Ощущения были беспокоящими, дезориентирующими. Поэтому Гален до сих пор оставался дома, хотя был уже здоров. Он не ощущал себя хозяином своего тела. Гален знал, что его организм приспосабливается к биотеку, но сам процесс приспособления вызывал дискомфорт. Со времени посвящения его преследовало неприятное ощущение: биотек проникает в его тело, погружаясь в него все глубже и глубже. Такое вторжение напомнило ему удар жала Джаб, откладывание ею яиц, и вирус, которым она при этом заражала жертву. Он представил, как сейчас вирус размножается, заражая его, яйца начинают развиваться, выпускать извивающиеся личинки, быстро двигающиеся по его организму.
Гален взглянул на канистру, стоящую на его рабочем столе. В канистре плавал кризалис, серебристый, с желтыми пятнышками. Он, казалось, чего-то ждал. Кризалис приспособился к его организму. И сейчас мог служить дополнительным резервом биотека, связывающим его тело с разнообразными системами, построенными с применением менее сложной технологии, такими как корабль, место силы, посох. Как будто из его тела удалили орган, но, тем не менее, связь с ним сохранилась. Где бы ни находился кризалис, там будет и Гален.
И что-то новое было вживлено в его тело. Из данных, собранных старым имплантантом, находившемся у основания черепа, биотек получил информацию об организме, стиле мышления, языке заклинаний. Биотек разрастался, вплетался в различные органы, соединялся с ними, становился частью Галена. Биотек невозможно было снять и закрыть в канистре. Биотек не являлся чем-то, к чему Гален мог получить доступ только под наблюдением Элрика. Биотек был в нем сейчас и останется там до конца его жизни, готовый в любой момент исполнить любой его приказ. Элрик говорил ему об этом, но раньше Гален не понимал, что это будет означать в действительности.
Он взял с полки маленькое, квадратное зеркальце. Снял балахон с одного плеча. По мере развития биотека кожа на его спине вдоль лопаток и позвоночника должна будет обесцветиться в тех местах, где биотек близко подходил к коже. Гален наблюдал подобное у Элрика: замысловатый пунктирный узор коричневого цвета, очень похожий на искусно сделанную татуировку. Гален поднес зеркальце к спине, повернул голову так, чтобы видеть изображение в зеркале. Кожа пока не сильно обесцветилась, но замысловатый узор уже образовался. Гален наклонил зеркальце и увидел узор, спускающийся вдоль всего позвоночника.
После имплантации биотека он еще не наложил ни одного заклинания. Гален убеждал себя, что в этом нет необходимости, но правда заключалась в том, что ему не хотелось будить биотек.
Странно, но Элрик не требовал от него ни использовать биотек, ни возвращаться на ассамблею. Если бы Гален не знал его настолько хорошо, то мог бы подумать, что Элрик бросил его обучение. После нападения на Элизара Гален боялся, что их отношениям придет конец. Хотя Круг и предоставил ему еще один шанс, Гален знал, что очень сильно разочаровал Элрика. Гален не знал, считает ли Элрик, что он достоин того, чтобы тот учил или заботился о нем.
Однако Элрик следил за восстановлением Галена, как будто ничего не изменилось. Ежедневно, поздним вечером, выполнив свои ежедневные обязанности на ассамблее, Элрик неотступно заставлял его часами проделывать упражнения на сосредоточение, призванные улучшить его ментальную дисциплину и контроль.
Днем Элрик удивлял его тестами, различными сбивающими с толку приемами, проверяя его способность контролировать свои порывы. Например, бросал в него что-нибудь: иногда иллюзорные предметы, а иногда настоящие, чтобы проверить его реакцию. Постоянные тренировки позволили Галену вновь обрести уверенность. Элрик все еще хочет учить его. Элрик дает ему еще один шанс. Гален был полон решимости больше не разочаровывать своего наставника.
Дабы доказать, что он достоин второго шанса, Гален больше никогда не должен использовать заклинание уничтожения. После того, как Гален наложил это заклинание в тренировочном зале, у него и в мыслях не было снова применить его. Он думал, что рассудок не позволит ему сделать что-то настолько глупое. Однако рассудок в какую-то долю секунды не сработал. Он действовал инстинктивно.
Гален думал, что заклинание не имело отношения к нему лично, что оно просто выведено логическим путем. Однако слова Келла были правдой, и Гален не мог прятаться от нее, как бы сильно ему того ни хотелось. Его мысли двигались узкими выверенными тропинками. Его методичный язык заклинаний являлся отражением этого стиля мышления, отражением его самого. Заклинание, полученное с помощью этого языка, тоже отражало его личность. А применение подобного заклинания выявило, наконец, того, кем он был. Человеком, напавшим на друга. Тем, кто готов нанести удар ошеломляющей мощи. Тем, чьим основным инстинктом было убивать.
Неугомонная энергия биотека бурлила внутри него. Гален вернулся к столу, пытаясь игнорировать ее, заняться своей работой по переводу некоторых новых заклинаний. Но возбуждение внутри не позволяло ему сосредоточиться. Биотек рос.
Спустя несколько мгновений он заметил заглядывающую в его окно Фа. Гален почувствовал облегчение оттого, что его отвлекли. Все еще глядя на экран, он тихонько опустил руку под стол, нащупал прикрепленный им там небольшой мешочек и вытащил маленькую безделушку.
– Ты знаешь, что случается с теми, кто подглядывает за техномагом в окно?
– Их приглашают войти.
Гален повернулся и ободряюще кивнул. Она осталась снаружи, сжимая толстыми пальцами подоконник. Гален впервые видел Фа после того, как напал на Элизара. Похоже, она до сих пор боялась его, однако все-таки пришла.
Гален подошел к окну и скривился от солнечного света. При каждом движении он как-то странно ощущал свое тело: оно казалось чужим.
– Что у тебя там?
Он провел рукой у нее за ухом и вытащил безделушку.
– Ах!
– Какая миленькая, – сказал он, притворяясь, что видит это в первый раз. Вручил безделушку ей.
Фа в смятении уставилась на его лысую голову, такого выражения на ее лице он никогда раньше не видел.
– Тот человек, Элизар, который горел, – проговорил Гален, – с ним все будет в порядке. Я не хотел сделать ему больно. Я попросил у него прощения.
Фа опустила глаза, кивнула. Галена осенило, что ему следовало бы навестить Элизара. В последний раз, когда им представилась возможность поговорить, Гален был убежден, что будет изгнан. Раз этого не произошло, подумал Гален, он должен удостовериться, что пропасть между ними исчезла. Ему хотелось бы вернуть друга, и, если какая-либо угроза магам действительно существует, то, возможно, Элизар расскажет ему. Может быть, Гален сможет помочь.
Но сначала ему надо восстановить отношения с Фа. Угол книжного переплета выглядывал из большого кармана в передней части ее оранжевого свитера.
– Почитаем твою книгу? – спросил Гален.
Фа вытащила книгу, вручила ему. Это была ее любимая книга: «Мирм – самый пятнистый свуг». Он знал ее наизусть. Открыл потертый, ручной работы переплет и положил книгу на подоконнике между ними. Перевернул заглавную страницу, на которой красовалось нарисованное вручную изображение Мирм, нашел начало повествования.
«Мирм был самым большим и самым пятнистым свугом во всем мире. Его окраска была…»
– Гале! – Фа потянула его за рукав, указывая на туман за окном.
Скользя над землей на летающей платформе, к ним приближалась Изабель. Она сидела на платформе, скрестив ноги, и держала корзинку. Платформа была больше, чем обычно, примерно метр на полтора, и походила на ковер-самолет: черный с вытканными на нем золотыми узорами. Края его колыхались на ветру. Гален не мог сказать точно, настоящий ли ковер или это была иллюзия. Положил книгу на подоконник. Его изумило то, что Изабель уже пользовалась своим биотеком.
Она остановилась перед окном, не опуская ковер на землю.
– Добрый день, – сказала она Фа, – меня зовут Изабель.
Гален перевел ее слова Фа. Казалось, ковер заворожил Фа, и Галену пришлось ответить вместо нее.
– Это Фа.
Изабель кивнула. Она прекрасно выглядела без волос. Обритая голова особенно подчеркивала сияющие серые глаза, выступающие уши. Гален находил их очаровательными. Изабель, казалось, полностью восстановилась после инициации.
– Я узнала, что ты еще не выходил из дома. Твое затворничество слишком затянулось, и я пришла, чтобы пригласить тебя, вместе с Фа, на пикник.
Гален испытал облегчение оттого, что его нападение на Элизара не оттолкнуло ее от него. Казалось, ей хорошо с ним. Ему бы хотелось стряхнуть неловкость и почувствовать себя с ней так же комфортно. И больше всего на свете ему хотелось отправиться с ней.
– Благодарю тебя за столь любезное приглашение. Но сначала мне надо зайти к Элизару. Я должен предложить ему свою помощь.
– Элизар улетел, – ответила Изабель. – Сегодня утром. Он сказал Келлу что дома он сможет лучше восстановиться и попросил разрешения улететь пораньше.
Гален не мог в это поверить. Элизар еще не предстал перед магами и не был формально принят ими, как один из них.
– Но приветственная церемония…?
– Знаю. Келл дал Элизару посох, который изготовил как подарок на посвящение. И отправил вместе с ним Разил – на случай, если Элизар устанет, пилотируя корабль.
Прячась дома, Гален упустил возможность встретиться с Элизаром. Улетел ли он в гневе? Или же он улетел из-за опасности, о которой говорил? Он намеревался встретить ее в одиночку?
– Я прихватила несколько жирных куриных крылышек для пикника, – продолжала Изабель. – Последний остававшийся у них десяток. Полагаю, что ты не откажешься.
Хотя Фа не понимала слов Изабель, она определенно уловила общий смысл сказанного. Она отвела глаза от Изабель и взглянула на Галена полным надежды взглядом.
– Тебе все равно нужно иногда выходить из дома, – сказала Изабель.
Гален отодвинул Фа в сторону и полез через окно. Из-за биотека каждое движение вызывало у него неловкость и казалось неуклюжим.
– Не уверен. Каждый, кого мне захочется увидеть, сам приходит к моему окну.
Гален поднял Фа на ковер, потом забрался сам. Провел рукой по пламенеющему узору из черно-золотых солнц. Гален ощутил текстуру ковра – он не был иллюзорным. Гали-Гали первым сумел соединить летающую платформу с обыкновенным ковром. Такая платформа производила неподдельное ощущение волшебства.
Изабель заставила платформу двигаться спокойно, и, для того, чтобы не испугать Фа, приподняла ее всего на метр над поверхностью. Фа стояла, наполовину согнувшись, подняв лицо вверх, бриз трепал пряди ее вьющихся волос. С помощью Галена Изабель расспросила ее, какое место лучше выбрать для пикника, и Фа указала им дорогу к полю, заросшему высокой травой и цветами. Ковер опустился на землю, невидимая платформа под ним исчезла, и вскоре Изабель начала раздавать еду.
Туман был плотным, в его массе отражались солнечные лучи, из-за чего он искрился ярко-белым сиянием. Морской бриз шевелил траву.
Фа съела всего несколько кусочков, она снова и снова проводила рукой по ковру, а потом смотрела на Изабель. Через несколько минут она убежала собирать цветы, ее оранжевый свитер исчез в тумане.
– Прелестная девочка, – заметила Изабель.
– А так же идеальный раздражитель, – добавил Гален.
– У нее есть старшие братья или сестры, не так ли?
Гален нахмурился.
– Есть. Но откуда ты знаешь?
Она загадочно улыбнулась, поджав губки.
– Я всегда права. Конечно же, за исключением тех случаев, когда я не права.
Брови Изабель поднялись.
– Почему ты до сих пор не используешь биотек?
Гален улыбнулся, пытаясь замаскировать свою неловкость:
– Ты разговаривала с Элриком?
– Мы всего лишь обменялись с ним приветствиями, когда он зашел за Бурелл, чтобы отправиться на собрание Круга.
– У нее есть дела с Кругом?
Изабель кивнула.
– Весьма изысканное вешание лапши на уши. Но тебе не удастся так легко сбить меня с темы.
– С какой?
– Почему ты не используешь биотек.
Гален предпочел бы разговор на другую тему, но ему нравилось разговаривать с Изабель, он смог бы проговорить с ней вечность. Гален до сих пор стеснялся и испытывал неловкость, но то была неловкость, которую он был готов переносить с радостью.
– Я занимался.
– Угу.
– Что угу?
– Так вот как выглядит ложь. Сенсоры биотека намного мощнее и разнообразнее сенсоров кризалиса. Ритм твоего сердцебиения резко участился, прилив крови к коже и напряжение в голосе выдали тебя. Ты должен попробовать.
– Врать?
– Использовать биотек, – Изабель улыбнулась, решительно возвращая разговор к интересующей ее теме.
Гален почувствовал, что сам улыбается.
– Расскажи мне побольше о том, что ты мне тогда показывала. Изображение кризалиса. Нейроны. Биотек сделан из них?
Она внимательно посмотрела на него, потом кивнула.
– Я не уверена насчет имплантантов, потому что в качестве образца для изучения использовала свой собственный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54