Чуть поодаль замерла Нодья.
– Надя! Иди сюда! – звонко закричала рыжая ведьма после коротких переговоров с водителем. Но подруга не торопилась, и Маша сделала вид, что идет к ней.
В это время дверки машины распахнулись, и оттуда выскочили два здоровенных парня. Один из них бросился к Нодье, а другой схватил за руку Машу.
– А ну-ка, шлюшки, быстро в машину! – заорал он и попытался затянуть ведьму в салон.
Своего противника Нодья встретила прямым ударом кулака в нос. Брызнула кровь. Парень с болезненным вскриком, переходящим в вой, схватился за лицо. Вторым ударом амазонка воткнула носок под коленную чашечку напавшего бугая. Звук падения тела был слышен даже из кустов, где спрятались остальные участники отряда. Никита, удерживаемый Кощеем, попытался выскочить на дорогу, чтобы вмешаться в схватку, но над ухом прозвучал тихий голосок Айны:
– Не высовывайся. Они сами справятся.
Драка оказалась скоротечной. Грязно выругавшись, парень на мгновение отпустил Машу и хотел было ударить, но это стало его последним движением. Она воспользовалась сложившейся ситуацией, успела шепнуть короткое заклинание и дунула в лицо противнику.
Со стороны Басанов видел, как здоровенный, в полтора раза крупнее девушки человек на глазах скукожился, схватился за лицо, сделал пару неуверенных шагов в сторону и рухнул.
– Вот теперь – пора, – подал голос Кощей.
Басанов пулей вылетел на дорогу. За ним нарочито неспешно двинулся Лесной Хозяин. Айна, придерживая пса, вышла на асфальт последней. Через минуту обездвиженные Кощеевыми заклинаниями крутые парни лежали в кустах, где до этого прятались Никита с Кощеем и Айной.
Поехали, – улыбаясь, скомандовала Маша Ба-санову. Когда же машина, управляемая молодым боярином, тронулась с места, добавила: – Надеюсь, любителей бесплатного женского тела найдут не скоро.
– А найдут? – поинтересовался Никита, приноравливаясь к незнакомой машине.
Очухаются к наступлению темноты. Мобильники я у них конфисковала, а в таком виде их ни одна попутка не возьмет. Когда они смогут заявить об угоне, мы уже в Ламбушке будем.
– Подберут. У нас народ добрый и доверчивый, – возразил Басанов. – Увидят болезных и покалеченных, сразу возьмут – в больничку отвезти или до милиции.
– Вряд ли. – Маша хихикнула. – Нодья их шмотки на тонкие лохмотья посекла. Они же голые. Побитых нудистов никто в машину не возьмет.
Никита с уважением покосился на невозмутимую амазонку. Предоставив Марии место рядом с Басановым, все остальные устроились на заднем сиденье, лишь Адмирал притулился в ногах у веселящейся ведьмы.
До поворота на Ламбушку домчались без особых проблем. Редкие посты автоинспекции проскакивали легко. Каждый раз при подъезде к ним либо Мария, либо Кощей отводили глаза инспекторам, и те не замечали мчащейся мимо «девятки».
Однажды за их «жигулем» увязалась какая-то машина. Подмигивая фарами, она пыталась догнать и остановить их, но Никита ее близко не подпускал. Потом, когда надоели непонятные гонки, Кощей сделал так, что преследователь резко свернул на какой-то проселок и больше не появлялся.
– Пущай за мороком поездит, ядри его холера, – как-то по-деревенски произнес он, подмигивая в зеркало Басанову.
Сразу же за поворотом на Ламбушку Никита остановил машину. На недоуменный взгляд пассажиров он пояснил:
– Неохота тащить эту лайбу в деревню. Мы же наверняка официально считаемся угонщиками. Да и придурков тех не стоит наводить на наши места.
– Так что нам, идти пешком через лес? Это же только к утру доберемся, – закапризничала Маша.
– Правильно, – поддержал ее Кощей. – Доезжайте до озера. Там в кусточки машину спрячьте. Я своим подданным шепну, так потом и следов от этой вонючей колымаги не останется.
– Ладно, – согласился Басанов. Он решил, что и в самом деле погорячился. Даже если Кощей не уберет машину, так они вместе с участковым что-нибудь придумают.
– Ну, пора прощаться. – В голосе смешного старорежимного старичка Тетельбома все равно прорывались нотки грозного Кощея. – На днях загляну.
Сделав пару шагов, он растворился в листве прибрежных кустов.
– А ты? – Басанов посмотрел на безмятежно сидящую на заднем сиденье лесную деву.
– Вы меня у озера высадите. Оттуда до хутора ближе, – зазвенел колокольчиками голос вилии.
– Как знаешь, – пожал плечами Никита, нажимая на газ.
Ламбушка встретила их тишиной. По дороге, тянущейся вдоль озерного берега, им никто не попался. Околица тоже оказалась пустынной. За высокими глухими заборами угадывалась жизнь, но в столь поздний час никто из жителей из дому не выходил.
– Зайдем сначала ко мне, – предложила Маша. – Что-то мне одной матери на глаза появляться немного боязно.
– Что ж, пошли.
Басанов махнул рукой и, взяв под руки Машу и Нодью, направился к дому Белой Насты. Амазонка тоже почему-то не торопилась предстать пред сородичами.
И все-таки существует связь между близкими людьми, особенно если они ведьмы. Едва они вошли в калитку, как дверь в избе распахнулась и навстречу вылетела Наста. Прижав к груди дочь, она молча замерла посередине двора. Молчаливая пауза длилась несколько минут. Наконец хозяйка, продолжая обнимать Машу за плечи, пригласила всех в дом.
Едва зашли в гостиную, как из гостевой комнаты высунулась всклокоченная голова Пряхина. Вечный студент весело поздоровался, но, когда перевел взгляд на додолку, его охватил столбняк.
– Садитесь, садитесь, – зачастила Наста, не обращая внимания на застывшего соляным столбом Артура. – Сейчас Акима Афанасьевича позовем, на стол накроем.
– Что с ним? – шепотом поинтересовался Никита у хозяйки, кивая на все еще неподвижного студента.
– Ерунда, – беспечно махнула рукой Наста. – Я на всякий случай наговор ему сделала. Прилип как банный лист. Вторую неделю в доме торчит, все Марию хочет увидеть. Теперь же он должен влюбиться безоглядно в первую девушку с черными волосами, которую увидит после захода солнца. Видать, эта первая, что ему на глаза попала. Наговор-то я позавчера сотворила.
– А у девушки возникнет такое же чувство? – стараясь быть серьезным, спросил Басанов.
– Чего не знаю, того не знаю, – ухмыльнулась старая ведьма.
За столом у Насти собралось много народу: старейшины деревни, главы родов, петрозаводские путешественники, благополучно прибывшие в Ламбушку с Филиппом и Стасом, робко смотрящие на окружающих Пок и Тат. После месяца походной пищи даже отварная картошка казалась изысканным лакомством. Рука непроизвольно тянулась к вожделенному черному хлебу и макала его в подсоленное растительное масло. Никита даже на время забыл, что он не дома, а всего лишь в гостях. Сидящие рядом Нодья и Мария также наворачивали простую и здоровую еду за обе щеки.
Сидящий на почетном месте дед Аким подробно расспрашивал о перипетиях похода, обращая внимание на, казалось бы, незначительные мелочи. Наста, пристроившись рядом с Машей, внимательно слушала рассказ. Умудряясь жевать и говорить одновременно, внук старался все излагать бесстрастно. Самодовольства от выполненной миссии он не испытывал. Чем подробнее рассказывал о прошедшем, тем больше на душе возникало чувство недоделанного важного дела. Броде бы все сделали правильно, а в подсознании крутилось совершенно другое. Что-то упустили, что-то очень важное. Вот только что? Заметив его состояние, дед прекратил вопросы и преувеличенно радостным голосом предложил гостям разойтись по домам на отдых.
– Утром соберемся в клубе, – значительно произнес он. – Надо обдумать то, что уже услышали.
Во дворе дождались, пока разойдутся старейшины родов и остальные гости. Затем Аким строго глянул на оставшихся возле дома Никиту, Насту и Машу и веско проговорил:
– А теперь поговорим серьезно и без лишних ушей. О Ключе, обо всем, что связано с Кромкой, Гипербореем, о переходах и тому подобном – больше никому ни слова. Далее на все вопросы посторонних лиц, а ими являются все, кто не связан родовой клятвой, отвечайте, что путешествовали по северу. В Мончетундрах каких или Хибинах. Главное, врите согласованно. Поверят или не поверят, вопрос другой. Проверять никто не станет. Но и это не главное. – Староста переглянулся с Настой. – Когда свадьбу-то играем?
– Чью? – одновременно воскликнули Никита и Маша.
– Чем не пара? – обратился старший Басанов к Насте. – Даже говорят вместе и одно и то же.
Заонежская ведьма прищурилась. Что у нее в тот миг возникло на уме, для внука старейшины оставалось неясным. Лицо ее было невозмутимым, на губах играла спокойная легкая улыбка, а в прищуренных глазах плясали мелкие бесенята.
– Мама, – робко подала голос Мария, – я пока замуж не собираюсь. У меня еще учеба, задолженности в универе… И вообще, какая такая свадьба?
– Ну не сейчас, так позже, – покладисто согласилась мать – Но учти, жениха я тебе уже нашла.
Палец заонежской ведьмы уперся в грудь молодого боярина. Стоявший сбоку Аким заулыбался.
– Ведь тебе не нужно приворотное зелье? – с хитрецой спросила женщина.
– Зачем? – вопросом на вопрос ответил молодой боярин.
– Вот и я так же думаю, а о сроках свадьбы мы с Афанасьичем решим. Он ведь все-таки наш боярин, – вынесла вердикт Наста.
Эпилог
К НОВЫМ ЛЕГЕНДАМ
Через три дня в Ламбушке играли свадьбу. Возле клуба установили большой, сколоченный из досок стол, расставили длинные скамьи. Почти все жители деревни приняли участие в радостном застолье.
Только вот молодыми были не Маша с Никитой, а Артур Пряхин и Нодья. Додолы и все сельчане оказались удивленными донельзя. Прагматичные лесовики и крестьяне в любовь с первого взгляда не верили. Слухи, разносимые деревенскими бабами, опровергали друг друга. Различные версии множились словно мухи в августе. Чего только не предполагали. К началу торжества слухи успокоились. Все решила фраза, брошенная непоседливым Силантием во время маленького сабантуя по поводу удачного возвращения Северина Бастрова.
– Я не знаю, что там бабы кудахчут, но в этих додолках столько страсти, что любой мужик за ними побежит, – разглагольствовал старый лесовик, разливая по стаканам самогон в узком кругу егерей и лесничих. – Мне-то уж известно, как толковая баба может любого парня окрутить. Студентик же почуял, что за такой подругой он как за каменной стеной. Так что пущай женятся. Глядишь, и от Артурки польза для Ламбушки будет.
Если решение Нодьи и вызвало недовольство жрицы Хаат, то она ни словом, ни жестом не показала этого. В тот день, когда смущенная Нодья привела суженого на смотрины, старшая амазонка пронзительно взглянула в пышущее восторгом лицо Пряхина и сказала:
– Сгодится. Нам сильных не надо, нам умные нужны.
Белая Наста скромно молчала. Другие ламбушане, кто оказался в курсе случившегося, также помалкивали.
Ночью жрица культа Ма-а и горбатый Тейво провели ритуал бракосочетания по додольским канонам, с плясками и жертвоприношениями на укромной поляне за озером. Наутро Аким Афанасьевич привез работницу местного ЗАГСа для формального оформления нового семейного союза. Затем начались гуляния. Народ веселился, кричал «Горько!» и громко считал вслух продолжительность поцелуев. Ошалевший от любви и размаха застолья жених не сводил поглупевшего взгляда с невесты. Нодья же неуловимо изменилась. В глазах горел веселый огонек, хмурость, до этого портившая черты лица, исчезла.
– А теперь поднимем бокалы за то, чтобы наши молодожены жили ладно и помогали друг другу во всем! – провозгласил тост старый егерь Силантий, избранный на роль тамады. – Пусть любят и защищают друг дружку.
Ламбушане с приветственными выкриками отсалютовали наполненными фужерами молодым. Запьяневшая сотрудница ЗАГСа повернулась к сидящему на почетном месте старейшине и тихо поинтересовалась:
– А жених такой же крутой, как все ваши сельчане?
Сидевшая неподалеку невеста вспыхнула от этих слов. Басанов заметил, как раздраженно сверкнули ее глаза, и он уже было напрягся, чтобы при необходимости погасить возможный конфликт. Обстановку разрядила выполняющая роль матери невесты старшая жрица. Она, обаятельно улыбаясь, тихо шепнула что-то Нодье на додольском языке.
Новобрачная поднялась на ноги. Призывая к вниманию, подняла руку. Шум и гомон за столом затихли. Десятки пар глаз уставились на возвышающуюся над столом девушку.
– Пусть поймут меня правильно, – спокойным голосом произнесла Нодья. – Артур – мой муж. Он очень хороший человек. Пусть не такой умелый в некоторых вопросах, как я, зато умный и рассудительный. Мы поможем друг другу. Он – в знаниях, я – в умениях. А со всеми нашими недругами у меня будет разговор короткий.
Новобрачная сделала почти неуловимое движение, и в ее руке очутилась мельхиоровая вилка с насаженным соленым огурцом. Далее последовало еще одно быстрое и резкое движение. С глухим стуком вилка вонзилась в ворота на другом конце двора, где шло застолье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– Надя! Иди сюда! – звонко закричала рыжая ведьма после коротких переговоров с водителем. Но подруга не торопилась, и Маша сделала вид, что идет к ней.
В это время дверки машины распахнулись, и оттуда выскочили два здоровенных парня. Один из них бросился к Нодье, а другой схватил за руку Машу.
– А ну-ка, шлюшки, быстро в машину! – заорал он и попытался затянуть ведьму в салон.
Своего противника Нодья встретила прямым ударом кулака в нос. Брызнула кровь. Парень с болезненным вскриком, переходящим в вой, схватился за лицо. Вторым ударом амазонка воткнула носок под коленную чашечку напавшего бугая. Звук падения тела был слышен даже из кустов, где спрятались остальные участники отряда. Никита, удерживаемый Кощеем, попытался выскочить на дорогу, чтобы вмешаться в схватку, но над ухом прозвучал тихий голосок Айны:
– Не высовывайся. Они сами справятся.
Драка оказалась скоротечной. Грязно выругавшись, парень на мгновение отпустил Машу и хотел было ударить, но это стало его последним движением. Она воспользовалась сложившейся ситуацией, успела шепнуть короткое заклинание и дунула в лицо противнику.
Со стороны Басанов видел, как здоровенный, в полтора раза крупнее девушки человек на глазах скукожился, схватился за лицо, сделал пару неуверенных шагов в сторону и рухнул.
– Вот теперь – пора, – подал голос Кощей.
Басанов пулей вылетел на дорогу. За ним нарочито неспешно двинулся Лесной Хозяин. Айна, придерживая пса, вышла на асфальт последней. Через минуту обездвиженные Кощеевыми заклинаниями крутые парни лежали в кустах, где до этого прятались Никита с Кощеем и Айной.
Поехали, – улыбаясь, скомандовала Маша Ба-санову. Когда же машина, управляемая молодым боярином, тронулась с места, добавила: – Надеюсь, любителей бесплатного женского тела найдут не скоро.
– А найдут? – поинтересовался Никита, приноравливаясь к незнакомой машине.
Очухаются к наступлению темноты. Мобильники я у них конфисковала, а в таком виде их ни одна попутка не возьмет. Когда они смогут заявить об угоне, мы уже в Ламбушке будем.
– Подберут. У нас народ добрый и доверчивый, – возразил Басанов. – Увидят болезных и покалеченных, сразу возьмут – в больничку отвезти или до милиции.
– Вряд ли. – Маша хихикнула. – Нодья их шмотки на тонкие лохмотья посекла. Они же голые. Побитых нудистов никто в машину не возьмет.
Никита с уважением покосился на невозмутимую амазонку. Предоставив Марии место рядом с Басановым, все остальные устроились на заднем сиденье, лишь Адмирал притулился в ногах у веселящейся ведьмы.
До поворота на Ламбушку домчались без особых проблем. Редкие посты автоинспекции проскакивали легко. Каждый раз при подъезде к ним либо Мария, либо Кощей отводили глаза инспекторам, и те не замечали мчащейся мимо «девятки».
Однажды за их «жигулем» увязалась какая-то машина. Подмигивая фарами, она пыталась догнать и остановить их, но Никита ее близко не подпускал. Потом, когда надоели непонятные гонки, Кощей сделал так, что преследователь резко свернул на какой-то проселок и больше не появлялся.
– Пущай за мороком поездит, ядри его холера, – как-то по-деревенски произнес он, подмигивая в зеркало Басанову.
Сразу же за поворотом на Ламбушку Никита остановил машину. На недоуменный взгляд пассажиров он пояснил:
– Неохота тащить эту лайбу в деревню. Мы же наверняка официально считаемся угонщиками. Да и придурков тех не стоит наводить на наши места.
– Так что нам, идти пешком через лес? Это же только к утру доберемся, – закапризничала Маша.
– Правильно, – поддержал ее Кощей. – Доезжайте до озера. Там в кусточки машину спрячьте. Я своим подданным шепну, так потом и следов от этой вонючей колымаги не останется.
– Ладно, – согласился Басанов. Он решил, что и в самом деле погорячился. Даже если Кощей не уберет машину, так они вместе с участковым что-нибудь придумают.
– Ну, пора прощаться. – В голосе смешного старорежимного старичка Тетельбома все равно прорывались нотки грозного Кощея. – На днях загляну.
Сделав пару шагов, он растворился в листве прибрежных кустов.
– А ты? – Басанов посмотрел на безмятежно сидящую на заднем сиденье лесную деву.
– Вы меня у озера высадите. Оттуда до хутора ближе, – зазвенел колокольчиками голос вилии.
– Как знаешь, – пожал плечами Никита, нажимая на газ.
Ламбушка встретила их тишиной. По дороге, тянущейся вдоль озерного берега, им никто не попался. Околица тоже оказалась пустынной. За высокими глухими заборами угадывалась жизнь, но в столь поздний час никто из жителей из дому не выходил.
– Зайдем сначала ко мне, – предложила Маша. – Что-то мне одной матери на глаза появляться немного боязно.
– Что ж, пошли.
Басанов махнул рукой и, взяв под руки Машу и Нодью, направился к дому Белой Насты. Амазонка тоже почему-то не торопилась предстать пред сородичами.
И все-таки существует связь между близкими людьми, особенно если они ведьмы. Едва они вошли в калитку, как дверь в избе распахнулась и навстречу вылетела Наста. Прижав к груди дочь, она молча замерла посередине двора. Молчаливая пауза длилась несколько минут. Наконец хозяйка, продолжая обнимать Машу за плечи, пригласила всех в дом.
Едва зашли в гостиную, как из гостевой комнаты высунулась всклокоченная голова Пряхина. Вечный студент весело поздоровался, но, когда перевел взгляд на додолку, его охватил столбняк.
– Садитесь, садитесь, – зачастила Наста, не обращая внимания на застывшего соляным столбом Артура. – Сейчас Акима Афанасьевича позовем, на стол накроем.
– Что с ним? – шепотом поинтересовался Никита у хозяйки, кивая на все еще неподвижного студента.
– Ерунда, – беспечно махнула рукой Наста. – Я на всякий случай наговор ему сделала. Прилип как банный лист. Вторую неделю в доме торчит, все Марию хочет увидеть. Теперь же он должен влюбиться безоглядно в первую девушку с черными волосами, которую увидит после захода солнца. Видать, эта первая, что ему на глаза попала. Наговор-то я позавчера сотворила.
– А у девушки возникнет такое же чувство? – стараясь быть серьезным, спросил Басанов.
– Чего не знаю, того не знаю, – ухмыльнулась старая ведьма.
За столом у Насти собралось много народу: старейшины деревни, главы родов, петрозаводские путешественники, благополучно прибывшие в Ламбушку с Филиппом и Стасом, робко смотрящие на окружающих Пок и Тат. После месяца походной пищи даже отварная картошка казалась изысканным лакомством. Рука непроизвольно тянулась к вожделенному черному хлебу и макала его в подсоленное растительное масло. Никита даже на время забыл, что он не дома, а всего лишь в гостях. Сидящие рядом Нодья и Мария также наворачивали простую и здоровую еду за обе щеки.
Сидящий на почетном месте дед Аким подробно расспрашивал о перипетиях похода, обращая внимание на, казалось бы, незначительные мелочи. Наста, пристроившись рядом с Машей, внимательно слушала рассказ. Умудряясь жевать и говорить одновременно, внук старался все излагать бесстрастно. Самодовольства от выполненной миссии он не испытывал. Чем подробнее рассказывал о прошедшем, тем больше на душе возникало чувство недоделанного важного дела. Броде бы все сделали правильно, а в подсознании крутилось совершенно другое. Что-то упустили, что-то очень важное. Вот только что? Заметив его состояние, дед прекратил вопросы и преувеличенно радостным голосом предложил гостям разойтись по домам на отдых.
– Утром соберемся в клубе, – значительно произнес он. – Надо обдумать то, что уже услышали.
Во дворе дождались, пока разойдутся старейшины родов и остальные гости. Затем Аким строго глянул на оставшихся возле дома Никиту, Насту и Машу и веско проговорил:
– А теперь поговорим серьезно и без лишних ушей. О Ключе, обо всем, что связано с Кромкой, Гипербореем, о переходах и тому подобном – больше никому ни слова. Далее на все вопросы посторонних лиц, а ими являются все, кто не связан родовой клятвой, отвечайте, что путешествовали по северу. В Мончетундрах каких или Хибинах. Главное, врите согласованно. Поверят или не поверят, вопрос другой. Проверять никто не станет. Но и это не главное. – Староста переглянулся с Настой. – Когда свадьбу-то играем?
– Чью? – одновременно воскликнули Никита и Маша.
– Чем не пара? – обратился старший Басанов к Насте. – Даже говорят вместе и одно и то же.
Заонежская ведьма прищурилась. Что у нее в тот миг возникло на уме, для внука старейшины оставалось неясным. Лицо ее было невозмутимым, на губах играла спокойная легкая улыбка, а в прищуренных глазах плясали мелкие бесенята.
– Мама, – робко подала голос Мария, – я пока замуж не собираюсь. У меня еще учеба, задолженности в универе… И вообще, какая такая свадьба?
– Ну не сейчас, так позже, – покладисто согласилась мать – Но учти, жениха я тебе уже нашла.
Палец заонежской ведьмы уперся в грудь молодого боярина. Стоявший сбоку Аким заулыбался.
– Ведь тебе не нужно приворотное зелье? – с хитрецой спросила женщина.
– Зачем? – вопросом на вопрос ответил молодой боярин.
– Вот и я так же думаю, а о сроках свадьбы мы с Афанасьичем решим. Он ведь все-таки наш боярин, – вынесла вердикт Наста.
Эпилог
К НОВЫМ ЛЕГЕНДАМ
Через три дня в Ламбушке играли свадьбу. Возле клуба установили большой, сколоченный из досок стол, расставили длинные скамьи. Почти все жители деревни приняли участие в радостном застолье.
Только вот молодыми были не Маша с Никитой, а Артур Пряхин и Нодья. Додолы и все сельчане оказались удивленными донельзя. Прагматичные лесовики и крестьяне в любовь с первого взгляда не верили. Слухи, разносимые деревенскими бабами, опровергали друг друга. Различные версии множились словно мухи в августе. Чего только не предполагали. К началу торжества слухи успокоились. Все решила фраза, брошенная непоседливым Силантием во время маленького сабантуя по поводу удачного возвращения Северина Бастрова.
– Я не знаю, что там бабы кудахчут, но в этих додолках столько страсти, что любой мужик за ними побежит, – разглагольствовал старый лесовик, разливая по стаканам самогон в узком кругу егерей и лесничих. – Мне-то уж известно, как толковая баба может любого парня окрутить. Студентик же почуял, что за такой подругой он как за каменной стеной. Так что пущай женятся. Глядишь, и от Артурки польза для Ламбушки будет.
Если решение Нодьи и вызвало недовольство жрицы Хаат, то она ни словом, ни жестом не показала этого. В тот день, когда смущенная Нодья привела суженого на смотрины, старшая амазонка пронзительно взглянула в пышущее восторгом лицо Пряхина и сказала:
– Сгодится. Нам сильных не надо, нам умные нужны.
Белая Наста скромно молчала. Другие ламбушане, кто оказался в курсе случившегося, также помалкивали.
Ночью жрица культа Ма-а и горбатый Тейво провели ритуал бракосочетания по додольским канонам, с плясками и жертвоприношениями на укромной поляне за озером. Наутро Аким Афанасьевич привез работницу местного ЗАГСа для формального оформления нового семейного союза. Затем начались гуляния. Народ веселился, кричал «Горько!» и громко считал вслух продолжительность поцелуев. Ошалевший от любви и размаха застолья жених не сводил поглупевшего взгляда с невесты. Нодья же неуловимо изменилась. В глазах горел веселый огонек, хмурость, до этого портившая черты лица, исчезла.
– А теперь поднимем бокалы за то, чтобы наши молодожены жили ладно и помогали друг другу во всем! – провозгласил тост старый егерь Силантий, избранный на роль тамады. – Пусть любят и защищают друг дружку.
Ламбушане с приветственными выкриками отсалютовали наполненными фужерами молодым. Запьяневшая сотрудница ЗАГСа повернулась к сидящему на почетном месте старейшине и тихо поинтересовалась:
– А жених такой же крутой, как все ваши сельчане?
Сидевшая неподалеку невеста вспыхнула от этих слов. Басанов заметил, как раздраженно сверкнули ее глаза, и он уже было напрягся, чтобы при необходимости погасить возможный конфликт. Обстановку разрядила выполняющая роль матери невесты старшая жрица. Она, обаятельно улыбаясь, тихо шепнула что-то Нодье на додольском языке.
Новобрачная поднялась на ноги. Призывая к вниманию, подняла руку. Шум и гомон за столом затихли. Десятки пар глаз уставились на возвышающуюся над столом девушку.
– Пусть поймут меня правильно, – спокойным голосом произнесла Нодья. – Артур – мой муж. Он очень хороший человек. Пусть не такой умелый в некоторых вопросах, как я, зато умный и рассудительный. Мы поможем друг другу. Он – в знаниях, я – в умениях. А со всеми нашими недругами у меня будет разговор короткий.
Новобрачная сделала почти неуловимое движение, и в ее руке очутилась мельхиоровая вилка с насаженным соленым огурцом. Далее последовало еще одно быстрое и резкое движение. С глухим стуком вилка вонзилась в ворота на другом конце двора, где шло застолье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43