Лагерь окружали высокие стены из грубо отесанного камня. На верху крепостного вала расхаживали дозорные, в чью задачу входило убивать любого пазалонца, у которого хватило бы глупости хотя бы из любопытства приблизиться к лагерю. Правда, за всю свою жизнь Клюге не слышал ни об одном таком случае. Но ему было ясно и другое — если бы кто-то из пазалонских граждан чудом оказался внутри внешне грубых стен, увиденное стало бы для него невероятным потрясением. Вместо примитивных условий жизни, к которым он привык, этот человек увидел бы немыслимую, с его точки зрения, роскошь.
Стены домов лагеря были сложены из прекрасного мрамора, а их внутреннее убранство выглядело просто великолепно. Красивые, просторные улицы, вымощенные черным гранитом, освещали установленные на всех углах масляные фонари. Бордели, казармы и в особенности родильные дома утопали в невероятной роскоши. Все воины получали прекрасное питание и проходили первоклассное обучение. И конечно, в борделях их обслуживали самые привлекательные и умелые шлюхи.
«Они поступили чрезвычайно мудро, обустраивая Фаворитов с такой роскошью», — в который уже раз подумал Клюге. Понятно, зачем это было сделано — если крылатые воины будут всем довольны, у них не возникнет и мысли о мятеже. Такая мощная структура, как армия Фаворитов, могла представлять некоторое беспокойство для Шабаша в случаях недовольства действиями волшебниц. На мгновение закрыв глаза, капитан с наслаждением припоминал, сколь безграничные возможности открывались перед ним, командиром Фаворитов. После волшебниц он мог считаться самым влиятельным человеком в Пазалоне. «Да, — внутренне улыбнулся Клюге. — Мои люди всем довольны. В основном потому, что ничего лучшего представить себе они не могут. Ведь они никогда не бывали внутри Цитадели и не проводили ночи с волшебницами».
Свернув за угол и уже приближаясь к величественному Дворцу Павших Героев, капитан напомнил себе, что кроме защиты волшебниц и поддержания порядка в стране у него есть еще одна весьма важная обязанность. Она состояла в том, чтобы всячески способствовать увеличению численности крылатых воинов. С этой целью и создавались роскошные бордели, в результате деятельности которых постоянно пополнялись родильные дома. Вся эта система была создана задолго до Клюге и, скорее всего, намного его переживет. Волшебницы не удостаивали Фаворитов даром «чар времени», хотя применяли к ним заклинания, ускоряющие взросление и замедляющие старение, с тем чтобы расширить границы детородного периода их жизни.
Время от времени первая госпожа Шабаша появлялась в одном из укрепленных лагерей, и все его обитатели собирались, преклонив колени, в ожидании, пока она наложит свои заклинания. Посещая бордели, Фейли определяла, есть ли среди женщин беременные. Если таковые обнаруживались, их немедленно поселяли в самых лучших помещениях, и Фейли с помощью заклинаний сокращала срок созревания плода. Клюге много чего повидал в своей жизни, но эта противоестественная деятельность первой госпожи Шабаша потрясала даже его.
Внезапно в голову капитана пришла одна мысль: а сколько воинов волшебницы захотят иметь теперь, когда их миссия в Евтракии в общем и целом успешно завершена? Может, они не собираются ограничить свои завоевания только Евтракией? Клюге от всей души надеялся, что дело обстоит именно так. Предвкушая смерть и разрушение, которые его армия понесет с собой и дальше, он с невероятной силой стиснул рукоятку дреггана.
Дворец Павших Героев представлял собой огромное здание, размерами и роскошью уступающее, пожалуй, только самой Цитадели. Стены его были облицованы светлым мрамором с прожилками темно-синего цвета. Массивные мраморные колонны поддерживали черепичную крышу, Украшенную позолотой.
Клюге поднялся по ступеням и вошел в просторный зал. Открывшееся зрелище, как обычно, доставило ему огромное удовольствие. Дворец Павших Героев был задуман как место веселья, а не скорби. И сегодняшнее празднество, по традиции устраиваемое после тренировочных боев «до смерти», всегда отличалось редкостным разгулом и непотребством. Но особенно увлекательной эту оргию обжорства, неумеренного потребления вина и распутства делало то, что сегодня тут должен был происходить качинаар.
За установленными в зале столами сидели сотни Фаворитов, в основном офицеров, — отдавая должное угощению и выпивке, они хохотали, похлопывая друг друга по спинам между темными кожистыми крыльями. Многие из них были уже в изрядном подпитии и в который раз пересказывали подробности своих сегодняшних сражений, в результате которых сумели уцелеть. Крылатые женщины подносили гуляющим все новые блюда и напитки.
Время от времени один из воинов привлекал к себе женщину, с не вызывающими сомнений намерениями. Та с готовностью откликалась на призыв. Чаще всего яростное соитие происходило тут же, в присутствии всех остальных, либо на полу, либо на столе, среди блюд с едой и напитками. Остальные подбадривали пару похотливыми возгласами. В обычных обстоятельствах подобным услаждениям плоти предавались до рассвета, но только не сегодня, когда ожидался качинаар.
Капитан Фаворитов оглянулся в поисках своего первого помощника. Увидев начальника, Траакс вскочил, уронив кубок с вином и сбросив с колен сидящую там обнаженную женщину. По его призыву поднялись и остальные воины.
Слаженно, в унисон щелкнули каблуки сапог. Со всех сторон послышались приветственные крики, и буйная оргия возобновилась. Клюге жестом подозвал к себе помощника.
— Все готово? — спросил он.
— Да, мой командир.
Капитан прищурил глаза.
— Ариаль здесь?
— Конечно. Она ждет вас и полна страстного желания.
В сопровождении Траакса Клюге двинулся сквозь беснующуюся толпу и остановился в предназначенном для проведения качинаара месте. Качинаар был личным изобретением Клюге, и он испытывал по этому поводу немалую гордость. Став капитаном Фаворитов, он понял, что для поддержания порядка необходимо, чтобы воины безмерно уважали его и столь же безмерно перед ним трепетали. Просто убить провинившегося, как обычно поступали раньше, ему показалось мало, в особенности с учетом того, что численность армии неуклонно возрастала, требовалось найти более эффективный способ. Клюге не обладал ни временем, ни терпением, чтобы в случае правонарушения проводить длительное расследование. Вместо этого он изобрел гораздо более незамысловатый способ решения проблемы — учредил особое испытание, которое получило название «качинаар».
Идея качинаара была предельно проста и столь же эффективна. Ему мог быть подвергнут любой воин, обвиненный кем-то из своих товарищей в правонарушении, пусть даже совсем незначительном. Окончательное решение по этому поводу принимали либо сам Клюге, либо Траакс. Не имело ни малейшего значения, был или не был на самом деле виновен тот, кому предстояло пройти испытание, важно, что обвинение было предъявлено. Кстати, качинаар применялся не только к мужчинам, но и к женщинам. Клюге знал нескольких офицеров, которые, несомненно, были виновны и тем не менее, сумев пережить качинаар, были полностью восстановлены в своих правах. И те, кому это удавалось, больше уже никогда не допускали нарушений установленных среди Фаворитов норм поведения.
Тот, кто пережил качинаар, считался невиновным, а погибшие, соответственно, наоборот, все это должно было послужить — и служило! — весьма действенным предостережением остальным.
Все уже было готово, можно было приступать. Над глубоким колодцем, начинающимся от уровня пола, на веревках, тянущихся от запястий к скобам в стене, висел, покачиваясь, обвиненный в правонарушении воин. Он посмотрел на Клюге, не произнося ни слова, потому что знал — это будет воспринято как признак слабости и в любом случае ничем не сможет ему помочь. Обреченные качинаару, унизившиеся до того, чтобы умолять о милосердии или пытаться объясниться, погибали всегда, без каких-либо исключений, причем смерть их была медленной и жестокой. Качинаар задумывался совсем не как суд, где приводятся доводы «за» и «против».
Подойдя к краю колодца, Клюге взглянул на его дно, усыпанное клочьями одежды и отполированными до блеска костями погибших воинов, где были привязаны три пазалонских волка. Их отловили в дикой местности и долго морили голодом. Скаля зубы, серые хищники с голодным огнем в глазах поглядывали на висящего над ними крылатого человека, рассматривая его лишь как предстоящее блюдо своей трапезы. Капитан с удивлением заметил, что на шеях у волков были надеты ошейники с серебряными шипами. В первый момент он не сообразил, зачем это, но потом догадался — ради того, чтобы помешать обезумевшим от голода животным наброситься друг на друга. Идея этого нововведения наверняка принадлежала Трааксу.
— Начинаем? — с улыбкой спросил Клюге.
— Как прикажешь, мой командир, — отозвался тот. Вызванным наугад пятерым воинам завязали глаза. Тот, кто был обвинен в нарушении, совершенно точно знал, что будет происходить дальше, поскольку сам не раз бывал свидетелем испытания. Один за другим воины с завязанными глазами будут бросать свои фрезеры. Если веревки окажутся перерезаны, подвешенный на них человек свалится вниз, погибнет и, следовательно, будет признан виновным. А если хотя бы одна веревка уцелеет, он будет считаться невиновным и возвратится на свое место в рядах армии. В зале стало тихо.
Первый воин с завязанными глазами вышел вперед и бросил фрезер. Все затаили дыхание.
Колесо слегка задело одну веревку, уцелели лишь несколько прядей, которые, однако, вместе со второй, неповрежденной веревкой были пока в состоянии удержать вес воина.
Следующие три метателя не смогли попасть ни в одну из веревок. Подвешенный над колодцем воин не сводил напряженного взгляда с Клюге, понимая, что его судьба будет вот-вот решена.
Пятый Фаворит с завязанными глазами бросил фрезер с недюжинной силой и точностью — он попал точно в уцелевшую веревку и рассек ее. Наблюдатели разразилась приветственными криками — подвергаемый испытанию воин повис между жизнью и смертью на уцелевших прядях одной веревки. Обезумевшие волки яростно взвыли, горя желанием добраться до своей добычи.
По обычаям качинаара, если более двух метателей промахивались, самому Клюге предоставлялась возможность испытать руку и тем самым решить судьбу обвиняемого. Улыбающемуся капитану Фаворитов завязали глаза, и он отцепил от широкого кожаного пояса фрезер.
Среди Фаворитов было много тех, кто прекрасно владел искусством метания этого оружия, но даже самые испытанные ветераны всегда утверждали, что с Клюге не может сравниться никто. Наставник наградил его титулом мастера, и в настоящее время в огромной армии Фаворитов только три воина носили этот титул. Их командир был лучшим из них.
Но такой удачный бросок не под силу даже ему, думали многие из собравшихся в зале.
Повисла мертвая тишина. Висящий над колодцем воин закрыл глаза.
Слегка наклонив голову, как бы пытаясь точно вычислить угол броска, Клюге резким, уверенным движением метнул фрезер.
Вращаясь, серебряный диск перерезал уцелевшие пряди веревки. Те, кто наблюдал за испытанием, столпилась над колодцем, на дне которого волки с рычанием рвали на части вопящего от боли человека. Капитан Фаворитов взглянул на Траакса и провозгласил, перекрывая шум:
— Виновен!
Клюге уже зашагал было к пиршественным столам, но услышал окликнувший его женский голос. Повернувшись, он увидел Ариаль, ту самую шлюху, которую по его приказу вызвал Траакс. Ее красота, как всегда, поразила Клюге — точно перед ним внезапно предстала вторая госпожа Шабаша.
Эти две женщины обладали большим внешним сходством.
Ариаль стояла перед Клюге, призывно глядя на него большими темными глазами. Длинные, прямые, струящиеся по спине черные волосы и изгибы тела воскресили в памяти Клюге сегодняшнюю дневную встречу с Сакку.
И то, как она ушла, оставив его обуреваемым желанием.
— Ты хотел меня видеть, мой господин? — с улыбкой спросила Ариаль.
Женщина прекрасно понимала, зачем оказалась здесь, и, как всегда, была полна страстного желания ублажить капитана, вкусы которого успела неплохо изучить.
Не отвечая, Клюге смахнул с ближайшего стола тарелки с едой и напитки, опрокинул Ариаль на спину и навалился на нее всем своим весом.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Шайлиха лежала на постели в своей роскошной спальне. Лампы все еще горели, и она страстно надеялась, что это поможет ей не уснуть. Однако полночь давно миновала, и веки принцессы с каждым мгновением становились все тяжелее по мере того, как к ней подкрадывался сон. Глядя на свой сильно выступающий живот, обтянутый розовой ночной сорочкой, женщина нежно прикоснулась к нему ладонью. «Роды уже совсем скоро», — подумала она.
Сон между тем начал одолевать принцессу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89