— Вердус.
— А сколько славных деяний вы сами совершили за свою жизнь, Вердус? Кто из нас сделал достаточно, чтобы хоть немного приблизиться к заслугам Талискера? Никто. Он ведь Странник по Мирам, верно? Сиды и феины почитают его. Они рассказывают детям легенды о его героизме. — Йиска не знал, так ли это на самом деле, и все-таки слова его прозвучали вполне торжественно. — Вы спрашивали его, зачем он взял Бразнаир?
— Да, спрашивали, — тихо сказала Мелисенда, — и он поведал нам свою историю. Правда, она не полна. Я думаю, что благородство помешало ему рассказать ее целиком…
— Благородство?
— По-моему, в историю замешана женщина. Сам Талискер ничего не сказал об этом… Йиска вздохнул.
— Я вернул вас в мир, чтобы вы затем убили моих друзей? Это моя награда? Да если бы Талискер не привел меня сюда и не отдал Бразнаир, вы бы так и остались каменными изваяниями. Обычно я не требую платы за свою помощь, но вы, ребята, мне задолжали. Имейте в виду!
— Мы помним. И тем не менее Странник должен быть наказан. Йиска не выдержал: вскочил с места, сгреб Вердуса за ворот и встряхнул его.
— Он же спас вас! Как ты не можешь понять, глупый старый пень?
— Йиска! Йиска! — Мелисенда пыталась остановить его. Ее ноготки, острые, как кошачьи когти, вонзились ему в плечо.
— Это просто смешно! Совет не вправе его судить…
— Ты не понимаешь, Йиска. То, что он забрал у нас… это крайне важный предмет. Жизненно необходимый для сохранения культуры сидов. Его нельзя было уносить из мира…
— Ладно, согласен. Его народ много чего украл у нас, индейцев. Нашу землю, реликвии, церемониальные одежды, маски, предметы ткачества… И не с благими целями, а для того, чтобы поместить в музеи. Будто бы это дает другим людям возможность лучше понимать нас… Чушь! А наша земля? Они вернули ее нам, загрязнив и истощив до предела.
— И вы не пытались отомстить тем, кто унес все эти вещи? — спросил Вердус. — Ваш народ не озлобился?
— Многие озлобились, нужно признать… Только, видите ли, это никогда не отбирало у нас смысла бытия. Мы помнили, кто мы есть, и хранили нашу культуру. Никто не в состоянии уничтожить ваш дух и вашу сущность, пока вы сами не допустите этого…
Многие из советников согласно покивали, и в душе Йиски затеплился огонек надежды.
— Факт остается фактом, Йиска, — возразил Вердус. — Мы могли пережить утрату Бразнаира и остаться собой. А вот когда на нас напали, когда Заррус атаковал нас магией, не было ни сил, ни возможностей защититься. Ведь Бразнаир — еще и оружие. И без него мы оказались беспомощны.
— Но…
Вердус поднял руку, давая понять, что он не закончил.
— Совет удаляется, дабы принять решение. Не сомневайся, Йиска, Певец Преданий: мы безмерно благодарны за помощь. Сиды никогда не забудут, что ты для них сделал.
Вердус слегка поклонился, и советники один за другим начали покидать зал. Мелисенда не пошла с ними, а осталась подле Йиски.
— Эх, сдается мне, некогда они сказали Талискеру то же самое. — Йиска вздохнул.
— Я полагаю, ты сделал достаточно, чтобы спасти ему жизнь, — задумчиво ответила Мелисенда. — Некоторые из членов Совета определенно на твоей стороне. Осталось узнать, какое наказание ему назначат.
— Ну, они могли бы просто отпустить его…
Мелисенда покачала головой.
— У них мало что осталось, кроме гордости, Йиска. Они желают вынести решение.
Сиды совещались примерно час. Когда они вернулись, физиономия Вердуса была довольно мрачной, и это внушило Йиске некоторую надежду.
— Итак? — сказал он.
— Странник по Мирам одной рукой принес нам Бразнаир, а другой — забрал его у нас. И Совет постановил: сохранить ему жизнь, однако назначить соответствующее наказание.
— И?
— Мы решили отрубить ему правую руку.
— Что?! Нет! Вы не можете… Боже, Мелисенда, скажи им… — Йиска почувствовал, как у него начинают дрожать ноги. Он в ужасе подумал о боли, которую суждено вынести другу.
— Сядь, Йиска. — Мелисенда указала на каменную плиту.
— Они не могут, Мелисенда! Они не имеют права…
— Боюсь, что имеют. — Сида положила руку на плечо Йиске, пытаясь утешить его, хотя сама была бледна и заметно дрожала.
— Когда? Когда они собираются…
Леденящий кровь крик заметался под сводами пещеры. Столько боли и ярости было в этом звуке, что все в ужасе замерли. У Йиски подогнулись колени, и он тяжело осел на каменную плиту. Слезы навернулись на глаза. Йиска поднял взгляд на Вердуса и понял, что старик тоже потрясен. Казалось, он растерял большую часть своей уверенности и самодовольства.
Йиска плюнул Вердусу под ноги.
— Я вижу, тебе недостало сил самому сделать грязную работу, — презрительно сказал он.
Душевный настрой военного лагеря заметно переменился. Он гудел как растревоженный улей; солдаты готовились к сражению. Теперь, когда люди поняли, что исход битвы не предопределен, они заметно воспрянули духом. Вечером, когда сгустились сумерки, впервые за много дней наконец-то закончился дождь.
Эффи и Фереби делали последние приготовления к путешествию на дно ущелья Герн. Туланн позволил им взять тридцать человек, и они набрали смешанный отряд, состоящий из шоретов, сидов и феинов. Сидов было десятеро — волки, медведи и лишь один орел. Туланн вообще не хотел отпускать от себя гигантских птиц, которым предстояло принять активное участие в подготовке сражения. Фереби вкратце рассказала воинам об их миссии, но предпочла не описывать в деталях родной мир Эффи. Она надеялась, что отряд пробудет там недолго, и не желала волновать своих людей сверх необходимого. Шоретских воинов Фереби отбирала сама, включив в отряд санахов — предполагалось, что они возьмут с собой Бурю и еще трех мамонтов.
Прежде чем Эффи и Фереби отбыли, Туланн пришел проститься с ними. Эффи знала, что у императора есть тысяча других дел, и потому ее особо тронула его забота. Туланн пребывал в приподнятом настроении.
— У нас появилась надежда, — сказал он. — А это все, что нам нужно.
Туланн собирался починить Аон Кранн под покровом ночи. Орлы-сиды спустятся в ущелье и привяжут канаты к бревнам моста (как выяснилось, Аон Кранн лежал на дне пропасти практически целый). На краях ущелья и на центральной опорной скале уже были установлены лебедки; весь день орлы переносили туда и обратно людей и стройматериалы. Когда привяжут канаты, рукоятки лебедок будут крутить воины и сиды-медведи, обладающие огромной физической силой. Разумеется, основная проблема состояла в обеспечении безопасности солдат на противоположном краю моста. Никто не мог понять толком, насколько тщательно Заррус охраняет свою территорию; казалось, армия лишь чудом до сих пор не привлекла ненужного внимания.
Что и говорить, план был неплох. Однако даже Эффи, вовсе не имевшая никакого военного опыта, видела, что в нем множество прорех. Впрочем, как сказал Туланн: по крайней мере теперь у них появилась надежда.
Туланн пытался поговорить с Эффи, но никак не мог до нее добраться. Люди то и дело останавливали его, прося распоряжений, забрасывая просьбами и вопросами. Эффи смотрела на императора издалека, стоя возле мохнатого бока Бури. Туланн наконец-то стал истинным правителем — она это чувствовала. В общем и целом Эффи была рада за него. Туланн добился этого сам, и люди начали уважать его. И вместе с тем она чувствовала печаль. Ей вспоминалась их первая встреча в лесу, удивленное выражение лица Туланна, когда она швырнула в него грязью… Еще совсем недавно Туланн и поверить не мог, что найдутся люди, которые будут относиться к нему с симпатией. Теперь все иначе. Туланн нашел свое место в жизни и завоевал любовь подданных. Он стал императором в полном смысле этого слова — а вот Эффи еще только предстояло отыскать свой путь.
Туланн сделал нетерпеливый жест, отмахиваясь от солдата, который подошел к нему с очередным вопросом.
— Уйди. Не мешайте мне хотя бы десять минут!
Он наконец-то добрался до Эффи и развел руками в насмешливо-досадливом жесте.
— Если я попрошу десять, то, может быть, пять минут мне дадут, — вздохнул Туланн.
Эффи улыбнулась в ответ — робко и неуверенно. Фереби, стоявшая неподалеку, внезапно оказалась очень занята, поправляя упряжь Бури.
— Эффи Морган. Я… я буду скучать по тебе, — тихо проговорил Туланн.
— Нет, не будешь, — отозвалась она.
— Черт возьми, почему ты всегда со мной споришь?.. — начал он.
— Ты будешь слишком занят, чтобы скучать. — Эффи с преувеличенным вниманием разглядывала землю у себя под ногами.
— Настолько занят я не буду никогда. — К невероятному удивлению Эффи, Туланн подошел и обнял ее. Объятие было теплое и дружеское, хотя на краткие секунды, когда щека императора прижалась к ее виску, Эффи осознала, что здесь было нечто большее. — Береги ее, Фереби Везул, — сказал Туланн, отступая назад.
— Да, сир. — Фереби улыбнулась.
— Я надеюсь, что, когда вы вернетесь, мы с тобой подружимся, Фереби. А то мы взяли не очень хороший старт: ты убила моего отца.
— Я не…
— Шучу-шучу. Эффи многому меня научила. Она рассказала кое-что о дружбе. — Туланн неожиданно задумался. — Надо позволить друзьям уйти — и тогда они возвращаются.
— Да, сир, — ответила несколько озадаченно Фереби.
— Ну, тогда пока.
— До свидания, сир… О, сир, что нам делать с Горзой? Прикажете привести назад? Может быть, вы захотите допросить его?
— Нет. Убейте этого ублюдка, если сумеете. — Он пошел прочь, и его немедленно обступили солдаты и офицеры. Впрочем, едва Эффи начала расслабляться, как Туланн обернулся к ней. — Эффи…
— А?
— Лови. — Он кинул ей небольшую вещицу, которая сверкнула в воздухе, словно золотая монета. Эффи поймала ее и вопросительно посмотрела на Туланна, но он лишь улыбнулся и подмигнул ей.
Это было кольцо, сделанное из тяжелого розоватого золота. В него был вправлен массивный рубин, а ободок выполнен в виде дракона, будто спящего на сокровищах.
— Боже мой! — выдохнула Эффи. — Оно, наверное, стоит целое состояние.
Фереби уже сидела на спине Бури, однако нагнулась и взглянула поверх плеча Эффи.
— Хм-м. Очевидно, Туланн надеется, что рано или поздно ты вернешь ему это кольцо, Эффи Морган.
— У него шок, Малк.
— То есть?
— Реакция организма на травму. Сердцебиение неровное, в крови полно адреналина и эндорфинов… — Йиска посмотрел на Малки, хотя, судя по всему, горец не понял ни слова. Индейцу показалось, что Малки недавно плакал, а уж этого он никак не ожидал. — Надо держать его в тепле. Попроси Мелисенду принести какого-нибудь горячего питья.
— Ладно, — грубовато сказал Малки. — Я пытался остановить их, ты знаешь, Йиска. Я сделал все, что мог… Я старался… — Его голос пресекся, и он потер глаза костяшками пальцев, отчего они еще больше покраснели.
Йиска ободряюще похлопал его по плечу.
— Он это знает, Малк. Ты ничего не мог поделать.
— Да… Но я думаю, все могло кончиться и хуже. В смысле — для Дункана…
— Верно. — Йиска смотрел на Талискера, который скорчившись лежал на груде одеял. Его кожа была почти такого же оттенка, как и у Малки, — к счастью, более от шока, нежели от потери крови. Следовало признать: сиды позаботились, чтобы сохранить Талискеру жизнь. Йиска полагал, что крик, который был слышен в главном зале, прозвучал не в тот момент, когда Талискеру отрубили руку, а позже, когда сиды прижгли культю, сунув ее в огонь. Йиска до сих пор ощущал запах горелого мяса. Стоило ему подумать о том, что пришлось вынести Талискеру, — и к горлу подкатывала тошнота.
— Дункан. — Индеец наклонился и заглянул Талискеру в лицо. Глаза его были открыты, и все же казалось, он не осознает мира вокруг себя. — Дункан, ты меня слышишь? Это я, Йиска. Все будет в порядке.
Талискер слегка пошевелился, однако взгляд его оставался бездумным и невидящим. Йиска осмотрел рану; ампутация была такой чистой, словно ее производили на Земле при помощи самых совершенных инструментов.
Вернулся Малки с чашкой травяного отвара.
— Мелисенда говорит, что Совет собирается зреть при помощи Бразнаира.
Йиска озадаченно посмотрел на него.
— Что значит «зреть», Малк?
— Через Бразнаир они смогут заглянуть в другие места или даже вызвать картины прошлого и будущего. Им помогает Мелисенда. Похоже, Дункан был прав, когда советовал не доверять ей. Теперь совершенно ясно, что она колдунья…
— Так ведь это не значит, что она непременно злая колдунья, верно? Мелисенда помогала нам и…
— Да. Только колдуны никогда не забывают о собственной выгоде, — буркнул Малки.
— Ладно. У нас сейчас одно важное дело, Малк: проследить, чтобы Дункан не умер в ближайшие несколько часов. Шок может убить человека так же легко, как и меч. Давай-ка помоги мне приподнять его. Нужно влить ему в рот отвар…
Минуло несколько часов, прежде чем Талискер начал подавать признаки жизни. И когда он очнулся, боль уже поджидала его. Мелисенда принесла травяного отвара, предназначенного облегчить боль, но Талискер выбил кружку из рук сиды и рявкнул на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52