«Гляди веселей, старина, – повторял про себя Маккой. – Тебе, бугаю, не знающему, куда девать свои силы, легче говорить это, чем мне слушать.» Но очень скоро он нашел утешение в том, что ему досталось место в середине, – если наверху их кто-то ждет, то первый удар примет на себя Кирк, а если придется падать вниз, то не одному, а вместе со Споком.
Однако вместе с утешением пришла и усталость. Казалось бы, он выбрал наилучший вариант движения – ступать нога в ногу, с интервалом в несколько секунд, с Джимом, но дыхания не хватало, он задыхался, как рыба, попавшая на берег, руки дрожали мелкой дрожью.
– Джим, – взмолился он, – прошу тебя, ради Бога, умерь свой пыл, иначе ты меня доконаешь.
Кирк был непоколебим.
– Никто иной как ты советовал мне больше заниматься спортом. Вот я и следую твоим советам. Научись и ты слушаться самого себя.
Он опустил голову вниз, чтобы взглянуть на Маккоя, и тут же остановился, спросив:
– А где Спок?
Преодолевая головокружение и тошнотворную слабость, доктор глянул в узкий промежуток между своих ботинок и ничего не увидел, кроме бездонной темноты шахты – Спока внизу не было.
Оба они – Кирк и Маккой – задались одним и тем же вопросом: как Спок мог упасть, не издав ни единого звука? Или они так были поглощены собой, а глубина шахты была так безмерна, что они не услышали ни крика, ни удара падающего тела?
Вдруг мягкий хлопок наверху вывел их из оцепенения. Маккой испуганно поднял голову и увидел Спока, медленно спускавшегося вниз. Доктор не сразу и сообразил, что он узнал Спока не по лицу, не по фигуре, а по тяжелым башмакам-левитаторам, тем самым, благодаря которым вулканец спас Кирка от неминуемой смерти.
Зависнув на уровне капитана, Спок не удержался от возможности высказаться:
– Надеюсь, я нашел более удобный способ подъема на высоту?
Ничего не отвечая, Кирк обхватил Спока за шею, и уже вдвоем они спустились к Маккою.
– Присоединяйся к нам, старина, – пригласил доктора Кирк. – Все на борт!
Маккой судорожно вцепился в ступеньку лестницы и замотал головой:
– Я умоляю вас, поднимайтесь без меня. Троих эта штука не потянет. Еще неизвестно, как она справится с двумя пассажирами. Так что уж лучше я дождусь следующего такси.
– Не дури, старина, – как ни сдерживался Джим, голос его был раздражительным. – Нам нельзя разъединяться. Ты знаешь это не хуже меня. Впрочем, – он снизил голос до шепота заговорщика, – можем попробовать и без тебя. Но у Спока нет времени возвращаться за тобой. Так что выбирай сам – встретимся на верхней палубе.
Это сработало. Маккой еще раз оглядел жуткую темноту под ними и над ними, зажмурил глаза и вслепую обхватил Джима за шею:
– Хоть к черту на рога, но вместе с вами.
Спустя какую-то минуту, убедившись, что ни рога, ни копыта человеческого врага ему не угрожают, он открыл глаза и в это же самое время услышал слова Спока:
– Похоже, доктор был прав – эта штука не рассчитана на тройной вес человеческого тела.
– Премного благодарен вам за вашу, хоть и позднюю, объективность, – мрачно отозвался доктор. – Моя правота, как я вижу, не избавит меня от надгробной плиты с надписью «Доктор Леонард Маккой».
– При условии, что от тебя останется то, что можно будет положить под надгробьем, – съязвил Кирк и осекся, глянув вниз. Маккой посмотрел туда же.
– Вот они, – кричал Зулу, указывая на них пальцем.
Мгновенное облегчение от возгласа Зулу сменилось горьким разочарованием, как только Маккой разглядел, что рядом с Зулу стоят солдаты из армии Сибока. До них было так близко, что доктор опытным глазом профессионала разглядел неуловимые изменения в поведении и во всем облике Зулу.
– Зулу тоже обработали, – шепнул он Джиму. Словно не слыша его, Кирк тихо сказал одно слово: «Ускорители». Спок засомневался:
– Капитан, если я их задействую, мы будем подниматься с бесконтрольной скоростью и можем столкнуться с потолком шахты. И если не убьемся, то покалечимся.
– Пока смертный живет, он имеет право выбора между Сциллой и Харибдой, – мрачно изрек Маккой.
– Включай ускорители, – приказал Кирк так, как приказывает старший по званию, и Споку оставалось только повиноваться.
Резким толчком их тройную связку подбросило вверх, и ступеньки лестницы замелькали с такой быстротой, что Маккой закрыл глаза, судорожно цепляясь за Джима и Спока.
Маккой хотел было закричать, но так же неожиданно, как и начался, взлет вверх прекратился, вызвав головокружение и тошнотворный привкус во рту. Маккой открыл глаза. Зулу и его команда остались где-то внизу. Голова еще кружилась, и позывы к тошноте не прошли, но доктор был не только жив, но и не покалечен. Судя по внешнему виду, Кирк был не в лучшем состоянии. Зато Спок был несокрушим.
– Боюсь, – сказал он, – что я поднялся на один уровень выше.
– Прощаю тебя, сын мой, – иезуитски слащаво прошепелявил в ответ Маккой, высвобождая Спока и Кирка из своих объятий. А оглядевшись, пожалел, что он не был пастырем и не мог отпустить все мыслимые и немыслимые грехи Споку, – они были в коридоре у обзорной кабины.
He тратя времени на ответ Маккою, Спок прошагал на палубу обзорной кабины и, подойдя к передатчику, включил его. Повернувшись к подходившему Кирку, сказал:
– Аварийный канал свободен.
Капитан склонился над микрофоном и заговорил:
– Всем, кто меня слышит. Говорит капитан Джеймс Кирк с космического корабля «Энтерпрайз» Звездного Флота Федерации. Если вы слышите меня, то дайте знать.
Прошло несколько минут тревожного ожидания, прежде чем еле слышный женский голос пробился сквозь шум и треск помех:
– «Энтерпрайз», это командование Звездного Флота. Мы слышим вас, но с большим трудом. Конец. Переходим на прием.
Повеселевший Маккой обменялся ободряющей улыбкой с Кирком, и капитан продолжал говорить:
– Корабль захвачен превосходящими силами противника и принужден идти навязанным курсом к Великому Барьеру. Наши координаты – три нуля икс. Требуется срочная помощь. Подтвердите прием.
– «Энтерпрайз», прием подтверждаем. Направляем спасательный корабль. Звездный Флот.
Кирк отключил канал связи, оглядел друзей и выдохнул из себя:
– Слава Богу!
И машинально повторил:
– Слава Богу!
* * *
На борту «Орконы» Виксис оторвалась от субкосмического передатчика. Ее игра была безупречной: экипаж «Энтерпрайза» одурачен. Она выжидающе посмотрела на своего капитана и явственно разглядела на его лице печать одержимости: глядя на нее и не видя, он отдал приказ рулевому:
– Татар, курс три нуля икс.
Виксис похолодела: она видела перед собой не целеустремленного, обласканного судьбой капитана, но сумасшедшего, маньяка. Упустив Кирка, он, по его мнению, настолько уронил свой авторитет в глазах команды, что не успокоится, пока не убьет злейшего врага империи и своего личного, которым он готов восхищаться и которого никто, кроме него, Клаа, не может победить.
А победила непобедимого Кирка она, Виксис, Первый офицер «Орконы», а не к Клаа. Это она перехватила сообщение Кирка о неполадках на борту «Энтерпрайза» и обнадежила его обещанием спасательного корабля.
Уверенный, что к нему спешит помощь, капитан Кирк летит прямиком к Великому Барьеру, откуда никто не возвращался, откуда нет возврата. Кирк летит навстречу своей гибели, что еще надо?
– Капитан, – осторожно произнесла Виксис, – выбранный вами курс ведет нас прямо к Великому Барьеру…
Ни одной черточкой своего окаменевшего лица Клаа не отреагировал на слова первого помощника, и Виксис подумала, что он окончательно сошел с ума и не слышит ее. Но едва-едва шевеля губами, глядя на нее и не видя, капитан Клаа твердо сказал:
– Куда бы ни направился Кирк, мы последуем за ним и уничтожим его.
Виксис не осмеливалась сказать что-либо в ответ. Молча вздохнув, она уставилась на резко изменившуюся картину звездного неба на своем экране – «Оркона» круто переходила на новый курс.
Глава 13
Скотт пришел в себя, огляделся и увидел, что находится в лазарете. Тупая головная боль не очень беспокоила его, и он попытался сесть на койке, но чьи-то ласковые руки легли ему на плечи, попридержали на месте. По силе и нежности этих рук, он узнал, кому они принадлежат, и голос Ухуры ласково сказал:
– Не двигайся и не волнуйся, – у тебя было сильное сотрясение. Но опасность позади.
Она покинула свой пост у изголовья, присела рядом с ним на койку, все еще продолжая успокаивать:
– Теперь ты опять с нами, а мы с тобой.
Удивленно, по-детски беспомощно моргая, Скотт смотрел на Ухуру и пытался вспомнить, что с ним произошло. Но ничего, кроме темной вентиляционной шахты, по которой он шел, направляясь к транспортатору, не вспоминалось. И вдруг до него дошло, что он вспомнил самое нужное. Память его не подвела: транспортатор – вот что нужно было вспомнить. А где он ударился или кто его ударил, лишив сознания, не имеет значения.
По приказу капитана он должен был наладить, наконец-то, работу транспортатора, а кто-то или что-то помешало ему.
– Капитан, – начал он говорить и осекся, вспомнив слова Спока: «Мы никому не должны доверять на этом корабле. Вы видите психическое состояние заложников, Сибок способен проделать то же самое с любым членом экипажа».
«С любым?» – подумал Скотт, вглядываясь в глаза Ухуры. Ему было стыдно перед ней. И даже подумалось, что ему легче было бы заподозрить ее в любовной связи хотя бы с тем же Сибоком. И тут он, к своему огорчению, должен был признаться, что телепатический контакт сродни любовному акту. То же соединение, тот же экстаз, чем-то напоминающий любовный оргазм. И кто их знает, этих телепатов, может быть, все они – импотенты, и удовлетворяют свои потребности именно таким, лишь им доступным, образом?
Что-то неестественное было в блаженной улыбке Ухуры. Глядя ему в глаза, лаская его своим взглядом, она в то же самое время глядела и куда-то поверх него, видела что-то помимо него. Раздумывать не приходилось, и он, протяжно простонав, приложил руку к виску, болезненно сморщился.
Ухура тревожно наклонилась над ним, приложила свою горячую ладонь к его холодному лбу, обеспокоенно спросила:
– Что с тобой? Опять голова болит?
– Очень, – с трудом проговорил Скотт, все больше входя в роль. – И меня мучает какой-то кошмар. Сон – не сон, а какое-то видение, бред, будто какой-то сумасшедший захватил наш корабль, и ведет его к гибели.
Ухура тихонько рассмеялась, и у Скотта пробежали мурашки по всему телу – таким смехом смеются одурманенные наркотиками или безобидные дурачки. Ее рука блаженно-успокаивающе гладила его, а слова были приторно-сладкими:
– Дорогой мой, милый Скотти, поверь мне, он – не сумасшедший и ведет наш корабль курсом спасения.
– Не сумасшедший? – подыграл ей Скотт так, что захотел врезать сам себе по морде.
Но Ухура не замечала фальши, она жила в своем блаженном мире и всякое слово принимала за откровение.
– Конечно, нет, Скотти! С чего ты это взял? Сибок – удивительный, ни на кого не похожий. Он помог и мне, и Зулу, и Чехову найти реальный, а не надуманный смысл нашей жизни. – Она ласково гладила его небритую щеку, в ее взгляде светилась такая любовь, что Скотту вновь стало стыдно: он пользуется ее помешательством и выведывает у больной нужные ему сведения. Но иного пути не было.
Краснея от стыда и от сознания, что время слишком дорого, он приступил к объяснению – Ухура… мне надо… понимаешь, я должен срочно наладить работу транспортатора… позволь мне уйти.
Она разочарованно вздохнула, отстранилась от него и сказала:
– Да, я понимаю тебя. У тебя много работы. Но я так много хотела тебе сказать, объяснить.
– Я тебя понимаю, Ухура, – бессовестно лгал Скотт, все больше и больше ненавидя себя и стараясь поскорее выйти из дурацкого положения. – Я тебя понимаю и обязательно выслушаю, но сейчас у меня нет времени – я должен работать.
– Надеюсь, ты ненадолго уходишь? – спросила она таким голосом, что Скотту захотелось завыть нудным волчьим воем, и чуть ли не бегом он рванулся к выходу.
Но Сибок, сопровождаемый двумя телохранителями, заступил ему дорогу.
– Мистер Скотт, – с напускной доброжелательностью поинтересовался вулканец. – Куда вы так спешите?
Не останавливаясь, как будто перед ним было пустое место, Сибок надвигался вперед, а Скотт отступал шаг за шагом, видя в нем какую-то зловещую силу, не имеющую ничего общего с тем, что привык делать Скотт, – это была сила разрушения, а не созидания.
За Скотта ответила Ухура:
– Он хочет запустить в работу транспортатор. – Голос ее звучал радостно, но в сознании Скотта он отдавался как похоронный звон.
– Ведь он нам понадобится, когда мы доберемся туда, куда…
– Понятно, – прервал ее Сибок и сложил руки на груди, что до смешного напомнило Скотту глубокомысленный жест Спока. – Работа очень интересная, и как мне кажется, имеет некоторое отношение к тому факту, что капитан и двое его друзей сбежали из камеры для арестованных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39