Слышалось жужжание мотора холодильной установки, перегонявшей жидкий газ.
— Взгляните, — вдруг сказал Дон Фестенбург.
Невольно остановившись, Эрик прикурил дрожащей рукой сигарету и подошел ближе.
Там, в хрустальном гробу, словно подвешенное в воздухе, плавало тело Джино Молинари. Лицо его исказила агония. Он был мертв, это определялось невооруженным глазом. Умерщвлен секретарь ООН был каким-то архаичным оружием — скорее всего, огнестрельным, — о чем красноречиво свидетельствовали кровавые раны. В теле зияло несколько дыр, и прорванная пулями униформа цвета хаки была запятнана высохшей кровью. Руки были подняты и устремлены вперед — словно в последний момент человек пытался остановить убийц.
Перед Эриком, несомненно, предстал факт политического убийства: тело было прострелено пулями, отчего конвульсивно изогнулось, едва не разорванное на части. «Какой дикий, варварский способ умерщвления, — подумал Эрик. — Однако нельзя не признать — крайне действенный и эффективный».
— Ну как? — подал голос стоявший сзади Дон Фестенбург. — Как вам экспонат номер один нашего паноптикума? Давайте предположим, что перед нами робант, дожидающийся момента, когда он понадобится Джино, точно так же сконструированный в «Дженерал Электроникс».
— Но зачем это Молинари?
— Причин может быть несколько, почесав кончик носа, сказал Дон Фестенбург. — К примеру, на случай неудачного покушения на жизнь секретаря. Экспонат может быть выставлен как доказательство его смерти, чтобы ввести противника в заблуждение. Есть вероятность, что Джино намеревается рано или поздно отойти от дел, и готовит себе достойный уход: с покушением и легендарной смертью на глазах у народа. Так сказать, стать памятником при жизни.
— И вы уверены, что это робант?
— Я ни в чем не уверен, — холодно сказал Дон Фестенбург. — Я и думать не смею о том, что это — или кто это — на самом деле. Понимаете?
Дон Фестенбург отрывисто кивнул. В помещение вошли майоры службы «Сикрет Сервис», охранявшие вход в паноптикум. Эрик понял, что удовлетворить любопытство ему не удастся: тело осмотреть не позволят.
— И давно он здесь?
— Это известно одному Джино, а уж он, будьте уверены, никому не раскрывает своих тайн. На вопросы он отмалчивается и лишь лукаво усмехается в ответ. «Погодите, Дон, эта штука нам еще ох как пригодится, — говорит он мне в своей загадочной манере».
— Но если это не робант...
— Тогда это Джино Молинари собственной персоной, растерзанный градом пулеметной очереди. Примитивное, давно вышедшее из моды оружие, однако оно не дает ни малейшего шанса восстановить организм методами трансплантационной хирургии, — Дон Фестенбург поднял указательный палец. — Видите, повреждена черепная коробка? Часть мозга безвозвратно утеряна. Если бы это был он, не удалось бы восстановить его и вернуть к жизни, никакими методами, разве что клонировать бездумную куклу из плоти. Короче говоря, те, кто устроил покушение, знали, чего добивались, — и добились своего. Итак, вопрос: если это Джино, то откуда он взялся? Из будущего? Если мы поверим в сказки о веществе, сотворенном в одном из филиалов вашей фирмы... то очень может быть, что дело обстоит именно так. А вы что думаете на этот счет? — Фестенбург с интересом уставился на Эрика.
— Ничего, — признался Эрик. Ему были известны только слухи.
— В любом случае, это труп, — сказал Фестенбург. — И день за днем он приводит меня во все большее смятение, не дает мне спокойно жить, ставит все новые и новые загадки. Может, это Джино, которого убили в параллельном мире агенты Лилии? — судя по мрачным оттенкам в голосе, Дон Фестенбург больше не шутил. — Возможно, это альтернативный мир, в котором Земля не вступила в войну на стороне Звездной Лилии, и секретаря убили агенты их контрразведки. И тогда Джино пытается отыграться, взять реванш в этом мире... как вы думаете, доктор? Может такое существовать в действительности? Медицина допускает подобное?
«Допускает: двери психушки открыты для всех», — подумал Эрик. А сам ответил:
— Я слишком мало знаю об этом препарате, чтобы делать выводы...
— Очень жаль. Я надеялся, что хотя бы вы раскроете мне глаза на происходящее. Разочарован. Ведь вы беседовали с Молинари. Для этого я, собственно, и привел вас сюда. Хорошо, попробуем подойти к делу с логической стороны. Предположим, перед нами настоящий труп, из данного измерения, не имеющий ничего общего с этой магией — путешествиями во времени и прочим, — Дон Фестенбург замялся, не уверенный в своих рассуждениях. — В таком случае напрашивается убийственный вывод...
— Продолжайте, — напряженно сказал Эрик, который, казалось, сам начал догадываться.
— Нет никакого Джино Молинари!
Эрик хмыкнул.
— Неплохо придумано.
— Все они робанты. Один с программой здорового и энергичного человека, выставленный на обозрение народу. Второй изображает больного, полумертвеца, для успокоения врагов и так называемых «союзников». И третий — истинный труп в хрустальном гробу — для того, чтобы предъявить в нужный момент, когда игра будет кончена.
Дон Фестенбург ораторским жестом показал на стеклянный ящик с «заморозкой» в подтверждение своих слов.
— И неизвестно, не появятся ли другие варианты Джино Молинари. Логично? Могу себе представить, какие будут двойники. Как думаете?
— Вероятно, здоровяк, супермен, — предположил Эрик. — Такого не хватает в этой логической цепи. На случай, если потребуется доказать миру, что секретарь выздоровел. Кстати, вы читали его историю болезни?
— Само собой, — кивнул Дон Фестенбург. — Кстати, еще одна интересная деталь бросается в глаза при чтении этого прелюбопытного в своем роде документа. Все анализы брались со стороны: никто из медицинского штата, включая Тигардена, не имеет к ним ровным счетом никакого отношения. Я проверял, не трудитесь спрашивать нашего старого больного доктора, он и так на грани помешательства от того, что происходит вокруг. И вас, доктор, ни к каким обследованиям не подпустят, даже не думайте. Все, что вам остается, — ваши «умные приборы», которые лечат тело без вашего вмешательства. Вы можете прикасаться к телу Молинари годами, но вам не дадут проникнуть внутрь.
— У вас очень... развитое воображение, — заметил Эрик.
— Это не имеет отношения к делу. У вас, думаю, тоже вращается в голове немало идей, как все это объяснить.
— Ваш ум повышенно возбудим.
— Имеете в виду щитовидку? Да, по цвету моего лица вы вправе вынести подобный диагноз. Но не путайте причину и следствие. Все мои предположения основаны на фактах, — подчеркнул Дон Фестенбург. — Я хочу знать, кто такой Джино и к чему он стремится, чего добивается. Это человек необычайно хитрый и дальновидный, незаурядного склада ума. С возможностями, которые дает должность, с экономическими и человеческими ресурсами, которые находятся в его распоряжении, он способен на многое. Но при этом на стороне Молинари всего одна вшивая планетка, в то время как у них — целая звездная империя, включающая двенадцать планет и восемь лун. Вы сами знаете, доктор, это не дает ему покоя; ситуация вгоняет его в гроб. Понимаете, о чем я? Теперь главный вопрос: что позволяет ему оставаться живым? Вот истинное чудо.
— Думаю, вы правы.
Становилось яснее, почему Молинари принял его на работу.
— А с этой нимфеткой уже встречались?
— Вы имеете в виду Марию Райнеке?
— Только представьте себе, когда планета на грани гибели, Молинари, зная, что мы обречены, что достанемся ригам, если Звездная Лилия не предпримет чего-нибудь, — заводит себе Лолиту. Наглую, надменную, самоуверенную кокотку с изломанной неустойчивой психикой подростка и маньячки. Вы же видели, наверное, как она поднимает его из постели? Как заводную куклу. Вы слышали о дзене, доктор? Так вот, это один из коанов, или парадоксов, потому что Мария должна была стать последней соломинкой, которая утопит Джино. Невольно пересмотришь всю жизнь человеческую: ведь мы никогда не знаем, что такое последняя капля, та, что переполняет чашу. За ней может последовать нечто совершенно новое и невообразимое. Честно говоря, я Марию терпеть не могу, — Дон Фестенбург поморщился при одной мысли о Марии Райнеке. — Она отвечает мне взаимностью, с такой же интенсивностью. Нас связывает только общее дело.
— Какое же?
— Мы оба работаем на Джино. Разве вы не видите результатов?
— Интересно, а Мария видела пленку со здоровым Молинари?
Дон Фестенбург посмотрел на Эрика округлившимися глазами:
— А что? Хорошая мысль. Может, ей стоило бы на него полюбоваться. Впрочем, это меня не касается. Кстати, доктор, к моей теории, что на записи может быть не робант, а человек, магнетический, харизматический лидер. Если Мария увидит его — другие Молинари просто исчезнут, потому что на пленке существует именно такой Молинари, каким Мария хочет видеть Джино в жизни.
«Интересно, а как к этому отнесся бы сам Молинари?» — подумал Эрик. Вероятно, это объясняло, почему Секретарь так долго держит карту с двойником в рукаве.
— Одно только не дает мне покоя: если он робант, как Мария до сих пор не обнаружила этого?
— То есть?
— Как бы помягче выразиться... неужели она могла не заметить, что на протяжении довольно-таки долгого времени является любовницей побочного продукта компании «Дженерал Электроникс»?
— Доктор, меня это начинает утомлять, — поморщился Дон Фестенбург. — Давайте закончим дискуссию. Вам пора осваиваться на новом месте, обустраивать быт, а мне... тоже пора возвращаться к неотложным делам.
Офицеры из «Сикрет Сервис» расступились.
— Я все же не могу поверить... поскольку лично встречался с Джино Молинари и...
Фестенбург обернулся от дверей.
— Но не встречались с тем, кто снят на пленке, — спокойно возразил он. — Который, быть может, происходит из другого мироздания, в котором Земля способна отразить заговоры и агрессию внешних противников и лукавых союзников. Трое или даже четверо Молинари могут составлять целый военный совет. Ничего мыслишка? Представляете, что они способны выработать, к каким результатам прийти? Один ум в четырех ипостасях.
— Как вы разбежались. Не забывайте, что один уже труп.
— Не имеет значения, — Дон Фестенбург снова предупреждающе поднял палец, даже напутственно как-то поднял. — Главное — опыт. — И, переступая порог, добавил: — Одна только встреча с инвалидом произвела на вас огромное впечатление, согласитесь.
— Да уж.
— То-то.
На пороге появился служащий-робант в униформе.
— Доктор Арома, вас срочно желает видеть Генеральный Секретарь Джино Молинари. Мне поручено проводить вас в его кабинет.
— Ой, — сказал Дон Фестенбург, нервничая. — Кажется, я вас задержал.
Эрик без слов проследовал за робантом по коридору к лифту. Он интуитивно чувствовал, что вызов не просто так.
Молинари ждал его в кабинете, сидя в инвалидной коляске на колесиках, с посеревшим, осунувшимся лицом.
— Где вы были? — пожаловался он. — Впрочем, не имеет значения. Доктор, ожидается срочная конференция: прибыли полномочные представители Лилии, и вы должны присутствовать на ней. Я чувствую себя не совсем хорошо, поэтому в любой момент может понадобиться ваше вмешательство.
— Нельзя ли отложить?
— Ни в коем случае. Прилетел премьер. Очевидно, намечается что-то серьезное; лильцы хотят доконать меня. Премьер не может задерживаться более суток — нас разделяют громадные расстояния, парсеки пути.
Секретарь нажал кнопку в подлокотнике, и коляска покатилась за дверь.
— Пойдемте, доктор. Совещание начнется с минуты на минуту.
— Я встречался с Доном Фестенбургом.
— А-а, этот крысеныш... Умный малый, не правда ли? И способный ученик. Что он вам показывал?
Эрик смолчал. Вряд ли стоило рассказывать секретарю про его труп, особенно после того, как он только что жаловался на здоровье. Поэтому Эрик просто ответил:
— Водил меня по зданию.
— О-о, Дон Фестенбург может работать в Шайенне экскурсоводом: он у меня в доверии, поэтому знает все уголки в Белом Доме.
Они свернули за угол, где Молинари моментально окружила толпа переводчиков, чиновников министерства иностранных дел и вооруженной охраны. Тележка Молинари исчезла среди них, и теперь Эрик только слышал голос вождя.
— Прибыл Френик, собственной персоной. Представляю, чего лильцы хотят! Но мы еще посмотрим; лучше не загадывать вперед, они ведь телепаты. Предположениями только облегчаешь им работу.
«Френик», — внезапно холодом обожгло спину Эрика. Сам премьер-министр Звездной Лилии.
Неудивительно, что Молинари захворал.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Делегация землян торопливо расположилась по одну сторону длинного дубового стола. Из противоположных дверей конференц-зала стали появляться делегаты-пришельцы, рассаживаясь с деловитым видом. Очевидно, тратить время попусту они не хотели: ход войны заставлял торопиться.
Вот вошел премьер-министр Френик. Немедленно поднялась с мест вся делегация пришельцев и несколько участников конференции из числа землян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Взгляните, — вдруг сказал Дон Фестенбург.
Невольно остановившись, Эрик прикурил дрожащей рукой сигарету и подошел ближе.
Там, в хрустальном гробу, словно подвешенное в воздухе, плавало тело Джино Молинари. Лицо его исказила агония. Он был мертв, это определялось невооруженным глазом. Умерщвлен секретарь ООН был каким-то архаичным оружием — скорее всего, огнестрельным, — о чем красноречиво свидетельствовали кровавые раны. В теле зияло несколько дыр, и прорванная пулями униформа цвета хаки была запятнана высохшей кровью. Руки были подняты и устремлены вперед — словно в последний момент человек пытался остановить убийц.
Перед Эриком, несомненно, предстал факт политического убийства: тело было прострелено пулями, отчего конвульсивно изогнулось, едва не разорванное на части. «Какой дикий, варварский способ умерщвления, — подумал Эрик. — Однако нельзя не признать — крайне действенный и эффективный».
— Ну как? — подал голос стоявший сзади Дон Фестенбург. — Как вам экспонат номер один нашего паноптикума? Давайте предположим, что перед нами робант, дожидающийся момента, когда он понадобится Джино, точно так же сконструированный в «Дженерал Электроникс».
— Но зачем это Молинари?
— Причин может быть несколько, почесав кончик носа, сказал Дон Фестенбург. — К примеру, на случай неудачного покушения на жизнь секретаря. Экспонат может быть выставлен как доказательство его смерти, чтобы ввести противника в заблуждение. Есть вероятность, что Джино намеревается рано или поздно отойти от дел, и готовит себе достойный уход: с покушением и легендарной смертью на глазах у народа. Так сказать, стать памятником при жизни.
— И вы уверены, что это робант?
— Я ни в чем не уверен, — холодно сказал Дон Фестенбург. — Я и думать не смею о том, что это — или кто это — на самом деле. Понимаете?
Дон Фестенбург отрывисто кивнул. В помещение вошли майоры службы «Сикрет Сервис», охранявшие вход в паноптикум. Эрик понял, что удовлетворить любопытство ему не удастся: тело осмотреть не позволят.
— И давно он здесь?
— Это известно одному Джино, а уж он, будьте уверены, никому не раскрывает своих тайн. На вопросы он отмалчивается и лишь лукаво усмехается в ответ. «Погодите, Дон, эта штука нам еще ох как пригодится, — говорит он мне в своей загадочной манере».
— Но если это не робант...
— Тогда это Джино Молинари собственной персоной, растерзанный градом пулеметной очереди. Примитивное, давно вышедшее из моды оружие, однако оно не дает ни малейшего шанса восстановить организм методами трансплантационной хирургии, — Дон Фестенбург поднял указательный палец. — Видите, повреждена черепная коробка? Часть мозга безвозвратно утеряна. Если бы это был он, не удалось бы восстановить его и вернуть к жизни, никакими методами, разве что клонировать бездумную куклу из плоти. Короче говоря, те, кто устроил покушение, знали, чего добивались, — и добились своего. Итак, вопрос: если это Джино, то откуда он взялся? Из будущего? Если мы поверим в сказки о веществе, сотворенном в одном из филиалов вашей фирмы... то очень может быть, что дело обстоит именно так. А вы что думаете на этот счет? — Фестенбург с интересом уставился на Эрика.
— Ничего, — признался Эрик. Ему были известны только слухи.
— В любом случае, это труп, — сказал Фестенбург. — И день за днем он приводит меня во все большее смятение, не дает мне спокойно жить, ставит все новые и новые загадки. Может, это Джино, которого убили в параллельном мире агенты Лилии? — судя по мрачным оттенкам в голосе, Дон Фестенбург больше не шутил. — Возможно, это альтернативный мир, в котором Земля не вступила в войну на стороне Звездной Лилии, и секретаря убили агенты их контрразведки. И тогда Джино пытается отыграться, взять реванш в этом мире... как вы думаете, доктор? Может такое существовать в действительности? Медицина допускает подобное?
«Допускает: двери психушки открыты для всех», — подумал Эрик. А сам ответил:
— Я слишком мало знаю об этом препарате, чтобы делать выводы...
— Очень жаль. Я надеялся, что хотя бы вы раскроете мне глаза на происходящее. Разочарован. Ведь вы беседовали с Молинари. Для этого я, собственно, и привел вас сюда. Хорошо, попробуем подойти к делу с логической стороны. Предположим, перед нами настоящий труп, из данного измерения, не имеющий ничего общего с этой магией — путешествиями во времени и прочим, — Дон Фестенбург замялся, не уверенный в своих рассуждениях. — В таком случае напрашивается убийственный вывод...
— Продолжайте, — напряженно сказал Эрик, который, казалось, сам начал догадываться.
— Нет никакого Джино Молинари!
Эрик хмыкнул.
— Неплохо придумано.
— Все они робанты. Один с программой здорового и энергичного человека, выставленный на обозрение народу. Второй изображает больного, полумертвеца, для успокоения врагов и так называемых «союзников». И третий — истинный труп в хрустальном гробу — для того, чтобы предъявить в нужный момент, когда игра будет кончена.
Дон Фестенбург ораторским жестом показал на стеклянный ящик с «заморозкой» в подтверждение своих слов.
— И неизвестно, не появятся ли другие варианты Джино Молинари. Логично? Могу себе представить, какие будут двойники. Как думаете?
— Вероятно, здоровяк, супермен, — предположил Эрик. — Такого не хватает в этой логической цепи. На случай, если потребуется доказать миру, что секретарь выздоровел. Кстати, вы читали его историю болезни?
— Само собой, — кивнул Дон Фестенбург. — Кстати, еще одна интересная деталь бросается в глаза при чтении этого прелюбопытного в своем роде документа. Все анализы брались со стороны: никто из медицинского штата, включая Тигардена, не имеет к ним ровным счетом никакого отношения. Я проверял, не трудитесь спрашивать нашего старого больного доктора, он и так на грани помешательства от того, что происходит вокруг. И вас, доктор, ни к каким обследованиям не подпустят, даже не думайте. Все, что вам остается, — ваши «умные приборы», которые лечат тело без вашего вмешательства. Вы можете прикасаться к телу Молинари годами, но вам не дадут проникнуть внутрь.
— У вас очень... развитое воображение, — заметил Эрик.
— Это не имеет отношения к делу. У вас, думаю, тоже вращается в голове немало идей, как все это объяснить.
— Ваш ум повышенно возбудим.
— Имеете в виду щитовидку? Да, по цвету моего лица вы вправе вынести подобный диагноз. Но не путайте причину и следствие. Все мои предположения основаны на фактах, — подчеркнул Дон Фестенбург. — Я хочу знать, кто такой Джино и к чему он стремится, чего добивается. Это человек необычайно хитрый и дальновидный, незаурядного склада ума. С возможностями, которые дает должность, с экономическими и человеческими ресурсами, которые находятся в его распоряжении, он способен на многое. Но при этом на стороне Молинари всего одна вшивая планетка, в то время как у них — целая звездная империя, включающая двенадцать планет и восемь лун. Вы сами знаете, доктор, это не дает ему покоя; ситуация вгоняет его в гроб. Понимаете, о чем я? Теперь главный вопрос: что позволяет ему оставаться живым? Вот истинное чудо.
— Думаю, вы правы.
Становилось яснее, почему Молинари принял его на работу.
— А с этой нимфеткой уже встречались?
— Вы имеете в виду Марию Райнеке?
— Только представьте себе, когда планета на грани гибели, Молинари, зная, что мы обречены, что достанемся ригам, если Звездная Лилия не предпримет чего-нибудь, — заводит себе Лолиту. Наглую, надменную, самоуверенную кокотку с изломанной неустойчивой психикой подростка и маньячки. Вы же видели, наверное, как она поднимает его из постели? Как заводную куклу. Вы слышали о дзене, доктор? Так вот, это один из коанов, или парадоксов, потому что Мария должна была стать последней соломинкой, которая утопит Джино. Невольно пересмотришь всю жизнь человеческую: ведь мы никогда не знаем, что такое последняя капля, та, что переполняет чашу. За ней может последовать нечто совершенно новое и невообразимое. Честно говоря, я Марию терпеть не могу, — Дон Фестенбург поморщился при одной мысли о Марии Райнеке. — Она отвечает мне взаимностью, с такой же интенсивностью. Нас связывает только общее дело.
— Какое же?
— Мы оба работаем на Джино. Разве вы не видите результатов?
— Интересно, а Мария видела пленку со здоровым Молинари?
Дон Фестенбург посмотрел на Эрика округлившимися глазами:
— А что? Хорошая мысль. Может, ей стоило бы на него полюбоваться. Впрочем, это меня не касается. Кстати, доктор, к моей теории, что на записи может быть не робант, а человек, магнетический, харизматический лидер. Если Мария увидит его — другие Молинари просто исчезнут, потому что на пленке существует именно такой Молинари, каким Мария хочет видеть Джино в жизни.
«Интересно, а как к этому отнесся бы сам Молинари?» — подумал Эрик. Вероятно, это объясняло, почему Секретарь так долго держит карту с двойником в рукаве.
— Одно только не дает мне покоя: если он робант, как Мария до сих пор не обнаружила этого?
— То есть?
— Как бы помягче выразиться... неужели она могла не заметить, что на протяжении довольно-таки долгого времени является любовницей побочного продукта компании «Дженерал Электроникс»?
— Доктор, меня это начинает утомлять, — поморщился Дон Фестенбург. — Давайте закончим дискуссию. Вам пора осваиваться на новом месте, обустраивать быт, а мне... тоже пора возвращаться к неотложным делам.
Офицеры из «Сикрет Сервис» расступились.
— Я все же не могу поверить... поскольку лично встречался с Джино Молинари и...
Фестенбург обернулся от дверей.
— Но не встречались с тем, кто снят на пленке, — спокойно возразил он. — Который, быть может, происходит из другого мироздания, в котором Земля способна отразить заговоры и агрессию внешних противников и лукавых союзников. Трое или даже четверо Молинари могут составлять целый военный совет. Ничего мыслишка? Представляете, что они способны выработать, к каким результатам прийти? Один ум в четырех ипостасях.
— Как вы разбежались. Не забывайте, что один уже труп.
— Не имеет значения, — Дон Фестенбург снова предупреждающе поднял палец, даже напутственно как-то поднял. — Главное — опыт. — И, переступая порог, добавил: — Одна только встреча с инвалидом произвела на вас огромное впечатление, согласитесь.
— Да уж.
— То-то.
На пороге появился служащий-робант в униформе.
— Доктор Арома, вас срочно желает видеть Генеральный Секретарь Джино Молинари. Мне поручено проводить вас в его кабинет.
— Ой, — сказал Дон Фестенбург, нервничая. — Кажется, я вас задержал.
Эрик без слов проследовал за робантом по коридору к лифту. Он интуитивно чувствовал, что вызов не просто так.
Молинари ждал его в кабинете, сидя в инвалидной коляске на колесиках, с посеревшим, осунувшимся лицом.
— Где вы были? — пожаловался он. — Впрочем, не имеет значения. Доктор, ожидается срочная конференция: прибыли полномочные представители Лилии, и вы должны присутствовать на ней. Я чувствую себя не совсем хорошо, поэтому в любой момент может понадобиться ваше вмешательство.
— Нельзя ли отложить?
— Ни в коем случае. Прилетел премьер. Очевидно, намечается что-то серьезное; лильцы хотят доконать меня. Премьер не может задерживаться более суток — нас разделяют громадные расстояния, парсеки пути.
Секретарь нажал кнопку в подлокотнике, и коляска покатилась за дверь.
— Пойдемте, доктор. Совещание начнется с минуты на минуту.
— Я встречался с Доном Фестенбургом.
— А-а, этот крысеныш... Умный малый, не правда ли? И способный ученик. Что он вам показывал?
Эрик смолчал. Вряд ли стоило рассказывать секретарю про его труп, особенно после того, как он только что жаловался на здоровье. Поэтому Эрик просто ответил:
— Водил меня по зданию.
— О-о, Дон Фестенбург может работать в Шайенне экскурсоводом: он у меня в доверии, поэтому знает все уголки в Белом Доме.
Они свернули за угол, где Молинари моментально окружила толпа переводчиков, чиновников министерства иностранных дел и вооруженной охраны. Тележка Молинари исчезла среди них, и теперь Эрик только слышал голос вождя.
— Прибыл Френик, собственной персоной. Представляю, чего лильцы хотят! Но мы еще посмотрим; лучше не загадывать вперед, они ведь телепаты. Предположениями только облегчаешь им работу.
«Френик», — внезапно холодом обожгло спину Эрика. Сам премьер-министр Звездной Лилии.
Неудивительно, что Молинари захворал.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Делегация землян торопливо расположилась по одну сторону длинного дубового стола. Из противоположных дверей конференц-зала стали появляться делегаты-пришельцы, рассаживаясь с деловитым видом. Очевидно, тратить время попусту они не хотели: ход войны заставлял торопиться.
Вот вошел премьер-министр Френик. Немедленно поднялась с мест вся делегация пришельцев и несколько участников конференции из числа землян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30