— Чтооо? — выпалила ошеломленная Кэти. — Как это может быть? — Она опустилась на кушетку и потянулась за другой сигаретой к кофейному столику.
— Мой лейтенант дружит с одним из охранников. Он рассказал мне, что Ричард вместе с октопауком находятся в подвале особняка не столь уж далеко «отсюда.
Кэти пересекла комнату и подняла телефонную трубку.
— Дарла, передай Лорен и Ацуко, что сегодняшняя встреча отменяется… кое-что случилось… Перенеси на завтра — на два часа дня… Ах, да, я забыла… черт… пусть будет одиннадцать утра… нет, одиннадцать тридцать , я не хочу вставать раньше, чем необходимо.
Кэти вернулась к кушетке и взяла сигарету… глубоко затянулась и пустила дымовые колечки в воздух над головой.
— А теперь я хочу знать все, что ты слыхал о моем отце.
Франц рассказал Кэти, что, по утверждению его информатора, ее отец, сестра и племянница, сопровождаемые октопауком, вдруг явились с белым флагом в лагерь на южном берегу Цилиндрического моря около двух месяцев назад. Франц утверждал, что они вели себя непринужденно, даже шутили с солдатами. Ее отец и сестра объявили солдатам, что привели с собой представителя октопауков, желая предотвратить вооруженный конфликт между двумя видами путем переговоров. Накамура приказал, чтобы все держали в секрете, и поместил их под стражу.
Кэти расхаживала по комнате.
— Выходит, мой отец жив, — взволнованно произнесла она. — Более того, он здесь , в Новом Эдеме… Я когда-нибудь говорила тебе, Франц, что мой отец безусловно самый умный человек из всех, кто жил на свете?
— Около дюжины раз, — хохотнув, ответил Франц. — Только я не могу представить себе ни кого умнее тебя.
Кэти взмахнула рукой.
— Рядом с ним я абсолютная дура… Папа был таким милым, я всегда могла уговорить его. — Кэти остановилась, выпустила дым, и глаза ее заискрились.
— Франц, я должна повидать его… должна и все тут.
— Это невозможно, Кэти. Дело в том, что о нем никто не должен знать. Меня могут уволить или даже хуже, если узнают, что я тебе рассказал…
— Я прошу тебя, Франц, — Кэти подошла к нему и схватила за плечи. — Ты ведь знаешь, что я никогда ничего не прошу, но все это очень важно для меня.
Франца радовало, что хотя бы один раз Кэти обратилась к нему с просьбой. Тем не менее дело было действительно серьезным.
— Кэти, — сказал он, — ты в самом деле не понимаешь? В доме постоянно находится вооруженная охрана. Подвал оборудован подслушивающими и подглядывающими устройствами. Свидание никак нельзя устроить.
— Кто хочет сделать, — подчеркнула Кэти, — всегда найдет способ — было бы желание. — Она запустила руку ему под рубашку и прикоснулась к правому соску. — Франц, ты ведь любишь меня? — Кэти припала полуоткрытыми губами к его рту, соблазнительно орудуя языком… потом отодвинулась, продолжая играть с соском.
— Конечно я люблю тебя, Кэти, — ответил Франц, уже возбужденный. — Но я не безумен.
Кэти отправилась в спальню и вернулась менее чем через минуту с двумя пачками кредиток.
— Франц, я решила повидаться с отцом, — она бросила деньги на кофейный столик. — И ты поможешь мне… таких денег хватит, чтобы подкупить кого угодно.
Франц был потрясен: денег было более чем достаточно.
— А что будет за это мне? — спросил он с легкой игривостью.
— Что будет за это тебе ? — сказала Кэти. — Какой платы ты ждешь за свои услуги? — Взяв Франца за руку, она повела его к спальне. — А теперь, капитан Бауэр, — проговорила она с внезапным акцентом, — снимайте одежду и ложитесь на спину. Посмотрим, что я могу сделать для вас.
Возле спальни Кэти располагалась небольшая комнатка. Войдя в нее, она закрыла за собой дверь и ключом отперла большую резную шкатулку, из которой извлекла наполненный шприц, подготовленный еще с утра. Задрав платье, Кэти туго перетянула бедро узким черным жгутом и, как только между синяками, покрывавшими бедро, проступил кровеносный сосуд, опытной рукой сделала укол. Введя жидкость, Кэти подождала несколько секунд и, ощутив прилив бодрости, сняла жгут.
— А что я должен делать, пока ты копаешься?
— Почитай Рильке, он в моем электронном чтеце. Там на немецком и на английском, а мне надо еще несколько минут.
Кэти уже летала. Убирая шприц и укладывая все принадлежности в шкатулку, она насвистывала танцевальную мелодию; сбросив одежду и оставив ее кучкой на стуле, она остановилась, чтобы полюбоваться своим телом в зеркале, потом открыла небольшой ящик и извлекла повязку.
Кэти вступила в спальню. В глазах Франца заискрилось восхищение перед этим гибким телом.
— Смотри внимательно, — проговорила Кэти, — кроме этого я сегодня больше ничего не покажу.
Припав к нему сверху нагим телом, Кэти поцеловала его, заодно завязав глаза. Проверила, хорошо ли прилегает повязка, и соскочила с постели.
— А что будет теперь? — спросил Франц.
— Подожди, увидишь, — поддразнила его Кэти, копаясь в нижнем вместительном ящике шкафа. Там она держала всякие секс-принадлежности: электронные средства, лосьоны, веревки, повязки, маски и различные муляжи гениталий. Обнаружив небольшую бутылочку с белым порошком и бусины, нанизанные на тонкую нитку, все еще напевая и смеясь, Кэти прилегла возле Франца и принялась ласкать, начиная с груди. Тесно прижалась к нему и поцеловала. Потом, намазав руки лосьоном, Кэти раздвинула ноги Франца, уселась на его живот спиной к липу и начала умащать соответствующие детали.
— О, — мурлыкал Франц, — когда теплый лосьон начал производить эффект.
— Чудесно.
Посыпав его гениталии белым порошком, Кэти очень медленно опустилась на него… Франц был в экстазе. Покачавшись несколько минут, она заметила, что Франц уже готов, и, сделав перерыв, пристроила под собой бусины. Качнулась еще несколько раз, а потом остановилась.
— Продолжай! — крикнул Франц.
— Повторяй за мной, — усмехнулась Кэти, медленно двигаясь вперед и назад. — Обещаю тебе…
— Все что угодно, — завопил Франц, — только не останавливайся.
— Я обещаю, — продолжила она, — устроить Кэти Уэйкфилд свидание с отцом в ближайшие несколько дней.
Франц послушно повторил обещание, и Кэти вознаградила его. Когда она потянула шнурок с бусинками, Франц завопил во все горло, — словно олень в лесу.
Элли оба следователя не понравились. Они держались с ней сухо: без капельки юмора и с полным недоверием.
— Так у нас ничего не получиться, джентльмены, — сказала она взволнованным тоном уже на первом допросе. — Или вы намереваетесь задавать мне одни и те же вопросы? Насколько я поняла, меня просили предоставить вам информацию об октопауках… но пока все вопросы относятся к моему отцу и матери.
— Миссис Тернер, — проговорил первый из них. — Правительство пытается собрать всю доступную информацию. Ваши отец и мать скрывались много…
— Видите ли, — перебила его Элли, — я уже сказала вам, что ничего не знаю о том, как, когда и почему мои родители оставили Новый Эдем. Не знаю я и о том, помогли им бежать октопауки или нет… Но если вы не собираетесь изменить тему расспросов…
— Не вам решать, молодая леди, — блеснув глазами, ответил второй, — какие вопросы нам следует задавать. Кажется, вы просто не понимаете всей серьезности вашего положения. Вам предъявлено тяжкое обвинение, и свободу вам гарантирует лишь добросовестное сотрудничество с нами.
— Так в чем же меня обвиняют? — спросила Элли. — Хотелось бы узнать… Мне еще не приводилось быть преступницей.
— В прямой государственной измене, — ответил первый. — А также в оказании преднамеренной помощи врагу после объявления войны.
— Какой-то абсурд! — возмутилась Элли, тем не менее она испугалась. — Я даже не представляю, о чем вы говорите.
— Или вы станете отрицать, что, пребывая у инопланетян, без всяких стеснений сообщали им сведения о Новом Эдеме, которые могли быть использованы в военных целях?
— Конечно, я делала это, — Элли нервно усмехнулась. — Я рассказала им о нашей колонии все, что могла. И они отвечали взаимностью. Октопауки предоставили всю интересовавшую меня информацию.
Следователи старательно писали. «Как же они такими выросли? — вдруг подумала Элли. — Как можно из улыбающегося и любопытного ребенка сделать враждебного ко всему и злобного взрослого? Виновата в этом наследственность или среда?»
— Видите ли, джентльмены, — проговорила Элли, выслушав следующий вопрос, — дело явно складывается не в мою пользу. Мне бы хотелось взять перерыв и все продумать. Быть может, даже сделать кое-какие заметки, прежде чем мы встретимся вновь… Я готовилась к совершенно другому разговору… не столь напряженному.
Следователи согласились предоставить перерыв. Элли по коридору вернулась в комнату, где с Никки оставалась правительственная сиделка.
— Вы можете уйти, миссис Адаме, у нас перерыв на обед.
Никки заметила озабоченное выражение на лице Элли.
— Мамочка, там тебя не обидели? — спросила она.
Элли улыбнулась.
— Обидели, Никки, — согласилась она, — действительно обидели.
Завершив последний круг ежедневного обхода по подвалу, Ричард направился к умывальнику в уголке комнаты. Он остановился у стола» чтобы выпить воды. Арчи замер без движения на полу позади матраса Ричарда.
— Доброе утро, — сказал Ричард, вытирая пот кусочком ткани. — Ты готов к завтраку?
— Я не голоден, — ответил цветовыми полосами октопаук.
— Но тебе же надо что-то съесть, — приветливо проговорил Ричард. — Не спорю — пища ужасная, но на одной воде не проживешь.
Арчи молчал, не шевелясь. Уже несколько дней, израсходовав запас баррикана, октопаук основательно приуныл. Ричард не мог отвлечь Арчи привычными темами и уже начал тревожиться за здоровье октопаука. Насыпав в чашку зерно, Ричард полил его водой и поднес своему другу.
— Вот, может быть съешь немного?
Арчи приподнял пару щупалец и взял чашку. Как только он приступил к еде, из щели вырвалась ярко-оранжевая полоса, пробежавшая до половины щупалец, прежде чем угаснуть.
— Не понял, — отозвался Ричард.
— Эмоциональное выражение, — ответ Арчи сопровождался беспорядочными цветовыми пятнами.
Ричард улыбнулся.
— О'кей. Какого же рода эмоции ты выражаешь?
После долгой паузы Арчи сумел сделать полосы более ровными.
— По-моему, вы называете это депрессией, — сказал октопаук.
— Так вот что бывает, когда заканчивается баррикан? — спросил Ричард.
Арчи не отвечал. Вернувшись к столу, Ричард положил себе каши, а потом опустился возле Арчи на пол.
— Расскажи мне о том, как ты себя чувствуешь, — негромко произнес он. — Ведь больше нам все равно делать нечего.
Судя по течению вещества в линзе Арчи, Ричард понял, что октопаук внимательно изучает его. Он успел проглотить несколько ложек своего завтрака, когда Арчи заговорил…
— В нашем обществе сексуально созревающие молодые самцы и самки отделяются от всех остальных и помещаются в чрезвычайно благоприятную обстановку, где за ними приглядывают личности, уже прошедшие этот процесс. Их переживания есть кому выслушивать. Им говорят, что все новые и сложные эмоции, которые они испытывают, являются совершенно нормальными при таком переходе. Теперь я понял, зачем необходимо столь пристальное внимание.
Арчи умолк на миг, и Ричард улыбнулся, выражая симпатию.
— За последние несколько дней, — продолжал октопаук, — впервые с той поры, когда я был совсем еще юнцом, мои эмоции не покорились власти моего мозга. Во время подготовки будущие оптимизаторы узнают, как важно принимать решение, тщательно просеяв все имеющиеся факты и отбросив любые предрассудки, которые могут оказаться следствием личной эмоциональной реакции. Но столь интенсивным чувствам, обуревающим меня в настоящий момент, пренебречь просто невозможно.
Ричард расхохотался.
— Только не пойми меня неправильно, Арчи. Я вовсе не думаю осмеивать тебя, но все то, что непривычно для октопаука, люди ощущают постоянно . Очень немногие из нас умеют владеть своими эмоциями в той мере, в какой хотелось бы… Быть может, только теперь ты впервые имеешь возможность по-настоящему понять нас…
— Просто ужасно, — пожаловался Арчи. — Меня преследует острое чувство потери… мне не хватает Синего Доктора, Джеми. Я испытываю сильный гнев на вашего Накамуру, который держит нас в заточении… Боюсь, что раздражение может вылиться в какое-то действие, не являющееся оптимальным.
— Но эти эмоции не всегда, во всяком случае, у людей, связаны с сексуальностью, — проговорил Ричард. — Неужели баррикан действует как успокаивающее средство, которое подавляет все чувства?
Арчи ответил, только покончив с завтраком.
— Мы с тобой очень разные существа. А как я уже говорил, опасно переносить с одного, вида на другой… Помню, на первом обсуждении взаимоотношений с людьми — после того как вы проделали ход в стене вашего поселения — Верховный Оптимизатор настаивала на том, что мы не можем понимать действия людей с наших позиций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80