Обезумев от тревоги, Диллон пытался подгонять товарищей, но Йорг еле передвигал ноги.
— Вы должны бросить меня, — сказал старый провидец.
— Не смейте так говорить, хозяин, мы не оставим вас! — закричала Джоанна.
— Вы не понимаете, — сказал Йорг, остановившись и опершись на свой посох в попытке отдышаться. — Я видел время и место своей смерти, и, похоже, это именно здесь.
— Но Яркие Солдаты замучают тебя! — заплакал Томас. — Я слышу их мысли, я знаю, что они замышляют!
— И я тоже, дитя мое, — ответил Йорг. — Думаешь, я не хотел бы избежать такой судьбы? Но я чувствую, как она стремительно приближается ко мне. Я чувствую дыхание Гэррод на своем лице. Если вы оставите меня, то сможете спастись. Если будете ждать, мы все погибнем. Я ясно это вижу.
Томас схватил старца за рукав.
— Пойдем, хозяин, они приближаются, приближаются!
— Мы не оставим вас, господин, — почтительно сказал Райли, хотя и постоянно оглядывался назад, откуда все громче и громче доносился шум погони. — Пойдемте, попробуем найти место, где можно спрятаться.
Йорг покачал головой.
— Диллон, позаботься о Томасе. Я поручаю его тебе. Я с радостью сдамся, чтобы сохранить его драгоценную жизнь. Идите, дети мои.
— Нет, нет, — разрыдалась Джоанна, прижимаясь к старцу и пытаясь тянуть его за хрупкую руку, похожую на птичью лапку. — Пожалуйста, хозяин!
Все ребятишки из Лиги Исцеляющих Рук сгрудились вокруг него, упрашивая его идти дальше. Все, даже Аннтуан и Диллон, всхлипывали от страха и горя. Крики и топот Ярких Солдат были уже очень близко, и все понимали, что они покажутся уже через несколько минут. Но старый провидец не двигался с места, крепко сжимая посох обеими руками.
— У меня осталось только одно желание, — сказал он еле слышно. — Томас, не мог бы ты дотронуться до меня, прежде чем уйдешь? Теперь, когда пришло мое время, мне нестерпимо хочется снова увидеть мир во всей его яркости. Прошло уже много лет с тех пор, как я в последний раз видел небо.
— Нет, нет, — всхлипывал маленький мальчик, зарывшись лицом в голубое одеяние колдуна.
Йорг похлопал его по голове худой дрожащей рукой и сказал:
— Окажи мне эту милость, мой мальчик. Тогда я смогу увидеть ваши лица. Ведь ваши сердца и голоса так давно знакомы и дороги мне. Пожалуйста.
Захлебываясь слезами, Томас медленно поднял мокрое лицо, снял черные перчатки, которые носил постоянно, и поднял руки. Йорг склонил голову, и маленький мальчик положил обе ладошки на лоб старца, по одной с каждой стороны. По пепельно-бледной коже старого провидца разлилась волна румянца, а незрячие глаза прояснились и заблестели. Он выпрямился с безмятежной улыбкой на морщинистом лице и огляделся вокруг.
Он смотрел на окружающие деревья, одетые весенней зеленью, с сережками, свисающими с веток. Он смотрел на небо, на его ослепительную синеву, проглядывающую там и сям среди густой листвы, потом поднял свои прочерченные дорожками голубых вен и покрытые старческими пятнами худые руки и взглянул на них, как на величайшее чудо. Пестрокрылая птичка спорхнула с ветки и промелькнула мимо, и его улыбка стала еще более широкой.
Потом он ласково оглядел всех до одного своих маленьких подопечных, которые не спускали с него глаз, окружив со всех сторон и улыбаясь сквозь слезы. Старый Йорг всматривался в их лица, гладя их по щекам и по плечам дрожащей рукой.
— Благослови вас всех Эйя, — сказал он, и его глаза наполнились слезами. — Идите, дети мои, и берегите себя, прошу вас.
Томас снова зарылся лицом в его одеяние, отказываясь отпустить учителя, но Джоанна разжала его пальцы.
— Пойдем, малыш, мы должны сделать так, как хочет хозяин. Пойдем, милый.
Им пришлось протащить Томаса первые несколько шагов. Мальчик безутешно рыдал. Йорг спокойно стоял в центре поляны, уже не опираясь так тяжело на свой посох и с удивлением глядя на бабочек, порхающих в тени, и на птиц, весело носящихся в воздухе. Перед тем, как нырнуть в кусты, все со слезами на глазах оглянулись на него, и он поднял руку, улыбнувшись на прощание.
Изолт приподняла голову над каменным выступом и еле уловимым движением метнула рейл . Он просвистел по широкому кругу, перерезав горло одному солдату, прежде чем вонзиться в грудь другому. Тот с лязгом рухнул на камень, и рейл вернулся обратно в руку Изолт. Один из оставшихся в живых, выругавшись, обернулся и бросился на них, и Изолт снова метнула рейл .
Мегэн гневно взглянула на лучника, притаившегося на скале над ними, и он внезапно вскрикнул, схватившись за грудь и упав навзничь. Еще один прицелился прямо в старую ведьму, но она с легкостью поймала его стрелу всего в нескольких дюймах от лица, а лучник полетел вверх тормашками, точно сброшенный невидимой рукой.
Внезапно глаза колдуньи стали отсутствующими, и ее взгляд устремился к лесу.
— Ох, нет! — воскликнула она. — Йорг!
Краем глаза Изолт заметила еще одного лучника, вскочившего на ноги над ними и прицелившегося. Его стрела полетела прямо в сердце Мегэн. Погруженная в свои мысли колдунья не заметила ее. Изолт с криком рванулась вперед, оттолкнув Мегэн прочь. Стрела пробила ее кожаный нагрудник и вошла в плечо. Изолт зашаталась и упала. Мегэн тяжело поднялась на ноги, ее черные глаза метали молнии. Она хлопнула руками, и скала с оглушительным грохотом обрушилась, взметнув облако камешков и булыжников. Тела многих Ярких Солдат оказались придавленными обломками, из-под которых доносились громкие стоны.
— Надеюсь, там не было никого из наших, — сказала Мегэн, когда вся скала осела на землю грудой валунов. Лишь несколько обрывков белой материи и зазубренные куски лат указывали на место, где были погребены Яркие Солдаты.
— Дункан был там, когда я в последний раз его видела, — выдохнула Изолт, обеими руками пытаясь вытащить стрелу. — Надеюсь, он успел уйти…
Ее окатила огненная волна боли, и она чуть не потеряла сознание. Мегэн остановила ее со словами:
— Стрела отравлена, дорогая, дай я…
Она пальцем раскалила острие кинжала Изолт и вырезала головку стрелы. Изолт до крови искусала губы, но не проронила ни звука.
— Спасибо, что заслонила меня, — тихо сказала Мегэн. — Я не видела эту стрелу. — Ее брови сошлись вместе, и она снова отвела взгляд, оглядывая лес полными страха глазами. — Боюсь… Мне кажется, что Йоргу грозит опасность, смертельная опасность. Я почувствовала… — Она запнулась и вздрогнула, кутаясь в плащ. — Пожалуйста, Эйя, пусть это будет неправдой, — прошептала она.
Лиланте торопливо пробиралась сквозь густой кустарник, не обращая внимания на колючки. Бран скакал за ней по пятам, и его треугольное лицо выражало страшное беспокойство.
— Что случилось, миледи? — крикнул Ниалл, которому пришлось перейти на бег, чтобы не отставать от Лиланте, несмотря на ее хромую ногу.
Она остановилась, дожидаясь его.
— Не знаю, но у меня очень плохое чувство. — Древяница отвела глаза и принялась всматриваться в глубину леса. — Там солдаты, — пробормотала она. — От них так и исходит ненависть…
Бран навострил косматые ушки.
— Трам-бам-звяк-бряк, — сказал он.
— Ты слышишь шум боя? Быстрее, надо поторопиться! — Лиланте оглянулась назад и призывно махнула рукой. Лес позади нее бросился вперед. Это были высокие древяники с развевающимися гривами зеленых волос, с которых свисали золотистые ягоды. Размахивая каменными дубинками, упрямо шагали вперед корриганы, покрытые лишайниками и похожие на катящиеся валуны. Косматые араки пробирались через кусты, хрипло крича. Мимо Лиланте рысью промчался олень, а за его гордо поднятые рога цеплялись хрупкие ниссы. Сбоку скакало стадо рогатых сатирикорнов, устрашающе позвякивая своими ожерельями из зубов и костей.
Позади всех скакал конь-угорь. Его зеленовато-черная кожа блестела, перепончатые лапы оставляли слизкие лужи. На спине у него сидел сиили, взгляд его прекрасных глаз был мечтательно обращен туда, откуда доносился шум боя. Они наткнулись на сиили в самом сердце леса, и изумленный странностью их процессии, он присоединился к ней.
Косматая медведица подняла морду и горестно заревела, и Ниалл безотчетно ответил ей, ободряя. За десять месяцев, в течение которых они обходили леса, великан очень сблизился со всеми лесными существами, но больше всего с этой медведицей. Как-то он признался Лиланте, что у его деда жил медведь, которого он спас из ловушки еще медвежонком. Ниалл часто видел, как это огромное существо бродило по лесу за оградой дедовой избушки, и его, как и деда, тоже стали звать медведем. Прозвище прижилось, вероятнее всего, из-за его огромного роста и густых каштановых волос.
Эти десять месяцев стали самыми счастливыми в жизни Лиланте. Она была свободна бродить по лесам, наслаждаясь их безмятежной красотой и пуская корни в жирную темную почву. Она никогда не была одинока, потому что у нее были Бран и Ниалл, с которыми можно было поболтать, ниссы, над выходками которых можно было посмеяться, и спокойные и мудрые древяники, которые учили и вдохновляли ее.
Сначала, правда, они постоянно вступали в стычки с Яркими Солдатами, лагеря которых были там и сям разбросаны по лесу, хотя сражались в основном сатирикорны, гравенинги и шедоухаунды. Но через несколько месяцев всех Ярких Солдат выгнали из Эслинна, и их дни стали проходить более мирно. В лесу они встретили множество других волшебных существ, и Лиланте беседовала со всеми, убеждая их в честности и мирных намерениях Лахлана Крылатого.
Две недели назад она по своему обыкновению купалась в одном из множества тихих зеленых заводей, которыми изобиловал лес, когда сквозь весело подсвеченную солнцем рябь на воде медленно проступило лицо Дайда. Циркач тревожно звал ее по имени, и Лиланте автоматически ответила.
Древяница никогда не разговаривала ни с кем через воду, но видела, как это делал Дайд, а однажды и сама мысленно разговаривала с молодым циркачом, когда тот заблудился на болотах Эррана. Она уставилась на него с радостью, смешанной со смущением. В прошлый раз она видела его два с половиной года назад, в постели Изабо, и при этом воспоминании ее лицо зарделось, но она не могла не улыбнуться.
Однако молодой циркач не выказал ни тени смущения, хотя его пристальный взгляд задержался на ее стройной фигурке, и Лиланте быстро спряталась под воду, так что он мог видеть лишь ее лицо и длинные зеленые волосы, плавающие на поверхности воды. Он принялся жадно расспрашивать ее, и она рассказала все свои новости. Кроме того, он задал еще несколько вопросов о передвижении тирсолерской армии через Эслинн, и узнал, что с прошлой осени они не видели никаких следов Ярких Солдат.
— Серые Плащи выступают на Арденкапль, чтобы раз и навсегда выбить Ярких Солдат из Блессема, — сообщил он. — Мегэн попросила меня связаться с тобой и узнать, не можешь ли ты привести волшебных существ леса к нам на подмогу, поскольку из Эррана стекаются все новые и новые орды ведьмоненавистников, жаждущие отомстить за все свои поражения. Вы сейчас далеко от нас?
— Я не знаю, где находится Арденкапль, — ответила Лиланте, — но я бы сказала, что мы сейчас по меньшей мере в паре недель ходьбы от края леса.
Дайд понизил голос.
— Мы выступаем на Арденкапль в лунное затмение после Бельтайна. Можете попытаться добраться до нас к этому времени? Было бы очень здорово снова увидеть тебя, Лиланте.
Она опять вспыхнула и неловко ответила:
— И тебя тоже, Дайд. Давненько мы не виделись.
— Да, — ответил он. — Трудно поверить, что прошло уже два с половиной года! Но я скучал по тебе.
Слова смешались у нее на языке. Не зная, что сказать, она промолчала. Он немного подождал, потом попрощался, и его изображение медленно рассеялось.
После этого армия обитателей леса повернула и направилась в Блессем, довольная тем, что после спокойной зимы им выпал еще один шанс поучаствовать в сражении. Но Лиланте не радовалась, хотя и часто думала о Дайде все две последующие недели, переходя от радости к беспокойству при мысли о предстоящей встрече.
Стая волков завыла, почуяв кровь, и Лиланте безотчетно ускорила шаг. Вскоре до них донесся звон оружия, и волшебные существа бросились вперед, очутившись на узкой дороге, вьющейся через лес. Она была усеяла телами лошадей и людей, и некоторые еще кричали от боли. Между деревьев отчаянно сражались маленькие группы людей, и солдаты в серых куртках просто терялись среди закованных в тяжелые латы противников.
В воздухе висел тяжелый запах крови, и сатирикорны возбужденно завопили. Лиланте прикрикнула на них, велев им не быть такими кровожадными.
— Убивайте только тех, на ком надеты белые плащи, — прокричала она, но рогатые женщины уже мчались вперед в предвкушении боя.
Беспокоясь, как бы они не принесли больше вреда, чем пользы, Лиланте снова позвала их, и сиили внезапно поднял золотистую голову и издал продолжительный вой. Сатирикорны повернули головы и возмущенно завопили, но не стали добивать раненых своими острыми рогами или драться над телами мертвых, чего опасалась Лиланте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
— Вы должны бросить меня, — сказал старый провидец.
— Не смейте так говорить, хозяин, мы не оставим вас! — закричала Джоанна.
— Вы не понимаете, — сказал Йорг, остановившись и опершись на свой посох в попытке отдышаться. — Я видел время и место своей смерти, и, похоже, это именно здесь.
— Но Яркие Солдаты замучают тебя! — заплакал Томас. — Я слышу их мысли, я знаю, что они замышляют!
— И я тоже, дитя мое, — ответил Йорг. — Думаешь, я не хотел бы избежать такой судьбы? Но я чувствую, как она стремительно приближается ко мне. Я чувствую дыхание Гэррод на своем лице. Если вы оставите меня, то сможете спастись. Если будете ждать, мы все погибнем. Я ясно это вижу.
Томас схватил старца за рукав.
— Пойдем, хозяин, они приближаются, приближаются!
— Мы не оставим вас, господин, — почтительно сказал Райли, хотя и постоянно оглядывался назад, откуда все громче и громче доносился шум погони. — Пойдемте, попробуем найти место, где можно спрятаться.
Йорг покачал головой.
— Диллон, позаботься о Томасе. Я поручаю его тебе. Я с радостью сдамся, чтобы сохранить его драгоценную жизнь. Идите, дети мои.
— Нет, нет, — разрыдалась Джоанна, прижимаясь к старцу и пытаясь тянуть его за хрупкую руку, похожую на птичью лапку. — Пожалуйста, хозяин!
Все ребятишки из Лиги Исцеляющих Рук сгрудились вокруг него, упрашивая его идти дальше. Все, даже Аннтуан и Диллон, всхлипывали от страха и горя. Крики и топот Ярких Солдат были уже очень близко, и все понимали, что они покажутся уже через несколько минут. Но старый провидец не двигался с места, крепко сжимая посох обеими руками.
— У меня осталось только одно желание, — сказал он еле слышно. — Томас, не мог бы ты дотронуться до меня, прежде чем уйдешь? Теперь, когда пришло мое время, мне нестерпимо хочется снова увидеть мир во всей его яркости. Прошло уже много лет с тех пор, как я в последний раз видел небо.
— Нет, нет, — всхлипывал маленький мальчик, зарывшись лицом в голубое одеяние колдуна.
Йорг похлопал его по голове худой дрожащей рукой и сказал:
— Окажи мне эту милость, мой мальчик. Тогда я смогу увидеть ваши лица. Ведь ваши сердца и голоса так давно знакомы и дороги мне. Пожалуйста.
Захлебываясь слезами, Томас медленно поднял мокрое лицо, снял черные перчатки, которые носил постоянно, и поднял руки. Йорг склонил голову, и маленький мальчик положил обе ладошки на лоб старца, по одной с каждой стороны. По пепельно-бледной коже старого провидца разлилась волна румянца, а незрячие глаза прояснились и заблестели. Он выпрямился с безмятежной улыбкой на морщинистом лице и огляделся вокруг.
Он смотрел на окружающие деревья, одетые весенней зеленью, с сережками, свисающими с веток. Он смотрел на небо, на его ослепительную синеву, проглядывающую там и сям среди густой листвы, потом поднял свои прочерченные дорожками голубых вен и покрытые старческими пятнами худые руки и взглянул на них, как на величайшее чудо. Пестрокрылая птичка спорхнула с ветки и промелькнула мимо, и его улыбка стала еще более широкой.
Потом он ласково оглядел всех до одного своих маленьких подопечных, которые не спускали с него глаз, окружив со всех сторон и улыбаясь сквозь слезы. Старый Йорг всматривался в их лица, гладя их по щекам и по плечам дрожащей рукой.
— Благослови вас всех Эйя, — сказал он, и его глаза наполнились слезами. — Идите, дети мои, и берегите себя, прошу вас.
Томас снова зарылся лицом в его одеяние, отказываясь отпустить учителя, но Джоанна разжала его пальцы.
— Пойдем, малыш, мы должны сделать так, как хочет хозяин. Пойдем, милый.
Им пришлось протащить Томаса первые несколько шагов. Мальчик безутешно рыдал. Йорг спокойно стоял в центре поляны, уже не опираясь так тяжело на свой посох и с удивлением глядя на бабочек, порхающих в тени, и на птиц, весело носящихся в воздухе. Перед тем, как нырнуть в кусты, все со слезами на глазах оглянулись на него, и он поднял руку, улыбнувшись на прощание.
Изолт приподняла голову над каменным выступом и еле уловимым движением метнула рейл . Он просвистел по широкому кругу, перерезав горло одному солдату, прежде чем вонзиться в грудь другому. Тот с лязгом рухнул на камень, и рейл вернулся обратно в руку Изолт. Один из оставшихся в живых, выругавшись, обернулся и бросился на них, и Изолт снова метнула рейл .
Мегэн гневно взглянула на лучника, притаившегося на скале над ними, и он внезапно вскрикнул, схватившись за грудь и упав навзничь. Еще один прицелился прямо в старую ведьму, но она с легкостью поймала его стрелу всего в нескольких дюймах от лица, а лучник полетел вверх тормашками, точно сброшенный невидимой рукой.
Внезапно глаза колдуньи стали отсутствующими, и ее взгляд устремился к лесу.
— Ох, нет! — воскликнула она. — Йорг!
Краем глаза Изолт заметила еще одного лучника, вскочившего на ноги над ними и прицелившегося. Его стрела полетела прямо в сердце Мегэн. Погруженная в свои мысли колдунья не заметила ее. Изолт с криком рванулась вперед, оттолкнув Мегэн прочь. Стрела пробила ее кожаный нагрудник и вошла в плечо. Изолт зашаталась и упала. Мегэн тяжело поднялась на ноги, ее черные глаза метали молнии. Она хлопнула руками, и скала с оглушительным грохотом обрушилась, взметнув облако камешков и булыжников. Тела многих Ярких Солдат оказались придавленными обломками, из-под которых доносились громкие стоны.
— Надеюсь, там не было никого из наших, — сказала Мегэн, когда вся скала осела на землю грудой валунов. Лишь несколько обрывков белой материи и зазубренные куски лат указывали на место, где были погребены Яркие Солдаты.
— Дункан был там, когда я в последний раз его видела, — выдохнула Изолт, обеими руками пытаясь вытащить стрелу. — Надеюсь, он успел уйти…
Ее окатила огненная волна боли, и она чуть не потеряла сознание. Мегэн остановила ее со словами:
— Стрела отравлена, дорогая, дай я…
Она пальцем раскалила острие кинжала Изолт и вырезала головку стрелы. Изолт до крови искусала губы, но не проронила ни звука.
— Спасибо, что заслонила меня, — тихо сказала Мегэн. — Я не видела эту стрелу. — Ее брови сошлись вместе, и она снова отвела взгляд, оглядывая лес полными страха глазами. — Боюсь… Мне кажется, что Йоргу грозит опасность, смертельная опасность. Я почувствовала… — Она запнулась и вздрогнула, кутаясь в плащ. — Пожалуйста, Эйя, пусть это будет неправдой, — прошептала она.
Лиланте торопливо пробиралась сквозь густой кустарник, не обращая внимания на колючки. Бран скакал за ней по пятам, и его треугольное лицо выражало страшное беспокойство.
— Что случилось, миледи? — крикнул Ниалл, которому пришлось перейти на бег, чтобы не отставать от Лиланте, несмотря на ее хромую ногу.
Она остановилась, дожидаясь его.
— Не знаю, но у меня очень плохое чувство. — Древяница отвела глаза и принялась всматриваться в глубину леса. — Там солдаты, — пробормотала она. — От них так и исходит ненависть…
Бран навострил косматые ушки.
— Трам-бам-звяк-бряк, — сказал он.
— Ты слышишь шум боя? Быстрее, надо поторопиться! — Лиланте оглянулась назад и призывно махнула рукой. Лес позади нее бросился вперед. Это были высокие древяники с развевающимися гривами зеленых волос, с которых свисали золотистые ягоды. Размахивая каменными дубинками, упрямо шагали вперед корриганы, покрытые лишайниками и похожие на катящиеся валуны. Косматые араки пробирались через кусты, хрипло крича. Мимо Лиланте рысью промчался олень, а за его гордо поднятые рога цеплялись хрупкие ниссы. Сбоку скакало стадо рогатых сатирикорнов, устрашающе позвякивая своими ожерельями из зубов и костей.
Позади всех скакал конь-угорь. Его зеленовато-черная кожа блестела, перепончатые лапы оставляли слизкие лужи. На спине у него сидел сиили, взгляд его прекрасных глаз был мечтательно обращен туда, откуда доносился шум боя. Они наткнулись на сиили в самом сердце леса, и изумленный странностью их процессии, он присоединился к ней.
Косматая медведица подняла морду и горестно заревела, и Ниалл безотчетно ответил ей, ободряя. За десять месяцев, в течение которых они обходили леса, великан очень сблизился со всеми лесными существами, но больше всего с этой медведицей. Как-то он признался Лиланте, что у его деда жил медведь, которого он спас из ловушки еще медвежонком. Ниалл часто видел, как это огромное существо бродило по лесу за оградой дедовой избушки, и его, как и деда, тоже стали звать медведем. Прозвище прижилось, вероятнее всего, из-за его огромного роста и густых каштановых волос.
Эти десять месяцев стали самыми счастливыми в жизни Лиланте. Она была свободна бродить по лесам, наслаждаясь их безмятежной красотой и пуская корни в жирную темную почву. Она никогда не была одинока, потому что у нее были Бран и Ниалл, с которыми можно было поболтать, ниссы, над выходками которых можно было посмеяться, и спокойные и мудрые древяники, которые учили и вдохновляли ее.
Сначала, правда, они постоянно вступали в стычки с Яркими Солдатами, лагеря которых были там и сям разбросаны по лесу, хотя сражались в основном сатирикорны, гравенинги и шедоухаунды. Но через несколько месяцев всех Ярких Солдат выгнали из Эслинна, и их дни стали проходить более мирно. В лесу они встретили множество других волшебных существ, и Лиланте беседовала со всеми, убеждая их в честности и мирных намерениях Лахлана Крылатого.
Две недели назад она по своему обыкновению купалась в одном из множества тихих зеленых заводей, которыми изобиловал лес, когда сквозь весело подсвеченную солнцем рябь на воде медленно проступило лицо Дайда. Циркач тревожно звал ее по имени, и Лиланте автоматически ответила.
Древяница никогда не разговаривала ни с кем через воду, но видела, как это делал Дайд, а однажды и сама мысленно разговаривала с молодым циркачом, когда тот заблудился на болотах Эррана. Она уставилась на него с радостью, смешанной со смущением. В прошлый раз она видела его два с половиной года назад, в постели Изабо, и при этом воспоминании ее лицо зарделось, но она не могла не улыбнуться.
Однако молодой циркач не выказал ни тени смущения, хотя его пристальный взгляд задержался на ее стройной фигурке, и Лиланте быстро спряталась под воду, так что он мог видеть лишь ее лицо и длинные зеленые волосы, плавающие на поверхности воды. Он принялся жадно расспрашивать ее, и она рассказала все свои новости. Кроме того, он задал еще несколько вопросов о передвижении тирсолерской армии через Эслинн, и узнал, что с прошлой осени они не видели никаких следов Ярких Солдат.
— Серые Плащи выступают на Арденкапль, чтобы раз и навсегда выбить Ярких Солдат из Блессема, — сообщил он. — Мегэн попросила меня связаться с тобой и узнать, не можешь ли ты привести волшебных существ леса к нам на подмогу, поскольку из Эррана стекаются все новые и новые орды ведьмоненавистников, жаждущие отомстить за все свои поражения. Вы сейчас далеко от нас?
— Я не знаю, где находится Арденкапль, — ответила Лиланте, — но я бы сказала, что мы сейчас по меньшей мере в паре недель ходьбы от края леса.
Дайд понизил голос.
— Мы выступаем на Арденкапль в лунное затмение после Бельтайна. Можете попытаться добраться до нас к этому времени? Было бы очень здорово снова увидеть тебя, Лиланте.
Она опять вспыхнула и неловко ответила:
— И тебя тоже, Дайд. Давненько мы не виделись.
— Да, — ответил он. — Трудно поверить, что прошло уже два с половиной года! Но я скучал по тебе.
Слова смешались у нее на языке. Не зная, что сказать, она промолчала. Он немного подождал, потом попрощался, и его изображение медленно рассеялось.
После этого армия обитателей леса повернула и направилась в Блессем, довольная тем, что после спокойной зимы им выпал еще один шанс поучаствовать в сражении. Но Лиланте не радовалась, хотя и часто думала о Дайде все две последующие недели, переходя от радости к беспокойству при мысли о предстоящей встрече.
Стая волков завыла, почуяв кровь, и Лиланте безотчетно ускорила шаг. Вскоре до них донесся звон оружия, и волшебные существа бросились вперед, очутившись на узкой дороге, вьющейся через лес. Она была усеяла телами лошадей и людей, и некоторые еще кричали от боли. Между деревьев отчаянно сражались маленькие группы людей, и солдаты в серых куртках просто терялись среди закованных в тяжелые латы противников.
В воздухе висел тяжелый запах крови, и сатирикорны возбужденно завопили. Лиланте прикрикнула на них, велев им не быть такими кровожадными.
— Убивайте только тех, на ком надеты белые плащи, — прокричала она, но рогатые женщины уже мчались вперед в предвкушении боя.
Беспокоясь, как бы они не принесли больше вреда, чем пользы, Лиланте снова позвала их, и сиили внезапно поднял золотистую голову и издал продолжительный вой. Сатирикорны повернули головы и возмущенно завопили, но не стали добивать раненых своими острыми рогами или драться над телами мертвых, чего опасалась Лиланте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82