— Я не понимаю вашего тона, канцлер! Пощечина была нанесена всему сообществу, можно сказать, всему миру, а вы тут позволяете себе ерничать!
— Да что вы говорите: «Всему миру»... После вас главу ООН почему-то принял сам Сизов. Это говорит о многом, в частности, о вашем истинном авторитете, мадам. Кстати, самолет аль-Гамани уже вылетел из Москвы, и генсек ООН запросил разрешения выступить на нашем саммите со своими мирными инициативами.
— Мы не для того собирались, чтобы выслушивать всякие бредни старого араба! — взорвалась Джонс.
— И все-таки я предлагаю подождать генерального секретаря. Кто за это предложение?
Против оказались только США и Англия. Оглядываясь по сторонам, Кэтрин Джонс впервые за свою политическую жизнь почувствовала себя загнанной в угол крысой.
ЭПИЗОД 50
Постепенно усилиями аль-Гамани конфликт начал сходить на нет. Войска НАТО перестали бомбить Сербию, эскадра Сазонтьева покинула Северное море и направилась на свою базу в Мурманске. В Македонии начались переговоры югославских генералов и представителей НАТО при посредничестве ООН. Генерал Шлиман, командующий войсками альянса в Европе, в знак протеста подал в отставку. Она была принята. Больше того, воспользовавшись ею, главы европейских стран продвинули на этот пост своего представителя, германского генерала Андреаса Бюлова. Сильно обострились отношения не только между Америкой и Европой, но и внутри правительства США. Апдайк впервые дал понять, что недоволен действиями своего госсекретаря.
Сместить Джонс с ее поста у президента все-таки не хватило духа. Злая на весь белый свет «Стальная леди» уехала на Балканы, чтобы попытаться протащить на переговорах свою точку зрения. В рекламных целях она посетила один из палаточных городков албанских беженцев.
Госсекретарь США мирно беседовала с закутанными в платки молодыми мамашами, даже подержала на руках обделавшегося в ее объятиях толстощекого младенца. Неожиданно толпу вокруг Джонс растолкал высокий старик с обезумевшими глазами. Прежде чем его остановили, албанец успел ударить старинным кинжалом госсекретаря в спину. Как потом оказалось, у него при отступлении из Косова погибла вся семья. Это была очередная ошибка пилотов НАТО.
Джонс выжила, но сошла с арены мировой политики и до конца дней оказалась прикована к инвалидной коляске.
К подписанию соглашения Апдайка подтолкнула и необычно резкая реакция на кризис в собственной стране. Пока конфликт тлел на Европейском континенте, американцы чувствовали себя спокойно. Но с подачи российской агентуры в средства массовой информации была организована утечка данных об обложивших Америку русских подводных лодках. Сначала об этом сделала громадный репортаж Си-эн-эн, потом информация пошла и по остальным каналам. «Нью-Йорк Таймс», также не без помощи российской разведки, раскопала историю об изрядно поредевшем космическом щите страны. Тысячи американцев начали освобождать от хлама давно заброшенные бомбоубежища времен холодной войны и заполнять их продуктами и запасами воды. Республиканское большинство в сенате попыталось прощупать возможности импичмента президента, конгресс потребовал предотвратить любой ценой возможность нанесения ядерного удара по США. И президенту пришлось пойти на уступки европейцам.
Всего в дни всеобщей паники по миру погибло несколько сот человек. Примерно половина из них покончили жизнь самоубийством, остальные стали жертвами обезумевших маньяков, с удивительной периодичностью поднимавших стрельбу по согражданам в самых людных местах. Тринадцать человек погибли только в маленькой Бельгии, грабя оставленные хозяевами дома. Мародеры настолько обнаглели, что при виде полиции начинали отчаянно отстреливаться. Трое полицейских погибли, шестеро были ранены.
В Канаде совершила коллективное самоубийство секта огнепоклонников в составе пятидесяти шести человек. Кроме того врачи отметили резкий пик смертей от инфарктов, особенно среди пожилых людей.
* * *
В России также нашелся повод для траура. Не вернулась из похода подводная лодка под командованием капитана 1-го ранга Заманихина. «К-445» и преследующий ее «Чикаго» устроили рискованную игру на глубине. На скорости тридцать узлов и на глубине двухсот метров они двигались друг за другом с интервалом чуть больше мили.
— Включить глушитель акустики, отстрелить имитатор шумов, лево руля двадцать! — скомандовал капитан.
Гидроакустик американцев доложил:
— Они активно ставят помехи, цель раздвоилась.
— Похоже отстрелили имитатор, молодцы. Но это вряд ли им поможет...
Капитан «Чикаго» Джозеф Берри не успел закончить свою фразу. Все на американской лодке услышали приглушенный расстоянием взрыв, русский корабль сразу потерял ход.
— Что случилось?! — крикнул Заманихин.
— Взорвался охладительный контур! — отозвался из реакторного отсека Иванов. — Растет температура реактора!
— Заглушить его!
— Поздно, стержни опущены, но реакция продолжается.
— Перейти на охлаждение забортной водой!
— Не получается, поврежден механизм забора воды. Да это и бесполезно. Тут все уже светится!
— Продуть балластные цистерны! — приказал капитан. — Всем, кто может, собраться в спасательной капсуле!
После этого он наклонился к микрофону и спросил:
— Иванов, сколько до взрыва?
— Жду в любую секунду. Могут сдетонировать боеголовки, они уже на взводе.
— Я знаю.
В это время сверху, как раз над самой лодкой раздался мощный взрыв. Атомоход вздрогнул словно ударенная хлыстом лошадь, мигнул, но тут же снова зажегся свет. Смыслова бросило на панель управления с такой силой, что из носа потекла кровь.
— Эсминцы противника прямо над нами, — доложил акустик, мичман Андрейченко, не покинувший боевого поста.
— Это все, — сказал капитан.
Лодка медленно, слишком медленно поднималась вверх. В динамике раздался голос Семенова:
— Товарищ капитан, похоже взрывом повредило одну из балластных цистерн, у нас осталась половина плавучести.
Заманихин скрипнул зубами:
— Есть только один выход.
Он наклонился над микрофоном и скомандовал:
— Оставить переходные люки открытыми.
В рубке этажом выше старпом трамбовал в спасательную капсулу все прибывающих и прибывающих матросов.
— Плотней, плотней! Жить всем охота! Давай братки, давай!
— Старпом, кончай загрузку! — скомандовал капитан.
— Все, все ребята, — сказал старпом трем подбежавшим матросам.
Он помог задраить люк спасательной капсулы и спустился вниз, в командирскую рубку.
— Готово, — доложил он Заманихину. Тот нажал на кнопку сброса капсулы. Все ждали толчка корпуса, но ничего не произошло.
— Капитан, капсула не вышла, — доложил Смыслов.
— В чем дело?
— Похоже, заклинило.
— Не везет — так до конца, — скрипнул зубами капитан. И он и все остальные офицеры на капитанском мостике обливались потом. Табло, оповещающее о перегреве реактора, мигало непрерывно. Заманихин ждал, что эсминцы продолжат «глушить» его глубинными бомбами, но «Чикаго» находился слишком близко от «Дельты», и надводным судам поневоле пришлось прекратить бомбежку русского атомохода.
— Ты хотел пустить в лодку воду? — спросил Смыслов командира.
— Да. Здесь нужно много воды, — Заманихин глянул на глубиномер. Стрелка его медленно переползла стометровую отметку. — Ну что ж, придется позвать на помощь наших американских коллег.
С этими словами он нажал на одну из кнопок на пульте пуска ракет. Звук заполняющихся водой ракетных шахт был хорошо слышен на «Чикаго».
— Они открыли ракетные шахты! — закричал акустик.
— Носовые торпедные аппараты, пли! — скомандовал Берри.
Прежде чем торпеды американцев ударили в «Дельту», Заманихин успел пороховыми зарядами выбросить все ракеты за борт лодки. Две торпеды разворотили борт русского атомохода как раз в районе реакторного отсека. «Чикаго» повезло. Раскаленный реактор не сдетонировал на взрыв торпед, а холодная вода Атлантики приостановила реакцию деления. Лодка падала на глубину двух километров долгие десять минут. Постепенно реакция деления нейтронов прекратилась.
Через полгода американцы опустили к «Дельте» свой глубоководный аппарат системы «Авалон». Лодка лежала на правом боку, обнажив огромную пробоину. Тотчас включился и вскоре начал зашкаливать счетчик Гейгера. «Авалон» поспешно пошел на всплытие.
Никто из свидетелей этой трагедии так до конца и не осознал, насколько близко человечество находилось к ядерной катастрофе.
ЭПИЗОД 52
Необъявленная война двух сверхдержав шла на всех уровнях. И едва ли не самый важный ее фронт проходил через большое четырехэтажное здание на окраине столицы. По виду это было типичное КБ закрытого типа, серая коробка с плоской крышей, с окнами, утыканными радиаторами кондиционеров. Внешне казалось, что попасть туда легко. Подумаешь, два милиционера на воротах, пропускная система, вывеска со словами «НИИ Академии наук». По коридорам ходили самые обычные сотрудники, с деловыми бумагами в руках, озабоченные и не очень. В кабинетах горели голубые экраны компьютеров, и приглушенный женский смех временами сопровождался звяканьем чайной ложечки, помешивающей непременный китайский чай.
Но на самом деле этажей в здании было пять. Высокий верх чердачного типа скрывал этот неучтенный пятый, без единого окна этаж. Люди, работающие там, были лишены обычной радости лицезреть во время работы окружающий чахлый лесок и оборотную сторону серого бетонного забора. Забавно было то, что на пятый этаж можно было попасть только из подвала. Спустившись в него по лестнице с торца здания, посвященный оказывался в небольшой комнатке с двумя внимательными вахтерами средних лет в звании не ниже майора. Проверив документы, охранники пропускали вновь прибывшего дальше, через неприметную дверь. Мягкая кабина обширного лифта поднимала посвященного на нужный этаж, двери бесшумно открывались, и вот только здесь начиналась пристальная и тщательная идентификация личности. Двое в штатском долго изучали документы, пускали в ход металлофон, электронные системы отслеживания жучков. Затем рука прибывшего опускалась на экран системы электронного сканирования отпечатков пальцев, и лишь после этого избранный попадал в пустынный коридор пятого этажа.
Работали на нем всего тридцать пять человек. Директор ЦРУ Артур Элби как-то сказал, что лично желает содрать кожу с этих людей. Самому старшему из них было сорок пять, младшему — восемнадцать. Как раз сегодня он первый раз попал в этот земной рай компьютерной мысли.
— Роман Малиновский? — спросил охранник у щуплого, коротко стриженного парнишки в очках. Среднего роста, чуть-чуть сутуловатый, со смазанными чертами лица, он явно чувствовал себя не в своей тарелке.
— Да, — несколько нервно отозвался он, поправляя заученным жестом очки. Романа несколько покоробило то, что, прежде чем спросить, майор добрых пять минут изучал его паспорт.
— Положите руку на сканер, — предложил строгий вахтер, и новичок первый раз в жизни выполнил это простое действие. Глянув на табло, майор утвердительно кивнул головой:
— Проходите.
Роман шагнул за дверь и остановился, дожидаясь своего провожатого, Николая Левина. Это был молодой парень лет двадцати семи, черноволосый красавец с вечной улыбкой на губах.
— Ну как? — спросил он Романа. — Испытываешь ли ты трепет, смертный, входя в чертоги богов?
— Пока нет, — честно признался тот, оглядываясь назад. — Только неприятно, что они так вот смотрели, как будто я уже шпион.
— Не обращай внимания, работа у них такая. Ну вот мы и пришли.
Роман Малиновский в этой жизни был явно выраженный компьютерщик-одиночка, он привык к собственной небольшой спальне с вечно горящим монитором, и зрелище обширного зала, буквально напичканного электроникой, вызвало у него растерянность. Привычный шум вентиляторов охлаждения системных блоков сливался в один ровный гул. Одновременно было задействовано не менее тридцати мониторов, хотя народа в зале было куда меньше. В помещении Роман заметил только представителей мужского пола, но Николай обратился к коллегам своеобразно:
— Братья и сестры! Представляю вам нового члена нашей банды Романа Малиновского, в миру более известного вам под кличкой Бэд.
Левин, подхватив под руку Романа, начал представлять компьютерщиков. Лишь двоим из них на вид можно было дать больше сорока лет. Представляя одного из них, Николай сказал:
— А это наш босс, Андрей Ильич Семушкин. Доктор наук, член-корреспондент Академии наук...
— Дважды женат, трижды разведен, — подхватил член-корреспондент и тут же отчитал подчиненного:
— Ты бы еще сказал мой личный адрес, телефон и имя любовницы.
— Нет, ну надо же произвести впечатление на нового члена нашей команды! — развел руками Левин.
— Ладно, проехали, — Семушкин развернулся на своем вертящемся кресле к Роману.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47