А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

..
Поверить ему, поверить до конца, только и всего.
Но это же враг, это из-за него, только из-за него меня мучают, чтобы бороться вот с этим врагом, я согласилась даже на такое. Я не помню, как и почему, но он — враг.
«Ну? Ильгет, сделай этот шаг. Ты нужна мне. Сделай, ты не пожалеешь».
Но в моем сердце нет доверия. Нет, и оно не может само по себе появиться. Я помню, что это враг. Сагон.
«Значит, я враг?» Угроза в голосе была недвусмысленной. Ильгет в ужасе поняла, что ее ждет, но толком не осмыслив ответ, вслух прошептала.
— Да.
Боль обрушилась снова. В руках сагона сверкнула длинная игла. Он медленно воткнул ее в руку Ильгет, у локтевого сгиба. Но это не так уж больно, и это не шприц... Сагон сжал иглу пальцами.
Ильгет сначала показалось, что в руке торчит раскаленный стержень, и все тело вращается вокруг него, и эта боль была страшнее всего пережитого ранее.
А потом свет померк. Последнее, что она видела сквозь невыносимую боль — страшно сияющие слепые светлые глаза. Сияющие во мраке. И сквозь это сияние что-то неудержимо втягивало Ильгет в глубокую, бездонную воронку, и свет слепил и жег... отчаяние оттого, что она могла, могла как-то это предотвратить, но вот теперь уже поздно, и она сама это выбрала...
...Тело пришпилено копьями, копья торчат даже из лица, и не пошевелиться, хотя вокруг — огонь. Огонь, но она не сгорает. Но хуже всего — это солнце вверху. Оно черное и ослепительное. Оно похоже на пасть... Это и есть пасть. И не одна. Много зловеще ощеренных пастей. Проклята. Проклята навсегда.
Дверь была заперта, Арнис выбил ее ударом ноги. Раньше, чем стоящий в комнате человек успел повернуть голову, он выстрелил, сработали плечевые бластеры бикра. И уже только после этого сообразил, что враг был не в привычной черной форме. Он медленно валился на пол с развороченной, дымящейся грудью. Арнис сделал шаг вперед, напряженно осматриваясь — других сингов в помещении не было. Убитый упал, и только тогда Арнис увидел его глаза. Открытые глаза. Колени Арниса подкосились, сердце остановилось на мгновение.
Он убил сагона.
Этого не могло быть, это не бывает — так просто. Но некогда размышлять, Арнис бросился к лежащему на столе... страшному. И тут сердце остановилось второй раз, он узнал... с трудом, но узнал.
Она все еще жива...
Самым ужасным было то, что Ильгет смотрела на него. Что из этого черного, вспухшего, блестящего от крови на него смотрели — вполне осмысленно — живые щелочки глаз, полных боли и ужаса. И прямо под глазами торчали длинные металлические иглы — Господи, в кость, что ли, он их вогнал? Арнис осторожно стал вынимать иглы, толчком выплеснулась темная кровь... По всему телу иглы. Из горла Ильгет вырвался хриплый стон.
— Иль, уже все, — тихо сказал Арнис, — все кончилось. Все хорошо.
Вот, вроде бы, все иголки. Поставить зена-тор? Глаза Ильгет закатились, она снова потеряла сознание. Арнис пощупал пульс на шее, сердце еще работало, слабо, взахлеб. Донесу, подумал он. Поднял девочку на руки. Ничего...
С Ильгет на руках он пробежал по коридору, у выхода его встретил Гэсс. Только взглянул на жуткую окровавленную ношу, глаза его расширились.
— Давай скорее... я прикрою!
— Спасибо! — ответил Арнис. Гэсс бежал рядом с ним, чуть сзади, держа лучевик наперевес.
...Снятие молекулярного пароля.
Торопливый бег по настилу.
Корабль. Слава Богу! Навстречу бежит Керк, врач, предупрежденный по рации.
— Господи, Арнис! Что это?
— Керк, сделай все... ты слышишь — она должна жить! Она не может умереть, пожалуйста!
— Хорошо, я понял, — Керк взял Ильгет на руки, — она лонгинка?
— Да.
— Иди, работай, Арнис. Я все сделаю.

Врач пошел по коридору, держа на руках искалеченное тело Ильгет. Она тихо хрипела — или дыхание так вырывалось... Бог ты мой, она в сознании.
— Сейчас, — пробормотал Керк по-лонгински, — сейчас, милая, подожди.
В медотсек. Скорее уложить на стол. Все аппараты включить, полная готовность.
— Сейчас, моя хорошая... слышишь меня?
Губы шевельнулись. Да.
— Больно тебе? Сейчас, родная, сейчас все будет хорошо.
Зена-тор... на голень, трудно найти живое место на теле. Атен — максимальную дозу. Противошоковый набор. Теперь мониторинг. Керк аккуратно, не надавливая на кожу, приклеил пару датчиков. Взглянул на монитор, быстро добавил несколько компонентов во вливаемую смесь. Посмотрел на лицо лонгинки.
— Сейчас, родная... сейчас все пройдет. Лучше стало?
— Да, — прошептала она, — я спать хочу. Можно?
— Да, конечно, спи, маленькая. Спи.
Глаза закрылись. Только боль утихла — и сразу заснула. Как давно уже она терпит? Сколько она не спала?

Ильгет открыла глаза. Боли не было. Совсем.
Рядом с ней сидел Арнис. Она его помнила. И еще врач, его лицо она видела последним. И еще — Иволга. Теперь Ильгет вспомнила — Иволга. Подруга. И еще двое незнакомых, совершенно незнакомых. И все они смотрели на нее.
— Иль, — дрогнувший чей-то голос.
— Арнис, — прошептала она. Голосовые связки давно сорваны.
— Не болит?
— Нет, — Ильгет подумала, почему они все так смотрят на нее. И сообразила, — Арнис, я умру?
— Нет, нет, — пальцы Арниса коснулись ее руки, — ты будешь жить. Мы летим на Квирин, ты слышишь? Мы вытащим тебя. Ты будешь жить.
— Все, — говорит Керк на линкосе, Ильгет не понимает его, — посмотрели? Она жива и в своем уме. Теперь выметайтесь отсюда. И ты, Арнис, выметайся, пожалуйста. Ложись спать, я не собираюсь еще и тебя лечить, мне некогда. Останется Иволга, будет мне ассистировать.
Все куда-то исчезают. Остаются только Керк и Иволга. Они не смотрят на Ильгет, переговариваются на своем языке, непонятно, что-то там делают. С ее руками.
... Иволга наклеивает что-то на лицо Ильгет. Очень осторожно. Но Ильгет не чувствует боли. Глаза Иволги полны жалости и любви.
— Иль, не больно? Хорошо? Может, ты пить хочешь?
— Да.
У ее губ оказывается носик поилки. Как хорошо. Ильгет медленно пьет. Очень приятная жидкость, кисловатая.
— Поспи, Иль. Тебе лучше поспать.

Когда корабль опустился на Квирин, Ильгет впала в бессознательное состояние. Надолго. Было очень похоже на кому.
Все же довезли живой, думал Арнис. Горечь и тоска сдавливали его душу. Не уберег, не защитил. И сомнительно, что она выживет, так сказал Керк. Врачи не боги, чудес творить не умеют. Но хотя бы довезли до Квирина живой.
— Я с тобой пойду, — тихо сказала Иволга сзади.
— Тебе домой... у тебя же дети.
— Подождут. Я им объясню. Ненадолго хотя бы.

В больнице уже ждали. Позвонили из космопорта. Миран, опытный космический врач, назначенный для Ильгет, встретил их в коридоре. Керк, Арнис, Иволга, Ильгет на гравиносилках, укутанная в теплое невесомое одеяло.
— Идемте в палату, — он подтолкнул гравиносилки. На ходу попросил:
— Объясните, что с ней произошло.
— С ней много чего произошло, — буркнул Керк. Гравиносилки внесли в палату. Миран переложил раненую на кровать-стол. Стал быстро осматривать.
— Как долго все это было? — спросил он.
— Раны все эти... в последние дни, — пробормотал Арнис, — ее почти месяц ломали болеизлучателем, а потом... не знаю, дней семь наверняка, они стали ее бить.
— Ясно... так, это что?
— Мне пришлось ампутировать фаланги, — объяснил Керк, — раздавленные раны. Интоксикация.
Миран водил над искалеченным телом Ильгет раструбом сканера. На стенном мониторе, понятные только для посвященных, мелькали контуры и переливы внутренних органов.
— Много переломов. Что с биохимией?
— Я сбросил тебе сегодняшние результаты, — сказал Керк, — но возьми еще раз, у нее все быстро меняется.
Миран просмотрел состав крови, нахмурился.
— Доктор, надежда есть? — спросил Арнис, — она будет жить? Просто жить?
Миран коротко взглянул на него.
— Будем готовить к операции, — сказал он, — через шесть часов.

Ильгет выжила. И теперь, после операции, уже стало ясно, что жить она будет. И может быть, сказал Миран, даже выздоровеет. Хотя об этом рано говорить. Надо ждать, пока вырастут клонированные почки из собственных клеток Ильгет, это главное, остальные органы удастся восстановить и так. Еще пальцы. Предстоит еще две или три операции. Но на мозге уже все сделано, и это главное.
Ильгет открыла глаза. Увидела Арниса — она уже привыкла к этому. Увидела ясный дневной свет. Солнце пробивалось сквозь матовое рассеивающее стекло, ложилось квадратами на пол, на одеяло, захватывая кусочек лица Ильгет.
Она улыбнулась.
— Арнис...
— Иль, — он наклонился к ней, — как ты себя чувствуешь?
— Хорошо.
— Все, операция прошла, — сказал он, — теперь все хорошо. Пить хочешь?
— Да.
Арнис напоил ее.
— А поесть? Может быть, ты поешь?
— Нет, — ответила Ильгет быстро, даже с некоторым испугом. Она уже могла немного говорить, хотя и тихо.
— Ладно, потом...
— Арнис, — сказала она, немного помолчав, — я помню, что была в тюрьме. Да? Сколько времени?
— Двадцать семь дней, — тихо ответил Арнис. Его ногти непроизвольно впились в ладони. Двадцать семь дней запредельной, невыносимой боли. Но на Ильгет это впечатления не произвело.
— И от двух до четырех часов беседы с сагоном, — добавил он.
— Да, я помню... сагон. Глаза слепые, — сказала Ильгет.
— Прости меня, Иль.
— За что?
— Двадцать семь дней. Я не мог тебе помочь. Но мы закончили операцию. Мы все сделали, как надо.
— Ты знаешь, я очень плохо помню... почти ничего. Мы что-то делали... это против сагонов..
— Все верно, у тебя психоблокировка. Не напрягайся только. Я тебе еще раз все расскажу, и ты все вспомнишь. Постепенно, — он помолчал, — Иль, как ты смогла это выдержать?
— Но Арнис... меня разве спрашивали, могу я или нет?
— Но ты смогла. Они ничего не добились от тебя. Даже и сагон не добился...
— Откуда ты знаешь... я сама не знаю, чего он добился. И чего вообще добивался.
— Если бы он получил сведения, первым делом арестовали бы меня и Иволгу. Обезвредили хотя бы мину в закладочном цехе, которую положила ты — помнишь? Ты молчала, Иль. Двадцать семь дней.
— Но Арнис... — Ильгет озадаченно замолчала, потом сказала, — я помню про психоблокировку. Ведь я же и не могла ничего сказать! Я ничего не помнила.
— Господи, Иль, да ломают эту блокировку, болью и наркотиками, за пару дней ломают. Твоего напарника — который тебе мину передал — за сутки сломали, а ведь и у него стоял блок. Ладно, он кроме тебя и еще одного парня не знал никого. А тот успел смыться вовремя. Ее, эту блокировку разработали тогда, когда еще методов современных не было.
— Я ничего не помню, — прошептала она, — ничего. Что со мной сделали?
— Иль, ты только не напрягайся. Все хорошо ведь. Теперь уже все хорошо. Ты потом все поймешь. Это не от сознания твоего зависит, от другого... Теперь все будет хорошо. Ты закрой глазки, хорошо, милая? Закрой, поспи. Ты устала уже.
Ильгет действительно устала. Закрыв глаза, она медленно проваливалась в сон.

Ильгет просыпалась редко. И стоило ей открыть глаза — она видела рядом Арниса. Изредка — Иволгу или Мирана. В основном — Арниса. Он поил ее, ухаживал за ней. Боли никакой не было, и все было прекрасно. Ильгет быстро засыпала снова, ей было тяжело долго бодрствовать.
Незаметно наступил срок второй операции, Ильгет подсадили на место ампутированных почек новые, выращенные из своих клеток. Организм постепенно приходил в норму. Начиналось выздоровление.

Вскоре Ильгет начала есть. И теперь она уже не так много спала. Миран разрешил ей уроки линкоса. Очень короткие вначале. Беда в том, что кроме Арниса и Иволги, Ильгет никого не понимала здесь, и сам врач мог с ней общаться только через транслятор. Арнис надевал ей на голову мнемоизлучатель-обруч, вначале только на три минуты, потом на пять, на десять, сами уроки шли на мониторе, который устанавливали над кроватью. Ильгет впервые училась с мнемоизлучателем, мгновенно запоминая все, что слышала и видела. Вторая часть урока, чуть более длительная, была посвящена применению выученного на практике. Вскоре Ильгет уже могла довольно сносно объясняться на линкосе, хотя с Арнисом они все еще предпочитали лонгинский.

Ильгет проснулась, когда яркое солнце уже залило комнату. Боли нет. Хорошо. Очень хорошо.
Арниса почему-то нет рядом. Наверное, вышел куда-нибудь, да это неважно. Ильгет ничего не нужно. Все хорошо. Ночью у нее был приступ странной боли. Уже не первый раз. Даже сквозь атен.
Неважно. Теперь уже все равно. И удивительно четко голова работает. Как будто все прояснилось вокруг. Хочется хотя бы голову поднять, осмотреться. Ведь я на Квирине, вдруг подумала Ильгет. Никогда не думала, что попаду на Квирин. Даже просто посмотреть — и то казалось почти нереальным.
Впрочем, я пока ничего и не вижу. Потолок — ну, необычный, конечно, из каких-то продольных реек, но уж ничего такого супер... Стены. Монитор. Кровать. Конечно, на Ярне другие больницы, многое отличается.
А что со мной, вдруг подумала Ильгет. Как я лежала все это время? Как растение... боль, питье, еда, выделение. Ничто другое просто не доходит до сознания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов