нее, тем самым обрекая ее на смерть.
Аликс вздрогнула от прикосновения Чэйсули:
– Отпусти меня с ним, – в который раз попросила она – уже безо всякой надежды.
– Нет.
Финн подъехал ближе к Кэриллону:
– Не трать зря время. Я вовсе не жажду, чтобы Мухаар разозлился больше, чем нужно. Поехали, малыш.
Финн поскакал позади, словно отрезал Кэриллону путь назад. Аликс невольно шагнула следом, но Дункан удержал ее.
– Все не так плохо, – тихо сказал он. – Тебе еще многое предстоит узнать, но ты начнешь учиться быстрее, когда признаешь родство и вернешься в свой клан.
Аликс твердо взглянула на него – сердце девушки бешено колотилось, но голос звучал спокойно и твердо – по крайней мере, так казалось ей самой:
– Я не назову тебя лжецом, Изменяющийся, но и не покорюсь вашей воле. Если я должна принять эту вашу… толмоору, то сделаю это только по своей воле. И никто не сможет меня заставить!
Высокий воин улыбнулся ей:
– Именно так и поступают Чэйсули. Аликс нахмурилась, но так ничего и не ответила – молча пошла вслед за ним туда, где их уже ждал конь.
Глава 7
К вечеру Аликс была так утомлена дорогой, что даже не стала возражать, когда вождь усадил ее на золотисто-коричневое одеяло и дал в руки чашу медового напитка. Отпив глоток, она чуть не закашлялась, но сдержалась: не хотела показывать Чэйсули свою усталость и слабость. Сам Дункан сидел напротив нее, снова занимаясь тем луком, которым так восхищался Кэриллон.
Но даже усталость не избавляла от тяжелых раздумий. Аликс оглядела место привала – временный лагерь Чэйсули, и смуглых воинов, разлучавших ее с ее народом.
Она не могла пожаловаться на Дункана – тот относился к ней со спокойной лаской, и страхи ее развеялись, но осталась настороженность. Правда, Финн уехал вместе с Кэриллоном, а с Финном исчезла и угроза для нее. Теперь она могла спокойно подумать о своей участи.
– Ты ответишь на мои вопросы, Изменяющийся?
Дункан не поднимал глаз от лука:
– Я назвал тебе свое имя. Обращайся ко мне по имени, если хочешь говорить со мной.
Аликс внимательно посмотрела на него, потом перевела взгляд на ястреба, устроившегося на суку ближайшего дерева:
– Как человек приобретает лиир ?
– Когда Чэйсули становится мужчиной, он должен уйти в горы или в лес и там искать своего лиир. Он живет в отдалении от всех, раскрыв душу богам, а потом к нему приходит зверь – его лиир.
– Ты хочешь сказать, что зверь сам выбирает себе хозяина?
– Это толмоора. Каждый Чэйсули рожден для своего лиир, а лиир – для него.
Просто им Нужно найти друг друга.
– Но Финн говорил, что не все звери – лиир.
– Верно, не все. Так же, как и не все люди – Чэйсули.
Она против воли улыбнулась, услышав резковатый сухой ответ, Дункан по-прежнему не смотрел на нее, он усердно полировал лук, и, казалось, это занятие поглощало все его внимание без остатка.
– Что случается, если не находится лиир ? Его руки замерли, он наконец поднял глаза на Аликс:
– Чэйсули без лиир – только половина человека. В наших душах это с рождения. И если у воина нет лиир, он ущербен.
– Ущербен…
– Этого ты не можешь понять, Чэйсули, лишенный лиир, не имеет цели. Он не может служить Пророчеству.
Аликс сдвинула брови в раздумье:
– Если ты перестаешь быть цельным… что случится с тобой, если Кай будет убит?
Руки Дункана сжались, словно он готов был переломить лук. Он посмотрел на ястреба, потом отложил лук – теперь Аликс занимала все его внимание, подался вперед пристально вглядываясь в ее лицо:
– Ты спрашиваешь не из простого любопытства. Знай, если ты хочешь бежать, убив моего лиир, ты будешь проклята Чэйсули. А с этим нелегко жить, – по его лицу пробежала тень. – Но ты не проживешь достаточно долго, чтобы успеть испытать настоящее страдание.
Аликс отшатнулась, невольно заслонившись рукой: в голосе Дункана была не просто угроза – в нем была смерть, спокойная и неотвратимая, страшная своим спокойствием.
– Но я скажу тебе, каковы бы ни были твои намерения, – тихо продолжил Дункан, – чтобы ты знала это.
Он помолчал, пристально вглядываясь в лицо девушки, потом заговорил снова
– медленно, ровно, взвешивая каждое слово:
– Если кто-нибудь захочет убить воина Чэйсули, достаточно убить его лиир.
Если он пленит лиир – пленит и Чэйсули. Чэйсули, лишенный дара богов, лишен и всей своей силы, – он помолчал. – Теперь ты знаешь цену узам лиир. И моя жизнь – в твоих руках.
– Разве это так много значит? Ты человек, Кай – птица. Что же это за связь между вами?
Дункан пожал плечами:
– Мне сложно объяснить. Это дар древних богов. Так было всегда и так будет всегда, – он усмехнулся, – если только Мухаар не истребит нас всех. Тогда Хомейна лишится своих корней.
– Своих корней? – изумленно повторила Аликс. – Ты хочешь, значит, чтобы я поверила, что это вы создали Хомейну и сделали ее тем, что она есть?
Дункан непонятно улыбнулся:
– Быть может.
– Я не верю тебе.
– Ты вольна верить или не верить – как тебе больше нравится. Но если хочешь знать наверняка, спроси лиир, и он расскажет тебе. Она взглянула на ястреба. Нет, ей вовсе не хотелось слышать все это от птицы – пусть лучше говорит Дункан…
Аликс вернулась к прерванной теме:
– А если убьют тебя, что станет с твоим лиир?
– Он вернется на волю. Для зверя связь рвется не так болезненно, – Дункан грустно улыбнулся. – Птицы и звери всегда были сильнее людей. Кай будет горевать некоторое время, но останется жить.
Не говори так легко о моем горе, возразила птица. Ты преуменьшаешь значение наших уз для меня.
Дункан рассмеялся – на этот раз тихо и ласково, и Аликс посмотрела на него с удивлением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
– Видишь, мэйха, что за человек твой малютка принц? И после этого он еще хочет, чтобы ты поверила, будто это мы – кровожадные демоны! Говорю тебе хомэйны начали кумаалин, и хомэйны не дадут прекратить истребление. Это не было делом рук Чэйсули. Теперь-то ты веришь?
– Довольно! – крикнула Аликс, – Довольно!
Кэриллон отступил от нее, вырвал из ножен меч – и замер, готовый к нападению и защите. Рубин в яблоке рукояти полыхал алым в лучах ясного солнца, а по широкому клинку бежала вязь странных, непривычных глазу рун.
Таких же, как на луке Дункана.
Аликс затаила дыхание.
– Вы не заберете ее, – мягко, почти вкрадчиво повторил Кэриллон. – Она едет со мной.
Финн скрестил руки на груди и остался стоять в ожидании дальнейших событий. Аликс показалось – время невероятно замедлилось, почти остановилось.
Кэриллон стоял рядом с ней, широко расставив ноги, одного его роста и угрожающей позы было достаточно, чтобы напугать любого. Но Дункан не был «любым». Казалось, он даже не замечал клинка, почти касавшегося его груди.
Аликс похолодела. Неужели сегодня из-за меня умрет человек ? Она попыталась отвести взгляд – и не смогла. Из-за Линдир началось истребление, неужели и я, наследница ее крови, ничего, кроме горя, не принесу своему народу!..
На лице Дункана появилась странная улыбка:
– Господин, вспомни о том, кто сделал этот меч.
Финн оскалился:
– Клинок Чэйсули всегда помнит своего создателя.
Аликс неотрывно смотрела на руны, украшавшие клинок, завороженная странным узором.
Но Кэриллон вовсе не собирался сдаваться так легко:
– Меч – не ваше оружие, оборотень! Финн пожал плечами:
– Мы предпочитаем дарить смерть в ближнем бою. Меч для этого не подходит.
Наше оружие – кинжал, – он взглянул на Аликс. – Кинжал… и облик лиир.
– А как же ваши луки? – фыркнул Кэриллон.
– Изначально они были предназначены для охоты, – спокойно ответил Дункан.
– Потом Мухаарам Хомейны потребовалась наша служба в войне – и мы научились использовать их против людей…
Его желтые глаза были непроницаемыми:
– …и когда началась кумаалин, мы обратили наше оружие против тех, кому прежде служили.
Финн сделал шаг вперед, и острие меча Кэриллона мгновенно оказалось у его шеи:
– Ну же, пусти его в ход, – вкрадчивым шепотом посоветовал Чэйсули. Давай, малютка принц. Ударь, если можешь.
Кэриллон не пошевелился, Аликс закусила губу. Финн улыбнулся и положил руку на меч – длинные смуглые пальцы легко и как-то ласково коснулись клинка:
– Скажи мне, господин, кому станет повиноваться меч Хэйла – наследнику человека, начавшего кумаалин, или кровному сыну Хэйла?
– Финн, – мягко сказал Дункан, в его голосе Аликс послышался еле заметный упрек.
Аликс впилась пальцами в желтую шерсть платья, Она знала, что увидит, как умрет Финн: он даже сейчас не сможет остановить удар Кэриллона. Не то чтобы она сочувствовала Финну – не с чего было – но она вовсе не хотела стать свидетельницей и невольной причиной его смерти.
– Кэриллон… – взмолилась она, в горле встал комок. – Неужели ты уже продолжаешь дело своего дяди?
– Как могу, – мрачно подтвердил он. Рука Финна, лежавшая на клинке, чуть заметно шевельнулась. Аликс подумала, что он попытается защищаться, но Чэйсули не сделал этого. Она не успела даже вскрикнуть – Финн одним движением оттолкнул меч Кэриллона – и в то же мгновение в его руке сверкнул короткий клинок кинжала.
– Нет! – рванувшись вперед, крикнула девушка.
Дункан схватил ее за руку и рванул на себя, Аликс попыталась вырваться не смогла – и беспомощно замерла, увидев клинок Чэйсули у горла Кэриллона. Меч был по-прежнему в руке принца, но ясно было, что слишком длинный клинок не позволит ему нанести удар на столь близком расстоянии.
– Видишь, господинчик мой, что значит встретиться в бою с Чэйсули? ласково спросил Финн. – Я не сомневаюсь, что ты учился драться в своем прекрасном дворце у лучших учителей, каких только мог найти твой дядюшка Мухаар, но сразу видно, что с Чэйсули ты еще никогда не встречался. А значит, считай, ты ничему и не учился.
Кэриллон стиснул зубы, но промолчал, и ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя кинжал Финна и был приставлен к его горлу.
Финн взглянул на Аликс, озорно блестя глазами:
– Станешь ли ты молить меня оставить ему жизнь, мэйха? – весело спросил он.
– Нет, – отчетливо произнесла девушка.
– Но если ты сейчас убьешь его, сам умрешь от моей руки.
Он поднял брови в насмешливом изумлении, потом ухмыльнулся в лицо Кэриллону:
– Что ж, малютка принц, женщина замолвила за тебя слово. Пожалуй, я уважу ее просьбу, – он отступил на шаг и вложил кинжал в ножны на поясе. – В конце концов, она тоже Чэйсули, и моя рухолла в придачу: я не хочу рисковать.
Дункан подал принцу поводья красной кожи, Кэриллон медленно вложил меч в ножны и взял коня под уздцы.
– Финн проводит тебя до Мухаары.
Но принц словно бы не услышал этих слов, он смотрел на Аликс:
– Я вернусь за тобой.
– Кэриллон…
– Я вернусь за тобой.
Аликс кивнула. Она знала, что сейчас – даже ценой своей жизни – он не сможет вернуть ей свободы.
Ей оставалось только ждать. :Кэриллон, уже сидя в седле, смотрел на них сверху вниз:
– Глупо отпускать меня, не потребовав выкупа золотом.
Финн рассмеялся:
– Как благородно с твоей стороны давать нам советы, которые могут повредить тебе самому!
– Я просто не понимаю…
Дункан улыбнулся:
– Чэйсули золото нужно только для знаков лиир, мой господин, да для женских украшений. Мы хотим одного: чтобы окончилась война, которую ведет против нас Мухаар, и чтобы мы могли жить, как прежде. Свободно. Не боясь, что наших детей ждет смерть только потому, что у них желтые глаза.
– Если бы вы не хотели свергнуть хомэйнскую власть…
Дункан резко оборвал Кэриллона:
– Мы не хотели этого. Мы всегда служили Дому Мухааров. Хэйл, увезя Линдир из Мухаары, избавил ее от нежеланного для принцессы брака. И, делая это, он исполнял свой долг – служил крови Мухааров, – он еле заметно улыбнулся. – Быть может, Шейн не ждал такой службы – в конце концов, Хэйл был его ленником.
– Твоя жехаана была сильной женщиной, – проговорил Финн, обращаясь к Аликс. – Ты пошла по ее стопам?
Девушка высокомерно подняла голову:
– Если бы я жила в Хомейне-Мухаар, уж поверь мне, я не ушла бы оттуда в леса за воином Чэйсули. Не суди обо мне по моей матери.
Финн торжествующе усмехнулся:
– Наконец-то ты нам поверила! Но, коль скоро ты наконец признала свое родство, мэйха, по чему же еще я могу судить о тебе?
Прежде, чем Аликс успела ответить, Финн исчез в лесу, но через мгновение вернулся с конем в поводу.
Я передал бы слово Мухаару, если бы он стал меня слушать, – говорил между тем Дункан. – Мы не хотим этой войны.
Кэриллон жестко усмехнулся:
– Зато, думаю, Мухаар достаточно ясно выразил свои желания, оборотень.
– Если ты хочешь продолжать кумаалин, мой господин, значит, я ошибся в тебе. Но Пророчество говорит… – не окончив фразы, Дункан отступил на шаг, подняв руку в знакомом жесте. – Толмоора, Кэриллон.
– Мне нет дела до вашего пророчества, – резко ответил принц.
Вождь взял Аликс за руку и притянул девушку к себе:
– Если ты отречешься от пророчества, господин мой, ты отречешься и от нее, тем самым обрекая ее на смерть.
Аликс вздрогнула от прикосновения Чэйсули:
– Отпусти меня с ним, – в который раз попросила она – уже безо всякой надежды.
– Нет.
Финн подъехал ближе к Кэриллону:
– Не трать зря время. Я вовсе не жажду, чтобы Мухаар разозлился больше, чем нужно. Поехали, малыш.
Финн поскакал позади, словно отрезал Кэриллону путь назад. Аликс невольно шагнула следом, но Дункан удержал ее.
– Все не так плохо, – тихо сказал он. – Тебе еще многое предстоит узнать, но ты начнешь учиться быстрее, когда признаешь родство и вернешься в свой клан.
Аликс твердо взглянула на него – сердце девушки бешено колотилось, но голос звучал спокойно и твердо – по крайней мере, так казалось ей самой:
– Я не назову тебя лжецом, Изменяющийся, но и не покорюсь вашей воле. Если я должна принять эту вашу… толмоору, то сделаю это только по своей воле. И никто не сможет меня заставить!
Высокий воин улыбнулся ей:
– Именно так и поступают Чэйсули. Аликс нахмурилась, но так ничего и не ответила – молча пошла вслед за ним туда, где их уже ждал конь.
Глава 7
К вечеру Аликс была так утомлена дорогой, что даже не стала возражать, когда вождь усадил ее на золотисто-коричневое одеяло и дал в руки чашу медового напитка. Отпив глоток, она чуть не закашлялась, но сдержалась: не хотела показывать Чэйсули свою усталость и слабость. Сам Дункан сидел напротив нее, снова занимаясь тем луком, которым так восхищался Кэриллон.
Но даже усталость не избавляла от тяжелых раздумий. Аликс оглядела место привала – временный лагерь Чэйсули, и смуглых воинов, разлучавших ее с ее народом.
Она не могла пожаловаться на Дункана – тот относился к ней со спокойной лаской, и страхи ее развеялись, но осталась настороженность. Правда, Финн уехал вместе с Кэриллоном, а с Финном исчезла и угроза для нее. Теперь она могла спокойно подумать о своей участи.
– Ты ответишь на мои вопросы, Изменяющийся?
Дункан не поднимал глаз от лука:
– Я назвал тебе свое имя. Обращайся ко мне по имени, если хочешь говорить со мной.
Аликс внимательно посмотрела на него, потом перевела взгляд на ястреба, устроившегося на суку ближайшего дерева:
– Как человек приобретает лиир ?
– Когда Чэйсули становится мужчиной, он должен уйти в горы или в лес и там искать своего лиир. Он живет в отдалении от всех, раскрыв душу богам, а потом к нему приходит зверь – его лиир.
– Ты хочешь сказать, что зверь сам выбирает себе хозяина?
– Это толмоора. Каждый Чэйсули рожден для своего лиир, а лиир – для него.
Просто им Нужно найти друг друга.
– Но Финн говорил, что не все звери – лиир.
– Верно, не все. Так же, как и не все люди – Чэйсули.
Она против воли улыбнулась, услышав резковатый сухой ответ, Дункан по-прежнему не смотрел на нее, он усердно полировал лук, и, казалось, это занятие поглощало все его внимание без остатка.
– Что случается, если не находится лиир ? Его руки замерли, он наконец поднял глаза на Аликс:
– Чэйсули без лиир – только половина человека. В наших душах это с рождения. И если у воина нет лиир, он ущербен.
– Ущербен…
– Этого ты не можешь понять, Чэйсули, лишенный лиир, не имеет цели. Он не может служить Пророчеству.
Аликс сдвинула брови в раздумье:
– Если ты перестаешь быть цельным… что случится с тобой, если Кай будет убит?
Руки Дункана сжались, словно он готов был переломить лук. Он посмотрел на ястреба, потом отложил лук – теперь Аликс занимала все его внимание, подался вперед пристально вглядываясь в ее лицо:
– Ты спрашиваешь не из простого любопытства. Знай, если ты хочешь бежать, убив моего лиир, ты будешь проклята Чэйсули. А с этим нелегко жить, – по его лицу пробежала тень. – Но ты не проживешь достаточно долго, чтобы успеть испытать настоящее страдание.
Аликс отшатнулась, невольно заслонившись рукой: в голосе Дункана была не просто угроза – в нем была смерть, спокойная и неотвратимая, страшная своим спокойствием.
– Но я скажу тебе, каковы бы ни были твои намерения, – тихо продолжил Дункан, – чтобы ты знала это.
Он помолчал, пристально вглядываясь в лицо девушки, потом заговорил снова
– медленно, ровно, взвешивая каждое слово:
– Если кто-нибудь захочет убить воина Чэйсули, достаточно убить его лиир.
Если он пленит лиир – пленит и Чэйсули. Чэйсули, лишенный дара богов, лишен и всей своей силы, – он помолчал. – Теперь ты знаешь цену узам лиир. И моя жизнь – в твоих руках.
– Разве это так много значит? Ты человек, Кай – птица. Что же это за связь между вами?
Дункан пожал плечами:
– Мне сложно объяснить. Это дар древних богов. Так было всегда и так будет всегда, – он усмехнулся, – если только Мухаар не истребит нас всех. Тогда Хомейна лишится своих корней.
– Своих корней? – изумленно повторила Аликс. – Ты хочешь, значит, чтобы я поверила, что это вы создали Хомейну и сделали ее тем, что она есть?
Дункан непонятно улыбнулся:
– Быть может.
– Я не верю тебе.
– Ты вольна верить или не верить – как тебе больше нравится. Но если хочешь знать наверняка, спроси лиир, и он расскажет тебе. Она взглянула на ястреба. Нет, ей вовсе не хотелось слышать все это от птицы – пусть лучше говорит Дункан…
Аликс вернулась к прерванной теме:
– А если убьют тебя, что станет с твоим лиир?
– Он вернется на волю. Для зверя связь рвется не так болезненно, – Дункан грустно улыбнулся. – Птицы и звери всегда были сильнее людей. Кай будет горевать некоторое время, но останется жить.
Не говори так легко о моем горе, возразила птица. Ты преуменьшаешь значение наших уз для меня.
Дункан рассмеялся – на этот раз тихо и ласково, и Аликс посмотрела на него с удивлением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34