Следуя один за другим, они обегали по окружности всю пещеру.
Возвращаясь к каменным ступеням, он обнаружил, что от них до края озера не так уж далеко. Неожиданно нога в траве наткнулась на что-то твердое. Тристан инстинктивно отскочил назад, но тут же сообразил, что это его собственный колчан с ножами, потерянный во время падения. Он с облегчением собрал рассыпавшиеся ножи, упрятал их в колчан и закрепил его на спине.
Вдруг принц почувствовал сильное головокружение и медленно опустился на нижнюю ступень, пытаясь справиться с неприятным ощущением. Словно загипнотизированный, он сидел, глядя, как в пляшущем свете факелов играет, будто живая, вода. На вид эта вода казалась какой-то странной, что пробудило у Тристана острое любопытство. Он смотрел, как вода падает вниз, ударяется о поверхность озера и разлетается на капли, похожие на крошечные кристаллы, каждый из которых будто отсвечивал красным. «Наверное, — рассудил принц, — все дело в оранжевом оттенке света факелов в сочетании с отсветами от множества ярко окрашенных растений и цветов». Чем больше он смотрел на игру света в водяных струях, тем более это зрелище его очаровывало. Казалось, вода манила к себе, звала окунуться в озеро. С каждым мгновением этот призыв «звучал» в сознании Тристана все настойчивее и наконец стал непреодолимым.
Будто повинуясь чьему-то приказу, принц вскочил со ступеней. Спустя несколько мгновений вся его одежда беспорядочной грудой лежала у ног. Испытывая странное чувство безмятежного спокойствия и как бы глядя на себя со стороны, Тристан двинулся к расположенному невдалеке каменному выступу, нависающему над озером подобно части полуразрушенного мостка. Точно во сне, он видел, как его ноги остановились у края выступа. Некоторое время принц стоял, наклонившись над водой, полностью обнаженный, и всматривался в свое отражение. Длинные черные волосы, высокие скулы, жесткая — как казалось некоторым — линия рта и стройное, мускулистое тело. Отражение дробилось и плясало в свете факелов. Наконец Тристан закрыл глаза и прыгнул в воду.
В этой части озера было глубоко. Вынырнув на поверхность, он немного проплыл в сторону мелководья и там улегся на воду, откинув голову назад, и закрыл глаза.
То, что он испытал, оказалось неожиданным, но очень приятным.
Вода была теплой, гораздо теплее, чем можно было ожидать от подземного источника. Возникло ощущение, будто она по собственной воле поддерживает и даже ласкает его обнаженное тело. Боль, пронизывающая все тело принца ушла. Чем дольше он лежал в теплой воде, тем лучше себя чувствовал. Более того, Тристан даже ощутил необыкновенный прилив энергии. Одновременно возросла уверенность в себе. Звук падения воды в озеро странным образом вносил свою лепту в эти замечательные ощущения тепла и силы. Принц уже почти привык к этому звуку — теперь грохот водопада стал казаться успокаивающим и даже приятным.
Улыбка тронула его губы. Это было что-то необыкновенное. Внезапно Тристан понял, что у него осталась еще одна неудовлетворенная потребность — сильная жажда. Ничего удивительного, ведь в последний раз он пил много часов назад. Сложив ладони в виде чаши, принц набрал в них воду, медленно поднес к губам, открыл глаза и…
…снова увидел «полевых красавиц».
Вода утекала меж пальцев, но он не замечал этого, глядя на бабочек, сидящих по другую сторону озера. Штук десять или даже чуть больше собрались у самой воды. «Полевые красавицы» вели себя так, словно не замечали присутствия человека, или, может быть, здесь они его не опасались. Время от времени то одно, то другое создание взмахивало своими большими, удивительно красивыми крыльями.
«Они пьют из озера!» — догадался Тристан.
Внезапно, словно почувствовав, что он думает о них, бабочки поднялись в воздух и направились прямо к принцу. Грациозные создания кружили над головой, словно дразня его, маня за собой — играя с ним так же, как прежде с Озорником. А потом, так же быстро, как появились, бабочки одна за другой устремились в сторону каменных ступеней лестницы, промчались вдоль них наверх и исчезли в проеме. Улыбка тронула губы Тристана. В отличие от своего коня, гнаться за ними он не стал.
Принц Евтракии чувствовал себя просто прекрасно, вот только жажда мучила все сильнее. Странная какая-то жажда; словно сама вода молила его сделать хотя бы глоток. Никогда в жизни ни одно другое ощущение — ни голод, ни боль, ни усталость — не было таким навязчивым, таким неотступным. Дыхание участилось, тело и душа слились в почти животном желании напиться жидкости, которая волнами обтекала тело Тристана.
«Бабочки. Может, они такие большие потому, что пьют эту воду? Нет, рисковать все же не стоит».
Принцу понадобилось собрать в кулак всю свою волю, чтобы заставить себя выбраться из воды. Он стоял на краю озера, тяжело дыша от изнеможения. Как только он оказался вне воды, тело и душа начали успокаиваться, и нестерпимая жажда отступила. Но боль не вернулась, и Тристан по-прежнему чувствовал необычайную силу, переполнявшую его тело. Недоумевая, чем все это вызвано, он начал одеваться.
«Надо, наверно, хотя бы смыть грязь с сапог, не возвращаться же в таком виде во дворец», — подумал принц. Он медленно наклонился, зачерпнул воды и… в испуге отшатнулся, разжав ладони.
Вода — если это была вода — имела темно-красный цвет. Настолько насыщенный, что сквозь нее нельзя было даже разглядеть пальцы. «Словно держишь пригоршню крови», — пронеслось в сознании Тристана. Стряхнув с пальцев остатки воды, он вытер руки о грязные штаны. Припомнилось, как он лежал после падения сверху и по лицу что-то текло. Может, эта самая вода. Он приземлился не так уж далеко от озера, и брызги воды вполне могли попасть ему на лицо.
«На сегодня с меня хватит», — решил принц.
Он подошел к первому факелу, собираясь, по мере возвращения к каменным ступеням, гасить их один за другим. Однако, потянувшись к факелу, Тристан заметил кое-что, прежде ускользнувшее от его внимания.
Это было большое прямоугольное отверстие в стене, похожее на вход в туннель, футов десяти в высоту и пятнадцати в ширину. «Это уж точно дело рук человеческих», — подумал принц. В стену над входом была врезана прямоугольная панель, украшенная такими же символами, какие он видел под сводами пещеры. Сняв факел, Тристан поднял его повыше, пытаясь разглядеть то, что скрывалось в глубине туннеля, но увидел лишь бесконечную черную пустоту. Никуда не сворачивая в пределах видимости, туннель, казалось, уходил в вечность. Стоя у его входа, принц размышлял, как ему поступить. Оглянувшись на проем над лестницей, он увидел, что сквозь него все еще проникает солнечный свет. Значит, если повезет, он еще успеет вернуться во дворец засветло. Обуреваемый любопытством, Тристан высоко поднял факел и вошел в туннель.
По крайней мере на некоторые из своих вопросов он получил ответ немедленно.
Как только принц сделал первый шаг, что-то загремело, полыхнул яркий свет, и его отбросило футов на десять назад. Все тело пронизала резкая боль. Перевернувшись в воздухе, Тристан рухнул лицом вниз. Отбросив все еще зажатый в руке факел, он перевернулся на спину и медленно сел. Во рту возник отвратительный медный привкус; сплюнув, принц увидел, что слюна смешана с кровью. Он встал, тщательно вытер рот и сплюнул снова. Странно, сейчас никакой боли ни в теле, ни во рту уже не ощущалось.
Криво улыбнувшись, Тристан откинул со лба волосы и снова заглянул внутрь туннеля. Там все оставалось по-прежнему; только вот проникнуть в него ему почему-то не удалось. Внезапно в голову пришла одна идея.
Оглянувшись по сторонам, принц нашел камень размером примерно с кулак. Подойдя к отверстию в стене, он встал не прямо напротив него, а чуть-чуть наискосок, размахнулся и бросил камень в туннель.
Как только камень пересек невидимую грань, отделявшую туннель от пещеры, послышался громкий треск, и яркая вспышка на время ослепила Тристана. Отброшенный неведомой силой камень пролетел почти через всю пещеру и рассыпался на куски от удара.
«Интересно, а мне-то как посчастливилось уцелеть?» — пронеслось в сознании принца.
Теперь уж ему точно не хотелось здесь задерживаться.
Гася факелы один за другим, Тристан вернулся к каменным ступеням, в тусклом свете заходящего солнца поднялся наверх и выбрался наружу, с наслаждением вдохнув теплый вечерний воздух.
Заложить проем камнями оказалось делом куда более долгим, чем предполагалось. В конце концов, вспотев и перемазавшись с ног до головы, принц отошел на несколько шагов и оглядел плоды своих трудов. Внезапно что-то шевельнулось в дальнем уголке его памяти. Он непременно должен был что-то сделать, прежде чем уйти отсюда; однако Тристану никак не удавалось вспомнить, что именно. Еще с детства у него выработалась привычка в подобных случаях прибегать к проверенному способу: закрыть глаза и попытаться расслабиться. Тогда, как правило, потерянная мысль сама всплывала из глубин памяти. Так произошло и на этот раз.
Принц достал из колчана нож и расширил щель между только что уложенными камнями, чтобы сквозь нее могли пролететь бабочки. Потом пересек поляну, отвязал жеребца и ласково погладил его за ушами. Озорник тут же забил копытом.
— Ну да, меня не было слишком долго, — произнес Тристан с нежностью. — И прекрасно знаю, что ты страдаешь от жажды, — он провел рукой по густым, длинным волосам и бросил последний взгляд на каменную стену. — Я, кстати, тоже. Но здесь мы с тобой пить ничего не будем.
Принц легко вскочил в седло и углубился в лес. В тех местах, где он вытирал руки о штаны, были отчетливо заметны красные полосы. Можно представить, в какой ярости будут его домочадцы, когда он вернется во дворец. Однако тут нет его вины; Тристан вовсе не собирался отсутствовать так долго.
Нужно будет непременно побывать в этом месте еще раз до коронации. Что-то в глубине души подсказывало принцу, что он должен сделать это — причем как можно скорее. Подземная пещера со всеми своими загадками ужасно заинтересовала принца. И пока он не разберется, что к чему, не стоит никому, даже Вигу, рассказывать о своем удивительном открытии.
Внезапно в сознании всплыла цитата неизвестно откуда: «Оставляй только следы. Уноси только воспоминания».
Озорник бодро скакал к дому.
* * *
Виг, задумавшись, сидел на мягкой траве подле обрыва, скрестив ноги и закрыв глаза. Выводы, к которым он пришел, отнюдь не радовали старого мага. Слишком многое уже успело произойти, включая появление охотника за кровью. Создавалось впечатление, будто некоторые события начинают выходить из-под его контроля и, следовательно, из-под ведома короля Николаса и даже всего Синклита.
Маг сосредоточился на принце — тот сейчас был гораздо ближе — и вдруг почувствовал, что теперь ощущает Тристана совсем иначе. Это означало, что с принцем произошло нечто очень важное и он стал другим на очень значительном, глубинном уровне.
На вопрос о том, что именно могло случиться с Тристаном, существовал, в частности, один в высшей степени огорчительный ответ, если учесть все, что маг знал о тайнах, которые хранит в своей глубине Олений лес. Однако сознание Вига упорно отбрасывало этот возможный вариант. Отчасти из-за того, что он выглядел уж очень сложным и создавал слишком много проблем, а отчасти потому, что ради самого принца старику очень не хотелось верить в его осуществление.
«Осталось совсем немного, — размышлял он. — До коронации всего тридцать дней. Вечность, молю тебя, сделай так, чтобы я не обнаружил в мальчике никаких изменений».
Добравшись в поисках Тристана до этой поляны, маг и Шайлиха увидели расстеленное на земле одеяло. Чувствуя, что принц где-то совсем рядом, Виг принял решение дождаться его именно здесь. Его спутница так переволновалась и измучилась, что немедленно уснула под сенью деревьев, подложив под голову седло вместо подушки.
От не потерявших зоркости глаз старика не ускользнуло ничто — ни дуб, служивший Тристану мишенью, ни отломанная от его ствола, повисшая на полосках коры ветка, ни смятая трава в нескольких футах от обрыва.
Маг посмотрел на спящую женщину. Беременность не портила красоты принцессы. Она унаследовала от матери, королевы Морганы, длинные золотистые волосы и высокую, стройную фигуру. Однако карие глаза, чувственный рот и жизнерадостная натура ярко отражали ее индивидуальность. Старик печально покачал головой. Как мало Шайлиха и Тристан знали о своих скрытых задатках. Необходимость таить от близнецов секрет их предназначения просто разбивала сердце.
Он перевел взгляд на долину и Таммерланд, столицу королевства, на протяжении вот уже более трех веков бывшую его домом. Вид сверху открывался великолепный. Если именно сюда Тристан обычно удалялся во время своих одиноких прогулок, Виг мог его понять.
Ему в голову пришло странное сравнение, и он улыбнулся, покачивая головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Возвращаясь к каменным ступеням, он обнаружил, что от них до края озера не так уж далеко. Неожиданно нога в траве наткнулась на что-то твердое. Тристан инстинктивно отскочил назад, но тут же сообразил, что это его собственный колчан с ножами, потерянный во время падения. Он с облегчением собрал рассыпавшиеся ножи, упрятал их в колчан и закрепил его на спине.
Вдруг принц почувствовал сильное головокружение и медленно опустился на нижнюю ступень, пытаясь справиться с неприятным ощущением. Словно загипнотизированный, он сидел, глядя, как в пляшущем свете факелов играет, будто живая, вода. На вид эта вода казалась какой-то странной, что пробудило у Тристана острое любопытство. Он смотрел, как вода падает вниз, ударяется о поверхность озера и разлетается на капли, похожие на крошечные кристаллы, каждый из которых будто отсвечивал красным. «Наверное, — рассудил принц, — все дело в оранжевом оттенке света факелов в сочетании с отсветами от множества ярко окрашенных растений и цветов». Чем больше он смотрел на игру света в водяных струях, тем более это зрелище его очаровывало. Казалось, вода манила к себе, звала окунуться в озеро. С каждым мгновением этот призыв «звучал» в сознании Тристана все настойчивее и наконец стал непреодолимым.
Будто повинуясь чьему-то приказу, принц вскочил со ступеней. Спустя несколько мгновений вся его одежда беспорядочной грудой лежала у ног. Испытывая странное чувство безмятежного спокойствия и как бы глядя на себя со стороны, Тристан двинулся к расположенному невдалеке каменному выступу, нависающему над озером подобно части полуразрушенного мостка. Точно во сне, он видел, как его ноги остановились у края выступа. Некоторое время принц стоял, наклонившись над водой, полностью обнаженный, и всматривался в свое отражение. Длинные черные волосы, высокие скулы, жесткая — как казалось некоторым — линия рта и стройное, мускулистое тело. Отражение дробилось и плясало в свете факелов. Наконец Тристан закрыл глаза и прыгнул в воду.
В этой части озера было глубоко. Вынырнув на поверхность, он немного проплыл в сторону мелководья и там улегся на воду, откинув голову назад, и закрыл глаза.
То, что он испытал, оказалось неожиданным, но очень приятным.
Вода была теплой, гораздо теплее, чем можно было ожидать от подземного источника. Возникло ощущение, будто она по собственной воле поддерживает и даже ласкает его обнаженное тело. Боль, пронизывающая все тело принца ушла. Чем дольше он лежал в теплой воде, тем лучше себя чувствовал. Более того, Тристан даже ощутил необыкновенный прилив энергии. Одновременно возросла уверенность в себе. Звук падения воды в озеро странным образом вносил свою лепту в эти замечательные ощущения тепла и силы. Принц уже почти привык к этому звуку — теперь грохот водопада стал казаться успокаивающим и даже приятным.
Улыбка тронула его губы. Это было что-то необыкновенное. Внезапно Тристан понял, что у него осталась еще одна неудовлетворенная потребность — сильная жажда. Ничего удивительного, ведь в последний раз он пил много часов назад. Сложив ладони в виде чаши, принц набрал в них воду, медленно поднес к губам, открыл глаза и…
…снова увидел «полевых красавиц».
Вода утекала меж пальцев, но он не замечал этого, глядя на бабочек, сидящих по другую сторону озера. Штук десять или даже чуть больше собрались у самой воды. «Полевые красавицы» вели себя так, словно не замечали присутствия человека, или, может быть, здесь они его не опасались. Время от времени то одно, то другое создание взмахивало своими большими, удивительно красивыми крыльями.
«Они пьют из озера!» — догадался Тристан.
Внезапно, словно почувствовав, что он думает о них, бабочки поднялись в воздух и направились прямо к принцу. Грациозные создания кружили над головой, словно дразня его, маня за собой — играя с ним так же, как прежде с Озорником. А потом, так же быстро, как появились, бабочки одна за другой устремились в сторону каменных ступеней лестницы, промчались вдоль них наверх и исчезли в проеме. Улыбка тронула губы Тристана. В отличие от своего коня, гнаться за ними он не стал.
Принц Евтракии чувствовал себя просто прекрасно, вот только жажда мучила все сильнее. Странная какая-то жажда; словно сама вода молила его сделать хотя бы глоток. Никогда в жизни ни одно другое ощущение — ни голод, ни боль, ни усталость — не было таким навязчивым, таким неотступным. Дыхание участилось, тело и душа слились в почти животном желании напиться жидкости, которая волнами обтекала тело Тристана.
«Бабочки. Может, они такие большие потому, что пьют эту воду? Нет, рисковать все же не стоит».
Принцу понадобилось собрать в кулак всю свою волю, чтобы заставить себя выбраться из воды. Он стоял на краю озера, тяжело дыша от изнеможения. Как только он оказался вне воды, тело и душа начали успокаиваться, и нестерпимая жажда отступила. Но боль не вернулась, и Тристан по-прежнему чувствовал необычайную силу, переполнявшую его тело. Недоумевая, чем все это вызвано, он начал одеваться.
«Надо, наверно, хотя бы смыть грязь с сапог, не возвращаться же в таком виде во дворец», — подумал принц. Он медленно наклонился, зачерпнул воды и… в испуге отшатнулся, разжав ладони.
Вода — если это была вода — имела темно-красный цвет. Настолько насыщенный, что сквозь нее нельзя было даже разглядеть пальцы. «Словно держишь пригоршню крови», — пронеслось в сознании Тристана. Стряхнув с пальцев остатки воды, он вытер руки о грязные штаны. Припомнилось, как он лежал после падения сверху и по лицу что-то текло. Может, эта самая вода. Он приземлился не так уж далеко от озера, и брызги воды вполне могли попасть ему на лицо.
«На сегодня с меня хватит», — решил принц.
Он подошел к первому факелу, собираясь, по мере возвращения к каменным ступеням, гасить их один за другим. Однако, потянувшись к факелу, Тристан заметил кое-что, прежде ускользнувшее от его внимания.
Это было большое прямоугольное отверстие в стене, похожее на вход в туннель, футов десяти в высоту и пятнадцати в ширину. «Это уж точно дело рук человеческих», — подумал принц. В стену над входом была врезана прямоугольная панель, украшенная такими же символами, какие он видел под сводами пещеры. Сняв факел, Тристан поднял его повыше, пытаясь разглядеть то, что скрывалось в глубине туннеля, но увидел лишь бесконечную черную пустоту. Никуда не сворачивая в пределах видимости, туннель, казалось, уходил в вечность. Стоя у его входа, принц размышлял, как ему поступить. Оглянувшись на проем над лестницей, он увидел, что сквозь него все еще проникает солнечный свет. Значит, если повезет, он еще успеет вернуться во дворец засветло. Обуреваемый любопытством, Тристан высоко поднял факел и вошел в туннель.
По крайней мере на некоторые из своих вопросов он получил ответ немедленно.
Как только принц сделал первый шаг, что-то загремело, полыхнул яркий свет, и его отбросило футов на десять назад. Все тело пронизала резкая боль. Перевернувшись в воздухе, Тристан рухнул лицом вниз. Отбросив все еще зажатый в руке факел, он перевернулся на спину и медленно сел. Во рту возник отвратительный медный привкус; сплюнув, принц увидел, что слюна смешана с кровью. Он встал, тщательно вытер рот и сплюнул снова. Странно, сейчас никакой боли ни в теле, ни во рту уже не ощущалось.
Криво улыбнувшись, Тристан откинул со лба волосы и снова заглянул внутрь туннеля. Там все оставалось по-прежнему; только вот проникнуть в него ему почему-то не удалось. Внезапно в голову пришла одна идея.
Оглянувшись по сторонам, принц нашел камень размером примерно с кулак. Подойдя к отверстию в стене, он встал не прямо напротив него, а чуть-чуть наискосок, размахнулся и бросил камень в туннель.
Как только камень пересек невидимую грань, отделявшую туннель от пещеры, послышался громкий треск, и яркая вспышка на время ослепила Тристана. Отброшенный неведомой силой камень пролетел почти через всю пещеру и рассыпался на куски от удара.
«Интересно, а мне-то как посчастливилось уцелеть?» — пронеслось в сознании принца.
Теперь уж ему точно не хотелось здесь задерживаться.
Гася факелы один за другим, Тристан вернулся к каменным ступеням, в тусклом свете заходящего солнца поднялся наверх и выбрался наружу, с наслаждением вдохнув теплый вечерний воздух.
Заложить проем камнями оказалось делом куда более долгим, чем предполагалось. В конце концов, вспотев и перемазавшись с ног до головы, принц отошел на несколько шагов и оглядел плоды своих трудов. Внезапно что-то шевельнулось в дальнем уголке его памяти. Он непременно должен был что-то сделать, прежде чем уйти отсюда; однако Тристану никак не удавалось вспомнить, что именно. Еще с детства у него выработалась привычка в подобных случаях прибегать к проверенному способу: закрыть глаза и попытаться расслабиться. Тогда, как правило, потерянная мысль сама всплывала из глубин памяти. Так произошло и на этот раз.
Принц достал из колчана нож и расширил щель между только что уложенными камнями, чтобы сквозь нее могли пролететь бабочки. Потом пересек поляну, отвязал жеребца и ласково погладил его за ушами. Озорник тут же забил копытом.
— Ну да, меня не было слишком долго, — произнес Тристан с нежностью. — И прекрасно знаю, что ты страдаешь от жажды, — он провел рукой по густым, длинным волосам и бросил последний взгляд на каменную стену. — Я, кстати, тоже. Но здесь мы с тобой пить ничего не будем.
Принц легко вскочил в седло и углубился в лес. В тех местах, где он вытирал руки о штаны, были отчетливо заметны красные полосы. Можно представить, в какой ярости будут его домочадцы, когда он вернется во дворец. Однако тут нет его вины; Тристан вовсе не собирался отсутствовать так долго.
Нужно будет непременно побывать в этом месте еще раз до коронации. Что-то в глубине души подсказывало принцу, что он должен сделать это — причем как можно скорее. Подземная пещера со всеми своими загадками ужасно заинтересовала принца. И пока он не разберется, что к чему, не стоит никому, даже Вигу, рассказывать о своем удивительном открытии.
Внезапно в сознании всплыла цитата неизвестно откуда: «Оставляй только следы. Уноси только воспоминания».
Озорник бодро скакал к дому.
* * *
Виг, задумавшись, сидел на мягкой траве подле обрыва, скрестив ноги и закрыв глаза. Выводы, к которым он пришел, отнюдь не радовали старого мага. Слишком многое уже успело произойти, включая появление охотника за кровью. Создавалось впечатление, будто некоторые события начинают выходить из-под его контроля и, следовательно, из-под ведома короля Николаса и даже всего Синклита.
Маг сосредоточился на принце — тот сейчас был гораздо ближе — и вдруг почувствовал, что теперь ощущает Тристана совсем иначе. Это означало, что с принцем произошло нечто очень важное и он стал другим на очень значительном, глубинном уровне.
На вопрос о том, что именно могло случиться с Тристаном, существовал, в частности, один в высшей степени огорчительный ответ, если учесть все, что маг знал о тайнах, которые хранит в своей глубине Олений лес. Однако сознание Вига упорно отбрасывало этот возможный вариант. Отчасти из-за того, что он выглядел уж очень сложным и создавал слишком много проблем, а отчасти потому, что ради самого принца старику очень не хотелось верить в его осуществление.
«Осталось совсем немного, — размышлял он. — До коронации всего тридцать дней. Вечность, молю тебя, сделай так, чтобы я не обнаружил в мальчике никаких изменений».
Добравшись в поисках Тристана до этой поляны, маг и Шайлиха увидели расстеленное на земле одеяло. Чувствуя, что принц где-то совсем рядом, Виг принял решение дождаться его именно здесь. Его спутница так переволновалась и измучилась, что немедленно уснула под сенью деревьев, подложив под голову седло вместо подушки.
От не потерявших зоркости глаз старика не ускользнуло ничто — ни дуб, служивший Тристану мишенью, ни отломанная от его ствола, повисшая на полосках коры ветка, ни смятая трава в нескольких футах от обрыва.
Маг посмотрел на спящую женщину. Беременность не портила красоты принцессы. Она унаследовала от матери, королевы Морганы, длинные золотистые волосы и высокую, стройную фигуру. Однако карие глаза, чувственный рот и жизнерадостная натура ярко отражали ее индивидуальность. Старик печально покачал головой. Как мало Шайлиха и Тристан знали о своих скрытых задатках. Необходимость таить от близнецов секрет их предназначения просто разбивала сердце.
Он перевел взгляд на долину и Таммерланд, столицу королевства, на протяжении вот уже более трех веков бывшую его домом. Вид сверху открывался великолепный. Если именно сюда Тристан обычно удалялся во время своих одиноких прогулок, Виг мог его понять.
Ему в голову пришло странное сравнение, и он улыбнулся, покачивая головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89