Так заканчивался Праздник Перворожденных. Не за горами было лето с его жаркими днями и короткими ночами. Наступало время выращивания скота. Сонные люди вставали до рассвета, собирали стада и покидали лагерь. В соответствии с жизненным укладом, выработанным поколениями, обитавшими в долинах, лето проходило во встречах с другими семьями и перегонах стада с пастбища на пастбище, чтобы откормить животных как следует перед наступающей зимой.
Валориан следил, как повозки, запряженные лошадьми, покидают Черный Утес и направляются на запад. Он собирался навестить лагерь своего друга Гилдена, который давно уже поддерживал его идею покинуть Чадар. Если этим летом все пойдет хорошо, им никогда больше не нужны будут эти высокогорные пастбища. Валориан бросил прощальный взгляд на луг вокруг себя, который сослужил им добрую службу, а затем пришпорил Хуннула и, не оборачиваясь более, оставил Черный Утес позади.
ГЛАВА 8
– Наша всемогущая богиня встала передо мной и подняла руки, – рассказывал Валориан слушающей его толпе. Он повторил ее жест для большей убедительности. – Она прокричала: «Силой молнии, принесшей тебя сюда, я наделяю тебя способностью творить чудеса!» И в этот самый момент она выпустила светящийся луч прямо мне в грудь.
Толпа издала возглас восхищения.
Сделав паузу, Валориан оглядел лица собравшихся ошеломленных людей. Они все собрались в природном амфитеатре неподалеку от лагеря его друга Гилдена. Семья Валориана прибыла сюда три дня назад и была тепло встречена. За это время уже успела произойти одна помолвка, два боя, несколько торговых обменов и бесконечное количество конных состязаний. Короче, это была традиционная встреча двух семей.
Но сказание Валориана нельзя было считать типичным. Он уже один раз рассказывал его, и семья Гилдена настолько была им поражена, что умоляла Валориана рассказать его еще раз. Валориан понимал, что далеко не все его слушатели считали сказание правдой, и он вполне понимал также причины их недоверия. Ведь в сказание было просто невозможно поверить! Поэтому он намеревался рассказывать его при каждом удобном случае, чтобы все в племени поверили ему наконец. Но этим вечером у него был приготовлен сюрприз для его слушателей.
– Эта молния не причинила мне вреда, – продолжал он. – Вместо этого она слегка пощипывала и согревала, и укрепляла каждую клеточку моего тела. Я увидел, что меня окружала как бы голубая аура и спросил: «Что это?». Богиня Амара ответила мне, что с этого мгновения я обладаю даром творить чудеса.
Послышалось изумленное перешептывание голосов, и Валориан улыбнулся в ответ на их недоверие.
– Я сказал: «Чудеса. Но их ведь не бывает на свете», но богиня объяснила мне, что в мире, нас окружающем, издревле существует сила волшебства и что я теперь обладаю способностью ее использовать. Она сказала мне: «Охотник, магия вокруг тебя. Сосредоточься». И тогда я закрыл глаза, сосредоточил все помыслы на этой странной силе, которую чувствовал внутри себя…
Валориан поднял руку к темнеющему небу и выпустил в него яркую голубую молнию, которая растаяла в ночи. Толпа вскрикнула. Кое-кто вскочил на ноги, но Валориан настолько завладел их сознанием во время своего рассказа, что, когда он продолжил повествование, люди медленно опустились назад на свои места.
Он рассказывал им все то же, что и в предыдущую ночь, о путешествии в Илгоден и пещеры Гормота, но только теперь он сопровождал свой рассказ использованием чудесной силы, чтобы оживить его. В свете факелов он сотворил образы Посланников и туманной вершины Илгодена. Он показал своему народу поля, покрытые травой в царстве мертвых, и людей, которые вышли ему там навстречу. Он даже услышал несколько восклицаний, раздавшихся в толпе, когда некоторые из мертвых лиц были узнаны. Шаг за шагом он вел своих слушателей за собой вверх по склону горы, а затем в недра Гормота на встречу с горфлингами. При виде этих отвратительных уродливых существ некоторые женщины закричали, да и мужчины тоже казались испуганными. С расширенными от ужаса глазами следили они за тем, как Валориан сражался с гнусными тварями с помощью волшебной силы, как преодолел огненную реку и поймал в плен маленького горфлинга. Он повторил все заклинания, которые ему пришлось использовать, чтобы его слушатели увидели, как действует его сила и каким образом ему удалось наконец достичь пещеры, где крутился бешенный смерч, и спасти корону Амары. А потом он рассказал им о четырех богах и о том, как Амара вернула его к жизни, оставив ему его дар.
Зная, что теперь он полностью завладел вниманием своих слушателей, он перешел к объяснению, какой представлял себе новую жизнь для племени и почему он считал, что племя должно было оставить Чадар и отправиться на поиски долин Рамсарина по воле богов. Он создал картину просторной долины, поросшей травой, с текущими реками, где вольно бегали лошади, а потом медленно уничтожил ее. Глубокая тишина наполнила амфитеатр.
Спустя несколько долгих мгновений поднялся Гилден и спросил:
– Как далеко отсюда находится этот самый Волчий Проход?
И тут же, словно над землей пронесся пчелиный рой, раздался шквал вопросов, долетавших отовсюду.
– Ты имеешь в виду, что мы должны оставить Чадар? – кричала какая-то женщина.
– А как насчет наших стад и других семей? – хотел знать кто-то еще.
– Ты уверен, что тарниши ушли из долин Рамсарина?
– А почему ты считаешь, что нам там будет лучше? – спросил его один старик.
– А почему это мы должны уходить? – спрашивал другой. У тебя есть этот волшебный дар Амары. Сделай так, чтобы ушли тарниши!
– Что говорит об этом всем лорд Фиррал? – перекрикивая гомон голосов, спросил отец Гилдена.
Вопросы так и сыпались на Валориана, и он пытался честно ответить на все. К тому времени как все наконец затихли в задумчивом молчании, стояла глубокая ночь. Словно по команде, все встали и направились назад в лагерь.
Валориан следил, как они уходили. Его нисколько не тревожила их бурная реакция, потому что он знал, что глубоко потряс их своим рассказом. Даже члены его собственной семьи находились под глубоким впечатлением. Теперь ему оставалось только ждать, дадут ли посеянные им семена всходы.
* * *
– Валориан, мне не раз приходилось в прошлом слушать замечательные сказки, но ни одна из них не может сравниться с рассказанной тобой вчера.
Валориан взглянул на своего друга Гилдена, который ехал рядом с Хуннулом, потом оглянулся, чтобы посмотреть на трех охотничьих собак, пробиравшихся сквозь заросли травы. С непроницаемым выражением лица он спросил:
– И что же ты думаешь о моей «волшебной» сказке?
Гилден был одним из немногих его добрых друзей, и он дорожил его мнением.
Глаза Гилдена вспыхнули веселыми искорками.
– Или у тебя богатое воображение, или же богиня благоволит к тебе. Я предпочитаю последний вариант. Он безопаснее.
Они охотились вместе ранним утром. Оба охотника решили отправиться одни, взяв только собак да лошадей, чтобы никто не мешал их беседе. Утро было немного туманным и холодноватым, похоже, что приближался дождь. Валориан почувствовал радость побыть вдалеке от шумного лагеря и любопытных людских взглядов.
– А как остальные члены твоей семьи? – спросил он.
Гилден получил свое имя за свои яркие белокурые волосы. Он задумчиво подергал себя за длинный ус. Это был приятный мужчина, во всяком случае, так любила говорить о нем Кьерла. Он был на голову ниже Валориана, шире его в груди. У него были маленькие руки и всегда готовое улыбнуться лицо.
– Я последую за тобой в любой момент, – ответил он. – И ты это знаешь. Но мой отец уважает лорда Фиррала и шагу не ступит без его приказа. А что касается остальных, то моя мать хоть сейчас готова собрать вещи, мой брат хотел бы побольше узнать о долинах Рамсарина, а мой племянник вообще не знает, что и думать. Думаю, что все остальные члены семьи, да и всего племени, скорее всего, тоже испытывают противоречивые чувства. Валориан, ты запустил нам под рубашку большущую живую змею. Нам нужно будет время.
– Но у нас нет времени. Я надеялся пересечь Волчий Проход осенью.
– Слишком мало шансов на это. Ты можешь рассчитывать на какое-то решение в этом племени самое раннее к приходу следующей весны.
Валориан ничего не сказал в ответ, хотя какая-то часть в его сознании была вынуждена признать правоту доводов. Конечно, было бы куда безопаснее уйти с племенем из Чадара до того, как зимний снег закроет проход или же до ушей генерала Тирраниса дойдет слух об их намерениях. Но, с другой стороны, он уже начал понимать, что объединить все семьи и провести их через Волчий Проход к осени было крайне трудно. Единственным положительным моментом в том, что семье придется провести еще одну зиму в Бладиронских холмах, было то, что тогда племя пройдет через перевал весной и впереди у них будет целое лето, чтобы выбрать себе место для обитания в долине. Если им удастся сохранить свой секрет от Тирраниса.
Он подавил рвущийся из груди усталый вздох и опять повернулся, чтобы проверить собак. Похоже, что три больших, покрытых пятнами гончих взяли след. Уткнувшись носами в землю, они возбужденно размахивали хвостами.
Неожиданно одна из собак залаяла. Все три инстинктивно рванулись вперед на запах, раздражавший их обоняние, увлекая вслед за собой охотников. Крича от удовольствия, Валориан и Гилден пустили лошадей во всю прыть как раз вовремя, чтобы увидеть огромного оленя, выскочившего из своего укрытия. Олень бросил взгляд на преследовавших его собак и помчался вперед по широкому полю. В этих местах олени были крупными, с длинными ушами, быстрыми и выносливыми, и охотники прекрасно понимали, что олень мог уйти от погони, если оторвется достаточно далеко от преследователей. Собаки остервенело залаяли, увидев оленя. Они рванулись за ним, длинные гладкие ноги, казалось, не дотрагивались до земли, но они не могли угнаться за бегущим животным.
Оба охотника одновременно вытащили луки. Потребуется немало мастерства и умения, чтобы попасть в оленя на скаку, но и это еще не было самым трудным. Валориан не мог похвастаться большой меткостью стрельбы, особенно с такого расстояния, поэтому он вонзил шпоры в бока Хуннула, понуждая его скакать быстрее. К его величайшему изумлению, черный жеребец рванулся вперед с такой скоростью, словно его запустили из катапульты. Его бег превратился в стремительный, и теперь он летел вперед, как ракета, обгоняя изумленных собак, почти настигая оленя. Валориану с трудом удавалось удерживаться в седле. Земля слилась в одно пятно под копытами Хуннула, а ветер бросал гриву в лицо охотника. Черный жеребец настолько приблизился к оленю, что Валориан мог бы достать до него рукой. Но у него хватило ума вытащить лук, не поддавшись искушению, и выпустить стрелу. Олень замер и упал в густую траву, из ребер торчала длинная стрела.
Валориан, словно громом пораженный, откинулся в седле и натянул поводья, чтобы остановить Хуннула. Его конь покорно повиновался. Он коротко заржал, словно желая выразить удовлетворение, и неспешно направился к поверженному оленю, выгнув шею и задрав хвост. Охотник соскользнул с седла, быстро отогнал возбужденных собак и перерезал горло умиравшему животному. Когда с этим было покончено, он выпрямился, глубоко вздохнув, и взглянул на коня.
Легким галопом подскакал Гилден. Его лошадь вся блестела от пота. Спрыгивая с коня, он закричал:
– Всемогущие боги, Валориан, чем ты кормишь своего коня?
Валориан развел руками:
– Травой!
Но он сам был изумлен не меньше Гилдена. Хуннул мог бегать очень быстро, но никогда прежде он не развивал подобной скорости.
– Ты только посмотри на него! Он даже не запыхался.
Удивленный Валориан провел рукой по длинным, сильным ногам Хуннула. Гилден был прав. Хуннул дышал не быстрее, чем обычно, его ноги казались в полном порядке. Он даже не покрылся потом. Охотник внимательно осмотрел коня, и его пальцы бессознательно пробежали по белой отметине на плече Хуннула.
– Валориан.
Голос Гилдена вернул его на землю.
– У меня есть несколько кобыл, которые созреют в этом сезоне. Как ты посмотришь на то, чтобы скрестить их с Хуннулом?
Валориану было приятно слышать это, хотя он и был слегка удивлен. Гилден обожал своих лошадей, и многие годы он старательно создавал и создал-таки самое большое и лучшее стадо харачанских лошадей во всем племени. То, что теперь он хотел скрестить линию Хуннула и линию своих любимых кобылиц, было очень почетным. Но была одна загвоздка. Валориан потер шею и, словно извиняясь, проговорил:
– Но ты же знаешь, что он не на сто процентов харачанских кровей. Я, э-э, позаимствовал как-то на ночь жеребца Тирраниса.
Гилден разразился громким смехом:
– Ты имеешь в виду того большого загнанного доходягу, которого он привел из Тарноу? А я – то думал, почему твой конь такой высокий!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51