— Мы полагаем, что этот предмет носил один из шардов. Возможно, он получил его от своего создателя… — Она сняла с шеи цепочку и протянула амулет Теброну.
Император заметно побледнел и не стал ни открывать, ни даже рассматривать амулет. Очевидно, он точно знал, кому принадлежит эта вещица.
— Так-так… — пробормотал он. — Это меняет дело. Определенно, это меняет дело…
Повисло молчание. Теброн вертел в пальцах золотую цепочку, и мысли его были далеко.
— Мне очень жаль, сир, — сказала Фереби. — Видимо, мы принесли плохие вести.
— Все гораздо хуже, чем ты думаешь, Фереби Везул. Мне донесли, что вчера днем на казармы в Кармале Сью напало около пятидесяти шардов и флэйев. Погибло множество молодых воинов, готовившихся вступить в ряды моей личной охраны. Чудовища также проникли в каменоломни и убили нескольких сеаннахов.
Фереби вскинула на императора взволнованный взгляд.
— А Буря? С ней все в порядке?
— Да. Но санах Таек отдал свою жизнь, сдерживая чудовищ, пока не подоспела помощь. А затем шарды просто исчезли — как и в твоем случае.
Фереби заметно задрожала.
— Кто такая Буря? — спросил Рако.
Она не ответила.
— А как мой отец?
— С ним все в порядке. — Император выглядел усталым и погрустневшим. — Теперь очевидно, что все это — дело рук кого-то из шоретов. Предатель в наших рядах. — Он посмотрел на кулон и крепко стиснул его в пальцах, будто этим движением мог задушить владельца.
«Он знает, — подумал Рако. — Точно знает, кто это».
— Я должен поговорить с Заррусом и обсудить ситуацию. — Теброн вздохнул. — Фереби Везул, попытайся немного поспать. Ты сделала все, что было в твоих силах. Завтра поутру можешь ехать домой, в Кармалу Сью. Рако, возможно, ты согласишься стать нашим послом — неофициально, разумеется, — и уверишь соседей, что мы пытаемся разобраться в ситуации.
Сама идея о том, чтобы стать послом шоретов — официальным или нет, — показалась Рако оскорбительной. Однако он видел, что Теброн вымотался и давно не спал, поэтому не возразил, а лишь неопределенно пожал плечами.
— Стало быть, я свободен?
— Разумеется. Ты больше не пленник. И мы не намерены ссориться с твоими сородичами, Рако. У нас и без того полно проблем.
Когда они покинули комнату аудиенций, Рако не сумел удержаться от насмешки.
— Итак, ты потратила кучу сил и времени, притащив меня сюда, — и лишь затем, чтобы ваш самый большой начальник самолично отпустил меня домой?
Фереби не ответила.
— Кто такая Буря? Твоя любимая лошадь?
Девушка по-прежнему молчала. Ее лицо было мрачным и подавленным. Дойдя до двери своей комнаты, Фереби обернулась к Рако:
— Я рада, что тебя это так забавляет, йект. Мои друзья мертвы. Мой учитель погиб. Да, можешь отправляться домой завтра с утречка и сказать феинам, чтобы порадовались несчастью, которое шореты сами на себя наслали. Спокойной ночи.
Она вошла в комнату и с грохотом захлопнула дверь. Рако ожидал услышать оттуда горькие рыдания, но нет, Фереби Везул была не такова. Рако глянул на стражников подле двери и беспечно пожал плечами. Мысленно же охотник обругал себя; приходилось признать, что он оказался глупой, бессердечной сволочью.
— Ох уж эти женщины!.. — буркнул Рако и шмыгнул в свою комнату.
Здесь он подошел к смежной стене и прислушался. Из покоев Фереби не доносилось ни звука. Рако тихонько постучал.
— Прости меня, Фереби Везул…
Ответа не последовало, и он улегся в постель, очень недовольный собой. Постель была холодной и неудобной, но Рако очень вымотался за прошедший день и моментально провалился в сон, даже не успев зажечь лампу.
Рако проснулся среди ночи от какого-то странного звука. Инстинкт воина заставил его подскочить и потянуться за мечом. Вот только меча при Рако не было, и вдобавок, попытавшись принять сидячее положение, он больно стукнулся головой об узорчатое украшение изголовья кровати.
— Ой!
Звук, раздавшийся вслед за этим, был уже вполне узнаваем: фырканье и тихий смешок. Возле кровати стояла Фереби Везул. Вокруг ее тела было обернуто тяжелое одеяло.
— Только не думай ничего такого, йект. Я не могла заснуть, вот и все. — Она хихикнула, видно, снова вспомнив неуклюжее пробуждение Рако. — Вот и решила, что ты — какая-никакая, а все же компания.
Не дожидаясь ответа, Фереби уселась на кровать. Из-под одеяла виднелись ее белые, точно фарфоровые ступни. Рако внезапно почувствовал непреодолимое желание прикоснуться к ее ноге, чтобы узнать, холодная она или теплая. Он заставил себя отвести взгляд.
— Не уверен, что это хорошая идея, Фереби Везул. Ты — в моей комнате посреди ночи. Люди могут подумать…
— Чепуха. Никто не узнает. Я просто хочу немного расслабиться. О… — Фереби внезапно залилась краской. Это выглядело весьма и весьма мило.
— Что такое?
— О!..
— Да в чем дело?
— Ты ведь не думаешь, что я собираюсь тебя соблазнить?
— М-м… Нет.
— Врешь! Именно это ты и подумал! Как бы не так. Ты не в моем вкусе. Я предпочитаю мужчин своего вида.
— Да? А как же Фелндар? Типичный представитель вида свиней.
Фереби быстро улыбнулась, чтобы затем пристыжено отвернуться. Рако с удивлением посмотрел на эту новую Фереби — мягкую и беззащитную, которую можно уязвить самыми простыми словами. Он невольно задумался: которая из ее ипостасей нравится ему больше?..
— Фелндар не так уж и плох, — пробормотала Фереби. — То есть был не так уж и плох.
— Да? А что ты на это скажешь? — Рако откинул одеяло и показал ей огромный багровый кровоподтек на боку.
— Боги! — выдохнула она. — Кто тебя так? Шарды?
— Нет, — усмехнулся Рако. — Это случилось немного раньше. Фелндару не понравилось то, что я ему сказал.
— Ох. Да, я не очень-то хорошо его знала. Просто все считали, что мы поженимся — ну, до того, как я получила военное звание. В любом случае он меня недолюбливал. — Фереби чуть заметно поморщилась. — А еще Фелндар ужасно разозлился, когда меня назначили офицером — пусть даже я ездила верхом и дралась лучше него. Ладно, не стоит дурно говорить о мертвых.
— Да. — Рако решил перевести разговор на более веселую тему. — Лучше расскажи о своей лошади, о Буре. Должно быть, она очень дорога твоему сердцу, если ты спросила о ней прежде, чем об отце.
Фереби рассмеялась.
— Буря — вовсе не лошадь. Это мамонт. Белый мамонт.
— Ого! — поразился Рако. Ему доводилось слышать о шоретских мамонтах, но он никогда их не видел. Мамонты не участвовали в битве при Дурганти, и Рако знал, что их стойла — если так можно выразиться — находятся в Кармале Сью, поскольку тамошний мягкий климат лучше подходит для этих животных. Никто из феинов не видел мамонтов уже несколько лет, и предполагали, что их поголовье сильно уменьшилось. — Белый мамонт? Должно быть, это что-то необыкновенное.
— Да. — Фереби зевнула. — Ее рождение было предсказано жрицами. У нас с ней особая связь. Я видела Бурю в ту ночь, когда она родилась. Если хочешь, приходи как-нибудь в Кармалу Сью, и я тебя с ней познакомлю.
В глубине души они оба знали, что вряд ли это когда-нибудь произойдет, но сейчас Рако согласно кивнул. Он снова забрался под одеяло и устроился поудобнее. Фереби улеглась рядом. По-прежнему шел дождь, и оба молча слушали шуршание дождевых струй, стекающих по деревянным ставням и водостокам.
— Ты спишь, Фереби? — спросил Рако. Она не ответила, и Рако решил, что девушка действительно задремала. Он снова взглянул на ее ступни, которые, казалось, светились в сумраке комнаты. Не в силах более бороться со своим странным желанием, Рако привстал и потрогал их; они были холодны как мрамор. И тогда Рако принялся осторожно растирать их ладонями. В этой ласке не было ничего сексуального; он всего лишь хотел согреть Фереби. Ее дыхание было ровным и размеренным, и поначалу она не отреагировала на его движение. Лишь когда Рако улегся рядом и начал проваливаться в сон, она тихонько проговорила: — Рако, прости, что называла тебя йектом.
Верный своему слову Йиска выбрал для Эффи самого старого и спокойного коня. Тем не менее она забиралась в седло с большой неохотой. Когда же Эффи посмотрела на остальных, ей сделалось еще горше. Все, кроме нее, казались опытными наездниками. Она задумалась: когда же Талискер выучился ездить верхом, живя в Эдинбурге? Правда, затем Эффи напомнила себе, что он провел долгие годы в Сутре. А вдруг никакой Сутры в действительности не существовало, и Талискер лишь обманывает себя? Тогда он, как и Эффи, никогда прежде не сидел в седле. Однако Талискер пребывал в святой уверенности, что он — великолепный наездник. И как бы там ни было, на коне он действительно держался вполне уверенно и выглядел довольным.
Эффи и комфорт редко бывали друг с другом на короткой ноге. Несмотря на сильный холод, девушка обильно потела; пот немедленно леденел под ветром и холодил кожу. Эффи чувствовала тошноту, что — странное дело — было необычно для нее. Если не считать того несчастливого случая, когда Эффи и Йиска впервые встретились, она редко чувствовала тошноту. Она частенько вызывала ее сама, но это совсем другое дело. «Контроль над организмом», — как говаривала Эффи сама себе. Теперь же контроль оказался утрачен, и не исключено, что виной тому был сироп таволги. Эффи с ужасом понимала, что у нее, возможно, отказывает печень.
Невероятная красота каньона Ди Челли больше не радовала Эффи. Она не обращала внимания на величественные виды; боль и ужас овладели всем ее существом.
В каньоне царила тишина, нарушаемая лишь тихим перестуком копыт и редкими криками орлов в вышине. По крайней мере так Эффи показалось вначале. Но через некоторое время она поняла, что здесь есть и другие звуки. Тихий-тихий шорох или сухое скрежетание, которое могли производить грызуны или змеи, убегавшие с пути всадников. Дыхание лошадей успокаивало Эффи, и она осознала, что присоединилась к ним, дыша как бы в унисон с животными. А потом девушка услышала еще один звук. Сперва она никак не могла понять, что это такое: размеренная, тихая пульсация, исходящая непонятно откуда. Казалось, она движется вместе с кавалькадой, и вскорости Эффи осознала, что воспринимает биение сердца. Она никак не могла понять, ее ли это сердце, или, может быть, одной из лошадей, или кого-то из всадников. Это напугало Эффи, и, чтобы не выказывать страха, она издала нервный смешок, который прозвучал громче, чем хотелось бы, отдавшись эхом от стен каньона.
— Эффи, ты в порядке? — не оглядываясь, спросил Йиска.
— Более чем, — солгала она.
Путники успели добраться до дна каньона прежде, чем Эффи упала. Ее последней мыслью было: «Простите», хотя она не смогла бы сказать, за что и перед кем извиняется. Она вывалилась из седла и рухнула на белый песок, покрывавший дно каньона.
— О Боже! — Талискер соскочил с лошади. — Йиска, Родни, подождите!
Все сгрудились вокруг неподвижного тела. Йиска принялся щупать пульс Эффи и разглядывать ее зрачки. Он ничего не сказал, но лицо его приобрело напряженное, почти испуганное выражение.
— Почему она молчала? — беспомощно сердился Талискер. — Я знаю, она выглядела не лучшим образом, но… Что с ней, Йиска?
Йиска поднял голову, сощурившись от солнечного света.
— Она умирает.
Эффи ничего этого не знает. Она находится где-то далеко, в совсем ином месте. Перед ее глазами мелькают, сменяя друг друга, разноцветные картины. Вот она галопом несется на лошади… потом плывет в лодке… потом летит, раскинув руки, словно Ангел Севера. Она по-прежнему чувствует боль, но боль эта находится в специально отведенном для нее месте, которое может быть, а может и не быть частью Эффи. Боль — желтого цвета. Ярко-желтого, а сама Эффи — голубовато-зеленая. Она — музыка и мгновение. Она будет танцевать вечно…
Наверху, над головой — пугающая тьма. Ей не преодолеть этот черный барьер…
— Эффи, — говорит кто-то. Они летят вместе, скользят среди стихии, как птицы в небе или, может статься, как рыбы в море. Впереди вспыхивает свет. Он дрожит и трепещет, зовя Эффи последовать за собой. Она не знает, что это, однако где-то в глубине души сознает: нельзя лететь за этим светом. Он уведет ее туда…
Эффи пытается протестовать.
— Нет!
Но у нее нет тела, нет материального воплощения — и нет легких, гортани и языка. И потому крику так и не суждено стать звуком. Впереди расцветают огненные пятна, похожие на вспышки выстрелов.
— Нет!
Возможно, они здесь. Возможно, ее друзья рядом, а она просто не в состоянии их увидеть — Талискера, Ииску, Малки… — Помогите мне-е-е-е-е!
Нет ответа. Эффи потеряна, предана забвению. И когда боль исчезнет, Эффи исчезнет вместе с ней…
ГЛАВА 7
По-моему, он пытается управлять мной, этот бес. Например, ему не нравится то, что я пишу свой дневник. Почему-то дневник представляет для него угрозу. Минуло уже некоторое время с тех пор, как он… присоединился ко мне. Физически я по-прежнему здоров и бодр, но вот что касается разума… О, тут все иначе.
Я постоянно думаю о том, что эта тварь — внутри меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Император заметно побледнел и не стал ни открывать, ни даже рассматривать амулет. Очевидно, он точно знал, кому принадлежит эта вещица.
— Так-так… — пробормотал он. — Это меняет дело. Определенно, это меняет дело…
Повисло молчание. Теброн вертел в пальцах золотую цепочку, и мысли его были далеко.
— Мне очень жаль, сир, — сказала Фереби. — Видимо, мы принесли плохие вести.
— Все гораздо хуже, чем ты думаешь, Фереби Везул. Мне донесли, что вчера днем на казармы в Кармале Сью напало около пятидесяти шардов и флэйев. Погибло множество молодых воинов, готовившихся вступить в ряды моей личной охраны. Чудовища также проникли в каменоломни и убили нескольких сеаннахов.
Фереби вскинула на императора взволнованный взгляд.
— А Буря? С ней все в порядке?
— Да. Но санах Таек отдал свою жизнь, сдерживая чудовищ, пока не подоспела помощь. А затем шарды просто исчезли — как и в твоем случае.
Фереби заметно задрожала.
— Кто такая Буря? — спросил Рако.
Она не ответила.
— А как мой отец?
— С ним все в порядке. — Император выглядел усталым и погрустневшим. — Теперь очевидно, что все это — дело рук кого-то из шоретов. Предатель в наших рядах. — Он посмотрел на кулон и крепко стиснул его в пальцах, будто этим движением мог задушить владельца.
«Он знает, — подумал Рако. — Точно знает, кто это».
— Я должен поговорить с Заррусом и обсудить ситуацию. — Теброн вздохнул. — Фереби Везул, попытайся немного поспать. Ты сделала все, что было в твоих силах. Завтра поутру можешь ехать домой, в Кармалу Сью. Рако, возможно, ты согласишься стать нашим послом — неофициально, разумеется, — и уверишь соседей, что мы пытаемся разобраться в ситуации.
Сама идея о том, чтобы стать послом шоретов — официальным или нет, — показалась Рако оскорбительной. Однако он видел, что Теброн вымотался и давно не спал, поэтому не возразил, а лишь неопределенно пожал плечами.
— Стало быть, я свободен?
— Разумеется. Ты больше не пленник. И мы не намерены ссориться с твоими сородичами, Рако. У нас и без того полно проблем.
Когда они покинули комнату аудиенций, Рако не сумел удержаться от насмешки.
— Итак, ты потратила кучу сил и времени, притащив меня сюда, — и лишь затем, чтобы ваш самый большой начальник самолично отпустил меня домой?
Фереби не ответила.
— Кто такая Буря? Твоя любимая лошадь?
Девушка по-прежнему молчала. Ее лицо было мрачным и подавленным. Дойдя до двери своей комнаты, Фереби обернулась к Рако:
— Я рада, что тебя это так забавляет, йект. Мои друзья мертвы. Мой учитель погиб. Да, можешь отправляться домой завтра с утречка и сказать феинам, чтобы порадовались несчастью, которое шореты сами на себя наслали. Спокойной ночи.
Она вошла в комнату и с грохотом захлопнула дверь. Рако ожидал услышать оттуда горькие рыдания, но нет, Фереби Везул была не такова. Рако глянул на стражников подле двери и беспечно пожал плечами. Мысленно же охотник обругал себя; приходилось признать, что он оказался глупой, бессердечной сволочью.
— Ох уж эти женщины!.. — буркнул Рако и шмыгнул в свою комнату.
Здесь он подошел к смежной стене и прислушался. Из покоев Фереби не доносилось ни звука. Рако тихонько постучал.
— Прости меня, Фереби Везул…
Ответа не последовало, и он улегся в постель, очень недовольный собой. Постель была холодной и неудобной, но Рако очень вымотался за прошедший день и моментально провалился в сон, даже не успев зажечь лампу.
Рако проснулся среди ночи от какого-то странного звука. Инстинкт воина заставил его подскочить и потянуться за мечом. Вот только меча при Рако не было, и вдобавок, попытавшись принять сидячее положение, он больно стукнулся головой об узорчатое украшение изголовья кровати.
— Ой!
Звук, раздавшийся вслед за этим, был уже вполне узнаваем: фырканье и тихий смешок. Возле кровати стояла Фереби Везул. Вокруг ее тела было обернуто тяжелое одеяло.
— Только не думай ничего такого, йект. Я не могла заснуть, вот и все. — Она хихикнула, видно, снова вспомнив неуклюжее пробуждение Рако. — Вот и решила, что ты — какая-никакая, а все же компания.
Не дожидаясь ответа, Фереби уселась на кровать. Из-под одеяла виднелись ее белые, точно фарфоровые ступни. Рако внезапно почувствовал непреодолимое желание прикоснуться к ее ноге, чтобы узнать, холодная она или теплая. Он заставил себя отвести взгляд.
— Не уверен, что это хорошая идея, Фереби Везул. Ты — в моей комнате посреди ночи. Люди могут подумать…
— Чепуха. Никто не узнает. Я просто хочу немного расслабиться. О… — Фереби внезапно залилась краской. Это выглядело весьма и весьма мило.
— Что такое?
— О!..
— Да в чем дело?
— Ты ведь не думаешь, что я собираюсь тебя соблазнить?
— М-м… Нет.
— Врешь! Именно это ты и подумал! Как бы не так. Ты не в моем вкусе. Я предпочитаю мужчин своего вида.
— Да? А как же Фелндар? Типичный представитель вида свиней.
Фереби быстро улыбнулась, чтобы затем пристыжено отвернуться. Рако с удивлением посмотрел на эту новую Фереби — мягкую и беззащитную, которую можно уязвить самыми простыми словами. Он невольно задумался: которая из ее ипостасей нравится ему больше?..
— Фелндар не так уж и плох, — пробормотала Фереби. — То есть был не так уж и плох.
— Да? А что ты на это скажешь? — Рако откинул одеяло и показал ей огромный багровый кровоподтек на боку.
— Боги! — выдохнула она. — Кто тебя так? Шарды?
— Нет, — усмехнулся Рако. — Это случилось немного раньше. Фелндару не понравилось то, что я ему сказал.
— Ох. Да, я не очень-то хорошо его знала. Просто все считали, что мы поженимся — ну, до того, как я получила военное звание. В любом случае он меня недолюбливал. — Фереби чуть заметно поморщилась. — А еще Фелндар ужасно разозлился, когда меня назначили офицером — пусть даже я ездила верхом и дралась лучше него. Ладно, не стоит дурно говорить о мертвых.
— Да. — Рако решил перевести разговор на более веселую тему. — Лучше расскажи о своей лошади, о Буре. Должно быть, она очень дорога твоему сердцу, если ты спросила о ней прежде, чем об отце.
Фереби рассмеялась.
— Буря — вовсе не лошадь. Это мамонт. Белый мамонт.
— Ого! — поразился Рако. Ему доводилось слышать о шоретских мамонтах, но он никогда их не видел. Мамонты не участвовали в битве при Дурганти, и Рако знал, что их стойла — если так можно выразиться — находятся в Кармале Сью, поскольку тамошний мягкий климат лучше подходит для этих животных. Никто из феинов не видел мамонтов уже несколько лет, и предполагали, что их поголовье сильно уменьшилось. — Белый мамонт? Должно быть, это что-то необыкновенное.
— Да. — Фереби зевнула. — Ее рождение было предсказано жрицами. У нас с ней особая связь. Я видела Бурю в ту ночь, когда она родилась. Если хочешь, приходи как-нибудь в Кармалу Сью, и я тебя с ней познакомлю.
В глубине души они оба знали, что вряд ли это когда-нибудь произойдет, но сейчас Рако согласно кивнул. Он снова забрался под одеяло и устроился поудобнее. Фереби улеглась рядом. По-прежнему шел дождь, и оба молча слушали шуршание дождевых струй, стекающих по деревянным ставням и водостокам.
— Ты спишь, Фереби? — спросил Рако. Она не ответила, и Рако решил, что девушка действительно задремала. Он снова взглянул на ее ступни, которые, казалось, светились в сумраке комнаты. Не в силах более бороться со своим странным желанием, Рако привстал и потрогал их; они были холодны как мрамор. И тогда Рако принялся осторожно растирать их ладонями. В этой ласке не было ничего сексуального; он всего лишь хотел согреть Фереби. Ее дыхание было ровным и размеренным, и поначалу она не отреагировала на его движение. Лишь когда Рако улегся рядом и начал проваливаться в сон, она тихонько проговорила: — Рако, прости, что называла тебя йектом.
Верный своему слову Йиска выбрал для Эффи самого старого и спокойного коня. Тем не менее она забиралась в седло с большой неохотой. Когда же Эффи посмотрела на остальных, ей сделалось еще горше. Все, кроме нее, казались опытными наездниками. Она задумалась: когда же Талискер выучился ездить верхом, живя в Эдинбурге? Правда, затем Эффи напомнила себе, что он провел долгие годы в Сутре. А вдруг никакой Сутры в действительности не существовало, и Талискер лишь обманывает себя? Тогда он, как и Эффи, никогда прежде не сидел в седле. Однако Талискер пребывал в святой уверенности, что он — великолепный наездник. И как бы там ни было, на коне он действительно держался вполне уверенно и выглядел довольным.
Эффи и комфорт редко бывали друг с другом на короткой ноге. Несмотря на сильный холод, девушка обильно потела; пот немедленно леденел под ветром и холодил кожу. Эффи чувствовала тошноту, что — странное дело — было необычно для нее. Если не считать того несчастливого случая, когда Эффи и Йиска впервые встретились, она редко чувствовала тошноту. Она частенько вызывала ее сама, но это совсем другое дело. «Контроль над организмом», — как говаривала Эффи сама себе. Теперь же контроль оказался утрачен, и не исключено, что виной тому был сироп таволги. Эффи с ужасом понимала, что у нее, возможно, отказывает печень.
Невероятная красота каньона Ди Челли больше не радовала Эффи. Она не обращала внимания на величественные виды; боль и ужас овладели всем ее существом.
В каньоне царила тишина, нарушаемая лишь тихим перестуком копыт и редкими криками орлов в вышине. По крайней мере так Эффи показалось вначале. Но через некоторое время она поняла, что здесь есть и другие звуки. Тихий-тихий шорох или сухое скрежетание, которое могли производить грызуны или змеи, убегавшие с пути всадников. Дыхание лошадей успокаивало Эффи, и она осознала, что присоединилась к ним, дыша как бы в унисон с животными. А потом девушка услышала еще один звук. Сперва она никак не могла понять, что это такое: размеренная, тихая пульсация, исходящая непонятно откуда. Казалось, она движется вместе с кавалькадой, и вскорости Эффи осознала, что воспринимает биение сердца. Она никак не могла понять, ее ли это сердце, или, может быть, одной из лошадей, или кого-то из всадников. Это напугало Эффи, и, чтобы не выказывать страха, она издала нервный смешок, который прозвучал громче, чем хотелось бы, отдавшись эхом от стен каньона.
— Эффи, ты в порядке? — не оглядываясь, спросил Йиска.
— Более чем, — солгала она.
Путники успели добраться до дна каньона прежде, чем Эффи упала. Ее последней мыслью было: «Простите», хотя она не смогла бы сказать, за что и перед кем извиняется. Она вывалилась из седла и рухнула на белый песок, покрывавший дно каньона.
— О Боже! — Талискер соскочил с лошади. — Йиска, Родни, подождите!
Все сгрудились вокруг неподвижного тела. Йиска принялся щупать пульс Эффи и разглядывать ее зрачки. Он ничего не сказал, но лицо его приобрело напряженное, почти испуганное выражение.
— Почему она молчала? — беспомощно сердился Талискер. — Я знаю, она выглядела не лучшим образом, но… Что с ней, Йиска?
Йиска поднял голову, сощурившись от солнечного света.
— Она умирает.
Эффи ничего этого не знает. Она находится где-то далеко, в совсем ином месте. Перед ее глазами мелькают, сменяя друг друга, разноцветные картины. Вот она галопом несется на лошади… потом плывет в лодке… потом летит, раскинув руки, словно Ангел Севера. Она по-прежнему чувствует боль, но боль эта находится в специально отведенном для нее месте, которое может быть, а может и не быть частью Эффи. Боль — желтого цвета. Ярко-желтого, а сама Эффи — голубовато-зеленая. Она — музыка и мгновение. Она будет танцевать вечно…
Наверху, над головой — пугающая тьма. Ей не преодолеть этот черный барьер…
— Эффи, — говорит кто-то. Они летят вместе, скользят среди стихии, как птицы в небе или, может статься, как рыбы в море. Впереди вспыхивает свет. Он дрожит и трепещет, зовя Эффи последовать за собой. Она не знает, что это, однако где-то в глубине души сознает: нельзя лететь за этим светом. Он уведет ее туда…
Эффи пытается протестовать.
— Нет!
Но у нее нет тела, нет материального воплощения — и нет легких, гортани и языка. И потому крику так и не суждено стать звуком. Впереди расцветают огненные пятна, похожие на вспышки выстрелов.
— Нет!
Возможно, они здесь. Возможно, ее друзья рядом, а она просто не в состоянии их увидеть — Талискера, Ииску, Малки… — Помогите мне-е-е-е-е!
Нет ответа. Эффи потеряна, предана забвению. И когда боль исчезнет, Эффи исчезнет вместе с ней…
ГЛАВА 7
По-моему, он пытается управлять мной, этот бес. Например, ему не нравится то, что я пишу свой дневник. Почему-то дневник представляет для него угрозу. Минуло уже некоторое время с тех пор, как он… присоединился ко мне. Физически я по-прежнему здоров и бодр, но вот что касается разума… О, тут все иначе.
Я постоянно думаю о том, что эта тварь — внутри меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52