Ренво кивнул, стряхнув капли дождя из протоки, образованной загнутым швом его забрала; они упали на карту, образовав красные кляксы. Впрочем, в приметы он тоже не верил.
Ноги Ренво болели, поскольку промокшие носки превратили пятки в мучительные волдыри. Шов на левом сапоге начинал натирать, а удар стрелы в левый нащечник так вдавил металл, что шлем больно царапал прямо за ухом всякий раз, когда Ренво поворачивал голову. От дождя волокна рукоятки алебарды поднялись, и под ногтем засела заноза.
Ренво отдал приказ выступать. На протяжении двадцати минут какая-то старая, сумасшедшая собака преследовала их, с диким лаем бегала вдоль колонны, отскакивала, прижимая уши, словно уворачивалась от некоего воображаемого нападения; однако ни у кого не было ни сил, ни желания ударить ее. В конце концов псина потеряла к ним интерес и улеглась в грязную лужу, высунув язык и яростно виляя хвостом, как будто увидела что-то невероятно захватывающее.
Вторая деревня выглядела почти так же, как первая, за исключением того, что там не было никаких лодок. Сор на главной улице состоял главным образом из поломанных ивовых плетней, вдребезги разбитой ветхой тележки, трех-четырех распоротых мешков с зерном, перебитых горшков да нескольких тел. Солдаты пытались разломать и плуг, но тот оказался слишком крепким; на оглоблях и рукоятках виднелись следы от ударов алебардами, и только. В нескольких ярдах от перевернутой телеги с углем лежало тело солдата без шлема, с раной на темени от топора или мотыги.
По крайней мере дождь кончился. Бардас Лордан скинул капюшон на плечи и закатал мокрые рукава выше локтей. Дальше идти по следу не имело смысла. Он сел на дно перевернутой телеги и вытащил из кармана яблоко, которое подобрал по дороге.
Пока никаких признаков мальчика, во всяком случае — среди трупов, не было. Лордан нахмурился. Он послал мальчишку поднять тревогу, чтобы люди сумели скрыться, но у них, видимо, не получилось. Что ж, если его нет среди убитых, то логично было бы предположить, что он еще жив. Лордан несколько раз откусил от яблока, которое оказалось маленьким и кислым, а остальное отшвырнул.
Совсем рядом что-то шевельнулось. Бардас на мгновение замер и прислушался, потом спрыгнул, сделал несколько шагов, обогнул телегу, остановился и схватил того, кто сидел под ней.
— А я тут думаю, куда это ты делся? — Мальчик узнал его и перестал извиваться. — Видно, так уж мне на роду написано: выуживать тебя из-под телег посреди бойни.
— Я думал, вы — это они, — проговорил мальчишка, вставая. Он был весь в грязи. — Я пытался им рассказать, но никто не слушал.
Бардас Лордан покачал головой.
— Замечательно. Что ж, кажется, их нет, однако я не думаю, что здесь стоит оставаться. Мы можем вернуться домой, а можем уйти в горы, просто на всякий случай. Как считаешь?
— Я? — Мальчик пожал плечами. — Не знаю.
— Прекрасный из тебя помощник. Ладно, идем домой. Наверное, лучше всего вернуться по дороге к Бриоре, а оттуда срезать, если они ускоренным маршем возвращаются домой. Кстати, ты как?
— Отлично, — ответил мальчик. — Я дал им луки и стрелы, как вы велели…
Лордан нахмурился.
— Мне не следовало этого делать. Плохая мысль. Думаю, все и заварилось, когда они начали стрелять.
— Более или менее. Я хочу сказать: солдаты ломали вещи и били деревенских, но когда те стали в них стрелять, то они прямо как с ума посходили. Начали убивать людей, и несколько человек убежали из деревни, а другие попытались вмешаться и удержать солдат; а те схватили эту девочку и бросили ее в колодец в Бриоре, а потом одна женщина попыталась удержать солдата, который это делал, а они отрубили ей руки, прямо как ветки на дереве. И она просто стояла, а они ушли и оставили ее. Как будто они боялись ее больше, чем она их.
— Идем, — проговорил Лордан. — Говорю тебе, не стоит здесь оставаться дольше, чем необходимо.
— Думаю, скоро подоспеет армия, — сказал мальчик, когда они отшагали по дороге с полмили. — И тогда будет настоящее сражение.
Лордан пожал плечами.
— Возможно. Но, полагаю, если армия прибудет вовремя, их попытаются окружить и заставить сдаться. А если они приплывут морем, то затопят баркасы, чтобы солдаты не смогли уйти. — Он улыбнулся. — Да они и сами об этом позаботились; когда разбили лодки в Бриоре.
— Если они сдадутся, что с ними сделает армия? Их повесят? Я бы повесил.
Лордан отрицательно покачал головой:
— Сомневаюсь. Если ты убиваешь пленных, то враг перестает сдаваться, и тогда каждый раз приходится сражаться до последнего, а это глупо. В войне главное не уничтожить людей, а победить.
Мальчик кивнул.
— Когда вы были солдатом, вы многих убили? — спросил он.
— Нет, не очень.
— А вы победили?
— Сам знаешь, что нет. Мальчик подумал.
— Вы победили, когда бились с теми людьми. В ночь, когда пал Город. Я сам видел.
— Правильно. Но ведь я тогда как бы защищал Город. Более сокрушительного поражения и вообразить нельзя.
Мальчик снова подумал.
— Если бы у вас было побольше людей и кто-то не открыл бы ворота, вы бы победили, — заявил он. — Так что на самом деле это не был честный бой.
— Благодарю, — сказал Лордан. — Прямо гора с плеч. Они прошли поворот на Бриору, и дождь зарядил вновь.
У мальчика не было капюшона, поэтому они остановились и подыскали более или менее подходящий.
— Это воровство, — определил мальчишка, завязывая бечевку под подбородком. — Разве нет?
— Или мародерство, — ответил Лордан. — Хотя мародерство больше касается золота и драгоценностей. А когда речь шла о полезных вещах, мы называли это реквизицией.
— Ага. И тогда все в порядке. Правильно?
— Правильно, если никто не видит. Слушай, если это тебя так беспокоит, то выброси капюшон.
— Но тогда я промокну, — возразил мальчик.
Они обошли деревню стороной и снова выбрались на дорогу. Мертвый алебардщик лежал на прежнем месте; потоки дождя нанесли со склона горы мелкозема, который слегка присыпал волосы солдата, словно гора спешила похоронить покойника. Мальчик молча перешагнул через тело.
В эту сторону идти, конечно, было труднее, поскольку почти все время впереди был подъем, а дорога от дождя стала скользкой. Пройдя милю, они остановились отдохнуть.
— Они нашли дом? — спросил мальчик.
— Прошли мимо, — ответил Лордан. — Нам повезло. — Мальчик кивнул.
— Если бы они попытались разрушить дом, вы бы стали с ними драться?
— Ни в коем случае, — сказал Бардас Лордан. — Их семьдесят пять, а я один.
— Ага. Вы поэтому не пошли в деревню и не попробовали помочь? Вы могли бы посоветовать им, что надо делать.
Лордан нахмурился.
— Глупо. Что им надо было сделать, так это убраться из деревни, пока солдаты не уйдут. К тому же нас ни эти люди, ни их война совершенно не касаются. Только идиоты вмешиваются в чужие ссоры.
Мальчик взглянул на него.
— Раньше вы вмешивались, — сказал он. — Там, в Городе, когда были законником. Вы сражались с людьми в судах.
— Тут другое, — ответил Лордан. — Это была моя работа. И, между прочим, никогда не было семидесяти пяти против одного.
— Понятно, — проговорил мальчик с сомнением. — Выходит, вмешиваться можно, если за это платят и есть шанс победить.
— Я бы на твоем месте не касался этой темы. На твоем месте я вообще заткнулся бы, пока мы не доберемся до дома.
— Ладно, — ответил мальчишка. — Я не хотел вас обидеть.
— Пошли, — сказал Лордан. — Нет смысла рассиживаться в сырости.
Они вскарабкались на вершину подъема, откуда дорога уже начинала идти под уклон по скалистым склонам мыса Рог. Тут Лордан велел мальчику тихонько постоять, пока он сходит осмотреться. Он осторожно подобрался к краю вересковых зарослей и посмотрел вниз, на берег.
Прямо у входа в бухту он увидел корабль, похожий на военный шлюп, подошедший к берегу настолько, насколько позволяла осадка. В воде были также два баркаса, наполненные людьми. Значит, прибыла армия.
Лордан остался на месте и наблюдал. Люди в лодках — определенно сконские военные; у них были луки и колчаны, а также короткие тяжелые пики, а не алебарды, да и их шлемы отличались по форме. Один мужчина, стоявший на носу ближнего из двух баркасов, был без шлема, и его лысая голова блестела от дождя. Лордан сдвинул брови, выполз из зарослей вереска и быстро пошел туда, где оставил мальчика.
— Армия здесь. Сейчас они высаживаются на берег и скорее всего направятся вверх по дороге и попытаются настигнуть врага. Нам лучше всего подняться на гору и отсидеться там, пока все не закончится.
— Разве не нужно спуститься и рассказать им обо всем, что мы видели? — засомневался мальчишка. — Я хочу сказать, нам известно, где они побывали…
— Не наше дело, — твердо ответил Лордан. — Мы не встреваем, пусть сами этим занимаются.
— Потому что это их работа, — подсказал мальчик.
— Точно. Я говорю: мы лезем на гору, пока не наткнемся на одну из тех старых заброшенных ферм, мимо которых проезжали тогда с повозкой. Пересидим сегодняшний вечер и завтрашнее утро; к тому времени все должно закончиться.
— Хорошо, — согласился мальчик. — Хотя я был бы не прочь посмотреть на сражение.
— Это потому, что ты маленький психопат, — сказал Лордан. — Впрочем, дети в твоем возрасте почти все такие. Так или иначе, на сей раз тебе не повезло. Ну, пошли, пока еще не началось.
Мили через две за мысом Рог от береговой дороги отделялась колея, делавшая несколько зигзагов по склону горы и время от времени скрывавшаяся за каким-нибудь возвышением. Поначалу подъем был очень крутым, а из-за грязи еще более трудным, но, когда они добрались до склона, почва стала тверже и ровнее. По дороге попадались отдельные деревья (не маклюра и не тис, от которых остались только пни) да немногочисленные ручьи, перерезавшие тропу и ставшие шумными и бурлящими от стекавшей с гор дождевой воды. Впереди гору закрыло низкое облако, однако забираться так высоко они не собирались. Лордан и его спутник остановились у подножия фермерской башни, обращенной в сторону моря; как ни странно, на ней сохранилась большая часть конической черепичной крыши, хотя остальные здания фермы давным-давно разобрали на строительный камень.
— Подойдет, — решил Бардас. — Отсюда нам будет виден склон, а этот утесник мы срубим и закроем дверной проем. С дороги будет казаться, что там все просто заросло кустами.
Через час сидения посреди башни, где смотреть было решительно не на что, кроме стен да останков прогнившей лестницы, мальчишка отчаянно заскучал.
— Мне холодно, — пожаловался он. — Почему бы не развести костер?
— Не дури, — ответил Лордан.
— Есть хочется, — добавил парнишка. — Мы могли бы пойти поставить силки на кроликов.
— У нас здесь нет никаких силков, — строго сказал Лордан.
— А тетива на вашем луке? Можно соорудить силки из нее. — Лордана его предложение не воодушевило.
— Тетива, — проговорил он ледяным тоном, — сделана из двадцати четырех льняных нитей самого высокого качества, свитых в три пряди, с тройными петлями на каждом конце, обмотанными тремя шелковыми нитями. Я на нее потратил четыре часа, не считая прядения ниток. Замолкни, ладно?
— Ладно, — согласился мальчик, — а почему бы не взять лук и не подстрелить что-нибудь на ужин?
— Потому что мы вроде как прячемся, — раздраженно ответил Лордан. — Слушай, тебе придется немного поголодать.
— Мне скучно.
— Конечно, тебе скучно. Мы на войне. Четыре пятых всякой войны очень, очень скучны. Оставшаяся пятая часть учит тебя, как прекрасна скука. И говори потише, хорошо? То, что мы здесь, еще не означает, будто нас не слышно.
Мальчишка немного подумал.
— Значит, вы хорошо делаете тетиву?
— Мастеру по изготовлению луков надо это уметь. Когда я был в твоем возрасте, мы на ферме сами делали все веревки и бечевки. Хорошую тетиву или шнур можно сплести практически из всего, что состоит из волокон.
Мальчик кивнул.
— Если вы умеете вить бечевки, то могли бы надергать ниток из своей куртки и сплести бечевку, чтобы сделать силки.
Лордан вздохнул.
— Повторяю в последний раз: мы не будем ставить никаких силков. Если враг увидит, что повсюду понаставлены силки, то догадается, что здесь кто-то есть. Мы сидим тихо, вот и все. Дошло?
— Ладно, — зевнул мальчик. — Вы научите меня вить тетиву?
— На днях. Я уже говорил, это необходимо уметь.
— А почему не сейчас?
— Да замолкнешь ты?!
Крыша заброшенной башни почти не пропускала дождя, но не совсем. Капель и бульканье воды напомнили Лордану о квартире в доходном доме, которую он снял, когда только приехал в Перимадею. Подобно большинству «островов», как назывались эти огромные, построенные для сдачи в аренду здания, оно принадлежало одной из ремесленных гильдий, использовавшей доход для содержания престарелых и нетрудоспособных членов своего цеха. Лордану всегда казалось странным, что организации, основанные во имя столь благих целей, являлись владельцами самых отвратительных трущоб в Городе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Ноги Ренво болели, поскольку промокшие носки превратили пятки в мучительные волдыри. Шов на левом сапоге начинал натирать, а удар стрелы в левый нащечник так вдавил металл, что шлем больно царапал прямо за ухом всякий раз, когда Ренво поворачивал голову. От дождя волокна рукоятки алебарды поднялись, и под ногтем засела заноза.
Ренво отдал приказ выступать. На протяжении двадцати минут какая-то старая, сумасшедшая собака преследовала их, с диким лаем бегала вдоль колонны, отскакивала, прижимая уши, словно уворачивалась от некоего воображаемого нападения; однако ни у кого не было ни сил, ни желания ударить ее. В конце концов псина потеряла к ним интерес и улеглась в грязную лужу, высунув язык и яростно виляя хвостом, как будто увидела что-то невероятно захватывающее.
Вторая деревня выглядела почти так же, как первая, за исключением того, что там не было никаких лодок. Сор на главной улице состоял главным образом из поломанных ивовых плетней, вдребезги разбитой ветхой тележки, трех-четырех распоротых мешков с зерном, перебитых горшков да нескольких тел. Солдаты пытались разломать и плуг, но тот оказался слишком крепким; на оглоблях и рукоятках виднелись следы от ударов алебардами, и только. В нескольких ярдах от перевернутой телеги с углем лежало тело солдата без шлема, с раной на темени от топора или мотыги.
По крайней мере дождь кончился. Бардас Лордан скинул капюшон на плечи и закатал мокрые рукава выше локтей. Дальше идти по следу не имело смысла. Он сел на дно перевернутой телеги и вытащил из кармана яблоко, которое подобрал по дороге.
Пока никаких признаков мальчика, во всяком случае — среди трупов, не было. Лордан нахмурился. Он послал мальчишку поднять тревогу, чтобы люди сумели скрыться, но у них, видимо, не получилось. Что ж, если его нет среди убитых, то логично было бы предположить, что он еще жив. Лордан несколько раз откусил от яблока, которое оказалось маленьким и кислым, а остальное отшвырнул.
Совсем рядом что-то шевельнулось. Бардас на мгновение замер и прислушался, потом спрыгнул, сделал несколько шагов, обогнул телегу, остановился и схватил того, кто сидел под ней.
— А я тут думаю, куда это ты делся? — Мальчик узнал его и перестал извиваться. — Видно, так уж мне на роду написано: выуживать тебя из-под телег посреди бойни.
— Я думал, вы — это они, — проговорил мальчишка, вставая. Он был весь в грязи. — Я пытался им рассказать, но никто не слушал.
Бардас Лордан покачал головой.
— Замечательно. Что ж, кажется, их нет, однако я не думаю, что здесь стоит оставаться. Мы можем вернуться домой, а можем уйти в горы, просто на всякий случай. Как считаешь?
— Я? — Мальчик пожал плечами. — Не знаю.
— Прекрасный из тебя помощник. Ладно, идем домой. Наверное, лучше всего вернуться по дороге к Бриоре, а оттуда срезать, если они ускоренным маршем возвращаются домой. Кстати, ты как?
— Отлично, — ответил мальчик. — Я дал им луки и стрелы, как вы велели…
Лордан нахмурился.
— Мне не следовало этого делать. Плохая мысль. Думаю, все и заварилось, когда они начали стрелять.
— Более или менее. Я хочу сказать: солдаты ломали вещи и били деревенских, но когда те стали в них стрелять, то они прямо как с ума посходили. Начали убивать людей, и несколько человек убежали из деревни, а другие попытались вмешаться и удержать солдат; а те схватили эту девочку и бросили ее в колодец в Бриоре, а потом одна женщина попыталась удержать солдата, который это делал, а они отрубили ей руки, прямо как ветки на дереве. И она просто стояла, а они ушли и оставили ее. Как будто они боялись ее больше, чем она их.
— Идем, — проговорил Лордан. — Говорю тебе, не стоит здесь оставаться дольше, чем необходимо.
— Думаю, скоро подоспеет армия, — сказал мальчик, когда они отшагали по дороге с полмили. — И тогда будет настоящее сражение.
Лордан пожал плечами.
— Возможно. Но, полагаю, если армия прибудет вовремя, их попытаются окружить и заставить сдаться. А если они приплывут морем, то затопят баркасы, чтобы солдаты не смогли уйти. — Он улыбнулся. — Да они и сами об этом позаботились; когда разбили лодки в Бриоре.
— Если они сдадутся, что с ними сделает армия? Их повесят? Я бы повесил.
Лордан отрицательно покачал головой:
— Сомневаюсь. Если ты убиваешь пленных, то враг перестает сдаваться, и тогда каждый раз приходится сражаться до последнего, а это глупо. В войне главное не уничтожить людей, а победить.
Мальчик кивнул.
— Когда вы были солдатом, вы многих убили? — спросил он.
— Нет, не очень.
— А вы победили?
— Сам знаешь, что нет. Мальчик подумал.
— Вы победили, когда бились с теми людьми. В ночь, когда пал Город. Я сам видел.
— Правильно. Но ведь я тогда как бы защищал Город. Более сокрушительного поражения и вообразить нельзя.
Мальчик снова подумал.
— Если бы у вас было побольше людей и кто-то не открыл бы ворота, вы бы победили, — заявил он. — Так что на самом деле это не был честный бой.
— Благодарю, — сказал Лордан. — Прямо гора с плеч. Они прошли поворот на Бриору, и дождь зарядил вновь.
У мальчика не было капюшона, поэтому они остановились и подыскали более или менее подходящий.
— Это воровство, — определил мальчишка, завязывая бечевку под подбородком. — Разве нет?
— Или мародерство, — ответил Лордан. — Хотя мародерство больше касается золота и драгоценностей. А когда речь шла о полезных вещах, мы называли это реквизицией.
— Ага. И тогда все в порядке. Правильно?
— Правильно, если никто не видит. Слушай, если это тебя так беспокоит, то выброси капюшон.
— Но тогда я промокну, — возразил мальчик.
Они обошли деревню стороной и снова выбрались на дорогу. Мертвый алебардщик лежал на прежнем месте; потоки дождя нанесли со склона горы мелкозема, который слегка присыпал волосы солдата, словно гора спешила похоронить покойника. Мальчик молча перешагнул через тело.
В эту сторону идти, конечно, было труднее, поскольку почти все время впереди был подъем, а дорога от дождя стала скользкой. Пройдя милю, они остановились отдохнуть.
— Они нашли дом? — спросил мальчик.
— Прошли мимо, — ответил Лордан. — Нам повезло. — Мальчик кивнул.
— Если бы они попытались разрушить дом, вы бы стали с ними драться?
— Ни в коем случае, — сказал Бардас Лордан. — Их семьдесят пять, а я один.
— Ага. Вы поэтому не пошли в деревню и не попробовали помочь? Вы могли бы посоветовать им, что надо делать.
Лордан нахмурился.
— Глупо. Что им надо было сделать, так это убраться из деревни, пока солдаты не уйдут. К тому же нас ни эти люди, ни их война совершенно не касаются. Только идиоты вмешиваются в чужие ссоры.
Мальчик взглянул на него.
— Раньше вы вмешивались, — сказал он. — Там, в Городе, когда были законником. Вы сражались с людьми в судах.
— Тут другое, — ответил Лордан. — Это была моя работа. И, между прочим, никогда не было семидесяти пяти против одного.
— Понятно, — проговорил мальчик с сомнением. — Выходит, вмешиваться можно, если за это платят и есть шанс победить.
— Я бы на твоем месте не касался этой темы. На твоем месте я вообще заткнулся бы, пока мы не доберемся до дома.
— Ладно, — ответил мальчишка. — Я не хотел вас обидеть.
— Пошли, — сказал Лордан. — Нет смысла рассиживаться в сырости.
Они вскарабкались на вершину подъема, откуда дорога уже начинала идти под уклон по скалистым склонам мыса Рог. Тут Лордан велел мальчику тихонько постоять, пока он сходит осмотреться. Он осторожно подобрался к краю вересковых зарослей и посмотрел вниз, на берег.
Прямо у входа в бухту он увидел корабль, похожий на военный шлюп, подошедший к берегу настолько, насколько позволяла осадка. В воде были также два баркаса, наполненные людьми. Значит, прибыла армия.
Лордан остался на месте и наблюдал. Люди в лодках — определенно сконские военные; у них были луки и колчаны, а также короткие тяжелые пики, а не алебарды, да и их шлемы отличались по форме. Один мужчина, стоявший на носу ближнего из двух баркасов, был без шлема, и его лысая голова блестела от дождя. Лордан сдвинул брови, выполз из зарослей вереска и быстро пошел туда, где оставил мальчика.
— Армия здесь. Сейчас они высаживаются на берег и скорее всего направятся вверх по дороге и попытаются настигнуть врага. Нам лучше всего подняться на гору и отсидеться там, пока все не закончится.
— Разве не нужно спуститься и рассказать им обо всем, что мы видели? — засомневался мальчишка. — Я хочу сказать, нам известно, где они побывали…
— Не наше дело, — твердо ответил Лордан. — Мы не встреваем, пусть сами этим занимаются.
— Потому что это их работа, — подсказал мальчик.
— Точно. Я говорю: мы лезем на гору, пока не наткнемся на одну из тех старых заброшенных ферм, мимо которых проезжали тогда с повозкой. Пересидим сегодняшний вечер и завтрашнее утро; к тому времени все должно закончиться.
— Хорошо, — согласился мальчик. — Хотя я был бы не прочь посмотреть на сражение.
— Это потому, что ты маленький психопат, — сказал Лордан. — Впрочем, дети в твоем возрасте почти все такие. Так или иначе, на сей раз тебе не повезло. Ну, пошли, пока еще не началось.
Мили через две за мысом Рог от береговой дороги отделялась колея, делавшая несколько зигзагов по склону горы и время от времени скрывавшаяся за каким-нибудь возвышением. Поначалу подъем был очень крутым, а из-за грязи еще более трудным, но, когда они добрались до склона, почва стала тверже и ровнее. По дороге попадались отдельные деревья (не маклюра и не тис, от которых остались только пни) да немногочисленные ручьи, перерезавшие тропу и ставшие шумными и бурлящими от стекавшей с гор дождевой воды. Впереди гору закрыло низкое облако, однако забираться так высоко они не собирались. Лордан и его спутник остановились у подножия фермерской башни, обращенной в сторону моря; как ни странно, на ней сохранилась большая часть конической черепичной крыши, хотя остальные здания фермы давным-давно разобрали на строительный камень.
— Подойдет, — решил Бардас. — Отсюда нам будет виден склон, а этот утесник мы срубим и закроем дверной проем. С дороги будет казаться, что там все просто заросло кустами.
Через час сидения посреди башни, где смотреть было решительно не на что, кроме стен да останков прогнившей лестницы, мальчишка отчаянно заскучал.
— Мне холодно, — пожаловался он. — Почему бы не развести костер?
— Не дури, — ответил Лордан.
— Есть хочется, — добавил парнишка. — Мы могли бы пойти поставить силки на кроликов.
— У нас здесь нет никаких силков, — строго сказал Лордан.
— А тетива на вашем луке? Можно соорудить силки из нее. — Лордана его предложение не воодушевило.
— Тетива, — проговорил он ледяным тоном, — сделана из двадцати четырех льняных нитей самого высокого качества, свитых в три пряди, с тройными петлями на каждом конце, обмотанными тремя шелковыми нитями. Я на нее потратил четыре часа, не считая прядения ниток. Замолкни, ладно?
— Ладно, — согласился мальчик, — а почему бы не взять лук и не подстрелить что-нибудь на ужин?
— Потому что мы вроде как прячемся, — раздраженно ответил Лордан. — Слушай, тебе придется немного поголодать.
— Мне скучно.
— Конечно, тебе скучно. Мы на войне. Четыре пятых всякой войны очень, очень скучны. Оставшаяся пятая часть учит тебя, как прекрасна скука. И говори потише, хорошо? То, что мы здесь, еще не означает, будто нас не слышно.
Мальчишка немного подумал.
— Значит, вы хорошо делаете тетиву?
— Мастеру по изготовлению луков надо это уметь. Когда я был в твоем возрасте, мы на ферме сами делали все веревки и бечевки. Хорошую тетиву или шнур можно сплести практически из всего, что состоит из волокон.
Мальчик кивнул.
— Если вы умеете вить бечевки, то могли бы надергать ниток из своей куртки и сплести бечевку, чтобы сделать силки.
Лордан вздохнул.
— Повторяю в последний раз: мы не будем ставить никаких силков. Если враг увидит, что повсюду понаставлены силки, то догадается, что здесь кто-то есть. Мы сидим тихо, вот и все. Дошло?
— Ладно, — зевнул мальчик. — Вы научите меня вить тетиву?
— На днях. Я уже говорил, это необходимо уметь.
— А почему не сейчас?
— Да замолкнешь ты?!
Крыша заброшенной башни почти не пропускала дождя, но не совсем. Капель и бульканье воды напомнили Лордану о квартире в доходном доме, которую он снял, когда только приехал в Перимадею. Подобно большинству «островов», как назывались эти огромные, построенные для сдачи в аренду здания, оно принадлежало одной из ремесленных гильдий, использовавшей доход для содержания престарелых и нетрудоспособных членов своего цеха. Лордану всегда казалось странным, что организации, основанные во имя столь благих целей, являлись владельцами самых отвратительных трущоб в Городе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64