— Иногда полезно оторваться от повседневных страстей, прислушаться к себе, разобраться в собственной душе. Возможно, Творец явит чудо, и вы переосмыслите содеянное. Во всяком случае, я бы искренне этого желал.
Бику пересек крохотную комнатушку между двумя топчанами, потрогал пальцем стену.
— Что ж, подождем чуда от Господа нашего, — буркнул он. — Или все же проще дождаться освобождения?
— Думаю, за одну-две недели положение прояснится.
— И на том спасибо, господа. Ладно, сажусь копаться в душе и перекликаться с Единым. Кормежку-то хоть обеспечите приемлемую? Или в Ле-Менен посылать за вином?
— Вроде бы занятые духовными исканиями обычно умерены в пище. — Эскобар ухмыльнулся, наблюдая, как два моряка сколачивают для землянки громоздкую дверь. — Поэтому, полагаю, вас, сударь, мы как-нибудь прокормим.
— Только не надо злорадства, сударь, — обернулся к нему Бику. — Времена быстро меняются, никогда заранее не угадаешь, какое сложится при следующей встряске положение вещей. Вам настойчиво предлагают дружбу, так не торопитесь записывать себя в ряды врагов... Не все ж мне одному эти дни терзаться, поразмыслите и вы о своем будущем.
Раскланявшись, графа оставили наедине с охраной.
— Дурной поворот, — заговорил Иигуир, едва они с Эскобаром отошли на десяток шагов. — Это перед пленником, друг мой, неплохо было сиять уверенностью, но самим-то следует понимать, как все скверно.
— Скверно, — кивнул офицер. — Хотя лично я, мессир, не так уж и бравировал. По крайней мере, в случае нападения прирежу стервеца точно, терять будет нечего. Иное дело вы, мессир. Что это за защиту мы раздобудем за две недели?
— Должны раздобыть. У меня нет веры милейшему графу Ле-Менену, а жить с ним бок о бок, похоже, предстоит. Следовательно, необходимо как-то обуздать его самодурство с алчностью, которые грозят нам нищетой и голодом.
— Тогда уж лучше сразу смертью.
— И такое не исключено, друг мой. Отсюда вывод — нам следует найти себе покровителей, заступников или что-нибудь в этом роде. Причем очень быстро. К сожалению, данный край, вероятно, впрямь находится под пятой разбойного графа, стало быть, придется обращать взор дальше.
— Кажется, вы с Бойдом говорили о неких влиятельных вельможах, благосклонных к вам, мессир?
— Верно, имеются такие почитатели, — вздохнул старик устало. — Беда в том, что нужен кто-то, способный либо надавить на провинциального деспота, либо помочь нам вырваться из его лап. На этот час я вижу только два пути: король Валесты или правители Даго. Однако, как понимаю, герцогство тебя, друг мой, не устроит?
Эскобар действительно вновь скривился при упоминании последнего заморского клочка земли, где формально сохранялась власть Артави.
— Вы имеете в виду, мессир, переселение туда? Не устроит. Мало того что я вообще невысоко оцениваю осколки королевского дома, проигравшего Гердонез, так это еще и неминуемо приведет к полному краху нашего замысла. Обсуждали ведь: деньги изымут, инакомыслие не допустят... И мальчишек наших построят под начало кого-нибудь из принцев. При таком финале не углядишь разницы: уходить в Даго или бедовать здесь в компании взбалмошного графа.
— Тогда король Орцци, — заключил Иигуир. — Не всесильная инстанция, но весьма влиятельная. Как и далекая от провинциальных дрязг. Эх, придется писать новые письма, прогибаться еще ниже, заискивать еще изощреннее. Всю жизнь терпеть этого не мог, но... Снарядим вдогонку Бойду гонца, пусть Тинас добавит усердия, раз обстоятельства осложнились. И через пару недель, Бог даст, узнаем вердикт.
— А если король не пожелает брать на себя заботу нас оберегать?
Иигуир на мгновение замер, потом затряс головой:
— Не хочу даже думать об этом! И просматриваются какие-то варианты вроде бегства или замирения с Бику, но от всех от них могильным холодом веет. По крайней мере, идея наша, боюсь, зачахнет.
— А без нее, полагаете, Гердонезу свободы не дождаться? — глядя в сторону, спросил Эскобар.
— Кто остановит здесь северную чуму? Уж наверняка не доблестный граф Ле-Менен с приятелями-бражниками. И не последние принцы дома Артави, в этом, друг мой, ты прав. Мы, в сущности, замахиваемся на чудо, собираясь выковать из голодных мальчишек клинок для вспарывания брюха Империи. Пусть это не принесет немедленной победы, зато вполне может послужить зародышем возвратной волны. Волны, которая отшвырнет варваров назад на их скалы.
Эскобар обернулся удивленно. Вопреки всему пафосу слов в голосе Иигуира ясно прозвучали боль и тоска. Старик, едва подвинутый к общим рассуждениям о судьбах Архипелага, действительно готов был погрузиться в ту тягостную задумчивость, что так беспокоила в последнее время соратников и изматывала его самого.
— Отлично, мессир! — Офицер поспешил в меру сил нарушить наступление этого тревожного состояния. — По крайней мере, сегодня мы оказались молодцами, отвели все угрозы и отстояли лагерь. Вполне можно отпраздновать маленький успех. Надеюсь, не откажетесь от бокала доброго вина, это поднимет вам настроение. Право, мессир, не будем спешить переживать все грядущие напасти, они последуют своим чередом, тогда и озаботимся. Пока мы выиграли у безжалостного мира еще минимум две недели. Совсем неплохо! Тучи над головами до конца не развеялись, но и буря не разразилась. Разве здесь есть повод для печали?
Иигуир ответил ему молчаливым кивком. В бездну отчаяния он на этот раз не провалился, однако и радость в его глазах отыскать было бы сложно.
Гонец в Амиарту отбыл уже на следующее утро. Это еще более ослабляло колонию, но залогом ее безопасности отныне становились не клинки. Залог разместился в отдельной землянке, развлекаясь то песнями, то скандалами, то попытками подкупить охранявшего дверь моряка. Последнее, впрочем, производилось без особого вдохновения и надежды. Шансов на побег впрямь было мало хотя бы уже потому, что вплотную к зловещей землянке спешно соорудили легкий шалашик. Теперь Эскобар сутками жил бок о бок с узником, и цель подобного соседства не скрывалась. Под жестким взглядом офицера тускнел даже разбуянившийся Бику.
Между тем шум вокруг пленения графа вправду поднялся нешуточный. Иигуир, всегда пекшийся о неприметности лагеря, только морщился, когда к ним потянулись многочисленные гости. Долгие, полные намеков и выразительных недомолвок беседы приходилось вести именно старику. Кто-то стучал кулаками, требуя освобождения страдальца, кто-то, напротив, шепотом просил придержать его под замком как можно дольше... или не выпускать совсем. Находились и желающие выкупить бедолагу, причем, судя по угрюмым физиономиям покупателей, Бику навряд ли обрадовался бы такому повороту. Большинство же приезжавших на деле оказывались простыми зеваками, ценившими шанс поглазеть на могущественного властелина края, запертого в тесной норе. Любопытствовали осторожно, из-за угла, иногда прикрывая лица плащами, — зверь еще не был мертв, следовательно, вполне мог очутиться на воле.
С первого дня лагерь ждал нападения. Дружинники графа, отправляясь домой, даже не сочли нужным угрожать, их намерения и решимость не вызывали сомнений. Очень скоро на всех окрестных взгорьях возникли силуэты одиноких всадников, а некоторые из гостей в порыве откровенности сообщали Иигуиру о снующих по окрестностям отрядах. Разумеется, пока клинок Эскобара находился в угрожающей близости от шеи Бику, прямой атаки вряд ли следовало бояться. Оставалась ночь. Взрослое население лагеря, по сути, лишилось сна, проводя темное время суток в бесконечных дозорах. Людей не хватало даже на это, в цепи стражей зияли ужасающие дыры. Чтобы заполнить прорехи, Эскобар непрерывно переставлял часовых, но все равно с замиранием сердца ждал очередных сумерек. Он-то прекрасно понимал, как может любая группа лазутчиков, вырезав эту охрану, молниеносно овладеть не прикрытым ничем поселением. Лишь безусловная готовность беженцев сражаться до конца, поднимать тревогу ценой жизни и в случае малейшей опасности тотчас уничтожить пленника способна была сейчас удержать скрывавшихся по ту сторону мрака воинов.
Бентанор Иигуир не имел столь основательного ратного опыта, однако ощущал висящую над колонией беду. Отвлекаться помогали дети, чей непоседливый рой, воспользовавшись занятостью старших, совершенно отбился от рук. Самым безобидным из развлечений слыла вылазка к землянке Бику. Невзирая на усилия стражи, пленника высмеивали, дразнили и оскорбляли во всю мощь мальчишеской фантазии. Особой удачей полагалось застать графа на короткой прогулке, тогда его обстреливали грязью, вынуждая с позором ретироваться. Даже непогода или грозные окрики Эскобара, с которым редко кто осмеливался связываться, не в силах были прекратить игры. С гораздо большей тревогой Иигуир замечал неуклонное расползание ребячьей орды по округе. Оставив прежние страхи на другом берегу пролива, детвора основательно занялась обследованием соседних рощ и перелесков. Каждый вечер, пересчитывая своих питомцев, старик боялся обнаружить пропавших. Теперь не нашлось бы ни людей, ни возможностей устраивать поиски, подобные гердонезским, вокруг расстилалась чужая страна, отнюдь не бурлящая гостеприимством. А что делать, если сорванцы не просто заплутают, а попадут в лапы рыскающих рядом дружинников? Не придется ли думать об обмене мальчишек на пленного графа... со всеми нежелательными последствиями?
Уговоры помогали слабо, потому Иигуир предпочел сосредоточить усилия на занятиях с детьми. Этим надлежало хоть как-то умерить их прыть, отвлечь от непрерывных забав. Вдобавок Бентанор признался товарищам в мечте вырастить не только могучих воинов, но и всесторонне образованных людей. Едва ли его планы поняли, однако блажь старика показалась вполне невинной, и возражений не последовало. Сейчас, накануне длительной разлуки, разумеется, бессмысленно было бы браться за освоение грамоты, поэтому обычно тягучие осенние вечера заполнялись рассказами, преданиями, накопленными Гердонезом и всей Поднебесной. Когда на улице стучал холодный косой дождь, у лениво коптящего очага вел Иигуир свои неторопливые речи. Затаив дыхание, набившиеся в землянку ребятишки внимали, как их седой учитель говорил о диковинных народах и землях, великих королях и славных героях, могучих волшебниках и легендарных красавицах. Ближе к выходу жались по стенкам взрослые, свободные от дозоров, но променявшие часы отдыха на рисуемые Иигуиром чарующие картины. Было что-то мистическое в затягивавшихся за полночь историях. В один из таких вечеров старик поведал, наконец, и о хардаях — сказочных воинах с далеких островов. Описанные чудеса потрясли слушателей. Если взрослые недоверчиво шушукались вдоль стен, то у мальчишек все это вызвало взрыв искреннего восторга и энтузиазма. «Вот это да! Нам бы так научиться! Мокрого места бы от варваров не осталось! Тогда бы мы им показали!» — наперебой галдели они.
— Вы будете такими, — просто ответил Бентанор. — И ваши родители на Небесах будут гордиться совершенными вами великими делами. Это случится не скоро, но, верю, случится обязательно!
К середине октября корабль для дальнего перехода был подготовлен, а вскоре дошли вести и от Бойда. Уехавший вместе с ним слуга, примчавшись на взмыленном коне, незамедлительно направился к Иигуиру. Старик мучился очередным приступом радикулита, потому принял гонца, не вставая с лежанки.
— Все в порядке, мессир! — Парень тяжело дышал после скачки, но зато светился гордостью от выполняемой важной миссии. — Господин Бойд поручил сообщить, что устное согласие короля и канцлера на аренду получено. Через неделю-другую будут оформлены все документы. Также велено передать вам эти три письма.
В первом из посланий Бойд красочно расписывал свои страдания и подвиги в бездонных чиновничьих коридорах, под конец же кратко и печально добавлял, что за пятнадцатилетнюю аренду придется выложить не три, а более четырех тысяч золотых. Под вторым посланием, на пергаменте с гербовой печатью, стояла подпись самого короля Орцци. Целый лист выражений соболезнования, почтения и общих фраз не содержал, впрочем, каких-либо новых сведений. Эскобар повертел в руках благоухающий свиток и откинул его в угол комнаты.
— Милейший король очень мягко стелет, — заметил он, поморщившись. — Правда, его великодушие забыло распространиться на денежную сферу. Про Бику — полсловечка. А уж, заявись сюда мелонги, уверен, он палец о палец не ударит, дабы нас выручить.
— Скорее всего, — согласился Иигуир. — Орцци, вероятно, хочет сохранить дружеские отношения с соседями, не раздразнив, однако, их новых господ. Если когда-нибудь мелонги всерьез вознамерятся поставить вопрос о нашем лагере, Его Величество вполне способен откреститься.
— Надо же, этот хитрец все еще пытается умаслить мелонгов дипломатией и уступками!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Бику пересек крохотную комнатушку между двумя топчанами, потрогал пальцем стену.
— Что ж, подождем чуда от Господа нашего, — буркнул он. — Или все же проще дождаться освобождения?
— Думаю, за одну-две недели положение прояснится.
— И на том спасибо, господа. Ладно, сажусь копаться в душе и перекликаться с Единым. Кормежку-то хоть обеспечите приемлемую? Или в Ле-Менен посылать за вином?
— Вроде бы занятые духовными исканиями обычно умерены в пище. — Эскобар ухмыльнулся, наблюдая, как два моряка сколачивают для землянки громоздкую дверь. — Поэтому, полагаю, вас, сударь, мы как-нибудь прокормим.
— Только не надо злорадства, сударь, — обернулся к нему Бику. — Времена быстро меняются, никогда заранее не угадаешь, какое сложится при следующей встряске положение вещей. Вам настойчиво предлагают дружбу, так не торопитесь записывать себя в ряды врагов... Не все ж мне одному эти дни терзаться, поразмыслите и вы о своем будущем.
Раскланявшись, графа оставили наедине с охраной.
— Дурной поворот, — заговорил Иигуир, едва они с Эскобаром отошли на десяток шагов. — Это перед пленником, друг мой, неплохо было сиять уверенностью, но самим-то следует понимать, как все скверно.
— Скверно, — кивнул офицер. — Хотя лично я, мессир, не так уж и бравировал. По крайней мере, в случае нападения прирежу стервеца точно, терять будет нечего. Иное дело вы, мессир. Что это за защиту мы раздобудем за две недели?
— Должны раздобыть. У меня нет веры милейшему графу Ле-Менену, а жить с ним бок о бок, похоже, предстоит. Следовательно, необходимо как-то обуздать его самодурство с алчностью, которые грозят нам нищетой и голодом.
— Тогда уж лучше сразу смертью.
— И такое не исключено, друг мой. Отсюда вывод — нам следует найти себе покровителей, заступников или что-нибудь в этом роде. Причем очень быстро. К сожалению, данный край, вероятно, впрямь находится под пятой разбойного графа, стало быть, придется обращать взор дальше.
— Кажется, вы с Бойдом говорили о неких влиятельных вельможах, благосклонных к вам, мессир?
— Верно, имеются такие почитатели, — вздохнул старик устало. — Беда в том, что нужен кто-то, способный либо надавить на провинциального деспота, либо помочь нам вырваться из его лап. На этот час я вижу только два пути: король Валесты или правители Даго. Однако, как понимаю, герцогство тебя, друг мой, не устроит?
Эскобар действительно вновь скривился при упоминании последнего заморского клочка земли, где формально сохранялась власть Артави.
— Вы имеете в виду, мессир, переселение туда? Не устроит. Мало того что я вообще невысоко оцениваю осколки королевского дома, проигравшего Гердонез, так это еще и неминуемо приведет к полному краху нашего замысла. Обсуждали ведь: деньги изымут, инакомыслие не допустят... И мальчишек наших построят под начало кого-нибудь из принцев. При таком финале не углядишь разницы: уходить в Даго или бедовать здесь в компании взбалмошного графа.
— Тогда король Орцци, — заключил Иигуир. — Не всесильная инстанция, но весьма влиятельная. Как и далекая от провинциальных дрязг. Эх, придется писать новые письма, прогибаться еще ниже, заискивать еще изощреннее. Всю жизнь терпеть этого не мог, но... Снарядим вдогонку Бойду гонца, пусть Тинас добавит усердия, раз обстоятельства осложнились. И через пару недель, Бог даст, узнаем вердикт.
— А если король не пожелает брать на себя заботу нас оберегать?
Иигуир на мгновение замер, потом затряс головой:
— Не хочу даже думать об этом! И просматриваются какие-то варианты вроде бегства или замирения с Бику, но от всех от них могильным холодом веет. По крайней мере, идея наша, боюсь, зачахнет.
— А без нее, полагаете, Гердонезу свободы не дождаться? — глядя в сторону, спросил Эскобар.
— Кто остановит здесь северную чуму? Уж наверняка не доблестный граф Ле-Менен с приятелями-бражниками. И не последние принцы дома Артави, в этом, друг мой, ты прав. Мы, в сущности, замахиваемся на чудо, собираясь выковать из голодных мальчишек клинок для вспарывания брюха Империи. Пусть это не принесет немедленной победы, зато вполне может послужить зародышем возвратной волны. Волны, которая отшвырнет варваров назад на их скалы.
Эскобар обернулся удивленно. Вопреки всему пафосу слов в голосе Иигуира ясно прозвучали боль и тоска. Старик, едва подвинутый к общим рассуждениям о судьбах Архипелага, действительно готов был погрузиться в ту тягостную задумчивость, что так беспокоила в последнее время соратников и изматывала его самого.
— Отлично, мессир! — Офицер поспешил в меру сил нарушить наступление этого тревожного состояния. — По крайней мере, сегодня мы оказались молодцами, отвели все угрозы и отстояли лагерь. Вполне можно отпраздновать маленький успех. Надеюсь, не откажетесь от бокала доброго вина, это поднимет вам настроение. Право, мессир, не будем спешить переживать все грядущие напасти, они последуют своим чередом, тогда и озаботимся. Пока мы выиграли у безжалостного мира еще минимум две недели. Совсем неплохо! Тучи над головами до конца не развеялись, но и буря не разразилась. Разве здесь есть повод для печали?
Иигуир ответил ему молчаливым кивком. В бездну отчаяния он на этот раз не провалился, однако и радость в его глазах отыскать было бы сложно.
Гонец в Амиарту отбыл уже на следующее утро. Это еще более ослабляло колонию, но залогом ее безопасности отныне становились не клинки. Залог разместился в отдельной землянке, развлекаясь то песнями, то скандалами, то попытками подкупить охранявшего дверь моряка. Последнее, впрочем, производилось без особого вдохновения и надежды. Шансов на побег впрямь было мало хотя бы уже потому, что вплотную к зловещей землянке спешно соорудили легкий шалашик. Теперь Эскобар сутками жил бок о бок с узником, и цель подобного соседства не скрывалась. Под жестким взглядом офицера тускнел даже разбуянившийся Бику.
Между тем шум вокруг пленения графа вправду поднялся нешуточный. Иигуир, всегда пекшийся о неприметности лагеря, только морщился, когда к ним потянулись многочисленные гости. Долгие, полные намеков и выразительных недомолвок беседы приходилось вести именно старику. Кто-то стучал кулаками, требуя освобождения страдальца, кто-то, напротив, шепотом просил придержать его под замком как можно дольше... или не выпускать совсем. Находились и желающие выкупить бедолагу, причем, судя по угрюмым физиономиям покупателей, Бику навряд ли обрадовался бы такому повороту. Большинство же приезжавших на деле оказывались простыми зеваками, ценившими шанс поглазеть на могущественного властелина края, запертого в тесной норе. Любопытствовали осторожно, из-за угла, иногда прикрывая лица плащами, — зверь еще не был мертв, следовательно, вполне мог очутиться на воле.
С первого дня лагерь ждал нападения. Дружинники графа, отправляясь домой, даже не сочли нужным угрожать, их намерения и решимость не вызывали сомнений. Очень скоро на всех окрестных взгорьях возникли силуэты одиноких всадников, а некоторые из гостей в порыве откровенности сообщали Иигуиру о снующих по окрестностям отрядах. Разумеется, пока клинок Эскобара находился в угрожающей близости от шеи Бику, прямой атаки вряд ли следовало бояться. Оставалась ночь. Взрослое население лагеря, по сути, лишилось сна, проводя темное время суток в бесконечных дозорах. Людей не хватало даже на это, в цепи стражей зияли ужасающие дыры. Чтобы заполнить прорехи, Эскобар непрерывно переставлял часовых, но все равно с замиранием сердца ждал очередных сумерек. Он-то прекрасно понимал, как может любая группа лазутчиков, вырезав эту охрану, молниеносно овладеть не прикрытым ничем поселением. Лишь безусловная готовность беженцев сражаться до конца, поднимать тревогу ценой жизни и в случае малейшей опасности тотчас уничтожить пленника способна была сейчас удержать скрывавшихся по ту сторону мрака воинов.
Бентанор Иигуир не имел столь основательного ратного опыта, однако ощущал висящую над колонией беду. Отвлекаться помогали дети, чей непоседливый рой, воспользовавшись занятостью старших, совершенно отбился от рук. Самым безобидным из развлечений слыла вылазка к землянке Бику. Невзирая на усилия стражи, пленника высмеивали, дразнили и оскорбляли во всю мощь мальчишеской фантазии. Особой удачей полагалось застать графа на короткой прогулке, тогда его обстреливали грязью, вынуждая с позором ретироваться. Даже непогода или грозные окрики Эскобара, с которым редко кто осмеливался связываться, не в силах были прекратить игры. С гораздо большей тревогой Иигуир замечал неуклонное расползание ребячьей орды по округе. Оставив прежние страхи на другом берегу пролива, детвора основательно занялась обследованием соседних рощ и перелесков. Каждый вечер, пересчитывая своих питомцев, старик боялся обнаружить пропавших. Теперь не нашлось бы ни людей, ни возможностей устраивать поиски, подобные гердонезским, вокруг расстилалась чужая страна, отнюдь не бурлящая гостеприимством. А что делать, если сорванцы не просто заплутают, а попадут в лапы рыскающих рядом дружинников? Не придется ли думать об обмене мальчишек на пленного графа... со всеми нежелательными последствиями?
Уговоры помогали слабо, потому Иигуир предпочел сосредоточить усилия на занятиях с детьми. Этим надлежало хоть как-то умерить их прыть, отвлечь от непрерывных забав. Вдобавок Бентанор признался товарищам в мечте вырастить не только могучих воинов, но и всесторонне образованных людей. Едва ли его планы поняли, однако блажь старика показалась вполне невинной, и возражений не последовало. Сейчас, накануне длительной разлуки, разумеется, бессмысленно было бы браться за освоение грамоты, поэтому обычно тягучие осенние вечера заполнялись рассказами, преданиями, накопленными Гердонезом и всей Поднебесной. Когда на улице стучал холодный косой дождь, у лениво коптящего очага вел Иигуир свои неторопливые речи. Затаив дыхание, набившиеся в землянку ребятишки внимали, как их седой учитель говорил о диковинных народах и землях, великих королях и славных героях, могучих волшебниках и легендарных красавицах. Ближе к выходу жались по стенкам взрослые, свободные от дозоров, но променявшие часы отдыха на рисуемые Иигуиром чарующие картины. Было что-то мистическое в затягивавшихся за полночь историях. В один из таких вечеров старик поведал, наконец, и о хардаях — сказочных воинах с далеких островов. Описанные чудеса потрясли слушателей. Если взрослые недоверчиво шушукались вдоль стен, то у мальчишек все это вызвало взрыв искреннего восторга и энтузиазма. «Вот это да! Нам бы так научиться! Мокрого места бы от варваров не осталось! Тогда бы мы им показали!» — наперебой галдели они.
— Вы будете такими, — просто ответил Бентанор. — И ваши родители на Небесах будут гордиться совершенными вами великими делами. Это случится не скоро, но, верю, случится обязательно!
К середине октября корабль для дальнего перехода был подготовлен, а вскоре дошли вести и от Бойда. Уехавший вместе с ним слуга, примчавшись на взмыленном коне, незамедлительно направился к Иигуиру. Старик мучился очередным приступом радикулита, потому принял гонца, не вставая с лежанки.
— Все в порядке, мессир! — Парень тяжело дышал после скачки, но зато светился гордостью от выполняемой важной миссии. — Господин Бойд поручил сообщить, что устное согласие короля и канцлера на аренду получено. Через неделю-другую будут оформлены все документы. Также велено передать вам эти три письма.
В первом из посланий Бойд красочно расписывал свои страдания и подвиги в бездонных чиновничьих коридорах, под конец же кратко и печально добавлял, что за пятнадцатилетнюю аренду придется выложить не три, а более четырех тысяч золотых. Под вторым посланием, на пергаменте с гербовой печатью, стояла подпись самого короля Орцци. Целый лист выражений соболезнования, почтения и общих фраз не содержал, впрочем, каких-либо новых сведений. Эскобар повертел в руках благоухающий свиток и откинул его в угол комнаты.
— Милейший король очень мягко стелет, — заметил он, поморщившись. — Правда, его великодушие забыло распространиться на денежную сферу. Про Бику — полсловечка. А уж, заявись сюда мелонги, уверен, он палец о палец не ударит, дабы нас выручить.
— Скорее всего, — согласился Иигуир. — Орцци, вероятно, хочет сохранить дружеские отношения с соседями, не раздразнив, однако, их новых господ. Если когда-нибудь мелонги всерьез вознамерятся поставить вопрос о нашем лагере, Его Величество вполне способен откреститься.
— Надо же, этот хитрец все еще пытается умаслить мелонгов дипломатией и уступками!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51