Задали мне задачку, ничего не скажешь.
Я шлепала по влажной после дождя земле, чувствуя, что мои глаза наконец оживают от сгущающегося полумрака. Не люблю яркий свет, он меня ослепляет. А вот сейчас хорошо…
Забывшись, я машинально переставляла ноги, совершенно ни о чем не думая. Я зациклилась на ноющей голове, на каких-то обрывках воспоминаний, зачем-то прокручивая в голове старую песенку с незамысловатым набором нот. Я смотрела и не видела, а когда очнулась, обнаружила, что стою на берегу реки. И старая баржа слабо покачивается у самого берега. Агм, кажется, мой организм сам знает, что ему нужно. Топиться ему нужно от перенапряжения. Незаметно для себя самой я прошла Безымянную и нырнула в портал. Это была Терра, или Земля, как ее называют люди. А в двух шагах стоял мой заколоченный дом, где вчера произошли разборки со столь неожиданным исходом.
Здесь, под старой баржей, мое любимое место. Правда, вода местами грязновата, но в самую тину я стараюсь не лезть. Я приплываю сюда думать, да и просто отдохнуть. Место это в своем роде уникальное, по крайней мере, для меня, — какое-то очень уютное и домашнее. И я приплываю сюда снова и снова, ложусь на балку под днищем баржи и просто думаю. Даже не то что бы думаю — скорее, лениво размышляю.(Очень надеюсь, что никакому шальному аквалангисту не придет в голову здесь нырять — не хотелось бы стать причиной инфаркта). Ну да, жабры у меня вполне дееспособны, и хотя от моей ременской родни кроме них мне мало что досталось, под водой я себя ощущаю лучше, чем на суше.
Я разделась, оставшись в штанах и майке, оставила остальное на барже и нырнула. Расслаблено опустилась почти до дна, блаженствуя от встречи со своей стихией. Несколько гребков — и я на балке. Почти до боли выдохнула воздух из легких, почувствовала, как перекрывается ход в трахеи и вдохнула ртом воду. Клапаны жабр под током воды приоткрылись, и я задышала. Надо все-таки признать, что жабрами дышать труднее — объем легких гораздо больше, потому как на равноценную им пару жабр в моей грудной клетке просто нет места. Н-да, чтобы вместить четыре дыхательных мешка вместо двух, костяк нужно иметь другой.
Я перевернулась на живот, положила голову на скрещенные руки и позволила мыслям течь самостоятельно. Мурлыкала песенки, вспоминала, как первый раз нашла это место… с каким тяжелым чувством сегодня прощалась с Рихардом. Эта мысль притянула за собой другую — Лой. Чем дальше, тем больше фактов указывают на него. По крайней мере… ему было бы очень это выгодно. Переговори я со Стеффаром, понаблюдай за ним, я могла бы выяснить, что он здесь и непричем. Или выяснить что-нибудь не менее интересное. И вплотную заняться второй кандидатурой. Но теперь… С таким же успехом можно было предположить, что он что-то не поделил с соучастниками. Или темные решили пришить засвеченного мага. Однако же слишком много совпадений. Я теперь все равно подозреваю Лойона, так какой толк было ему это делать?…
Такой, что я теперь ни в чем не уверена. А я обещала не действовать наугад.
Пат. Но скорость… Скорость, с которой все происходит. Почти мгновенно. Стеффара убили слишком быстро. И единственный, кто знал, что я иду к нему — Рихард. Неужели?… Времени могло бы хватить. С натяжкой, но могло. Кто знает, кто знает… Я теперь не в чем не уверена. Нет. Ни в ком не уверена. Так правильнее.
Н-да, скорость происходящего во всей этой истории постоянно заставляет задуматься. И я задумалась. Я думала долго, но отнюдь не напряженно, позволяя мыслям свободно проскальзывать в голове. Я пыталась собрать из разрозненных фактов целую картину, но картина не получалась. Что-то… какая-то деталь беспокоила, ненавязчиво, но упорно. Понять бы еще, что это было…
Кажется, я задремала. Проснулась резко, от ощущения, что падаю. На самом-то деле я, конечно, по-прежнему лежала, вытянувшись на балке. Ощущения были просто великолепными — наконец-то я как следует отдохнула. Тело переполняла энергия, резервы были полны до отказа… Что еще нужно в этой жизни?
Отсутствие кровососов. Как только я выбралась на берег, то обнаружила, что: а) ночью здесь холодно, б) мою баржу заняли. На палубе, нахохлившись, с унылым видом бесконечного терпения сидели два вампира потрепанного жизнью вида. Я с разбегу нырнула в рубку, где лежала одежда, и принялась одеваться. Сохла я тоже в экстренном порядке — просто переместила всю воду с одежды, кожи и волос немного в сторону, и она с мелодичным плеском растеклась солидной лужей на полу. В дверь деликатно постучали. Поняв, что мне не отвертеться, я безнадежно крикнула: «Войдите!».
В дверь вошли, и в высоком плотном я опознала преданную собачонку Вайскопфа, второго же не знала.
— Ну и что надо? — прорычала я, напуская на себя свирепый вид.
— Господин велел доставить, — первый протянул почти заметно дрожащую руку. Я с неудовольствием покосилась на подпрыгивающее в руке письмо и подумала, что давнишние мероприятия по запугиванию мелкой шушеры определенно не прошли даром. Но, однако же, как они меня нашли? Просто-таки все, кому не лень, в курсе, где меня искать на данный момент.
— И как вы меня нашли?
— Так ведь хозяин…знает, где искать лиана, — вытаращив глаза от удивления, встрял незнакомый посыльный. Вот черти! Да, давненько меня не избирали. Я даже умудрилась забыть, что кланники действительно знают, где я нахожусь в то или иное время (предположительно, чтобы у них была возможность в любой момент вызвать меня расхлебывать чужие проблемы, что мы, собственно, и наблюдаем). Вопрос дня: что, нельзя было передать сообщение ментально, а не возиться в курьерами? Или они должны узнать, что это я поделываю на Земле?
— Ладно, давайте, — я выхватила письмо и нетерпеливо порвала конверт. Развернула письмо… и села. Меня просили… О СОТРУДНИЧЕСТВЕ? ВАЙСКОПФ?! У-у-у. Все ясно. От удара по голове у меня уже начались зрительные галлюцинации. А если серьезно? Чем его так припекло, что он фактически пошел ко мне на поклон?
На заднем плане топтались курьеры, не решаясь уйти. Я рассеянно бросила:
— Вы свободны.
— Ответ будет? — нерешительно поинтересовался первый.
— Угу. Положительный.
Я услышала, как за ними закрылась дверь. Потом встала. Потом опять села. Потом заметалась по комнате, не зная, что и думать. Меня просили о встрече, намекая… А, вот оно что. Я вгляделась в письмо и наконец поняла, что между строк мне намекают на возможность обмена информацией. Явно ведет какую-то игру. Но какую? В любом случае, явиться нужно обязательно.
И я пошла. А что мне еще оставалось делать? На то я и лиан, чтобы безоговорочно отвечать на любые просьбы о помощи. Хотя место встречи меня и позабавило.
Полнолуние. Иду по аллее, обсаженной чем-то удивительно высоким, тонким и тихо шелестящим молодой листвой. Полнолуние. Как все-таки красиво…
Ночь — наше время, время Сумерек. И кто посмел сказать, что она темна и страшна? Ночь…бархат, жемчуг и алмазы, обсидиан и серебряное кружево…ночное небо, почти черное с неуловимой, чарующей, обволакивающей синевой…звёзды, драгоценные камни бесценной чистоты…полный диск луны, мерцающий мягко и ровно, заливая все потоками серебрянно-прозрачного света…сплетение узоров теней, подобных которым никогда не создать самым искусным рукам…шепот листьев, голос ветра, шорохи травы. Полнолуние.
Я потянулась к этой тихой, зачарованной красоте, закружилась с серебристыми неверными тенями, умылась в жемчужных лучах, растворилась в ней, стала деревьями над головой, травой под ногами, птицами в ветвях, водой в крошечном ручейке, ветром в небе. Я стала Ночью. И уже не шла, боясь потревожить это хрупкое единение: я всем существом потянулась вверх, к небу, тело стало почти невесомым — и ноги едва касались земли. Я уже не шла, нет, — я почти летела. Боги, боги, зачем вы не дали мне крыльев — я так хотела бы летать…
Только тяжелые кованые ворота, перегородившие дорогу, заставили меня вспомнить, что я пришла по делу.
Перемахнуть через забор при моей прыгучести (обязанной скорее способности к частичной левитации, чем физическим данным) не составило особого труда. Я глянула на часы — еще добрых десять минут придется ждать. Всегда так — по части пунктуальности меня мало кто может обскакать. Я прогулялась по нескольким дорожкам, полюбовалась переливами белого камня, весьма эффектно смотревшегося в сочетании с бархатистой зеленью поросшего на нем мха, постояла немного, и в конце концов устроилась на облюбованном мной симпатичном надгробии.
Нет, ну что у Вайскопфа за детская склонность к театральным эффектам? Какого беса нужно было назначать встречу на кладбище? Что-то раньше не замечала у него признаков инфантилизма. Может, стареет? Ностальгия по темной уютной могилке, светлые дни юности и все такое? А что? Все-таки триста лет вампиру. Или это он меня хочет упокоить навеки, не отходя от кассы?
Губы сами собой расползлись в ухмылку. Дальше — больше…
И вот в таком виде, глупо хихикающую в кулачок, меня и застал Вайскопф. Ну-у все, дошутилась, остроумная ты моя. Теперь он еще совершенно справедливо подумает, что смеялись над ним. И плакали все мои благие намерения. М-да…
— З-здорово, — я тщетно попыталась обуздать собственный голос, прыгающий от сдерживаемого смеха.
— Что смешного? — вместо приветствия буркнул вампир, не сводя с меня настороженного, с прищуром, немигающего взгляда. Под этим взглядом я резко посерьезнела.
— Да ничего, — уже спокойно ответила я, — Не обращай внимания. Ну, ради чего мы здесь собрались?
— Я думаю, — протянул он, — мы вполне можем быть друг другу полезны.
— Можем, можем, — я старалась говорить спокойно, зная неровный нрав Вайскопфа, в меру сил пытаясь не поссориться. Но он воспринял мои слова по-своему:
— Издевайся, издевайся, — он обнажил клыки. Я на всякий случай собралась.
— Не издеваюсь, а констатирую факт, — я холодно посмотрела на него в упор, — Так что ты предлагаешь?
— У меня есть кое-какая информация, от которой даже ты, чертова Волчица, отказаться не сможешь, — глаза Вайскопфа полыхнули такой ненавистью, что мне стало не по себе. В голову пришла крайне простая мысль о том, что сия территория вовсе не является нейтральной.
— Хоть иногда думай, с кем и как говоришь! — ледяным тоном отрезала я, незаметно высвобождая из наручных ножен серебряный кинжал. С него станется на меня броситься. А потом все спишут на состояние аффекта.
— Ну конечно, ваша милость! Сиятельный лиан требует к себе особого отношения. Кто я в конце концов такой?! — рык вампира эхом разнесся по всему кладбищу. Однако же, с чего это он такой психованный сегодня? Я сосредоточилась, и даже сквозь его многочисленные блоки сила лиана совершенно отчетливо дала мне знать — он целенаправленно сам себя накручивает. Что, я права насчет аффекта? Тонко, ничего не скажешь. И, быть может, суд на это тоже поведется… Но он же в самом деле не думает, что сможет меня серьезно достать? Тогда что это — демонстрация? И чего, позвольте спросить? Я рассеянно бросила:
— Причем здесь это? Я всего лишь требую к себе элементарного уважения, раз уж ты решил вести со мной дела.
— Уважения?! — взревел он, — Да ты не стоишь вообще никакого уважения, волчья подстилка!
Ну что ж-ж-ж, я честно старалась не доводить дело до базарной перебранки, но если уж ему так хочется…
— Тогда какого же дьявола твои собачонки на пузе ползли ко мне с этим дурацким письмом? — вкрадчиво поинтересовалась я, — Если уж я так безнадежна?
— Видят боги, я бы на пушечный выстрел к тебе не подошел, если бы ты не была лианом! Кому ты нужна будешь через семь лет?!
— Ну-ну, — снисходительно уронила я. Я издевалась, да. Ругаться с ним — себе дороже. И драться с вампиром тоже не буду. По крайней мере, пока не пойму, какие цели он преследует. Я кивнула своим мыслям и спрятала кинжал обратно в ножны. Так что если он пытается в очередной раз меня спровоцировать, его ждет разочарование. — Как жаль, что все эти семь лет тебе придется ходить мне на поклон. Ведь ты, — я с притворным сожалением поцокала языком, — всего лишь кланник. Увы, всего лишь мой слуга.
Реакция была бурной и вполне ожидаемой. Глухо зашипев, он поднялся с надгробия, на котором сидел все это время, и пошел на меня. Я посмотрела ему в глаза. Ох как не понравилось мне то, что я там увидела. Абсолютно невменяемые и безумные глаза. Такие глаза могут быть только у вампира, учуявшего запах крови жертвы, одержимого жаждой. От увиденного я настолько опешила, что начала отступать, глядя на вампира в упор, чего делать было не в коем случае нельзя — его глаза затягивали, гипнотизировали с такой силой, что преодолеть ее не хватило бы даже сил матерого мага. Вампир, погруженный только в свою жажду — самое опасное существо во всей Безымянной, особенно вампир такой силы. С усилием я оторвала взгляд и посмотрела поверх его головы. Очень мне это все не нравится. Уж кого-кого, а меня Вайскопф никогда не воспринимал как ходячий бифштекс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Я шлепала по влажной после дождя земле, чувствуя, что мои глаза наконец оживают от сгущающегося полумрака. Не люблю яркий свет, он меня ослепляет. А вот сейчас хорошо…
Забывшись, я машинально переставляла ноги, совершенно ни о чем не думая. Я зациклилась на ноющей голове, на каких-то обрывках воспоминаний, зачем-то прокручивая в голове старую песенку с незамысловатым набором нот. Я смотрела и не видела, а когда очнулась, обнаружила, что стою на берегу реки. И старая баржа слабо покачивается у самого берега. Агм, кажется, мой организм сам знает, что ему нужно. Топиться ему нужно от перенапряжения. Незаметно для себя самой я прошла Безымянную и нырнула в портал. Это была Терра, или Земля, как ее называют люди. А в двух шагах стоял мой заколоченный дом, где вчера произошли разборки со столь неожиданным исходом.
Здесь, под старой баржей, мое любимое место. Правда, вода местами грязновата, но в самую тину я стараюсь не лезть. Я приплываю сюда думать, да и просто отдохнуть. Место это в своем роде уникальное, по крайней мере, для меня, — какое-то очень уютное и домашнее. И я приплываю сюда снова и снова, ложусь на балку под днищем баржи и просто думаю. Даже не то что бы думаю — скорее, лениво размышляю.(Очень надеюсь, что никакому шальному аквалангисту не придет в голову здесь нырять — не хотелось бы стать причиной инфаркта). Ну да, жабры у меня вполне дееспособны, и хотя от моей ременской родни кроме них мне мало что досталось, под водой я себя ощущаю лучше, чем на суше.
Я разделась, оставшись в штанах и майке, оставила остальное на барже и нырнула. Расслаблено опустилась почти до дна, блаженствуя от встречи со своей стихией. Несколько гребков — и я на балке. Почти до боли выдохнула воздух из легких, почувствовала, как перекрывается ход в трахеи и вдохнула ртом воду. Клапаны жабр под током воды приоткрылись, и я задышала. Надо все-таки признать, что жабрами дышать труднее — объем легких гораздо больше, потому как на равноценную им пару жабр в моей грудной клетке просто нет места. Н-да, чтобы вместить четыре дыхательных мешка вместо двух, костяк нужно иметь другой.
Я перевернулась на живот, положила голову на скрещенные руки и позволила мыслям течь самостоятельно. Мурлыкала песенки, вспоминала, как первый раз нашла это место… с каким тяжелым чувством сегодня прощалась с Рихардом. Эта мысль притянула за собой другую — Лой. Чем дальше, тем больше фактов указывают на него. По крайней мере… ему было бы очень это выгодно. Переговори я со Стеффаром, понаблюдай за ним, я могла бы выяснить, что он здесь и непричем. Или выяснить что-нибудь не менее интересное. И вплотную заняться второй кандидатурой. Но теперь… С таким же успехом можно было предположить, что он что-то не поделил с соучастниками. Или темные решили пришить засвеченного мага. Однако же слишком много совпадений. Я теперь все равно подозреваю Лойона, так какой толк было ему это делать?…
Такой, что я теперь ни в чем не уверена. А я обещала не действовать наугад.
Пат. Но скорость… Скорость, с которой все происходит. Почти мгновенно. Стеффара убили слишком быстро. И единственный, кто знал, что я иду к нему — Рихард. Неужели?… Времени могло бы хватить. С натяжкой, но могло. Кто знает, кто знает… Я теперь не в чем не уверена. Нет. Ни в ком не уверена. Так правильнее.
Н-да, скорость происходящего во всей этой истории постоянно заставляет задуматься. И я задумалась. Я думала долго, но отнюдь не напряженно, позволяя мыслям свободно проскальзывать в голове. Я пыталась собрать из разрозненных фактов целую картину, но картина не получалась. Что-то… какая-то деталь беспокоила, ненавязчиво, но упорно. Понять бы еще, что это было…
Кажется, я задремала. Проснулась резко, от ощущения, что падаю. На самом-то деле я, конечно, по-прежнему лежала, вытянувшись на балке. Ощущения были просто великолепными — наконец-то я как следует отдохнула. Тело переполняла энергия, резервы были полны до отказа… Что еще нужно в этой жизни?
Отсутствие кровососов. Как только я выбралась на берег, то обнаружила, что: а) ночью здесь холодно, б) мою баржу заняли. На палубе, нахохлившись, с унылым видом бесконечного терпения сидели два вампира потрепанного жизнью вида. Я с разбегу нырнула в рубку, где лежала одежда, и принялась одеваться. Сохла я тоже в экстренном порядке — просто переместила всю воду с одежды, кожи и волос немного в сторону, и она с мелодичным плеском растеклась солидной лужей на полу. В дверь деликатно постучали. Поняв, что мне не отвертеться, я безнадежно крикнула: «Войдите!».
В дверь вошли, и в высоком плотном я опознала преданную собачонку Вайскопфа, второго же не знала.
— Ну и что надо? — прорычала я, напуская на себя свирепый вид.
— Господин велел доставить, — первый протянул почти заметно дрожащую руку. Я с неудовольствием покосилась на подпрыгивающее в руке письмо и подумала, что давнишние мероприятия по запугиванию мелкой шушеры определенно не прошли даром. Но, однако же, как они меня нашли? Просто-таки все, кому не лень, в курсе, где меня искать на данный момент.
— И как вы меня нашли?
— Так ведь хозяин…знает, где искать лиана, — вытаращив глаза от удивления, встрял незнакомый посыльный. Вот черти! Да, давненько меня не избирали. Я даже умудрилась забыть, что кланники действительно знают, где я нахожусь в то или иное время (предположительно, чтобы у них была возможность в любой момент вызвать меня расхлебывать чужие проблемы, что мы, собственно, и наблюдаем). Вопрос дня: что, нельзя было передать сообщение ментально, а не возиться в курьерами? Или они должны узнать, что это я поделываю на Земле?
— Ладно, давайте, — я выхватила письмо и нетерпеливо порвала конверт. Развернула письмо… и села. Меня просили… О СОТРУДНИЧЕСТВЕ? ВАЙСКОПФ?! У-у-у. Все ясно. От удара по голове у меня уже начались зрительные галлюцинации. А если серьезно? Чем его так припекло, что он фактически пошел ко мне на поклон?
На заднем плане топтались курьеры, не решаясь уйти. Я рассеянно бросила:
— Вы свободны.
— Ответ будет? — нерешительно поинтересовался первый.
— Угу. Положительный.
Я услышала, как за ними закрылась дверь. Потом встала. Потом опять села. Потом заметалась по комнате, не зная, что и думать. Меня просили о встрече, намекая… А, вот оно что. Я вгляделась в письмо и наконец поняла, что между строк мне намекают на возможность обмена информацией. Явно ведет какую-то игру. Но какую? В любом случае, явиться нужно обязательно.
И я пошла. А что мне еще оставалось делать? На то я и лиан, чтобы безоговорочно отвечать на любые просьбы о помощи. Хотя место встречи меня и позабавило.
Полнолуние. Иду по аллее, обсаженной чем-то удивительно высоким, тонким и тихо шелестящим молодой листвой. Полнолуние. Как все-таки красиво…
Ночь — наше время, время Сумерек. И кто посмел сказать, что она темна и страшна? Ночь…бархат, жемчуг и алмазы, обсидиан и серебряное кружево…ночное небо, почти черное с неуловимой, чарующей, обволакивающей синевой…звёзды, драгоценные камни бесценной чистоты…полный диск луны, мерцающий мягко и ровно, заливая все потоками серебрянно-прозрачного света…сплетение узоров теней, подобных которым никогда не создать самым искусным рукам…шепот листьев, голос ветра, шорохи травы. Полнолуние.
Я потянулась к этой тихой, зачарованной красоте, закружилась с серебристыми неверными тенями, умылась в жемчужных лучах, растворилась в ней, стала деревьями над головой, травой под ногами, птицами в ветвях, водой в крошечном ручейке, ветром в небе. Я стала Ночью. И уже не шла, боясь потревожить это хрупкое единение: я всем существом потянулась вверх, к небу, тело стало почти невесомым — и ноги едва касались земли. Я уже не шла, нет, — я почти летела. Боги, боги, зачем вы не дали мне крыльев — я так хотела бы летать…
Только тяжелые кованые ворота, перегородившие дорогу, заставили меня вспомнить, что я пришла по делу.
Перемахнуть через забор при моей прыгучести (обязанной скорее способности к частичной левитации, чем физическим данным) не составило особого труда. Я глянула на часы — еще добрых десять минут придется ждать. Всегда так — по части пунктуальности меня мало кто может обскакать. Я прогулялась по нескольким дорожкам, полюбовалась переливами белого камня, весьма эффектно смотревшегося в сочетании с бархатистой зеленью поросшего на нем мха, постояла немного, и в конце концов устроилась на облюбованном мной симпатичном надгробии.
Нет, ну что у Вайскопфа за детская склонность к театральным эффектам? Какого беса нужно было назначать встречу на кладбище? Что-то раньше не замечала у него признаков инфантилизма. Может, стареет? Ностальгия по темной уютной могилке, светлые дни юности и все такое? А что? Все-таки триста лет вампиру. Или это он меня хочет упокоить навеки, не отходя от кассы?
Губы сами собой расползлись в ухмылку. Дальше — больше…
И вот в таком виде, глупо хихикающую в кулачок, меня и застал Вайскопф. Ну-у все, дошутилась, остроумная ты моя. Теперь он еще совершенно справедливо подумает, что смеялись над ним. И плакали все мои благие намерения. М-да…
— З-здорово, — я тщетно попыталась обуздать собственный голос, прыгающий от сдерживаемого смеха.
— Что смешного? — вместо приветствия буркнул вампир, не сводя с меня настороженного, с прищуром, немигающего взгляда. Под этим взглядом я резко посерьезнела.
— Да ничего, — уже спокойно ответила я, — Не обращай внимания. Ну, ради чего мы здесь собрались?
— Я думаю, — протянул он, — мы вполне можем быть друг другу полезны.
— Можем, можем, — я старалась говорить спокойно, зная неровный нрав Вайскопфа, в меру сил пытаясь не поссориться. Но он воспринял мои слова по-своему:
— Издевайся, издевайся, — он обнажил клыки. Я на всякий случай собралась.
— Не издеваюсь, а констатирую факт, — я холодно посмотрела на него в упор, — Так что ты предлагаешь?
— У меня есть кое-какая информация, от которой даже ты, чертова Волчица, отказаться не сможешь, — глаза Вайскопфа полыхнули такой ненавистью, что мне стало не по себе. В голову пришла крайне простая мысль о том, что сия территория вовсе не является нейтральной.
— Хоть иногда думай, с кем и как говоришь! — ледяным тоном отрезала я, незаметно высвобождая из наручных ножен серебряный кинжал. С него станется на меня броситься. А потом все спишут на состояние аффекта.
— Ну конечно, ваша милость! Сиятельный лиан требует к себе особого отношения. Кто я в конце концов такой?! — рык вампира эхом разнесся по всему кладбищу. Однако же, с чего это он такой психованный сегодня? Я сосредоточилась, и даже сквозь его многочисленные блоки сила лиана совершенно отчетливо дала мне знать — он целенаправленно сам себя накручивает. Что, я права насчет аффекта? Тонко, ничего не скажешь. И, быть может, суд на это тоже поведется… Но он же в самом деле не думает, что сможет меня серьезно достать? Тогда что это — демонстрация? И чего, позвольте спросить? Я рассеянно бросила:
— Причем здесь это? Я всего лишь требую к себе элементарного уважения, раз уж ты решил вести со мной дела.
— Уважения?! — взревел он, — Да ты не стоишь вообще никакого уважения, волчья подстилка!
Ну что ж-ж-ж, я честно старалась не доводить дело до базарной перебранки, но если уж ему так хочется…
— Тогда какого же дьявола твои собачонки на пузе ползли ко мне с этим дурацким письмом? — вкрадчиво поинтересовалась я, — Если уж я так безнадежна?
— Видят боги, я бы на пушечный выстрел к тебе не подошел, если бы ты не была лианом! Кому ты нужна будешь через семь лет?!
— Ну-ну, — снисходительно уронила я. Я издевалась, да. Ругаться с ним — себе дороже. И драться с вампиром тоже не буду. По крайней мере, пока не пойму, какие цели он преследует. Я кивнула своим мыслям и спрятала кинжал обратно в ножны. Так что если он пытается в очередной раз меня спровоцировать, его ждет разочарование. — Как жаль, что все эти семь лет тебе придется ходить мне на поклон. Ведь ты, — я с притворным сожалением поцокала языком, — всего лишь кланник. Увы, всего лишь мой слуга.
Реакция была бурной и вполне ожидаемой. Глухо зашипев, он поднялся с надгробия, на котором сидел все это время, и пошел на меня. Я посмотрела ему в глаза. Ох как не понравилось мне то, что я там увидела. Абсолютно невменяемые и безумные глаза. Такие глаза могут быть только у вампира, учуявшего запах крови жертвы, одержимого жаждой. От увиденного я настолько опешила, что начала отступать, глядя на вампира в упор, чего делать было не в коем случае нельзя — его глаза затягивали, гипнотизировали с такой силой, что преодолеть ее не хватило бы даже сил матерого мага. Вампир, погруженный только в свою жажду — самое опасное существо во всей Безымянной, особенно вампир такой силы. С усилием я оторвала взгляд и посмотрела поверх его головы. Очень мне это все не нравится. Уж кого-кого, а меня Вайскопф никогда не воспринимал как ходячий бифштекс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74