Йиска захлопал глазами. Призрак подошел поближе, навис над ним и проговорил почти дружелюбно:
— Я бы на твоем месте не сидел в снегу, парень. Отморозишь задницу… и остальное. — Он ухмыльнулся. — Итак, чего ты хотел от меня? Предупреждаю заранее: я не могу исполнить три желания или построить дворец.
Йиска с трудом поднялся, не отводя взгляда от горца. Ритуальный танец не предполагал подобного исхода. Станцуй, развей по ветру травы и иди домой. Только-то и всего. Он молчал и во все глаза смотрел на призрака: тот нахмурился и отступил на пару шагов.
— Ты вообще-то умеешь разговаривать? — недовольно спросил он.
— Да… Я… — Йиска собрался с мыслями. — Меня зовут Йиска Таллоак, я происхожу из народа навахо, из Аризоны…
— Аризоны? — непонимающе переспросил призрак.
— Это в Америке.
— А, Новый Свет.
— Да, точно… Слушай, может, мы поговорим в машине? Иначе я тут просто сдохну от холода. Ты не против?
— В машине? — Призрак, казалось, задумался. Затем согласно кивнул. — Ах да. Я помню машины.
На сей раз растерялся Йиска.
— Помнишь?
— Ну да. Я уже бывал в этом мире, знаешь ли. — Он целенаправленно затопал в сторону шоссе. Йиска ошеломленно наблюдал за ним. Призрак не оставлял ни малейших следов на белом покрывале снега. — Ну? Ты идешь или как?
Вернувшись в машину, Йиска почувствовал себя совсем худо, закружилась голова. Он взял с заднего сиденья клетчатый плед и завернулся в него, пытаясь унять дрожь. Призрак устроился радом, на пассажирском сиденье. Он благодушно оглядывался по сторонам с почти детским любопытством на грубоватом лице. Йиска принюхался. От его нового знакомца исходил легкий, но вполне уловимый запах тлена, и Йиска невольно задумался: не превратится ли этот душок в зловоние, когда воздух в салоне как следует нагреется? Впрочем, выбора не было. Йиска завел мотор и включил зажигание.
— Так ты расскажешь, зачем меня вызвал?
— Видишь ли, я не ожидал такого эффекта, — признался Йиска. — Тут все дело в моем дяде… вернее, двоюродном дедушке — Родни. Ему снились странные сны, они его беспокоили. В одном из снов он увидел это поле и этот камень. Тогда Родни попросил меня… — Йиска пересказал призраку свою историю от начала и до конца, словно разговаривал с самым обыкновенным человеком. В машине становилось все теплее, а снаружи снегопад продолжал усиливаться…
К тому времени как Йиска окончил свое повествование, призрак приобрел необычайно взволнованный вид. Но Йиска был слишком измотан, чтобы обратить на это внимание. Тяжелой волной навалилась усталость, и Йиска внезапно понял, что призрак — не более чем плод его воспаленного воображения. Должно быть, он переутомился. Теперь, когда Йиска оказался в машине — в тепле и безопасности, — он отдался во власть дремоты. Уже уплывая в сон, Йиска услышал, как призрак сказал:
— Надо что-то с этим делать. Да, серьезная проблема… А потом:
— Да, кстати: мое имя Малколм Маклеод. Хотя друзья зовут меня Малки.
24-й день трина, 1265 года
Что я могу сказать? Сейчас, когда я пишу этот дневник, у меня неудержимо дрожат руки, и мне действительно страшно. Я всегда считал себя разумным человеком, и мне достало мудрости понять, что события сегодняшней ночи принесут неисчислимые беды множеству людей. А в первую очередь — мне самому. И все же… Все же… Невзирая на смятение, я не могу отказаться от столь великолепных перспектив. Я взойду к самым вершинам власти, какие бы испытания ни готовила мне судьба…
Впрочем, я забегаю вперед. Для начала следует описать по порядку прошедшую ночь.
Итак, я сидел в своих покоях, расположенных в южной башне Дурганти. Мы до сих пор не успели сменить обстановку, поэтому большая часть мебели в моей комнате осталась от феинов, и выглядит она довольно вульгарно. Однако я должен признать, что в моих покоях весьма уютно. В ту ночь в камине горел огонь, и щеки мои пылали не то от тепла, не то от вина. А может быть — от того и другого вместе. Примешивалась сюда и немалая доля усталости. В то время мы уже знали от наших шпионов, что феины готовят восстание, и я провел большую часть дня с императором, пытаясь убедить старого дурня в необходимости превентивного удара по Руаннох Веру. Надо отметить, мне это так и не удалось.
В конце концов я смирился. Император повел себя как глупец, да ладно. Я не сомневался в том, что восстание все равно удастся подавить. Превосходство шоретов в воинской силе не подлежало сомнению. Так что я выкинул из головы дневной разговор и решил посвятить вечер чтению. От предыдущего владельца комнаты осталось множество самых разнообразных книг — от маленьких томиков до массивных фолиантов. Большая их часть пребывала в негодном состоянии — страницы разорваны, разлохмачены, разъедены влагой и червями. Но некоторые из книг были вполне читабельны. Одна из них особенно привлекла мой интерес: это была история феинов. Правда, «история» — это, положим, сильно сказано. Книга содержала слишком много вещей, которые с трудом можно назвать фактами. К примеру сказать, боги феинов в этой книге описаны так, будто они на самом деле существовали. Герои феинов возникали из ниоткуда, меняли судьбы стран и народов, а затем снова исчезали — в никуда. А что забавней всего: кажется, феины и сами не имеют понятия, кто возвел величайшие из их городов — Сулис Мор и Руаннох Вер. Те города, которые нам удалось захватить — Дурганти и Кармала Сью, — возведены феинами, но предыдущие два остаются загадкой. Сулис Мор лежит далеко на севере и считается неприступной крепостью. Разумеется, рано или поздно мы доберемся и до него, развеяв миф о неприступности града. Сам я никогда не видел Сулис Мора, но Руаннох Вер — воистину жемчужина архитектуры и инженерной мысли. Начать с того, что он возведен над озером, которое…
… нет, я отвлекся. Итак, я сильно устал за прошедший день, и потому вино ударило мне в голову. Кажется, я даже задремал, сидя в кресле. Здесь я до конца неуверен, но, так или иначе, я выронил книгу, и этот звук привел меня в чувство. Подняв фолиант, я увидел, что корешок разломился и несколько страниц выпало. А еще из-под переплета вывалился лист бумаги. Возможно, конечно, он просто служил кому-то закладкой, однако я ни на миг не усомнился в том, что лист этот целенаправленно спрятали в книге.
Я совершил глупость и не стесняюсь это признать. С другой стороны, я воин, а не жрец и не чародей. Я прекрасно разбираюсь в тактике и стратегии и далек от всякого рода мистики и магии. Лист был исписан золотыми чернилами, а по краям украшен причудливым витым узором. Я поднес его поближе к свету и принялся читать вслух, водя пальцем по строчкам, поскольку так было проще разобрать написанное.
Глупо, глупо, я знаю. Да вот сделанного не воротишь. Как выяснилось, узоры представляли собой стилизованных змей. Они невероятно извивались, переплетаясь между собой, и каждая держала во рту собственный хвост. Мне показалось, что я видел подобные символы раньше, но хоть убейте, не помню, где и когда. Вроде бы они обозначают вечность… Едва лишь я закончил чтение, как текст начал светиться. Сперва я решил, что золотые чернила попросту отразили пламя свечей, и в этот момент бумага вспыхнула у меня в руках. От неожиданности я выронил листок, вскочил и принялся топтать его, стремясь погасить пламя, прежде чем оно перекинется на ковер. Прекратив безумные прыжки, я увидел, что бумага исчезла. Нет, не сгорела, определенно не сгорела. На ковре не осталось ни пепла, ни обугленных кусочков — только темный контур листа.
Должен признаться, в первый момент я не ощущал ничего, кроме досады. Было безумно жаль ковер. Ведь мне подарил его сам император после взятия Кармалы Сью — до тех пор этот ковер украшал тамошний Зал Совета… Под рукой у меня не оказалось воды, так что я выплеснул на дымящийся ковер остатки вина из своего бокала.
Вот тогда-то я и услышал смех — жестокий, насмешливый, отрывистый. Смех человека очень многое говорит о его характере. По смеху можно понять, добр человек или зол, простодушен или коварен. Я не великий знаток людской природы, но звук этого смеха даже меня заставил насторожиться. Я протянул руку к ножнам, висящим на спинке кресла, и вытащил меч.
Смех не прекращался. Казалось, мое судорожное движение, мое намерение достать оружие еще больше развеселило насмешника. Я обвел взглядом комнату и увидел… впервые увидел это создание. Я застыл, ошеломленный, не в силах пошевелиться. Жаль… Ах как жаль! Надо было бы сразу разделаться с ним; возможно, это решило бы многие проблемы.
Моим глазам предстала… тварь. Да, именно так — никаким иным словом нельзя было описать это существо. Маленькое — не более двух футов ростом, — оно было покрыто сморщенной кожей странного зеленовато-коричневого оттенка. Две крошечные ручки, две ножки и голова. Только тем существо и напоминало человека. Морщинистое личико, искривленное ехидной усмешкой, являло собой самое отвратительное зрелище, когда-либо встречавшееся мне в жизни. Рот существа был полон крошечных острых как иглы зубов. Нос — вздернутый вверх и запавший, как у летучей мыши, но во сто крат более мерзкий. Глаза — черные бусины — горели ненавистью и злобой. Жуткое зловоние заполонило комнату в единый миг: тяжелый запах гниющей плоти, от которого слезились глаза и тошнота подступала к горлу…
— Что это? Кто ты, тварь?
Глупый вопрос. Так мог выглядеть только демон или какой-нибудь бес из Преисподней.
Существо не ответило. Опустив голову, оно принялось разглядывать собственное тело — так, словно видело его впервые. Вытянув вперед руку, тварь долго ее разглядывала, сжимая и расслабляя маленькие пальчики. И, кажется, увиденное ей не понравилось.
Минуло несколько долгих минут, прежде чем демон заговорил.
— Ну наконец-то, — проскрипел он. — Ладно. Ничего… Лучше уж так, чем никак вообще…
В тот момент я не понял его. Голос демона был не менее омерзителен, чем его вид, — хриплый, скрежещущий шепот… Тварь обратила свой взгляд на меня и проговорила:
— Ты не… — Она помедлила, словно бы силясь что-то припомнить. — Ты не похож на феина… да… Что это за мир?
— Сутра, — отвечал я. — А я шорет. Мы захватили большинство феинских городов.
— Захыв… За-ахватили ? — Демон вновь рассмеялся. Он говорил с трудом — с запинками и расстановками, — будто на малознакомом или давно забытом языке. Но мало-помалу его речь становилась все более связной. — Захватили… Значит, завоевали… Много убили?
— Да, много, — машинально подтвердил я. — В смысле — многих…
— А еще больше осталось?
— Да. Феины пока владеют двумя городами… — Не знаю, зачем я начал рассказывать об этом демону.
Запах делался все более резким. Он был уже почти невыносим. Бесенок молчал и пристально разглядывал меня своими маленькими глазками.
— Убийца, — вдруг промолвил он.
— Да, я убивал. И как же иначе? Я воин. Я убивал в бою…
— Не-ет. Не только в бою. У тебя кровь на руках. — Он указал подбородком на мои руки, и я опустил глаза. И впрямь: кровь! Кровь на пальцах, кровь на ладонях… Откуда она взялась? Бес все подстроил! Подстроил нарочно! Иного объяснения быть не могло.
— Эда, — сказал он. Это слово вылетело из его вонючего рта и повисло в воздухе. Тварь смотрела мне прямо в глаза, не отводя взгляда.
— Да. — Кажется, демон и впрямь знал обо мне все. Не было смысла отрицать очевидное. И тем не менее… У меня пересохло в горле, и рот словно наполнился пеплом. Неудержимо дрожали руки. — Эда? — проговорил я. — Ах, Эда… Да, разумеется. Ну и что с того?..
… Это был брак по расчету. Эда вышла за меня замуж, понадеявшись на открывающиеся перспективы. Она была столь же амбициозна, сколь и красива. Наш недолгий союз был бурным и отвратительным. Эда презирала меня за то, что я стремился сделать карьеру на поприще войны, презирая политику. Она-то думала, что я стану советником императора — или кем-нибудь в подобном роде. Она ошибалась… В тот самый миг, когда Эда поняла, что я не удовлетворяю ее требованиям, она прониклась ко мне ненавистью и презрением. А ведь я по-своему любил ее — но что толку теперь об этом говорить? Я пытался завоевать ее благосклонность. Тщетно…
Бес ухмылялся. Все мои мысли и воспоминания становились его достоянием. Он не гадал и не предполагал. Он знал…
Я осмелился посмотреть ему в лицо — и встретился со взором маленьких насмешливых темных глазок. Зубастый рот растянулся в усмешке.
— Да, я убил ее, — сказал я. — Что ж… Каждый сам в ответе за свою душу. Смерть может прийти к любому из нас — ив любой момент. Надо быть готовым.
— Иногда души… — демон помедлил, будто силясь подобрать нужное слово, — извращаются… Искажаются.
Прежде чем я успел придумать достойный ответ, бесенок вдруг принялся совершать странные манипуляции. Он вскинул руки перед собой и забормотал что-то на непонятном языке. От звуков его голоса волосы зашевелились у меня на голове, и по спине пробежал холодок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52