Он встал со скамьи, но тут к площадке с песочницей подошла девчонка в широченных брюках и в тельняшке под распахнутым жакетиком. Она посмотрела в одну сторону, в другую и какими-то крадущимися шажками приблизилась к Вале.
– Вы знаете, – тихо сказала она, – мне надо с вами поговорить. Почему-то Матильде было неловко обращаться к Вале на "ты".
– Пожалуйста! – так же тихо ответил Валя. При свете фонарей на площадке он заметил, какими расширенными и неподвижными глазами Матильда смотрит на него.
– Мне нужно задать вам один вопрос.
– Слушаю.
– Вот... ваше имя – Валентин... А... а в школе вас за что-то прозвали Альфредом?
Голова у Вали заработала со скоростью электронно-вычислительной машины. Альфред! Что это еще за Альфред? А может быть, это имя или прозвище – ключ к разгадке какой-то тайны? И, помедлив немного, Валя ответил:
– Н-ну... предположим.
При этих словах Матильду сильно качнуло. Валя даже испугался, что она сейчас упадет, но она удержалась на ногах и спросила, глядя еще пристальней:
– Нет... нет, скажите: вы точно Альфред?
– Ну, совершенно точно, а кто же еще? – уже уверенно и довольно громко сказал Валя.
Матильда плюхнулась на скамейку, откинула голову на ее спинку и закрыла глаза. "Все! – подумала она. – Теперь сомнений нет: во мне э т о сидит!"
– Что с тобой? – спросил Валя.
– Так... ничего... – сказала она слабым голосом и нашла в себе силы встать. – Альфред! Я, конечно, с риском для жизни вам это говорю, но вам надо бежать отсюда, спасаться!
Снова в голове у Вали заработала ЭВМ. Значит, Альфред – это действительно ключ! Теперь как бы опять не сделать какую-нибудь глупость, как бы поосторожней быть со своими вопросами, как бы заставить эту девчонку открыть всю тайну!
– Скажи, пожалуйста, как тебя зовут?
– Матильда. Только вы моего имени никому не называйте.
– Хорошо. Я прекрасно знаю, какая опасность мне грозит. А ты сама-то знаешь?
Матильда вскинула плечи.
– А чего тут знать?! Лешка Тараскин хочет рассчитаться с вами за все.
– За все?
– За все! – Матильда кивнула, мрачно глядя на собеседника. – И за Тамару эту самую, и за колонию для несовершеннолетних... я просто не понимаю, как вы могли сюда приехать, если между вами такое произошло. Ведь у него здесь целая банда!
Валя почувствовал, что у него отвисает челюсть, но он справился с этим. Как бы не сглупить! Как бы не задать вопроса, который даст Матильде понять, что он никакой не Альфред!
– За колонию, значит... – пробормотал он и, помолчав, спросил: – Ну а как эта... Тамара? Как она сейчас?
– Ну, вы же знаете: жива осталась. Нож только немножко до сердца не достал. А теперь вот Леша хочет с вами счеты свести.
Валя вынул носовой платок, вытер им взмокший лоб и продолжал разговор:
– Понятно! Ну а как он сам теперь поживает? Я Лешку имею в виду.
– Как всегда. Дерется, пьянствует со взрослыми алкоголиками... Недавно мальчишку ограбил, велосипед отнял. Антонина Егоровна прямо с ним извелась.
Валя сел, хотя врожденная вежливость никогда не позволяла сидеть, если с ним разговаривают стоя.
Его ЭВМ отказала из-за перегрузки. Где тут правда, а где ложь? Скорее всего, Лешка что-то наплел сам на себя... А вдруг он и в самом деле что-то такое наворотил? Но когда же он все это успел? Как он умудрился за два с половиной месяца из благоразумного малого превратиться в бандита? Валя понял, что в этих вопросах ему сейчас не разобраться. Он вдруг вскочил и в упор уставился на Матильду.
– Матильда, слушай: ты знаешь, что я собираюсь поступить на юридический?
– Знаю... А потом – следователем.
– Так вот, мне уже сейчас надо одно дело раскрыть.
Глаза Матильды опять расширились и стали неподвижными.
– И в этом деле опять Тараскин замешан?
– Тараскин. Ты не хочешь мне помочь?
– А... как? – чуть слышно прошептала Матильда.
– Мне бы спрятаться где-нибудь до утра. Предположим, в подвале или на чердаке.
Вы сами понимаете, что переживала в эти минуты Матильда. Десять минут тому назад она окончательно убедилась в своих способностях к ясновидению, а тут ей самой предлагают стать участницей романтической и трагической истории Тараскина и Альфреда. Но чем это кончится для нее самой? Не достанется ли ей от Тараскина, как досталось Тамаре? Матильда изо всех сил напрягала свое воображение и с грустью убедилась, что предвидеть собственное будущее она не может. Но неужели отказаться от этого изумительного приключения и дать понять Вале, что она – натура мелкая, не достойная стоять в одном ряду с Тамарой, Тараскиным и Альфредом?
И Матильда сказала тихо:
– Я рискую жизнью, конечно, но я могу взять у мамы ключ от домоуправления. Моя мама – управдом.
– А она до утра туда не зайдет?
– Раньше девяти не придет. Только я вас там запру, а ключ унесу. А то мама может его хватиться.
– А утром как я выйду?
– Я встану пораньше и выпущу. Только вы свет не зажигайте.
– Хорошо. Не буду.
– Тогда пойдемте! Только вы лучше в подъезде меня подождите. А то они скоро все поужинают и снова выйдут.
– Есть! Идем!
Матильда несколько раз оглянулась, убедилась, что ребят во дворе нет, и увела Валю в свой подъезд, не заметив, что из лоджии противоположного корпуса за ними, разинув рот, наблюдает Демьян.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
В тот вечер в семействах Закатовых, Огурцовых, Красилиных и Григошвили дети ужинали торопливо, глотая почти не прожеванные куски. У всех было тревожно на душе, всех мучило какое-то болезненное любопытство: чем кончится встреча между Тараскиным и Валентином? Подобно Демьяну, то один, то другой выходил в лоджию или выглядывал в окно. Они видели Валю, сидящего на скамейке, потом обнаружили, что его нет во дворе, но все, кроме Демьяна, упустили тот момент, когда Матильда увела его в подъезд.
– Похоже, он сообразил, что у нас тут неладно, – заметила Нюра, выйдя после ужина с братом во двор.
– И смотал удочки, – согласился Федя.
И тут к ним подскочил Демьян.
– Э! Вы знаете что? Матильда... это... ну, как ее? Ну, как это называется? Ну, которых расстреливали!
– За что расстреливали? – спросил Федя.
– Ну, которых во время войны... это... вешали.
– Предательница, что ли? – догадалась Нюра.
– Во! Ага! Она его к себе... Они стояли тут, шептались, а потом она его к себе увела. Чтобы, это... чтобы от Тараскина спрятать.
– Кого спрятать? – подходя, спросила Оля.
– Вальку, – ответил Демьян и повторил рассказ о своих наблюдениях.
Тут подошел Миша и тоже спросил, в чем дело. Разговаривая, все машинально поглядывали на подъезд Матильды, и вдруг Оля воскликнула чуть ли не на весь двор:
– Ой! Смотрите!
В незашторенном окне домоуправления рядом с подъездом вдруг вспыхнул яркий свет и тут же погас.
– Э!.. Что там такое? Это кто там туда? Кто там туда... приглушенно зачастил Демьян.
– Может, Мария Даниловна зашла? – предположил Федя.
– Зачем? – спросил Миша.
– Документы какие взять...
– Ты думай наперед, что говорить! – набросилась на брата Нюра. Свет одну секунду горел! Что, она там теперь в потемках шарит?
Вдруг Огурцов проговорил властно и энергично:
– Пошли! Пошли за мной!
Он, не оглядываясь, пробежал по бульварчику и остановился напротив подъезда Матильды. Все молча протопали за ним.
Здесь, под деревьями и за кустами, было довольно темно. Фонари горели только над асфальтированным проездом вдоль корпуса. Но застекленная дверь подъезда позволяла увидеть освещенную площадку первого этажа и часть двери на левой боковой стене, двери, ведущей в домоуправление. Площадка была не на одном уровне с землей, к ней вели несколько ступенек, и поэтому верхнюю половину двери наблюдатели видеть не могли.
– Постоим и подождем, – сказал Миша. – Посмотрим, кто оттуда выйдет.
В это время появились Русико и Зураб. Они увидели, что на малышовой площадке никого нет, услышали приглушенные голоса в стороне и присоединились к наблюдавшим.
Снова стали гадать, кто там – Матильда или управдом, почему свет так быстро погас... И вдруг все разом то ли тихо охнули, то ли громко вздохнули. Дверь домоуправления открылась, и из нее вышла Матильда. Она кивнула кому-то, закрыла створку двери, повернула ключ в замке и удалилась. Теперь сомнений не было: Матильда заперла Валю в конторе.
Все довольно долго молчали. У Красилиных и у Оли с Мишей было тошно на душе. Выходит, Лешка теперь будет знать, где находится Валя, и последнему встречи с Тараскиным не избежать.
Никто не обратил внимания, что Григошвили куда-то изчезли. Демьян вышел на асфальт и стал прыгать перед окном, стараясь заглянуть в него. Но оно находилось слишком высоко от земли. Оля тихонько отвела Мишу в сторону.
– Миш... Как ты думаешь, что будет?
– Матильда скажет матери, почему она спрятала Вальку, и та примет какие-нибудь меры.
– Какие меры? Какие? Пригрозит Тараскину? А он соврет, что не собирался никого бить, а потом примется за свое. Да еще с Матильдой счеты сведет. Только он при взрослых этого не будет делать.
– А может, наоборот, она его туда нарочно заманила, чтобы он от Тараскина не ушел.
Взволнованная Не Такая Как Все стояла перед ним вытянувшись в струнку, глаза ее блестели в полумраке, и это делало ее особенно красивой.
– Мишка, а ведь правда! Значит, мы должны как-нибудь сами?
Миша молчал.
– Мишка, неужели мы все время будем под дудку Тараскина плясать и с Красилиными вермут пить?
Миша опять ничего не ответил.
Не Такая Как Все приблизила к его лицу свое.
– Мишка, ты ведь вчера хвастался, что Тараскину морду набьешь... А теперь – в кусты?
– Не в кусты, а... Тут надо подумать.
– Ну, думай! А я, например, наши силы подсчитала. Нюрку я беру на себя. Я ей так руку выверну, что ее в больницу отправят. И мне за это ничего не будет, потому что я человека от хулиганов спасала. Потом я берусь за Демьяна. Валька нам тоже поможет, он, надеюсь, не трус... Вот как бы с Красилиным и Тараскиным управиться? У Тараскина ведь нож...
Не Такая Как Все так деловито, так хладнокровно обсуждала подробности предстоящей потасовки, что Огурцов почувствовал: он не может с ней спорить, он не в состоянии оказаться трусом в ее глазах. И он пробормотал:
– Конечно... если использовать фактор внезапности...
– Правильно, Мишка! Фактор внезапности! – горячо подхватила Не Такая Как Все.
– А насчет ножа... – задумчиво продолжал Миша. – У нас при переезде две ножки у стула отвалились. Довольно увесистые.
– Правильно, Мишка! Неси! Обе неси!
Миша ушел, а Оля вернулась к Красилиным. Брат и сестра не разговаривали между собой. Решив, что пора перестать модничать, они обо всем договорились еще до того, как вышли во двор. Если Тараскин и остальные набросятся на Валю, Федя даст по зубам сначала Лешке, потом Огурцову, а Нюра ухватит за косу "психованную" и так ее отвалтузит, что навсегда отобьет охоту кидаться на людей. Младших они не принимали в расчет.
– Эй! Сюда! – закричал вдруг Демьян, прыгавший перед окном, и все трое перебежали на асфальт. – Там он, там! – продолжал кричать во весь голос Демьян. – Я гляжу, а он вдруг это... к самому окошку сунулся и чего-то дергает... А потом увидел меня – да как отскочит! Там он, значит! Там!
В это время подошел Миша с двумя ножками от стула, и Демьян рассказал ему, кого он увидел в окне. Выслушав его, Миша молча передал одну из ножек Оле. Нюра покосилась на него.
– Для чо ты их принес?
– Пригодятся, – сквозь зубы ответил Миша.
Нюра подумала, что такой палкой человека запросто можно убить. Демьян продолжал кричать о том, как он увидел Валю, и под этот крик Нюра шепнула брату:
– Ты бы тоже какую палку взял.
– Не. Я так, – ответил Федя.
Войдя с Валей в контору домоуправления, Матильда машинально включила свет и тут же выключила его, вскрикнув тихонько:
– Ой, какая я дура!
Яркая лампа на несколько секунд ослепила ребят, но скоро их глаза привыкли, и они убедились, что в помещении не так уж темно. Свет от дворового фонаря падал в окно, и отчетливо можно было разглядеть обстановку конторы.
– Ой, какая я дура, включила свет! – повторила Матильда.
Валя подошел к окну.
– Во дворе, похоже, никого нет. Может быть, не заметили.
Оба помолчали.
– Вот здесь, значит, стулья, – сказала Матильда. – Видите? Можно поставить в ряд и спать...
– Спасибо! Я так и сделаю.
– Вы, может быть, голодный... Может, вам принести чего-нибудь?
– Не надо, спасибо! У меня бутерброд в кармане плаща.
– Хорошо. Тогда я, значит, пошла? – Матильда все еще медлила возле двери. Ей очень не хотелось расставаться с этим Валей, с этим Альфредом, с этим удивительным человеком, рядом с которым она чувствует себя героиней приключенческого романа.
– Спасибо! – сказал Валя. – Не будем рисковать, иди! Ты же сама сказала, что ведь ключ...
– Ага. – Матильда кивнула. – Тогда, значит, до утра!
– До утра! Постой! А в котором часу ты меня выпустишь?
– Я на шесть часов будильник поставлю. Будто нечаянно. И выпущу вас.
– Хорошо. Спасибо! До утра!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27