», или что-то в этом роде. Когда они не пошевелились, он сделал еще один шаг. Тут одна из игуан бросилась на него. Галилей схватил ее за шею и яростно встряхнул, сломав при этом ей шею. Она умерла. Вторая игуана схватила Галилея за руку своими жуткими зубами. Прежде чем кирпичеголовые сумели навести порядок, Галилей до смерти забил игуану о крышку стола.
Закончила свое повествование Наи на удивление спокойно.
— Три часа спустя они увели Галилея. Большой Блок явился в нашу комнату и объявил, что Галилей будет переведен в другую часть космического корабля. Когда я спросила о причинах, глава кирпичеголовых сказал мне ту самую фразу, которой отвечает мне всякий раз, когда я повторяю вопрос: «Поведение вашего сына неприемлемо для жизни здесь».
Новая последовательность коротких звонков, засвидетельствовала что с сушкой закончено. Николь помогла Наи разложить одежду на длинном столе.
— Для посещений мне отведено два часа в день. Галилей слишком горд, чтобы жаловаться, но я вижу, как он страдает… Совет включил Галилея в список пяти людей, задерживаемых без веских причин. Но я не знаю, насколько серьезно отнеслись кирпичеголовые к их жалобе.
Наи сложила одежду и положила ладонь на руку Николь.
— Вот почему я прошу вашей помощи, — проговорила она. — В иерархии чужаков Орел стоит даже выше Большого Блока. Но Орел — ваш близкий знакомый. Не походатайствуете ли вы перед ним за Галилея?.. Прошу вас.
— Так надо! — сказала Николь Элли, забирая свои пожитки из шкафа. — Я должна была с самого начала поселиться в той комнате.
— Мы переговорили обо всем, прежде чем ты пришла к нам, — промолвила Элли, — но Наи решила принять Марию, и та согласилась, чтобы ты могла побыть здесь со мной и Никки.
— Тем не менее… — опустив вещи на стол, Николь поглядела на дочь. — Знаешь, Элли, я провела здесь всего лишь несколько дней, но мне кажется невероятно странным, насколько все вы здесь поглощены повседневными заботами… Я имею в виду не только Наи и ее проблемы. Люди, с которыми мне довелось общаться, — и в кафетерии, и в общих комнатах, — на редкость мало думают и говорят о том, что здесь творится на самом деле . Лишь двое задавали мне вопросы об Орле. А вчера на обсервационной палубе целая дюжина людей смотрела на этот ошеломляющий тетраэдр, но никто не пожелал поинтересоваться, кто построил его и зачем.
Элли расхохоталась.
— Мы провели здесь уже целый год, мама. Эти вопросы занимали всех очень давно, они не сходили с языка не одну неделю, но никто так и не получил удовлетворительных ответов. Человеческая природа велит забыть о вопросе, если на него нет подходящего ответа.
Она собрала вещи матери.
— Мы попросили всех разойтись и дать тебе подремать. В течение ближайших двух часов в комнате не будет никого. Пожалуйста , мама, воспользуйся этой возможностью… Вчера вечером перед уходом Синий Доктор сказала мне, что твое сердце обнаруживает признаки усталости, несмотря на все вспомогательные зонды.
— Безусловно, мистер Ковальский без всякого удовольствия, — прокомментировала Николь, — впустил октопаука к нам.
— Я объяснила ему причины. Большой Блок повторил. Не беспокойся об этом.
— Спасибо тебе, Элли, — проговорила Николь и поцеловала дочь в щеку.
4
— Мама, ты готова? — спросила Элли, появляясь в дверях.
— Кажется, да, — ответила Николь. — Но чувствую себя просто глупо. Если не считать вчерашней партии с тобой и Максом, я не играла в бридж уж и не знаю сколько лет.
Элли усмехнулась.
— Дело не в том, мама, как хорошо ты играешь. Мы же вчера все обсудили.
Макс и Эпонина ожидали в коридоре на трамвайной остановке.
— Сегодняшний день обещает быть интересным, — сказал Макс, приветствуя Николь. — Интересно, сколько еще явится человек.
Вчера Совет проголосовал за продление бойкота еще на три дня. Хотя Большой Блок учел перечень всех жалоб и даже уговорил октопауков, которых в восемь раз больше, чем людей, выделить землянам достаточно времени для исключительного пользования общественными помещениями, Совет все же решил, что не добился адекватной реакции.
На заседании Совета обсуждали меры по ужесточению бойкота. Некоторые из наиболее красноречивых ораторов потребовали установить наказание для игнорирующих резолюцию о бойкоте. В конце концов собрание постановило, что порученцам Совета следует активно заняться теми людьми, которые пренебрегают рекомендациями и продолжают встречаться с другими видами разумных существ.
Поезд в главном коридоре оказался почти пуст. Полдюжины октопауков занимали первый вагон, во втором располагались три или четыре октопаука и парочка игуан. Кроме Николь и ее друзей, других землян в трамвае не было.
— Три недели назад до последнего обострения напряженности, — проговорила Элли, — еженедельный турнир по бриджу мы проводили на двадцати трех столах. На мой взгляд, достаточно весомая цифра. В среднем со стороны людей каждую неделю приходило пять-шесть новых спортсменов.
— Но Элли, — спросила Николь, когда трамвай остановился и еще пара октопауков поднялась в их вагон, — как вам пришла в голову идея проводить эти соревнования по бриджу? Когда ты сказала, что собираешься играть в карты с октопауками, я решила, что дочь моя лишилась рассудка.
Элли расхохоталась.
— Ну что ж, как только мы здесь поселились, я поняла, что следует придумать какое-нибудь совместное занятие. Люди просто не хотели подходить к октопаукам, чтобы начать с ними разговор, даже если рядом находились переводчики — я или кирпичеголовый… Игры создавали какой-то стимул для встреч… На время это удалось, но тут же стало ясно, что не существует такой игры, в которой самый способный человек может составить конкуренцию октопауку, даже с гандикапом…
— В конце первого месяца, — перебил ее Макс, — я играл в шахматы с твоей подружкой Синим Доктором… Она дала мне фору — ладью и две пешки, а потом ободрала как липку… Очень унылая перспектива…
— Последний удар нанес наш первый турнир по скраблу, — продолжила Элли. — Октопауки взяли все призы, хотя мы пользовались только английскими словами! Вот тогда-то я и поняла, что надо придумать такую игру, в которой люди и октопауки не будут играть друг против друга…
Бридж предоставил идеальную возможность. Каждая пара состояла из одного человека и октопаука. У партнеров нет необходимости общаться. Я подготовила карты с символами, понятными на обоих языках; во всяком случае, даже самый тупой человек способен за один урок заучить цифры октопауков от одного до семи и их символы для четырех мастей… Все сработало просто великолепно.
Николь покачала головой.
— Я все-таки думаю, что ты свихнулась, — сказала она с улыбкой, — хотя признаю безусловный талант и артистизм.
В карточном зале рекреационного комплекса ко времени начала турнира по бриджу находилось всего лишь четырнадцать человек. Элли разделила их на две отдельные группы: в одной пары были смешанными, в другой составлены только из октопауков.
Синий Доктор играла вместе с Николь. Они согласились, что будут играть в пять карт — один из шести вариантов, предусмотренных Элли, — и уселись за стол возле двери. Сидения для октопауков были выше, чем для людей, и поэтому партнеры оказались лицом к лицу…
Николь никогда не была хорошим игроком в бридж. Она научилась играть еще в студенческие годы в Турском университете, когда отец, озабоченный отсутствием у нее друзей, посоветовал дочери активнее общаться с товарищами. Николь приводилось играть в бридж и в Новом Эдеме. Тогда эта игра в первый год после высадки охватила поселение как эпидемия. Однако, невзирая на естественную наклонность к игре и победе, Николь всегда полагала, что бридж занимает слишком много времени и существуют другие, более важные вещи.
С самого начала Николь было ясно, что Синий Доктор, как и другие пауки, оказавшиеся за столом партнерами людей в смешанных парах, были превосходными игроками. Во втором круге Синий Доктор получила три взятки без козырей, что вообще крайне трудно, обнаруживая выучку профессионального игрока «в бридж.
— Сыграно великолепно, — заметила Николь, обращаясь к партнерше, после того как Синий Доктор оставила их соперников без взятки.
— Все просто, если угадаешь, как легли карты, — ответила Синий Доктор.
Ловкость, с которой октопауки оперировали колодой, потрясала. Они перебирали карты двумя последними сегментами конечностей, а перед собой держали карты тремя щупальцами — два по бокам, одно посередине; карты на стол октопаук выкладывал щупальцем, ближе всего расположенным к нужной карте. Между партиями Николь и Синий Доктор обычно оживленно беседовали. Синий Доктор как раз сообщила Николь, что последнее решение Совета озадачило нового Верховного Оптимизатора, когда дверь в карточный зал отворилась и внутрь вошли трое людей, за которыми следовали Большой Блок и один из кирпичеголовых поменьше.
Предводительствовала людьми женщина, в которой Николь узнала Эмили Бронсон, президента Совета. Она оглядела комнату и направилась к столу Николь. Карты были только что розданы — недавно все поменялись местами, и к Николь с Синим Доктором присоединился октопаук Молочный вместе с партнершей, приятного вида женщиной средних лет по имени Маргарет.
— Маргарет Янг, я удивлена вашим присутствием здесь, — проговорила Эмили Бронсон. — Разве вы не слышали , что Совет продлил бойкот на сегодняшний вечер?
Двое мужчин, вошедших в комнату вместе с миссис Бронсон, одним из которых был Гарланд, герой инцидента в бассейне, последовали за ней к столу Николь. Все трое стали возле Маргарет.
— Эмили… простите, — Маргарет потупила взгляд. — Но вы знаете, как я люблю бридж…
— Сейчас решается более серьезный вопрос, чем игра, — произнесла миссис Бронсон.
Встав из-за ближайшего столика, Элли Попросила Большого Блока не допустить срыва игры. Но Эмили Бронсон поторопилась.
— Все находящиеся здесь люди, — проговорила она громко, — обнаруживают свою нелояльность. Если вы немедленно уйдете, Совет забудет про вашу выходку… но если и после предупреждения…
Большой Блок проинформировал миссис Бронсон, что она и ее приятели в самом деле мешают игре. Когда члены Совета направились к выходу, более чем половина людей поднялась из-за столов.
— Какая гадость! — раздался удивительно четкий и сильный голос. Опираясь о стол одной рукой, Николь встала. — Садитесь, — сказала она тем же тоном. — И не позволяйте манипулировать собой людишкам, ничего не знающим, кроме ненависти.
Все игроки возвратились на свои места.
— Заткнись, старуха! — в гневе бросила Эмили Бронсон от выхода. — Не вмешивайся не в свое дело. — Большой Блок выставил ее и компаньонов за дверь.
— Миссис Уэйкфилд, а вы не знаете, что представляют собой эти предметы?
— Не лучше, чем ты, Мария, — ответила Николь. — Возможно, эти вещи имели особое значение для твоей матери. Тогда я решила, что серебряный цилиндр, вшитый ей под кожу, был чем-то вроде инвентарного номера. Но никто из хранителей зоопарка не пережил бомбардировку, о нем вообще сохранилось очень мало материала, и мы едва ли сумеем подтвердить мою гипотезу.
— А что такое гипотеза? — спросила девушка.
— Так называется произвольное предположение относительно сути случившегося, если у Тебя нет оснований для точного ответа, — проговорила Николь. — Кстати, признаюсь, твой английский весьма впечатляет меня.
— Спасибо, миссис Уэйкфилд.
Николь и Мария сидели в нише возле обсервационной палубы и потягивали фруктовый сок. Хотя Николь провела в Гранд-отеле уже неделю, она впервые осталась с глазу на глаз с девушкой, которую обнаружила в руинах зоопарка октопауков шестнадцать лет назад.
— А моя мама действительно была красавицей? — спросила Мария.
— Видная женщина, это я помню, — ответила Николь, — хотя в такой-то темноте судить было трудновато. — Кожа у нее того же цвета, что и у тебя, быть может, чуть посветлее… стройная такая. По-моему, ей было лет тридцать пять или даже меньше.
— А как насчет отца?
— Никаких свидетельств его пребывания там я не заметила. Конечно, в подобных обстоятельствах было не до внимательности… Он мог отправиться в Альтернативный Домен в поисках помощи. Ограда вокруг вашего помещения была разрушена при бомбардировке. Когда мы проснулись следующим утром, я боялась, что твой отец ищет тебя. Но, потом убедила себя в том, что, судя по вашему быту, вы с матерью жили вдвоем.
— Итак, вы предполагаете, что отец к тому времени уже умер? — застенчиво спросила Мария.
— Возможно, — ответила Николь. — Но не обязательно… Я имела в виду другое: просто мне показалось, что кроме вас двоих там никто не жил.
Мария отпила сока, и за столиком установилось недолгое молчание.
— Недавно, вы, когда мы стояли с Максом и Эпониной, сказали мне, миссис Уэйкфилд, — наконец проговорила девушка, — что, возможно, мои отец и мать были похищены октопауками из места, называемого Авалоном… Я не совсем поняла ваши слова…
Николь улыбнулась Марии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Закончила свое повествование Наи на удивление спокойно.
— Три часа спустя они увели Галилея. Большой Блок явился в нашу комнату и объявил, что Галилей будет переведен в другую часть космического корабля. Когда я спросила о причинах, глава кирпичеголовых сказал мне ту самую фразу, которой отвечает мне всякий раз, когда я повторяю вопрос: «Поведение вашего сына неприемлемо для жизни здесь».
Новая последовательность коротких звонков, засвидетельствовала что с сушкой закончено. Николь помогла Наи разложить одежду на длинном столе.
— Для посещений мне отведено два часа в день. Галилей слишком горд, чтобы жаловаться, но я вижу, как он страдает… Совет включил Галилея в список пяти людей, задерживаемых без веских причин. Но я не знаю, насколько серьезно отнеслись кирпичеголовые к их жалобе.
Наи сложила одежду и положила ладонь на руку Николь.
— Вот почему я прошу вашей помощи, — проговорила она. — В иерархии чужаков Орел стоит даже выше Большого Блока. Но Орел — ваш близкий знакомый. Не походатайствуете ли вы перед ним за Галилея?.. Прошу вас.
— Так надо! — сказала Николь Элли, забирая свои пожитки из шкафа. — Я должна была с самого начала поселиться в той комнате.
— Мы переговорили обо всем, прежде чем ты пришла к нам, — промолвила Элли, — но Наи решила принять Марию, и та согласилась, чтобы ты могла побыть здесь со мной и Никки.
— Тем не менее… — опустив вещи на стол, Николь поглядела на дочь. — Знаешь, Элли, я провела здесь всего лишь несколько дней, но мне кажется невероятно странным, насколько все вы здесь поглощены повседневными заботами… Я имею в виду не только Наи и ее проблемы. Люди, с которыми мне довелось общаться, — и в кафетерии, и в общих комнатах, — на редкость мало думают и говорят о том, что здесь творится на самом деле . Лишь двое задавали мне вопросы об Орле. А вчера на обсервационной палубе целая дюжина людей смотрела на этот ошеломляющий тетраэдр, но никто не пожелал поинтересоваться, кто построил его и зачем.
Элли расхохоталась.
— Мы провели здесь уже целый год, мама. Эти вопросы занимали всех очень давно, они не сходили с языка не одну неделю, но никто так и не получил удовлетворительных ответов. Человеческая природа велит забыть о вопросе, если на него нет подходящего ответа.
Она собрала вещи матери.
— Мы попросили всех разойтись и дать тебе подремать. В течение ближайших двух часов в комнате не будет никого. Пожалуйста , мама, воспользуйся этой возможностью… Вчера вечером перед уходом Синий Доктор сказала мне, что твое сердце обнаруживает признаки усталости, несмотря на все вспомогательные зонды.
— Безусловно, мистер Ковальский без всякого удовольствия, — прокомментировала Николь, — впустил октопаука к нам.
— Я объяснила ему причины. Большой Блок повторил. Не беспокойся об этом.
— Спасибо тебе, Элли, — проговорила Николь и поцеловала дочь в щеку.
4
— Мама, ты готова? — спросила Элли, появляясь в дверях.
— Кажется, да, — ответила Николь. — Но чувствую себя просто глупо. Если не считать вчерашней партии с тобой и Максом, я не играла в бридж уж и не знаю сколько лет.
Элли усмехнулась.
— Дело не в том, мама, как хорошо ты играешь. Мы же вчера все обсудили.
Макс и Эпонина ожидали в коридоре на трамвайной остановке.
— Сегодняшний день обещает быть интересным, — сказал Макс, приветствуя Николь. — Интересно, сколько еще явится человек.
Вчера Совет проголосовал за продление бойкота еще на три дня. Хотя Большой Блок учел перечень всех жалоб и даже уговорил октопауков, которых в восемь раз больше, чем людей, выделить землянам достаточно времени для исключительного пользования общественными помещениями, Совет все же решил, что не добился адекватной реакции.
На заседании Совета обсуждали меры по ужесточению бойкота. Некоторые из наиболее красноречивых ораторов потребовали установить наказание для игнорирующих резолюцию о бойкоте. В конце концов собрание постановило, что порученцам Совета следует активно заняться теми людьми, которые пренебрегают рекомендациями и продолжают встречаться с другими видами разумных существ.
Поезд в главном коридоре оказался почти пуст. Полдюжины октопауков занимали первый вагон, во втором располагались три или четыре октопаука и парочка игуан. Кроме Николь и ее друзей, других землян в трамвае не было.
— Три недели назад до последнего обострения напряженности, — проговорила Элли, — еженедельный турнир по бриджу мы проводили на двадцати трех столах. На мой взгляд, достаточно весомая цифра. В среднем со стороны людей каждую неделю приходило пять-шесть новых спортсменов.
— Но Элли, — спросила Николь, когда трамвай остановился и еще пара октопауков поднялась в их вагон, — как вам пришла в голову идея проводить эти соревнования по бриджу? Когда ты сказала, что собираешься играть в карты с октопауками, я решила, что дочь моя лишилась рассудка.
Элли расхохоталась.
— Ну что ж, как только мы здесь поселились, я поняла, что следует придумать какое-нибудь совместное занятие. Люди просто не хотели подходить к октопаукам, чтобы начать с ними разговор, даже если рядом находились переводчики — я или кирпичеголовый… Игры создавали какой-то стимул для встреч… На время это удалось, но тут же стало ясно, что не существует такой игры, в которой самый способный человек может составить конкуренцию октопауку, даже с гандикапом…
— В конце первого месяца, — перебил ее Макс, — я играл в шахматы с твоей подружкой Синим Доктором… Она дала мне фору — ладью и две пешки, а потом ободрала как липку… Очень унылая перспектива…
— Последний удар нанес наш первый турнир по скраблу, — продолжила Элли. — Октопауки взяли все призы, хотя мы пользовались только английскими словами! Вот тогда-то я и поняла, что надо придумать такую игру, в которой люди и октопауки не будут играть друг против друга…
Бридж предоставил идеальную возможность. Каждая пара состояла из одного человека и октопаука. У партнеров нет необходимости общаться. Я подготовила карты с символами, понятными на обоих языках; во всяком случае, даже самый тупой человек способен за один урок заучить цифры октопауков от одного до семи и их символы для четырех мастей… Все сработало просто великолепно.
Николь покачала головой.
— Я все-таки думаю, что ты свихнулась, — сказала она с улыбкой, — хотя признаю безусловный талант и артистизм.
В карточном зале рекреационного комплекса ко времени начала турнира по бриджу находилось всего лишь четырнадцать человек. Элли разделила их на две отдельные группы: в одной пары были смешанными, в другой составлены только из октопауков.
Синий Доктор играла вместе с Николь. Они согласились, что будут играть в пять карт — один из шести вариантов, предусмотренных Элли, — и уселись за стол возле двери. Сидения для октопауков были выше, чем для людей, и поэтому партнеры оказались лицом к лицу…
Николь никогда не была хорошим игроком в бридж. Она научилась играть еще в студенческие годы в Турском университете, когда отец, озабоченный отсутствием у нее друзей, посоветовал дочери активнее общаться с товарищами. Николь приводилось играть в бридж и в Новом Эдеме. Тогда эта игра в первый год после высадки охватила поселение как эпидемия. Однако, невзирая на естественную наклонность к игре и победе, Николь всегда полагала, что бридж занимает слишком много времени и существуют другие, более важные вещи.
С самого начала Николь было ясно, что Синий Доктор, как и другие пауки, оказавшиеся за столом партнерами людей в смешанных парах, были превосходными игроками. Во втором круге Синий Доктор получила три взятки без козырей, что вообще крайне трудно, обнаруживая выучку профессионального игрока «в бридж.
— Сыграно великолепно, — заметила Николь, обращаясь к партнерше, после того как Синий Доктор оставила их соперников без взятки.
— Все просто, если угадаешь, как легли карты, — ответила Синий Доктор.
Ловкость, с которой октопауки оперировали колодой, потрясала. Они перебирали карты двумя последними сегментами конечностей, а перед собой держали карты тремя щупальцами — два по бокам, одно посередине; карты на стол октопаук выкладывал щупальцем, ближе всего расположенным к нужной карте. Между партиями Николь и Синий Доктор обычно оживленно беседовали. Синий Доктор как раз сообщила Николь, что последнее решение Совета озадачило нового Верховного Оптимизатора, когда дверь в карточный зал отворилась и внутрь вошли трое людей, за которыми следовали Большой Блок и один из кирпичеголовых поменьше.
Предводительствовала людьми женщина, в которой Николь узнала Эмили Бронсон, президента Совета. Она оглядела комнату и направилась к столу Николь. Карты были только что розданы — недавно все поменялись местами, и к Николь с Синим Доктором присоединился октопаук Молочный вместе с партнершей, приятного вида женщиной средних лет по имени Маргарет.
— Маргарет Янг, я удивлена вашим присутствием здесь, — проговорила Эмили Бронсон. — Разве вы не слышали , что Совет продлил бойкот на сегодняшний вечер?
Двое мужчин, вошедших в комнату вместе с миссис Бронсон, одним из которых был Гарланд, герой инцидента в бассейне, последовали за ней к столу Николь. Все трое стали возле Маргарет.
— Эмили… простите, — Маргарет потупила взгляд. — Но вы знаете, как я люблю бридж…
— Сейчас решается более серьезный вопрос, чем игра, — произнесла миссис Бронсон.
Встав из-за ближайшего столика, Элли Попросила Большого Блока не допустить срыва игры. Но Эмили Бронсон поторопилась.
— Все находящиеся здесь люди, — проговорила она громко, — обнаруживают свою нелояльность. Если вы немедленно уйдете, Совет забудет про вашу выходку… но если и после предупреждения…
Большой Блок проинформировал миссис Бронсон, что она и ее приятели в самом деле мешают игре. Когда члены Совета направились к выходу, более чем половина людей поднялась из-за столов.
— Какая гадость! — раздался удивительно четкий и сильный голос. Опираясь о стол одной рукой, Николь встала. — Садитесь, — сказала она тем же тоном. — И не позволяйте манипулировать собой людишкам, ничего не знающим, кроме ненависти.
Все игроки возвратились на свои места.
— Заткнись, старуха! — в гневе бросила Эмили Бронсон от выхода. — Не вмешивайся не в свое дело. — Большой Блок выставил ее и компаньонов за дверь.
— Миссис Уэйкфилд, а вы не знаете, что представляют собой эти предметы?
— Не лучше, чем ты, Мария, — ответила Николь. — Возможно, эти вещи имели особое значение для твоей матери. Тогда я решила, что серебряный цилиндр, вшитый ей под кожу, был чем-то вроде инвентарного номера. Но никто из хранителей зоопарка не пережил бомбардировку, о нем вообще сохранилось очень мало материала, и мы едва ли сумеем подтвердить мою гипотезу.
— А что такое гипотеза? — спросила девушка.
— Так называется произвольное предположение относительно сути случившегося, если у Тебя нет оснований для точного ответа, — проговорила Николь. — Кстати, признаюсь, твой английский весьма впечатляет меня.
— Спасибо, миссис Уэйкфилд.
Николь и Мария сидели в нише возле обсервационной палубы и потягивали фруктовый сок. Хотя Николь провела в Гранд-отеле уже неделю, она впервые осталась с глазу на глаз с девушкой, которую обнаружила в руинах зоопарка октопауков шестнадцать лет назад.
— А моя мама действительно была красавицей? — спросила Мария.
— Видная женщина, это я помню, — ответила Николь, — хотя в такой-то темноте судить было трудновато. — Кожа у нее того же цвета, что и у тебя, быть может, чуть посветлее… стройная такая. По-моему, ей было лет тридцать пять или даже меньше.
— А как насчет отца?
— Никаких свидетельств его пребывания там я не заметила. Конечно, в подобных обстоятельствах было не до внимательности… Он мог отправиться в Альтернативный Домен в поисках помощи. Ограда вокруг вашего помещения была разрушена при бомбардировке. Когда мы проснулись следующим утром, я боялась, что твой отец ищет тебя. Но, потом убедила себя в том, что, судя по вашему быту, вы с матерью жили вдвоем.
— Итак, вы предполагаете, что отец к тому времени уже умер? — застенчиво спросила Мария.
— Возможно, — ответила Николь. — Но не обязательно… Я имела в виду другое: просто мне показалось, что кроме вас двоих там никто не жил.
Мария отпила сока, и за столиком установилось недолгое молчание.
— Недавно, вы, когда мы стояли с Максом и Эпониной, сказали мне, миссис Уэйкфилд, — наконец проговорила девушка, — что, возможно, мои отец и мать были похищены октопауками из места, называемого Авалоном… Я не совсем поняла ваши слова…
Николь улыбнулась Марии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80