Я же просто сидел под помостом и ждал. Жаль, ты не слышал их голоса, Тристан. Сакку решила, что мы каким-то образом оказались далеко от дворца, и немедленно разослала Фаворитов по всей стране на наши поиски. А мы-то все это время находились прямо у нее под ногами! Не совсем понимаю, почему, но она не почувствовала нашего присутствия. Наверно, все дело в завесе невидимости. Только спустя несколько часов, когда они убрались из зала, я смог отнести тебя сюда и погрузить в глубокий сон. Пока ты спал, я залечил твои раны и ссадины, — Виг снова еле заметно улыбнулся. — Должен добавить, что, ни Сакку, ни Наташа не смогут по чувствовать нашу кровь, пока мы находимся в катакомбах.
Так что определенного успеха мы все же добились, и этим обязаны погибшим магам, мой принц.
«Они мертвы, а я жив…» Тристан почувствовал охвативший его стыд. Ему припомнились прощальные слова отца. «Мы о многом не успели рассказать тебе и теперь уже никогда не расскажем. Но прислушайся к тому, что я говорю сейчас — от тебя и твоей сестры зависит будущее „одаренной“ крови в Евтракии».
Принц уткнул лицо в ладони и зарыдал.
— Я убил его, Виг. — В глазах Тристана металась страшная боль. — Я убил собственного отца! Почему я не умер вместе с ним?
«Он больше уже никогда не будет таким, как прежде», — мелькнуло в сознании Вига, и он положил руку на плечо принцу.
— Тристан, ты когда-нибудь слышал, что нельзя дважды вступить в одну и ту же реку?
Принц поднял на мага взгляд влажных, покрасневших глаз.
— Нет. Что это значит?
— В любую реку можно вступить только однажды, потому что вода все время пребывает в движении и, значит, каждый раз, когда человек вступает в нее, это уже другая река, да и сам человек тоже другой. Постоянные изменения — неотъемлемое свойство всего, что нас окружает. Сопротивляться естественному порядку вещей бесполезно.
— Какое все это имеет отношение ко мне? — спросил Тристан.
— Ты сегодня совсем не тот, каким был вчера. Ты ни когда уже не будешь прежним, и я тоже. Но во всем этом нет нашей вины.
— Они все погибли, Виг. Те, кто был мне дороже всех на свете, мертвы, а я жив!
— Перед тем как ты опустил меч, твой отец посмотрел на меня, безмолвно прося совета, — произнес маг, в который раз бросая взгляд на свои руки. — И я ответил ему. Он кивнул, давая знать, что понял, — и в знак прощания. Потом он сказал тебе, что ты должен выполнить приказ Клюге, сколь бы ужасным это тебе ни казалось. Тристан, я любил его не меньше, чем вас с сестрой. Ты поступил правильно, тебя не должны мучить угрызения совести. Ты спас своего отца от куда более ужасной участи.
Принц подошел к столу и взглянул на тарелки. Ему казалось, что он уже больше никогда в жизни не сможет проглотить ни куска.
— А что будет с Шайлихой? — спросил он. — Зачем она понадобилась волшебницам?
— Я не уверен в своем предположении полностью, но, думаю, все дело в качестве ее крови и в том, что она женщина. Важно, чтобы ты понял — сейчас мы ничего для нее сделать не можем. Вырвать ее из рук волшебницы, которая носит на шее Камень, не под силу никому. А ведь с ними еще и Наташа. Нет, Тристан, единственное, чем мы можем помочь Шайлихе, — это не обнаружить своего присутствия.
При мысли о том, что сестра находится в руках волшебниц, принц заскрежетал зубами. И все же в глубине души он понимал, что старик, конечно же, прав.
— Ты только что упомянул об особом качестве ее крови, и не раз намекал о таком же свойстве моей. Всем было известно, что по окончании своего правления я должен войти в Синклит. Но когда я задавал вопрос о причине этого, мне неизменно отвечали, что я узнаю о ней только после коронации.
Тристан подошел к магу и взглянул в его глубокие аквамариновые глаза. Это был взгляд внезапно повзрослевшего человека, чье сердце покрыто свежими шрамами. Принц больше не потерпит никаких отговорок и уверток, и Виг прекрасно понимал это.
— Теперь я имею право получить ответ на свои вопросы, Верховный маг?
«Уже сейчас в его взгляде ощущается необычайная сила — подумал старик. — Да, я отвечу на его вопросы. По крайней мере на некоторые. Он заслуживает этого, учитывая то, что мы, весьма вероятно, можем вскоре погибнуть».
— Присядь, Тристан, — сказал старик, — и я поведаю тебе истинную историю Евтракии — и некоторые удивительные моменты твоего появления на свет.
Виг подбросил в камин несколько толстых сухих поленьев. Эта ночь будет долгой — и очень нелегкой.
— Дым из трубы не может указать, где мы находимся? — озабоченно спросил Тристан.
Виг слегка улыбнулся.
— В помещениях Редута трубы не предусмотрены, — отозвался он. — С помощью заклинания, над которым в свое время немало потрудился Слайк, любые признаки того, что в катакомбах под дворцом могут находиться люди, уничтожаются, и дым в их числе.
Старый маг подошел к столику, взял кувшин и налил в кубок красного вина. Повернувшись к принцу, он бросил на него вопрошающий взгляд, но Тристан покачал головой.
— До сих пор мне не приходилось видеть тебя за кубком вина или кружкой эля. Я думал, маги Синклита вообще не пьют.
— Синклита больше нет, Тристан, — с болью в голосе ответил Виг, — если, конечно, тебе не вздумается считать Синклитом одного меня. И если уж такой Синклит в моем лице существует, полагаю, отныне я могу устанавливать в нем собственные правила, — он медленно отпил глоток.
Внезапно устыдившись, принц опустил взгляд.
— Ты тоже потерял друзей, Виг. Прости меня, я был способен думать только о себе. Мне известно, как сильно ты любил моих родных. И еще прошу прощения за то, что сомневался в тебе во время нападения. Если бы я внял тогда твоему призыву, может, сейчас Шайлиха была бы тут, вместе с нами.
— Сядь поближе и приготовься слушать, — сказал старик. Тристан придвинул к столику кресло. Без дальнейших предисловий маг начал свой рассказ.
— Во время Войны с волшебницами маги понесли очень большие потери. Одних захватили в плен, других убили, третьих превратили в охотников за кровью. К волшебницам же примыкали все новые и новые сподвижницы, а способность объединять свою мощь делала их почти неуязвимыми. Маги, эта последняя надежда Евтракии, оказались на грани вымирания. Жестокость волшебниц не знала границ. Ими была захвачена большая часть городов и местность к западу от Таммерланда.
— Как им удавалось держать под контролем такую большую территорию? — поинтересовался принц.
— В каждом городке находились не менее двух волшебниц, и в их распоряжении всегда был охотник за кровью. Мужчин с «одаренной» кровью они насильно заставляли вступать в свою армию — под угрозой смерти или расправы с их близкими. Четверо самых могущественных волшебниц, их предводительницы, руководили военными действиями своей армии, постоянно перемещаясь из одного населенного пункта в другой. По мере того как они захватывали город за городом, ряды волшебниц росли, а вместе с этим росла и их объединенная магическая сила. Все уцелевшие маги нашли свое убежище в Таммерланде. В глубине души мы понимали, что война будет нами проиграна.
Тристан тоже налил себе вина и выпил его до дна на одном дыхании По телу разлилось успокаивающее тепло.
— Война тянулась и тянулась, — продолжал Виг, — волшебницы со своей армией подходили все ближе к Таммерланду, где уже чувствовалась нехватка провианта. Приходилось посылать в Олений лес охотничьи отряды, каждый из которых сопровождал маг.
Старик встал, подошел к камину и замер, погрузившись в свои воспоминания.
— Именно один из таких отрядов и обнаружил Пещеру Парагона, и водопад, и озеро. Там были найдены драгоценный камень, золотой сосуд, огромный фолиант и еще несколько предметов. На каждом из них, кроме Парагона, имелись надписи на неизвестном нам языке. — Виг вернулся к столику и вновь наполнил свой кубок.
— Парагон нашли совершенно случайно, удивительно, что его вообще заметили, — продолжал он. — На своей золотой цепи он висел под струей водопада. Как тебе известно, для сохранения свойств Камня его нужно держать погруженным в воду Пещеры — или носить на шее. Но мы далеко не сразу поняли, что Парагон находился там с целью продолжать свое существование. Просто счастье, что нашедший его маг догадался наполнить водой сосуд и погрузить в нее Камень. В тот же день этот сосуд с Парагоном доставили в Таммерланд. Понимая, что волшебницы уже совсем близко и другого такого случая может не представиться, маг прихватил с собой и другие найденные в Пещере предметы. — Старик умолк, словно погрузившись взором в далекое прошлое. — Этим магом был я.
Все маги единодушно сошлись во мнении, что книга, или Манускрипт, как мы ее назвали, предназначена дать объяснение смысла и назначения других найденных предметов, а многие из нас, включая меня, пытались прочесть Манускрипт, но тщетно, поскольку мы не смогли понять значения символов древнего языка. Армия во главе с волшебницами была уже на ближних подступах к Таммерланду, время истекало, а мы по-прежнему практически ничего не знали о найденном драгоценном камне и окружающей его тайне. Многие из нас заплатили жизнью, делая вылазки в Пещеру за свежей водой для Парагона, но кое-кому все же удавалось вернуться.
Виг печально покачал головой.
— Тем временем в самом Таммерланде назревал бунт. Нехватка продовольствия и питьевой воды привела к росту преступности и болезням. Многие считали, что нужно сдать город волшебницам. Маги, категорически — возражавшие против такого исхода, прикладывали невероятные усилия, чтобы мирными средствами успокоить население и удержать его в повиновении.
— Вы по-прежнему не оставляли попыток прочесть, Манускрипт?
— Разумеется. — Старик потер лицо ладонью. — Драгоценный камень и все остальное, найденное в Пещере, находились в одной из библиотек в дворцовых покоях магов. Как-то раз один из них зашел туда со своей пятилетней дочерью, имевшей «одаренную» кровью. В этой девочке сосредоточился весь мир мага — все остальные его близкие погибли или умерли от болезней.
Старик взял со стола яблоко и принялся методично разрезать его на части.
— Занятый своими делами, он вдруг услышал, как дочь произносит какие-то слова, словно разговаривая сама с собой. Маг подошел к ней и увидел то, что стало поворотным пунктом всей нашей истории.
— Что же это было? — нетерпеливо спросил принц.
— Его дочь сидела в огромном кресле перед раскрытым Манускриптом. Лицо девочки напоминало каменную маску с остановившимися глазами. Не замечая присутствия отца, она произносила что-то монотонным голосом. Тот заглянул ей через плечо и едва не вскрикнул от изумления. Его дочь свободно читала символы Манускрипта, складывая из них фразы на евтракийском. С ее шеи свисал Парагон. Камень выглядел так, будто в него вдохнули новую жизнь. Впоследствии от дочери мага удалось добиться рассказа о том, как все происходило. Вытащить камень из воды и надеть себе на шею девочку подтолкнуло не только простое любопытство, но и детское тщеславие, она думала, что будет выглядеть с этим камнем как настоящая принцесса. Надев камень, она оглянулась и увидела большое кресло. У каждой принцессы должен быть трон, решила она и забралась на него. Рядом на столе лежала какая-то огромная книга, больше занять себя было нечем, вот девочка и решила поиграть, как будто читает книгу, обращаясь к своим воображаемым подданным. Однако, открыв первую страницу, она и в самом деле начала вслух читать написанное, словно знала язык древних символов с самого рождения.
— Девочка? — В голосе Тристана звучала недоверчивость.
— Да. Пятилетний, ничему не обученный ребенок спас, сам того не ведая, народ Евтракии от волшебниц.
— И что же с ней было дальше? Почему я ничего о ней не слышал?
Губы старого мага тронула странная полуулыбка; он продолжал, не отвечая впрямую на вопросы принца.
— Придя в себя от изумления, ее отец рассказал нам о происшедшем. В последующие дни выяснилось, что, если кто-то надевает камень на шею, могущество и возможности этого человека усиливаются многократно и у него даже открываются новые способности. В частности, умение читать древние символы и переводить их на современный язык. В конце концов носить камень стал отец девочки как маг, обладающий самыми глубокими познаниями. Он вслух прочел два первых раздела Манускрипта, а переписчики Синклита с его слов записывали текст. Однако самые первые дни камень носила девочка, поскольку выяснилось, что никто, даже самый могущественный из нас, не может снять Парагон с ее шеи, а сама она расставаться с ним не хотела. Среди множества других удивительных вещей мы узнали, что тот, кто носит Камень, может отдать его только по собственной воле. И если перед тем, как его станет носить другой человек, не позволить Камню как бы возродиться заново, он мгновенно уничтожит своего по следующего носителя. — Виг помолчал, снова обратившись мыслями к тем далеким временам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89