Он рассказывал лишь самые важные сказания, легенды о богах и героях. Повседневные сказки о животных, погоде и поиске имени рассказывали более молодые сказители, которые изо всех сил старались подражать Первому.
Однажды вечером, когда ветер снаружи завывал, словно банши, а снег завалил вход в пещеру, Второй Сказитель поднялся и поклонился Зажигающей Пламя, прикоснувшись к сердцу, ко лбу, а потом вытянув руку. Она склонила голову, и он принял позу рассказчика, скрестив ноги, выпрямив спину и положив руки на колени. Большая часть членов прайда перенесла свои меха к главному костру, а дети прижались к родителям, положив головы им на колени.
— Сегодня я расскажу историю поиска имени тем, кто приручил дракона и стал Первым в Прайде Огненного Дракона. Это история о том, кто был самым молодым из всех, когда-либо получивший свой седьмой шрам, о том, кто сел на спину дракону и улетел, сгинув в краю колдунов.
Изабо уже сидела, жадно ловя слова, потому что очень любила слушать сказителей. Величественные и трагичные, эти повествования часто заставляли ее плакать или оставляли чувство трепета и собственной незначительности. Но услышав Второго, она наклонилась вперед, ее губы приоткрылись, глаза засияли. Это была история об ее отце, и ей очень хотелось ее услышать.
Ее отец родился при трагических обстоятельствах. Дочь и преемница Зажигающей Пламя умерла, рожая близнецов, и, к великому ужасу и горю всего прайда, ее дочь умерла вместе с ней. Сын же выжил, но никто не знал, что с ним делать, поскольку по обычаю прайда мальчика-близнеца приносили в жертву Белым Богам. Но если бы его оставили в снегу, как обычно, род Зажигающей Пламя прервался бы, и осталась бы лишь одна ложная Зажигающая Пламя, потомок девочки, спасенной Старой Матерью Прайда Боевых Кошек много лет назад. Ненависть, разделявшая Прайды Огненного Дракона и Боевых Кошек, была холодной и твердой, точно ледник. Совет принял решение оставить новорожденному мальчику жизнь.
Интонация рассказчика изменилась, руки замелькали быстрее. Ребенок вырос быстрым, свирепым и гордым, и за его горячий нрав и непокорность ему часто доставалось. Хотя он не был таким высоким и сильным, как его сверстники, но достиг большого мастерства в искусстве Шрамолицых Воинов. Лишь гордый нрав не давал ему достичь истинных высот, ибо гнев часто бывает именно тем изъяном, который приводит воина к поражению. Наступила его тринадцатая долгая тьма, и начались споры, готов ли он выдержать поиск имени. Ребенок вскочил на ноги и сердито поклялся, что он готов, более чем готов. Он вернется с сильным именем и могущественным тотемом, самым сильным и самым могущественным из них всех, заявил он. Его осмеяли, а Зажигающая Пламя нахмурилась и сказала, что он слишком мал и недисциплинирован. Не послушавшись ее, мальчик схватил свои салазки и оружие и ушел в ночь.
В тот год зима была суровой, сказал Второй, зима ледяных бурь и белого ветра, какого не было никогда ни до, ни после. В низинах бродили ледяные великаны, и каждый их шаг вызывал лавины. Волки сбивались в воющие стаи и выходили на охоту, саблезубые леопарды рычали и дрались со своими сородичами за трупы птиц, которые, замерзнув, падали с неба. В тот год зима была суровой, сказал Второй, скрючив свои длинные пальцы, точно когти.
Долгая тьма прошла, и некоторые другие дети вернулись в мехах медведя, волка или серебристого горностая, чтобы показать свой тотем и свое имя. Они с гордостью рассказывали истории о поиске своего имени, и родители с такой же гордостью наносили на их лица шрамы. Но внук Зажигающей Пламя не вернулся, и горю ее не было предела.
Белый ветер прекратился, и снег уже начал таять, когда люди прайда однажды услышали рев дракона. В гневе и ужасе они схватили оружие и помчались защищать свои стада от чудовища, которое могло оставить весь прайд без пищи одним своим огненным вздохом. Они увидели огромную золотую королеву драконов, кружащую по небу. На спине у нее сидел внук Зажигающей Пламя, и лицо его триумфально сияло. Он спрыгнул со спины дракона, и королева поклонилась ему и заговорила с ним на своем ужасном языке. На спине ребенка не было звериной шкуры, которая указывала бы на его тотем, но в руке он держал пригоршню золотистых камней, самых редких и драгоценных из всех, драконьих глаз. Повернувшись к прайду, он рассказал, как нашел маленькую дочь королевы драконов, раненую и беспомощную, на скалах. Белый вихрь подхватил ее и швырнул наземь. Он мог бы убить ее, ибо она была маленькой и израненной, но не сделал этого. Он лечил ее раны и защищал ее от лютых зверей, которые сожрали бы ее заживо. Там, на Черепе Мира, Белые Боги заговорили с ребенком, и в тот раз их слова были не об убийстве и завоевании, а о милосердии. Переставшего быть ребенком, Белые Боги назвали его Хан’гарадом, Всадником Драконов.
Толпа издала дружный вздох, а некоторые обернулись и посмотрели на Изабо, которая, как они знали, была дочерью Всадника Драконов. Изабо и сама была очарована. Она подумала, что бы они сказали, если бы узнали, что их великого героя околдовали, превратили во вьючное животное и жестоко объездили при помощи хлыста и шпор. Она была рада, что так и не рассказала им об этом, и изо всех сил пожелала, чтобы ей удалось найти какой-нибудь способ расколдовать своего отца, воина из легенд, всадника драконов.
Вьюги так свирепствовали, что Шрамолицым Воинам тоже приходилось оставаться в пещере, и они были так взвинчены и раздражены, что среди них нередко вспыхивали драки. Хотя Первый Воин каждый день устраивал состязания в борьбе, чтобы они могли дать выход своей энергии и не утратили мастерства, при такой скученности нелегко было сдерживать эмоции. Однажды после того, как высокая красивая ткачиха перенесла свои шкуры от костра одного воина к другому, пролилась кровь, и Первый пришел к Матери Мудрости, попросив ее кинуть кости и сказать им, когда вьюга закончится и его Шрамолицые Воины смогут выйти из пещеры, чтобы снова пойти на охоту.
Мать Мудрости кивнула и сделала знак, что Первый может сесть рядом с ней у огня. Он уселся, закутанный в свои пятнистые меха, ничем не выказав, что заметил Изабо, которая притулилась с другой стороны очага. Изабо изо всех сил старалась не показать своего интереса ни к нему, ни к Матери Мудрости, хотя на самом деле ей было очень любопытно.
Мать Мудрости вытащила из груды одежды туго набитый мешочек и высыпала его драгоценное содержимое на землю. Изабо украдкой разглядывала его, поскольку ей уже давно хотелось посмотреть, как Мать Мудрости бросает кости, и самой научиться этому искусству.
Их было тринадцать: неровный кусочек аметиста, поблескивающий черный обсидиан, молочно-белый кристалл кварца, пламенеющий гранат, какой-то темно-синий камень с золотистыми крапинками, кость пальца, кусок окаменелого дерева, агат с окаменевшим листом, отпечатавшимся на его гладкой поверхности, еще какое-то окаменелое рыбообразное существо с острыми зубами, огромная желтая лопатка какого-то давно умершего чудища, клык саблезубого леопарда, камень, сверкающий вкраплениями пирита, и сушеная птичья лапка.
Мать Мудрости вытащила из костра палку и начертила на земле большой круг, двумя быстрыми взмахами разделив его на четыре части. Глаза Изабо расширились, поскольку разделенный на четыре сектора круг был священным символом Шабаша, и ей показалось интересным, что две такие различные культуры используют сходные понятия и образы.
Хан’кобанка потрясла камни и кости в ладонях, закрыв глаза и качаясь взад-вперед, что-то пробормотала, потом, не открывая глаз, бросила их в круг. Минуту она сидела неподвижно, в то время как Первый Воин с беспокойством разглядывал кости, потом открыла глаза и посмотрела.
Большая часть камней и костей упала в верхней половине круга, а выше всего лежал аметист, почти на границе круга. Пирит находился в нижнем левом секторе рядом с изогнутым клыком саблезубого леопарда и костью пальца. Кристалл кварца и камень с золотистыми крапинками тоже лежали высоко, соприкасаясь друг с другом.
Мать Мудрости повернулась к Первому Воину и улыбнулась.
— Вьюга скоро кончится. Наступит тихая погода, и охота будет удачной. Но будь осторожен, ибо другие охотники подстерегают твою добычу, и они умны и голодны. Когда пойдешь на охоту, храни тишину, ибо на вершинах лежит снег, который готов упасть. Если будешь слишком шумным и торопливым, твоих воинов проглотит лавина. Будь тих и осторожен.
Первый Воин сделал жест сердечной благодарности, на его угрюмом лице промелькнула тень улыбки. Он поднялся, поклонился и вернулся к главному костру.
Мать Мудрости сгребла камни ладонью и по одному пронесла их над огнем, прежде чем убрать обратно в кожаный мешочек. Взглянув на Изабо, она сказала строго:
— Нет, ты не должна прикасаться к ним. Ни одна рука, кроме моей, не может касаться их, иначе они утратят свою силу. Если Белые Боги решат наградить тебя Талантом видеть будущее, то ты найдешь свои собственные кости, когда придет время.
— Но вы объясните мне, что все они значат? — попросила Изабо.
Мать Мудрости указала на круг.
— Вселенная, душа, жизнь. — Она указала на левую половину круга, обведя его своим суставчатым пальцем. — Ночь, тьма, бессознательное, неизвестное, жизнь грез и желаний, рождение и смерть. — Она указала на правую сторону. — Дневной свет, яркость, известное, действительное, достигнутое, повседневная жизнь, семья.
Потом она обвела пальцем верхнюю половину круга.
— Дух, мудрость, звезды. Будущее. — Она обвела нижний полукруг. — Плоть, земля. Прошлое. — И затерла круг.
— А камни? Что они значат? — жадно спросила Изабо.
Глаза Матери Мудрости сверкнули из-под тяжелых век.
— Камни значат многое. Это зависит от того, в какой части круга они лежат, в каком положении по отношению друг к другу, какой был вопрос — все это определяет их значение.
Изабо кивнула, немного разочарованная. Мать Мудрости прищелкнула языком, потом медленно сунула руку в мешочек и вытащила аметист.
— Исцеление, духовный рост, мудрость. Созидание. Хороший камень, мирный и сильный.
Она снова не глядя сунула руку в мешочек, на этот раз вытащив оттуда синий камень с золотыми крапинками. И снова бросила взгляд на Изабо, на этот раз с удивлением и интересом.
— Небесный камень. Очень могущественный. Исцеление, ясновидение, прорицательство. Очень чувствительный, изменяет значение всего, к чему прикасается.
Следующим она извлекла кристалл белого кварца.
— Жизненная сила, удача, магия, власть. Сильный исцеляющий камень, ясновидящий и способный предсказывать будущее. Еще один могущественный камень. Если его вытащить после небесного камня, это означает огромный духовный рост и мудрость.
Она надолго задумалась, потом снова запустила руку в мешочек.
Четвертой показалась сушеная птичья лапка.
— Полет. Ветер и перемены. Может означать смерть, может — мудрость. Интересно. — Она оглядела Изабо с ног до головы цепким внимательным взглядом. — Может быть, твой шрам говорит правду, и Белые Боги действительно пометили тебя знаком Матери Мудрости. Может быть.
Следующим оказался красный гранат, и она сказала быстро:
— Страсть, любовь, власть, ревность, глубокие переживания. Хорошие новости, счастье. Или плохие новости, горе. Сильный камень, но непостоянный.
И снова она пошарила в мешочке, вытащив на этот раз окаменелый лист. Она пожевала нижнюю губу, покачала головой из стороны в сторону.
— Покой, рост, возможности. Снова исцеление. Сострадание и милосердие. Не сильный камень, не энергичный. Может означать перемены, и не обязательно к лучшему. Может означать ложь, себе или другим. Вместе с небесным камнем и птичьей лапкой получается интересно. Очень интересно.
Изабо завороженно ждала продолжения, но Мать Мудрости собрала камни и высыпала их обратно в мешочек.
— А остальные? Что они означают?
— Камни означают много разных вещей. Я погадала тебе. Для кого-то другого они будут означать другое. Однажды ты найдешь свои собственные кости и тогда поймешь.
Изабо кивнула и склонила голову в знак того, что поняла. Мать Мудрости протянула длинный четырехсуставчатый палец и коснулась им шрама на лбу Изабо.
— Ты прошла долгий и темный путь, и он до сих пор простирается перед тобой. Но в конце его виден свет и исцеление, для тебя и для других. Белые Боги наградили тебя могущественным даром, так сказали кости. Я думаю, что ты можешь стать великой Матерью Мудрости, если будешь слушать тишину и учиться.
На глаза Изабо навернулись слезы, и она сделала жест сердечной благодарности. Мать Мудрости приняла его, а потом устроилась в своей обычной позе с поджатыми под себя ногами.
Через два дня ветер упал, а небо прояснилось, и Шрамолицые Воины смогли раскопать выход из пещеры и снова отправиться на склоны. Через неделю они торжествующе вернулись с несколькими оленями и окровавленной тушей волка, которого убил один из молодых охотников, спасая жизни своих товарищей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82