– Вы все-таки боитесь Глэдии? – спросил Бейли.
– Мне кажется неразумным оставлять вас на ночь одного, без охраны.
– Ну как знаете. Вы поняли, что вам надо сделать, Дэниел?
– Да, партнер Элайдж.
– Надеюсь, помех со стороны Первого Закона не будет.
– Меня немного беспокоит собрание, которое вы хотите провести. Вы ведь возьмете с собой оружие? Позаботитесь о своей безопасности?
– Да, непременно.
Дэниел испустил вздох облегчения, до того человеческий, что Бейли напряг зрение, пытаясь рассмотреть во мраке выражение лица робота.
– Я нахожу, что люди не всегда ведут себя логично, – сказал Дэниел,
– Нам бы тоже не повредили Три Закона, но я рад, что их у нас нет.
Бейли уставился в потолок. От Дэниела зависело многое, и все же Бейли мог открыть ему только малую часть истины. Роботы слишком зависимы. Планета Аврора имела основания выбрать своим представителем робота, однако аврорианцы все же дали маху. У роботов есть свои границы.
Так или иначе, если все пройдет хорошо, через двенадцать часов его миссия закончится. А через двадцать четыре часа он сможет вылететь на Землю, чтобы принести туда надежду. Странную надежду. В свое открытие он и сам верил с трудом, но в нем есть выход для Земли. Должен быть!
Земля! Нью-Йорк! Джесси и Бен! Уют, родные лица, дом!
Бейли думал о них, засыпая, но мысли о Земле не принесли ему привычного успокоения. Между ним и Городами пролегло отчуждение.
А в какой-то неуловимый миг все померкло, и он уснул.
Проснувшись, Бейли принял душ и оделся. Физически он был вполне бодр, но ощущал неуверенность в себе. Не потому, что собственные выводы показались ему менее убедительными в бледном утреннем свете, нет. Неуверенность вызывалась скорее предстоящей встречей с солярианами.
Разобрался он в них наконец или так и будет действовать вслепую?
Глэдия появилась первой. Ей это было проще – она ведь пользовалась внутренней связью. Бледная и замкнутая, облаченная в белое платье, она была холодна, как статуя. Представ перед Бейли, она бросила на него беспомощный взгляд. Бейли ласково улыбнулся ей, и она как будто приободрилась.
Один за другим начали появляться прочие участники встречи. Следом за Глэдией возник Аттлбиш, заместитель директора Службы Безопасности, стройный и надменный, с неодобрительно выпяченным тяжелым подбородком. За ним роботехник Либич, сердитый и нетерпеливый, приспущенное веко периодически подергивается. Социолог Квемот, немного усталый, заговорщически улыбнулся Бейли, как бы говоря: мы встречались, мы свои люди.
Клорисса Канторо, кажется, чувствовала себя неловко в обществе других. Увидев Глэдию, она громко фыркнула и уставилась в потолок. Врач, доктор Тул, появился последним. Вид у него был изможденный, почти больной.
Все были в сборе, кроме Грюера, который поправлялся медленно и потому не мог присутствовать на встрече. Что ж, придется обойтись без него, подумал Бейли. Все участники встречи были в официальных костюмах и сидели в плотно занавешенных комнатах.
Дэниел хорошо все организовал. Бейли горячо надеялся, что он так же хорошо справится и с оставшейся частью своей задачи. Инспектор переводил взгляд с одного космонита на другого. Сердце у него глухо колотилось. Они смотрели на землянина из разных комнат, и от разного освещения, разной мебели, разных стен рябило в глазах.
– Я хочу рассмотреть убийство доктора Дельмара. – начал Бейли, – с точки зрения мотива, возможности и средств, именно в таком порядке.
– Это надолго? – перебил Аттлбиш.
– Все может быть, – отрезал Бейли. – Меня вызвали сюда расследовать убийство – это моя работа и моя профессия. Мне лучше знать, что нужно делать. – Не давай им спуску, подумал он, иначе ничего не выйдет. Подавляй их! Подавляй! И продолжал, стараясь подбирать слова пожестче и поязвительнее: – Начнем с мотива. Мотив – по-своему, самый трудный этап следствия. Возможность и средства – понятия объективные и легко подтверждаются фактами. Мотив же – понятие субъективное. Он может быть известен окружающим – например, месть за публичное оскорбление, а может быть и совершенно неизвестен: скажем, иррациональная ненависть, которую сдержанный человек никому не открывает.
Итак, почти все вы в беседах со мной заявили, что считаете виновной Глэдию Дельмар. Других подозрений ни у кого не было. Имелся ли у Глэдии мотив? Доктор Либич назвал его. Он сказал, что Глэдия часто ссорилась с мужем, и Глэдия сама призналась мне, что это правда. Бешенство, вызванное ссорой, безусловно может толкнуть человека на убийство. Прекрасно. Но вопрос в том, только ли у одной Глэдии был мотив? Например, доктор Либич…
Роботехник так и подскочил, потом ткнул в Бейли пальцем.
– Поосторожнее, землянин.
– Я только теоретизирую, – холодно сказал Бейли. – Вы, доктор Либич, работали с доктором Дельмаром над новыми моделями роботов. Вы лучший специалист по роботехнике на Солярии. Вы сами так сказали, и я вам верю.
Либич улыбнулся, не скрывая своего снисхождения.
– Но я слышал, – продолжал Бейли, – что доктор Дельмар собирался порвать с вами из-за некоторых ваших поступков, которых не одобрял.
– Это ложь! Ложь!
– Кто знает? А если правда? Чем не мотив – избавиться от него, пока он не нанес вам публичного оскорбления? Мне кажется, вам нелегко было бы перенести подобное. Теперь вы, госпожа Канторо, – быстро продолжил Бейли, не дав Либичу возразить. – Смерть доктора Дельмара сделала вас ведущим фетоинженером, вы получили ответственную должность,
– Праведное небо, да мы ведь уже обсуждали это! – сердито крикнула Клорисса.
– Знаю, но тем не менее ваш мотив тоже следует принять во внимание. Что касается доктора Квемота, он постоянно играл с доктором Дельмаром в шахматы. Может быть, его злили слишком частые проигрыши.
– Проигрыш в шахматы вряд ли может служить мотивом для убийства, инспектор, – спокойно заметил социолог.
– Зависит от того, насколько серьезно вы относитесь к игре. Мотив, который для убийцы заслоняет весь мир, другим может показаться совершенно незначительным. Впрочем, дело не в том. Я лишь, старался показать вам, что одного мотива недостаточно. Мотив мог быть у любого – особенно для убийства такого человека, как доктор Дельмар.
– Что вы хотите сказать? – негодующе спросил Квемот.
– Только то, что доктор Дельмар был «хороший солярианин». Все вы сами о нем так отзывались. Он строго придерживался солярианских моральных норм. Он был идеалом, почти абстракцией. Кто же мог любить такого человека или хотя бы чувствовать к нему симпатию? Человек, лишенный недостатков, только заставляет других почувствовать собственное несовершенство. Древний поэт Теннисон выразил это так: «Тот весь изъян, кто вовсе без изъяна».
– Нельзя же убить человека только за то, что он слишком хороший, – нахмурилась Клорисса.
– Это вы так думаете, – отозвался Бейли и вернулся к прерванному рассуждению: – Доктор Дельмар раскрыл (или думал, что раскрыл) на Солярии заговор, ставивший целью завоевание Галактики. Дельмар хотел вмешаться, поэтому люди, входившие в заговор, могли счесть необходимым убрать его. В заговоре мог состоять кто угодно – в том числе, конечно, и госпожа Дельмар – а также и заместитель директора Службы Безопасности Корвин Аттлбиш.
– Я? – процедил тот.
– Не вы ли пытались закрыть следствие, став главой ведомства после происшествия с Грюером?
Бейли отпил несколько глотков из пакета, который вскрыл сам – ни человек, ни робот его не касался, – и собрался с силами. Пока что он тянул время и был благодарен солярианам за то, что они ведут себя тихо. Впрочем, они не привыкли, как земляне, спорить друг с другом и не умели драться врукопашную.
– Рассмотрим далее, у кого была возможность совершить убийство. Существует общее мнение, что возможность была только у госпожи Дельмар, поскольку лишь она могла достаточно близко подойти к мужу. Но так ли это? Предположим, что кто-то другой решился убить доктора Дельмара. Неужели столь отчаянное решение не отодвинуло бы на второй план неприятную необходимость личного контакта? Если бы кто-то из вас задумал убийство, разве он не согласился бы потерпеть несколько минут ради того, чтобы совершить его? Разве он не мог пробраться в имение Дельмара…
– Вы не знаете, о чем говорите, землянин, – ледяным тоном прервал Аттлбиш, – То, что мог или не мог сделать предполагаемый преступник, значения не имеет. Дело в том, что сам доктор Дельмар никогда бы не позволил приблизиться к себе – уж вы мне поверьте. Если бы кто-нибудь вздумал явиться к нему, доктор Дельмар не посмотрел бы на самую близкую и старую дружбу и выгнал бы этого человека вон, а при необходимости позвал бы роботов и велел бы вышвырнуть его.
– Да, – сказал Бейли, – все верно – при условии, что доктор Дельмар понял бы, что видит перед собой живого человека.
– Что вы говорите? – дрогнувшим голосом спросил удивленный доктор Тул.
– Когда вы после убийства оказывали помощь госпоже Дельмар, она думала, что видит ваше изображение, доктор, пока вы не дотронулись до нее. Она сама говорила мне это, и я ей верю. Скажу и про себя – я не привык к видеоконтактам, и когда по прибытии на Солярию беседовал с агентом Грюером, то думал, что он в самом деле здесь. Когда же после разговора он исчез, я крайне удивился. А теперь обсудим обратную возможность. Человек всю свою взрослую жизнь общается только по видео, никогда и ни с кем не видится лично, за исключением редких встреч с женой. И вдруг перед ним появляется кто-то – не жена. Конечно, он подумает, что это видеосеанс – тем более если робота научили сказать Дельмару, что он сейчас соединит его с таким-то.
– Ничего подобного, – сказал Квемот. – Пришедшего выдал бы фон.
– Возможно – но кто из вас в такие мгновения обращает внимание на фон? Прошло бы несколько минут, прежде чем Дельмар почувствовал бы неладное, а за это время его приятель успел бы подойти к нему и ударить по голове.
– Это невозможно, – не уступал Квемот.
– Я другого мнения. Я считаю, что возможность не является неоспоримым доказательством вины госпожи Дельмар. Да, у нее была возможность, но она была и у других.
Бейли снова сделал паузу. На лбу у него выступила испарина, но вытереть ее означало показать свою слабость. Нельзя было упускать бразды правления – тот, в кого он метил, должен был сознавать превосходство Бейли, а землянину нелегко добиться такого от космонита. Бейли посмотрел на всех по очереди и счел, что пока дела идут неплохо. Даже Аттлбиша проняло, и он проявлял вполне человеческие признаки волнения.
– Наконец, перейдем к средствам – самому загадочному моменту во всем деле. Орудие убийства так и не было найдено.
– Знаем, – сказал Аттлбиш. – Если бы не это, мы бы уже предъявили обвинение госпоже Дельмар и никакого следствия не понадобилось бы,
– Допустим, – сказал Бейли, – Итак, рассмотрим вопрос о средствах. Существуют две возможности. Либо убийство совершила госпожа Дельмар, либо кто-то другой. Если убила госпожа Дельмар, орудие осталось бы на месте преступления – при условии, что кто-то не унес его позднее. Мой партнер, господин Оливо с Авроры, сейчас отсутствующий, предположил, что такую возможность имел доктор Тул. Я спрашиваю доктора Тула в присутствии всех: вы действительно сделали это? Вы унесли оружие, оказав предварительно помощь лежащей без чувств госпоже Дельмар?
– Нет, нет, – затрясся доктор. – Клянусь вам. Допрашивайте меня, как хотите – клянусь, что ничего не уносил.
– Полагает ли кто-либо из присутствующих, что доктор Тул солгал? – Все промолчали. Либич взглянул на что-то за кадром и произнес какие-то слова.
– Второй вариант: преступление совершил кто-то другой и унес оружие с собой. Если так – зачем он это сделал? Унести оружие – значит объявить всем, что госпожа Дельмар невиновна. Если убийца – третье лицо, с его стороны было вопиющей глупостью не оставить оружие рядом с телом и не обвинить тем самым госпожу Дельмар. Итак, орудие в любом случае должно было находиться на месте преступления! Просто его никто не заметил.
– Мы что, по-вашему, дураки или слепые? – спросил Аттлбиш.
– Вы – соляриане. Потому-то и не смогли распознать то орудие, которое осталось на месте преступления.
– Ничего не понимаю, – с отчаянием сказала Клорисса.
Даже Глэдия, которая не подавала признаков жизни в продолжение всего разговора, удивленно смотрела на Бейли.
– Мертвый мужчина и женщина в обмороке – не единственные, кто остался на месте преступления. Там был еще и вышедший из строя робот.
– Ну и что же? – сердито спросил Либич.
– Разве не очевидно, что, если мы исключим невозможное, нам останется истина, хоть и невероятная? Тот робот и был орудием убийства, которое никто из вас в силу своего воспитания не сумел распознать.
Все заговорили разом, кроме Глэдии, которая продолжала молча смотреть на Бейли. Инспектор поднял руки.
– Подождите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28