Олегу захотелось бежать прочь от этого места, но он усилием воли заставил себя остаться. Он не имел права уходить. Где-то там, за матовыми, будто запотевшими стеклами, находилась мать.
Кружилась голова. Он прислонился к дверному косяку.
– Тебе плохо? – участливо спросила Женя, поддержав его под локоть.
– Нет, я в порядке, – солгал Олег. – Что они там, заснули, что ли?
Он снова настойчиво постучал в стекло. Казалось, прошла вечность, прежде чем вышла пожилая медсестра.
– Скажите, Воропаева Инна Михайловна. Она жива. Она ведь жива, – с нажимом на последнем слове проговорил Олег, как будто своим утверждением пытался удержать мать от рокового шага в пропасть. Словно малейшее сомнение могло нарушить хрупкий баланс между жизнью и смертью.
– Это которая с инфарктом? Жива, жива. Не волнуйся, – ответила сестра.
– Я должен ее увидеть.
– Вот переведут в палату, тогда и увидишь. Сейчас карантин. Сюда никого не впускают. Так что иди домой.
Сестра отстранила его, но Олег подставил ногу, чтобы помешать ей закрыть дверь.
– Пожалуйста. Мне очень надо с ней поговорить.
– Не о чем сейчас говорить. Спит она. Убери ногу.
В дверях появился молодой доктор:
– Вы к кому?
– Вторая палата, с инфарктом, – вместо Олега ответила медсестра.
– Это моя мать. Мне очень нужно к ней, – взмолился Олег.
– Позже. Сейчас ей нужен покой.
– Но у нее не будет покоя, пока она не узнает, что со мной все в порядке, – настаивал Олег.
– Мы ей передадим. Сейчас ей сделали укол, и она спит.
– Ей лучше? Она поправится?
– Мы сделаем все возможное. Пока что состояние по-прежнему тяжелое, но опасений уже не вызывает. Если бы она не перенесла первый инфаркт на ногах…
– Первый инфаркт? Вы ее с кем-то путаете. Она никогда не болела, – в смятении проговорил Олег.
– Иногда больные не обращаются к врачу. Лечатся сами. Вот и получаем то, что имеем.
Олег стоял оглоушенный услышанной новостью. Как такое могло случиться, что он жил рядом с ней и ничего не заметил? Почему она скрывала? И вдруг неумолимо и безжалостно в памяти всплыл запах валерьянки. После ссор мать пила успокоительное, но он никогда не придавал этому значения. Он считал, что она делает это нарочно, чтобы его позлить. Олега окатило волной стыда.
– А когда можно будет ее увидеть?
– Через два-три дня, когда переведем в общую палату. Нужно будет взять разрешение у главврача отделения. Сейчас у нас строго. Карантин из-за гриппа. Звоните. О состоянии можно узнать по телефону.
– Но вы ей скажите, что у меня все в порядке? Что все хорошо.
Он подумал, что пустые слова вряд ли успокоят мать, и на ходу сочинил легенду.
– Скажите, что я пошел к другу, к Паше и, наверное, не захлопнул дверь. Я был у Паши. Со мной все в порядке. Скажете?
– Да, да. Конечно. Не волнуйтесь. Кризис уже миновал. Мы ее поставим на ноги. Правда, работать она некоторое время не сможет. И волнения ей противопоказаны.
Дверь снова закрылась. К своему стыду, Олег почувствовал облегчение оттого, что можно уйти. Ему было невмоготу оставаться здесь дольше. На него накатила такая слабость, что он боялся потерять сознание.
Посмотрев на его бледное, покрытое испариной лицо, Женя решительно взяла Олега под локоть.
– Пойдем. Тебе надо на свежий воздух.
– Да, да, – машинально согласился он.
Они вышли из больницы.
Возле входа в приемное отделение из «Скорой помощи» выгружали носилки, на которых лежала старушка. Казалось, жизнь уже покинула ее. Глаза были прикрыты, а лицо походило на восковую маску. Рядом с носилками шла женщина лет сорока. Она держала старушку за иссохшую руку и то и дело утирала застилающие глаза слезы.
Одного взгляда на старушку Олегу было достаточно, чтобы понять, что та выкарабкается и проживет еще несколько лет. Он хотел сказать об этом ее дочери, но внезапно осекся. Умереть должна была именно эта заплаканная женщина. От рака. Ей осталось не больше полугода, а она в неведении оплакивала мать, которая ее переживет. Порой судьба, переставляя на доске фигурки, делает странные рокировки. Олег проводил печальную группу взглядом, пока носилки не скрылись за дверьми больницы.
В висках привычно ломило. Знание грядущего было тяжелой ношей. Олег снова подумал о матери. Интересно, почему он предвидел, что случится с чужими людьми, но оказался бессилен, когда речь шла о самом близком человеке? Собственное будущее было окутано пеленой.
Винно-красное «Пежо» поджидало на стоянке. Они сели в машину.
– Подбросить до дома? – спросила Женя, колдуя с проводками.
– Нет. Только не туда, – отказался Олег.
Сейчас, когда мать находилась в больнице, пустота квартиры приобрела какой-то зловещий смысл.
Мотор плавно заурчал, и автомобиль тронулся с места.
– Где ты научилась заводить машину без ключа? – спросил Олег.
– Один знакомый показал. Он на спор может любую тачку угнать.
В ее устах это прозвучало так буднично, как будто угонять машины было самым обычным делом, вроде торговли с лотка. Олег подумал о матери, которой сейчас нельзя волноваться и о том, что его явно занесло куда не следует.
У него возникло искушение перелистать файлы Жениного сознания. Он чувствовал, что перейти границу реальности не составит ему труда. Стоит сосредоточиться, и перед ним распахнется голубая бездна, но он усилием воли заставил себя остановиться. На ум пришли чьи-то слова: чем меньше знаешь, тем полезней для здоровья. Сейчас, когда на кону стояла жизнь матери, он не имел права на приключенческие игры.
Конечно, Женя была интересной девчонкой, но явно не его поля ягода. Внезапно Олега посетила догадка. Наверняка она дочка крутого мафиози. Тогда все сходилось: и знакомые, угоняющие тачки, и бандиты, которых она отчихвостила по телефону. И смерть ее родителей. Не от ОРЗ же они умерли.
Пора было выходить из игры, он и так слишком долго искушал судьбу и ходил по лезвию ножа.
– Высади меня на светофоре, – попросил Олег.
– Прямо здесь? – удивилась Женя.
– Да, у меня тут родственники живут, – солгал он.
– К какому дому подрулить?
– Я сам дойду. Там во дворе трудно разворачиваться.
Машина подкатила к тротуару и плавно затормозила. Олег вышел.
– Спасибо, что довезла до больницы.
– Не за что.
Машина тронулась с места и, проехав несколько метров, снова остановилась. Женя открыла окно.
– Эй, Олег, постой.
– Что?
– Может, тебе деньги нужны?
– Нет. У меня есть, – соврал Олег. У него и без того было немало неприятностей, чтобы еще влезать в долги к бандитам.
– Если что, звони.
– Угу, – кивнул Олег.
На этот раз Женя уехала совсем. «Пежо» влилось в поток машин и скрылось за поворотом. Теперь они расстались окончательно. Приключение с диском ушло в прошлое. Как будто все это было сном. Только, к сожалению, от него остались побочные эффекты. Все беды, сотрясающие человечество и отдельных людей, передавались Олегу, словно он был приемником, настроенным на волну, где передавали новости о несчастьях.
Он выбрал направление, которое должно было привести его к дому, и двинулся по улице. Спешить было некуда. К счастью, мороз отпустил, и погода стояла мягкая. Снег, который не успели убрать с тротуаров, превратился в буро-грязную кашицу. Олег брел, не глядя по сторонам. Так начиналась новая страница его жизни. Серо и беспросветно.
Сбережений у них с матерью практически не было. Нужно было устроиться на работу. Значит, прощай школа и возможность учиться дальше. До этого Олег не слишком задумывался о дальнейшем образовании. Скорее мать все время внушала ему, что надо продолжать учебу, но теперь, когда это стало невозможным, у него возникло чувство, как будто он что-то потерял.
Часа полтора проплутав по улицам, он пришел в знакомый район. Ноги сами привели его к Машиному дому.
Увидев Олега, Маша удивилась.
– Ты?! Уже поправился?
– Да. Вернее, болезнь тут ни при чем. В общем, у меня неприятности. У тебя родители дома?
– Нет. Проходи.
Олег снял куртку и ботинки. Маша провела его на кухню и поставила чайник.
– Ты что, поругался с мамой?
– Нет. Она в больнице.
– А как твоя температура?
– Я не болел.
– Значит, ты мне соврал?
– Так получилось. Долго объяснять. Но сейчас это не главное.
– Вот как? Значит, то, что ты мне лжешь – это пустяки? А что же тогда главное?
– У меня мать в реанимации.
– Ну и что? Это не дает тебе права лгать. Я думала, он с температурой лежит, волнуюсь, а он оказывается просто прикольнулся.
– Прости, я не хотел. Просто слишком много всего навалилось.
– А что у тебя с мамой? – запоздало поинтересовалась Маша.
– Сердце.
– Теперь у многих сердце. У меня тетя тоже две недели в больнице провалялась. Не волнуйся, сейчас всяких лекарств полно.
– Да, наверное, – согласился Олег.
– Завтра в школу придешь?
– Нет.
– В больницу поедешь?
– Нет, к ней пока не пускают. Наверное, мне придется бросить школу.
– Как это бросить? В середине года. Ты с ума сошел!
– Мне надо устроиться на работу. Даже когда мама выпишется, ей какое-то время придется сидеть дома.
– Ты представляешь, что значит бросить школу? – спросила Маша.
– У меня нет выбора.
– И куда же ты пойдешь работать?
Олег пожал плечами.
– Не знаю. Для начала буду диски продавать, а там что-нибудь присмотрю.
– Ну да, можно еще грузчиком или дворником, – с сарказмом сказала Маша. – Неужели в тебе нет ни капли честолюбия?
«Честолюбие есть. Денег нету», – подумал Олег, но оставил свои мысли при себе.
– Как же ты будешь без среднего образования? Я уж не говорю про высшее.
– Высшее можно заочно получить.
– Для начала надо хотя бы аттестат иметь.
– В конце концов, что для тебя важнее я или мое образование? – разозлился Олег.
– И то, и другое. Ты полагаешь, мои родители обрадуются тому, что я встречаюсь с парнем, который не хочет учиться?
– Извини. Ты права. Ну ладно, я пойду.
– Ты обиделся?
– Нет. Все нормально.
– Если что, звони.
– Да, конечно, – кивнул Олег и постарался изобразить улыбку.
Он вышел на улицу. Тихий щелчок кодового замка прозвучал символично. Маша осталась в другой жизни. Дверь между мирами захлопнулась. Даже ни к чему не обязывающая фраза: «Если что, звони», – не оставила ни малейшей щелочки. Олег знал, что никогда не позвонит, а Маша не будет ждать звонка. Просто так было принято говорить при прощании. Люди говорят много слов, которые ничего не значат.
Все радужные мечты развеялись, словно дым. Осталось лишь постоянное, снедающее чувство тревоги и головная боль.
Олег вспомнил слова матери: «Кому ты нужен, кроме меня». Только теперь их смысл со всей безжалостностью дошел до него. Он был одинок, по-настоящему одинок.
ГЛАВА 30
Утро, плотно напичканное событиями, перетекло в пустой и бесполезный день. Олег вдруг оказался не у дел, как будто уже пережил все, что отмерено судьбой на сутки вперед. Жизнь заложила крутой вираж. Сегодня Олег в полной мере ощутил, что вчерашний день не повторится. Никогда. Мосты разрушены, и за спиной руины. Взросление закончилось. Нужно было обустраиваться в новом, жестком мире, от которого не приходилось ждать подарков. Будущее представлялось беспросветным, как хмурый день.
Неожиданно сквозь толщу тяжелых, сизых туч пробилось солнце. Его появление в пору унылой, зимней хмари было сродни чуду. Солнечный луч будто заблудился и попал по ошибке на стылую землю, покрытую лишаем грязного снега. Солнце осветило часть высотного дома, окрасив сероватый бетон в теплый, шафрановый цвет. Освещенная стена резко контрастировала с холодными, голубыми тонами, которыми была выписана остальная улица. Игра света и тени делала картину нереальной, словно сошедшей с полотен импрессионистов.
Несколько мгновений солнце горело на оконных стеклах, а потом небо снова затянуло тучами. Луч погас, и дивное видение исчезло. Олега стоял, как громом пораженный. А может это знак? Или постоянное нервное напряжение сделало его слишком суеверным?
Казалось, никто и не заметил этой краткой улыбки природы. Погруженные в сиюминутные проблемы, люди были слишком заняты, чтобы видеть мимолетные чудеса.
Лишь на Олега капля солнца подействовала почти магически. Он ощутил приподнятость, сродни той, что в творчестве зовется вдохновением. Он с удивлением отметил, что слух и зрение обострились до невероятности. Он четко видел мелкие буквы на рекламном щите, которые было невозможно различить человеку даже со стопроцентным зрением. Однако постепенно в беспричинную эйфорию стало вкрапливаться легкое чувство тревоги. Олег уже знал, что радостное возбуждение часто бывает предвестником приступа, апофеозом которого становится кратковременное отключение от реальности.
За мгновения просветления приходилось платить долгой депрессией и мучительной головной болью. Пока не поздно нужно было спешить домой, чтобы там укрыться от шума и пестроты. Олег размашисто зашагал к своей многоэтажке. Голова работала на редкость ясно, доставая из подсознания слышанные когда-то вскользь факты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48