На другой — человек, который это однажды разрушит.
Как во сне я встала, и бездумно пошагала в коридор, заглядывая во все комнаты.
Когда я нашла Буйвола, я посмотрела на него долгим взглядом и прошептала:
— Я согласна.
Буйвол слегка кивнул и лишь спросил:
— Что тебе надо? Может, встречу вашу организовать? Без проблем.
— Тут? — вздрогнула я.
— Ну отчего же? Есть много мест, где он бывает.
— Нет, — отшатнулась я от него. — Я не хочу его видеть. Не хочу!!!
— А как же тогда? — озадаченно спросил дедок.
— Есть фото?
— Да без проблем! — дедок резво вскочил с кресла, выбежал из комнаты и почти тотчас вернулся, держа в руке фотографию. — Держи.
— Ладно, — я нашла в себе силы кивнуть. — Как его зовут?
— Николай, — с готовностью ответил дедок.
— Дайте мне церковных свечей, штук двадцать, деревянный крест — высотой сантиметров пятнадцать — двадцать, и кусок черной ткани. Лучше сатина. И иглы.
— Сделаю, — тут же кивнул дед. — Через полчаса все у тебя будет.
Я молча повернулась и пошла к себе.
— Постой, — окликнул меня Буйвол. — А результат когда?
— Вечером, — мои губы с трудом шевельнулись, произнося это. — И запомните — я никогда, никогда не хочу знать, что конкретно с ним случится!!! Ясно???
— Ясно, — вздохнул дедок.
Я захлопнула дверь.
Пока я шла к себе, я опустошала свою душу. Скидывала все эмоции подальше, выдвигала на передний план лицо умирающего Димки. Это — повторится, если я не сделаю то что должна сейчас. Будет еще одна смерть. Вернее — две. Потому что после Дэна Толик убьет и меня.
К черту Харитонова!!!
К черту…
Я не увижу, как он умрет. Я не увижу его последнего взгляда, не почувствую последнего дыхания. Не услышу его последнего отчаянного крика.
Я ничего об этом и знать не хочу и никогда об этом не узнаю. Я запрещу себе об этом думать. А значит — это меня и не коснется. Харитон останется для меня лишь именем, никакая личность для меня за этим именем не стоит.
Я не знаю ни его самого, ни его семьи.
Я не знаю, как он улыбается, и как он печалится.
Он для меня не существует.
Я вряд ли стану по нему плакать — ведь плачут лишь по очень близким людям…
Множество людей умирают в Чечне. Множество людей умерли одиннадцатого сентября в Нью-Йоркских башнях.
Вы плакали по ним? Горевали?
Нет.
Потому что вы их не знали.
Вот и я не стану плакать по Харитону. Тем более — он мне враг.
Так я себя настраивала, идя к себе в комнату. Опустошала душу от вины и ужаса перед тем, что должна сделать…
Бухнувшись на кровать, я долго рассматривала лицо своей жертвы. Немолодой уже мужчина, седой, с умными, чуть раскосо — узковатыми глазами, но лицо широкое, русское. Одет как-то очень официально — отличный костюм, снежно — белая рубашка и галстук.
«Это — наш с Денисом убийца», — отстраненно подумала я.
Потом гадливым жестом, словно таракана, откинула фотографию и тупо уставилась в потолок.
Так я и провалялась на кровати, пока в дверь не постучали.
Я встала, открыла и увидела Полукастрата.
— Это тебе, — фамильярно пропищал он, протягивая мне пакет.
Я молча взяла и закрыла дверь.
— Ууу, какие мы вежливые, — донеслось из коридора.
— Растопи в холле камин, — мрачно велела я ему.
Первым делом я решила сделать доброе дело. Чтобы хоть как — то уравновесить зло. Я зажгла одну свечу и на ее огонь отчитала Верунькины килы. Пусть вернется и пилит меня. Но моя советь хотя бы насчет нее будет чиста.
Потом я достала из пакета свертки. Все как я заказывала.
Свечи я разложила на столе, включила настольную лампу на гибкой подножке и согнула ее, чтобы она своим теплом слегка размягчила воск. Чуть в стороне положила крест и пачку с иглами.
Потом размяла руки и принялась вырезать из фотографии лицо Харитона, начиная шептать заклинание на проклятие врага.
Мир вокруг меня перестал существовать. Войди кто — я бы наверно и не заметила. Я полностью погрузилась в процесс, проговаривая слова, смешивая их со своей силой, и направляя все это в нужном мне направлении — в сторону своего врага. Я не останавливалась ни на секунду.
Властно и громко мои губы читали заклинание, а руки мои уже лепили из размягченного воска фигурку, закатывали в нее лицо с фотографии, окутывали заклинанием…
Папиллярные линии рисовали на мягком воске причудливые линии, и я знала, что эти крошечные канавки заполнены до отказа моей силой, смешанной с магией. Черной магией, магией разрушающей, несущей смерть. Я любовно огладила готовую фигурку, голос мой стал мягче, он прочти пел над ней, и мотив напоминал заупокойную мессу.
Я склонилась над фигуркой, коснулась ее своим дыханием, венчая его со смертью, нежно приподняла и положила на крест.
После чего продолжила свое страшное дело. Я пела заклинанием, низко склонившись над фигуркой, и лицо ее постепенно менялось. Наверно плавилось от моего дыхания. Сначала на нем было недоумение. Потом — боль. Глаза ее вытаращились, на месте рта образовалась ямочка, фигурка словно беззвучно кричала. Потом она как — то странно выгнулась, как в судороге.
Я решительно прижала фигурку к кресту и принялась пришпиливать ее иглами к дереву.
Порча на крест — страшная и мучительная порча. Больного мало кто возьмется лечить, всем пожить охота. И Мастер, вешая человека на крест, определяет продолжительность мучения жертвы. Три дня повисит фигурка — значит на девятый день схоронят человека. Месяц — дает полгода больному. Но это ж каким надо быть зверем, чтобы на такое аж на полгода обречь!
Пристрелить было бы милосерднее.
Больного ненавидят все окружающие, и родные — лютее всех. Все что он создал — разрушится. Его будут мучить адские боли и в душе поселится беспричинный, но страшный ужас — и по всем медицинским показателям человек будет здоров.
Повешенные на кресте обычно умирают на улице, и некому подать им стакан воды и утешить напоследок.
Помедлив, я воткнула ему иглу в сердце и в голову.
Не надо мне его мучений. Пусть умрет прямо сейчас.
Я допела заклинание, ласково гладя фигурку, поставила печать на свое дело и быстро спустилась вниз.
Камин был растоплен, как я и просила. Я кинула крест с восковой фигуркой в огонь, проследила чтобы она растаяла, обернулась и наткнулась на взгляд Буйвола. Тот внимательно смотрел на меня:
— Сделала?
Я молча кивнула и ушла к себе в комнату.
А еще через минут сорок дверь распахнулась и влетел дедок.
— Магда!
Я посмотрела на него.
— Вот и все! — лучась настоящей американской улыбкой, торжественно воскликнул он.
Я с тех пор стала немного не в себе. На обед не пошла, лежала на кровати и тупо смотрела в потолок. Я тщательно следила, чтобы ни единой мысли не поселилось в моей голове.
Вместо этого я повернулась на бок и вызвала знакомую с детства картинку. Я, еще не зная про различные психологические трюки, создала ее лет в десять. Словно я бегу по летнему июльскому лугу, заросшему ромашками. Босые загорелые ноги так и мелькают в изумрудной траве, а я — беззаботна и очень счастлива.
Немного «побегав» по этому лугу в детстве, я без проблем засыпала. Сейчас, когда я выросла, я использую ее и для успокоения.
Сама не заметив как, я уснула.
И снилось мне, словно прибежала я с луга домой, а там бабушка принимает нового Мастера, приехавшего на поклон. Я видела, как бабушка растапливает баню и они идут туда вдвоем. Наливают в два тазика воду и бабушка строго говорит тому Мастеру: «Смотри, Мария, прогоню я сейчас перед тобой всех тех, кого ты во гроб вогнала».
И в тазике отразилось умное лицо с чуть раскосыми глазами.
Оно надвигалось на меня, мутнело от гнева, и я чувствовала, то сейчас случится что — то очень страшное.
Моей руки что — то коснулось и я, вскрикнув, проснулась.
Около меня сидел Дэн и тревожно на меня смотрел:
— Что с тобой?
— А что со мной? — еще не придя в себя ото сна, спросила я.
— Я тебя тихонечко за руку взял, чтобы разбудить, а ты ка-ак закричишь!!!
— Спасибо, — от души поблагодарила я его. Самой бы мне не проснуться…
— Сон, что ли, плохой приснился?
— Угу, — невнятно буркнула я. — А ты как съездил?
Дэн молча и торжественно подал мне бумажку. Я развернула и прочла: «Свидетельство о разводе».
— Уже? — изумилась я.
— Надо ковать железо, пока ты согласна! — радостно заулыбался Денис. — А ты еще согласна, кстати?
— Согласна, конечно! — ласково улыбнулась я.
— С отцом говорила?
— Да, — холодно ответила я. — В семью он меня принял с распростертыми объятиями.
— Ну слава богу, что вы поладили, — обрадовался парень. — А чего такая хмурая, солнышко мое?
«Солнышко мое» — это было сказано действительно с нежностью. А не просто как заменитель моего имени.
— Голова болит немного, — соврала я.
— А я хотел тебя пригласить куда — нибудь, — явно огорчился парень. — В горсад, например. Помнишь — там было классно!
Чего??? Приглашальщик, блин.
Меня за воротами ждет какой — то фикус с оптической винтовкой, подозреваю что сам Толик, а он меня — в горсад.
— Давай я немного посплю, ладно? — вымученно улыбнулась я.
Парень испытующе посмотрел на меня и спросил:
— Ты точно выйдешь за меня?
— Клянусь! — искренне ответила я.
— Я могу заказывать ресторан, рассылать приглашения, решать насчет твоего платья?
— О-о…, — я так и села. — Все настолько серьезно? Может, втихушку распишемся да в тихом семейном кругу…
— Нет! — твердо ответил Дэн.
Я откинулась на подушки, подумала немного и кротко казала:
— Хорошо, милый.
И поморщилась — настолько фальшиво звучало «милый». Ну да ладно. Не объяснять же ему, что меня киллер за воротами ждет.
Перед свадьбой сломаю ногу — кто ж мне тогда откажет провести церемонию на дому?
Дэн лишь кивнул.
— Ты точно не хочешь, чтобы я остался? — испытующе спросил он.
— Точно, — через силу улыбнулась я ему.
Он вышел, а я тут же снова побежала на летний ромашковый луг…
На это раз, слава богу, мне ничего страшного не приснилось. Лишь мелькание босых детских ножек, перемазанных травяным соком — во сне мне так и было десять лет. Время в нем как замерло.
Потом мне приснился Димка. Он скользнул ко мне, обнял меня и поцеловал так, что у меня дыхание перехватило. И я потянулась к нему, радостно улыбаясь. Он осторожно раздевал меня, целуя каждый освободившийся кусочек, а я лишь счастливо улыбалась…
Он снова меня поцеловал, взглянул в глаза и прошептал:
— Магдалина…
И я мгновенно очнулась, обмерев от ужаса.
Димка никогда, никогда не называл меня при жизни Магдалиной! Он не знал мое полное имя!!!
В темноте комнаты около меня кто — то лежал.
Я завизжала как резаный поросенок и хорошенько пнула подлого соблазнителя, так, что он кубарем покатился с кровати.
— Ты чего? — недоуменно донеслось с пола.
— Ты кто? — рявкнула я.
— Муж твой будущий! — обиженно признался Дэн.
— Так вот, будущий муж! — истеричным голосом завопила я. — Чтобы больше такого не было, ясно?
Дэн поднялся с пола, сел на краешек кровати и осторожно спросил:
— Магдалиночка, но как же так? Ведь я тебя люблю…
— Это не дает тебе права так поступать!
— Как раз это и дает, — хмыкнул он. — Послушай, а когда мы поженимся — я что, буду спать на коврике около кровати?
— Когда поженимся — тогда другой разговор, — устало сказала я. — Послушай, Дэн, ты не обижайся, но у меня как — то все романы никогда не складывались. Это научило меня быть осторожной.
— Бедная ты моя, — он протянул руку и погладил меня по головке.
— Дэн, когда поженимся — тогда и будет у нас общая постель, ладно? — тихо попросила я его. — Пожалуйста…
— Ты меня любишь? — бесстрастно спросил он.
— А зачем же я тогда за тебя выхожу ? — усмехнулась я. — Денис, все у нас будет хорошо. Мы проживем вместе много — много лет, и каждый день будет счастливым. Ты никогда не увидишь от меня измен или непонимания. Обещаю. Но до свадьбы — давай не будем это делать, ладно? То что мы с тобой сексуально крайне совместимы — мы уже выяснили.
Парень подумал, что — то прикинул и наконец сказал:
— Тогда свадьба будет раньше. Устраивает?
— Конечно! — радостно улыбнулась я. — Хоть завтра!
— Завтра не получится, — поскучнел он — Завтра суббота, ЗАГС не работает. В понедельник — станешь моей женой?
— Стану! — поклялась я.
— И я не буду спать на коврике? — уточнил он.
— Обещаю — в понедельник ты будешь спать у меня под мышкой!
— Да скорее уж ты под моей, — усмехнулся он, выпрямился во весь свой двухметровый рост и исчез из спальни.
Я поворочалась на кровати, растревоженная Дэном, потом наконец все же уснула.
На этот раз, прежде чем я почувствовала чье-то присутствие в комнате, мне ничего не снилось. И слава богу. Видимо, я не успела сильно уснуть, потому что едва кровать просела под чужим весом, я тут же открыла глаза и раздраженно сказала, увидев мужской силуэт:
— Денис, ну что за детский сад, а? Я же тебя просила!
Мужчина быстро зажал мой рот, второй рукой он меня слегка придушил и тихо, но яростно заговорил:
— Ну что, допрыгалась, сучка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35