- Я думал, вы... не настоящий,- пробормотал Мак.- Не из
мира сего, я хотел сказать.
- Так оно и есть. Но вы-то сами разве _настоящий_?
Сдается мне, что вы совсем не тот, за кого себя выдаете.
- А вы?
- Ах, я забыл представиться! - в голосе незнакомца снова
послышались иронические нотки.- Но думаю, что вы и сами
догадаетесь, кто я.
Темная фигура отделилась от стены, и свет упал на ее
лицо. Мак, конечно, должен был узнать этого человека - ведь
Мак несколько дней шпионил за ним, прежде чем сообщник Мака,
латыш, ударил его дубиной по голове в темном краковском
переулке.
- Вы - доктор Фауст,- прошептал Мак.
- А ты - самозванец, черт бы тебя побрал! - вскричал
рассерженный Фауст.
Мак растерялся. Он никак не ожидал встретиться лицом к
лицу с человеком, чье имя он присвоил. Несколько секунд он
молча глядел на ученого доктора, напряженно думая, что делать
дальше. Наконец ему удалось собраться с мыслями. При первой
встрече с Мефистофелем в кабинете Фауста он попал в сложную
ситуацию, но в конце концов ему удалось выйти сухим из воды и
даже кое-что приобрести. Так почему бы не попробовать
выкрутиться сейчас?.. У мошенников, как и у честных людей,
тоже существует своя мораль, свой неписанный кодекс чести и
свои нормы поведения. Каждый человек в какой-то мере нуждается
в самооправдании, позволяющем ему сохранять уважение к себе,
особенно когда наступают трудные времена.
И сейчас, похоже, для Мака наступило такое время. Он
находился в весьма щекотливом положении пойманного за руку
вора. Более слабый человек на его месте тотчас же побледнел бы
и пробормотал дрожащим голосом что-нибудь вроде: "Я сам не
знаю, как это получилось... Поверьте, сударь, это была роковая
ошибка... Я больше не буду, только отпустите меня, ради
Христа!" Но Мак был не из таких. Он не собирался просить
пощады. Решив бороться до конца, он подумал, что, в конце
концов, тот, кто отважился играть Фауста на исторической
сцене, должен нести в себе хотя бы частицу неукротимого
фаустовского духа, иначе он неизбежно провалит эту роль.
- Похоже, что нас обоих привело сюда одно и то же дело,-
произнес Мак ровным голосом, в котором не чувствовалось ни
капли растерянности или испуга.- Вы, несомненно, знаменитый
доктор Фауст. Но ведь и _я_ тоже Фауст - если, конечно,
признавать авторитет столь влиятельной особы, как Мефистофель.
- Мефистофель ошибся!
- Великие не ошибаются, они творят историю. Законы - это
их ошибки, ставшие всеобщим правилом.
Фауст выпрямился, расправил плечи и шагнул к Маку,
воинственно задрав подбородок. Теперь они стояли друг напротив
друга. Несмотря на свой весьма средний рост, ученый доктор
выглядел довольно внушительно.
- Я не собираюсь выслушивать всякий казуистический вздор
от того, кто присвоил мое имя! - надменно произнес Фауст.-
Берегитесь! Я страшно отомщу вам, если вы не оставите своих
дурацких притязаний на место, которое по праву принадлежит
мне, и не уберетесь отсюда вон!
Мак поглядел на него сверху вниз:
- Больно много вы о себе воображаете. Я-то как раз на
своем месте. Мефистофель заключил сделку со мной и ни с кем
другим. Вы можете оспаривать свои права до конца времен,
только вряд ли что-нибудь получите.
- Оспаривать права? О нет, я сделаю гораздо больше! Вы
забываете, с кем имеете дело. Я сотру вас с лица земли с
помощью страшных заклинаний! Так вам и надо! По вору и мука!
- Ой ли?
- Ой, ой. То есть так оно и будет. Я накажу вас за ваши
грязные делишки!
- Никогда бы не подумал, что профессора умеют так скверно
ругаться,- притворно вздохнул Мак.- Теперь послушайте, что я
скажу вам, Фауст. Я бросаю вам вызов. За мной стоит огромная
мощь Сил Тьмы. Вы не учли этого важного обстоятельства, когда
кричали здесь о своем могуществе. Вне всякого сомнения, я
гораздо лучше справлюсь с ролью Фауста, чем вы сами!
Фауст пришел в бешенство. Глаза его налились кровью,
пальцы судорожно сжимались в кулаки и вновь разжимались. Он с
трудом сдерживался, чтобы не закатить стоящему перед ним
негодяю оплеуху. Справившись с первым приступом гнева, он
рассудил, что запугивать самозванца бессмысленно. Он прибыл
сюда отнюдь не для участия в глупейшем споре. Его цель -
занять свое место в Тысячелетней Войне меж двумя великими
силами - Светом и Тьмой. А препираться с Маком (которому,
впрочем, он не смог бы причинить никакого вреда) означало
тратить время впустую.
- Прошу прощения. Я, кажется, немного погорячился,-
проворчал он.- Давайте поговорим разумно.
- Как-нибудь в другой раз,- ответил Мак; в эту самую
минуту полог, завешивающий вход, колыхнулся, и в шатер вошел
Василь, кинув на Фауста подозрительный взгляд.
- Кто это?
- Один старый знакомый,- ответил Мак слуге.- Его имя...
гм... оно тебе ничего не скажет, да и не так уж это важно. Он
собирался уходить, когда ты вошел.
Василь повернулся к Фаусту. Ученый доктор заметил, что в
руке у этого полного розовощекого юноши блестит длинный
кинжал, а выражение его лица отнюдь не располагает к
дальнейшим разговорам.
- Да,- подтвердил Фауст,- я уже ухожу. До встречи...- ему
было очень трудно произнести это слово; после недолгой, но
тяжкой борьбы с самим собой он прибавил: - Фауст...
- Да-да, до встречи,- ответил Мак.
- А кто та женщина, которая стоит возле нашего шатра? -
спросил Василь.
- Это Маргарита,- сказал Фауст.- Она ждет меня.
- Вот и забирайте ее с собой. Не хватало еще, чтобы
гулящие девки шатались возле нашего жилья.
Фауст был вынужден молча снести еще и это. Он не смел
возражать, не смел объявить о том, кто он есть на самом деле,
не переговорив прежде с Мефистофелем. Князю Тьмы может
прийтись не по вкусу, если кто-то своевольно вмешается в ход
событий и испортит ему игру, прервав Тысячелетнюю Войну. Когда
затрагивается честь демона, нужно действовать очень осторожно.
Фауст повернулся и вышел прочь. Маргарита, которой,
очевидно, уже наскучило ждать, подбежала к нему и спросила:
- Ну, что?
- Ничего,- ответил Фауст.
- Что значит "ничего"? Разве ты не сказал ему, кто ты
такой?
- Сказал.
- Тогда почему ты не занял его место?
Фауст остановился и строго посмотрел на девушку.
- Все гораздо сложней, чем ты думаешь,- ответил он.-
Сначала я должен поговорить с Мефистофелем. А с _ним_ я пока
еще не встречался.
И он зашагал дальше, но тут дорогу ему преградили трое
солдат в железных шлемах, вооруженные копьями.
- Эй, ты! - окликнул Фауста один из них.
- Я? - спросил Фауст.
- Здесь больше никого нет, кроме нее, но я не к ней
обращаюсь.
- Ну,- сказал Фауст,- так что вам от меня нужно?
- Ты что здесь делаешь?
- Вас это не касается,- ответил Фауст.- Разрешите пройти.
- Нам приказано глядеть в оба за такими, как ты. Шатаются
тут всякие по лагерю... Тебе придется пройти с нами. Вместе с
нею,- он кивнул в сторону Маргариты.
Фауст понял, что неосторожные слова могут погубить его.
Вспыльчивость и высокомерие были серьезными недостатками
профессора алхимии Ягеллонского Университета. (Мак, к своему
счастью, не обладал этими отрицательными свойствами
неукротимого фаустовского духа.) Решив исправить свою ошибку,
Фауст сказал:
- Господа, я сейчас вам все объясню...
- Разговаривать будешь у капитана, начальника караула,-
ответил солдат.- Марш вперед, да смотри, без фокусов, не то я
ударю тебя копьем!
И они увели Фауста вместе с Маргаритой.

4
- Что новенького? - спросил Мак, как только Фауст вышел
из его шатра.
- Важные новости, мой господин,- сказал Василь.- Сам дож
Энрико Дандоло хочет видеть вас. Вы должны явиться к нему как
можно скорее.
- Как?.. Правда?.. А как ты думаешь, чего ему надо от
меня?
- Мне он, разумеется, ничего не сказал. Но у меня есть
кое-какие соображения на этот счет.
- Что ж, поделись со мной своими мыслями, добрый слуга,
пока я буду умываться и приглаживать волосы.
И Мак приступил к своему туалету, жалея о том, что
Мефистофель и ведьмы, колдовавшие над его внешним обликом, не
снабдили его сменой белья.
- Ну, так что из себя представляет Энрико Дандоло? -
спросил он.
- Это грозный старец,- ответил Василь.- Как венецианский
дож, он командует отборной частью христианского войска. Его
солдаты очень дисциплинированы и хорошо обучены. Венеция
пополняет наши продовольственные запасы и поставляет нам
другие необходимые товары. В ее руках находится транспорт.
Все, кто принимает участие в этой кампании, в какой-то мере
зависят от Венеции, и я думаю, что венецианцы не упустят
случая напомнить нам об этом. Сам Дандоло слеп и немощен
телом, как человек, которому давно уже перевалило за восьмой
десяток. В таком возрасте знатные господа удаляются на покой,
к родному очагу, и слуги подают им по утрам овсянку в постель.
Но не таков Энрико Дандоло! Весь путь из Европы до стен
Константинополя он проделал верхом, вместе с войском. Под Сабо
его видели в первых рядах гвардии, где он призывал воинов
покорить этот венгерский город, если они хотят, чтобы Венеция
приняла участие в Крестовом походе. В конце концов им пришлось
подчиниться. Конечно, поднялся ропот; многие говорят, что
священная война превратилась таким образом в авантюру, в
которую их втянули ради защиты торговых интересов Венеции.
Лично я не осмелюсь иметь свое собственное мнение на сей счет
до тех пор, пока вы, мой господин, не скажете мне, на чью
сторону вы встали.
- Мудрое решение,- сказал Мак, расчесывая пятерней свои
густые кудри.
- Встреча с венецианским дожем,- продолжал Василь,-
открывает перед вами разные возможности.
- Это правда.
- Союз с Венецией может принести вам сказочное богатство,
о каком не мечтал ни один смертный. Но, конечно, существует
альтернативный вариант.
- Какой же? - спросил Мак. Василь вытащил кинжал.
Попробовав острие кончиком пальца, он положил клинок на стол
перед своим господином.
- Вот добрая толедская сталь. Если вы _против_ Венеции,
эта вещь может вам пригодиться.
Мак взял кинжал в руки и тоже попробовал острие. Затем
спрятал его в рукав:
- Да... возможно, она мне понадобится - оставить зарубку
на память.
Василь натянуто улыбнулся и, откинув полог, выглянул из
шатра. По его знаку подошли двое солдат с зажженными факелами
в руках, чтобы проводить Мака до шатра Энрико Дандоло. Василь
упрашивал своего господина взять его с собой, но Мак наотрез
отказался исполнить его просьбу и оставил своего молодого
слугу в шатре, решив, что пришло время сделать свой выбор и
исполнить задачу, поставленную перед ним Мефистофелем. Лишние
свидетели, подумал Мак, могут только помешать. Чем дольше
юноша будет оставаться в неведении относительно его истинной
роли в происходящих событиях, тем лучше.
Мак шел, глядя по сторонам. В лагере было неспокойно.
Несмотря на поздний час, бивачные костры горели ярко.
Небольшие отряды пехоты проходили мимо Мака и его провожатых
быстрым шагом; несколько закованных в латы всадников
промчалось галопом, подняв пыль. Ночь была полна тревожных
звуков - лязганья металла о металл, ржания и топота лошадей,
приглушенного ропота человеческих голосов. Было похоже, что
войско готовится к наступлению.
Наконец они подошли к просторному белому шатру. Сквозь
щели неплотно прикрытого полога пробивался слабый свет.
Венецианский дож сидел за низким столиком; перед ним стояло
блюдо с драгоценными камнями, которые он перебирал пальцами.
Энрико Дандоло был довольно высок ростом; несмотря на свой
преклонный возраст, он держался очень прямо. Широкие одежды из
жесткой парчи ниспадали на пол, скрывая его фигуру; на голове
у него была маленькая бархатная шапочка, украшенная соколиным
пером на венецианский манер. Седая бородка, поблескивающая в
лучах светильника, словно серебро, подчеркивала вытянутый овал
его лица. Тонкие бледные губы были поджаты, глаза подернуты
мутно-серой непрозрачной пленкой - причиной слепоты величавого
старца была катаракта. Слуга громко объявил о приходе лорда
Фауста, недавно прибывшего с Запада, но венецианский дож даже
не поднял головы.
- Прошу вас, любезный господин Фауст, присаживайтесь,-
произнес Энрико Дандоло резким, дребезжащим голосом. Он
говорил по-немецки правильно, но с заметным акцентом.- Слуги
уже подали вино? Возьмите бокал, сударь, и располагайтесь
поудобнее. Как вы находите эти безделушки? - он указал на
драгоценности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62