Ее можно было не сразу узнать, но она понимала, что такая, какая есть, она никогда бы не произвела столь сильного впечатления.
— Тор, — сказала она, — картина просто потрясающая. Они все потрясающие.
— Тебе нравится?
— Да. Конечно. — И через минуту: — Спасибо.
Когда несколько минут спустя они остались одни, Тор заметил, что единственная сложность пребывания на борту звездолета — невозможность достать розы.
— Так что это тебе вместо роз.
Он прижался губами к ее губам.
— Тор, — выдохнула она, — это куда приятней, чем розы.
18
Укажите мне в Андах место, надежно удаленное от шумных соседей, от рыбных рынков, от родственников, от толпы и низко летающих самолетов, и я с радостью расстанусь с бессмысленными удовольствиями этого мира.
Эллис Делмар. Жизнь в бесконечном одиночестве. 2087
Хатч размышляла, оставлять ли рисунок на мостике. Пусть на нем была как бы и не она или, наоборот, она — но слишком напоминающая божество. Хатч почти решилась на это, но в последний миг передумала и все-таки повесила рисунок в своей каюте. И любовалась им. Ее образ за короткое время прошел долгий путь от размахивающей бейсбольной битой девчонки-сорванца, одетой в форму игроков «Филлис», до вот этой ловушки на мужчин. «Он попал в яблочко, крошка», — подумала Хатч.
Тем временем они вошли в пределы чрезвычайно странной системы, какой им теперь представлялись Близнецы.
Размеры обоих гигантов почти совпадали. Их экваториальные диаметры составляли, по оценке землян, шестьдесят пять и шестьдесят три тысячи километров. Меньшая по размерам планета, более яркая, выделялась поясами серебристых облаков с голубым и золотистым отливом.
Голубизна была результатом присутствия жидкого метана и кристаллов льда на внешней оболочке атмосферы. Циклонические штормы проникали глубоко внутрь нее, представляясь завитками и водоворотами желтого и красного с золотыми блестками. Это была сверкающая планета.
Ее темный и мрачный гигант-собрат, укутанный в октябрьские тона, также пестрел штормами. Но здесь они, казалось, были более сильными и грозными, чем у его соседа, и накрывали более обширные пространства. Название пришло автоматически: систему окрестили Близнецы; яркую планету — Кобальтовая; темную — Осенняя.
У каждой были собственные кольца. У Кобальтовой — более сложного строения, с вкраплениями мелких лун и перехлестами, с четырьмя овалами Кассини. У Осенней — ярче, золотистого и темно-оранжевого оттенков, и только с двумя овалами Кассини. Невозможно было не обратить внимания на удивительный баланс света и тьмы в построении всей этой системы.
Близнецов разделяло чуть более трех миллионов километров.
Вся эта система планет и колец (плюс центральное облако) была окружена громадным внешним кольцом четко выраженной эллиптической формы, которое напоминало скорее беговую дорожку на стадионе. Оно тоже проявляло все признаки традиционных кольцевых систем: овалы Кассини, связанные луны, эффекты переплетений, но не было очерчено столь четко, как два планетарных кольца. В отличие от резко контрастного вида элементов внутренней системы оно представляло скорее некий тип светящейся петли, постепенно рассеивающейся в ночном мраке.
Спутники-луны были покрыты кратерами, заморожены, безжизненны. Лишены каких бы то ни было признаков атмосферы. Их диаметр менялся в диапазоне от шести тысяч километров у вертикальной луны до двенадцати сотен — у лун-спутников.
Планеты, луны и большое кольцо вращались вокруг центра масс, где формировалось облако и уравновешивалась гравитация двух гигантов. Близнецы походили на стремительные ядра, которые двигались в противоположных направлениях, делая полный оборот за неполные двадцать четыре часа. Оба были в значительной степени сжаты центростремительными силами, и Билл сообщил, что не уверен, достаточно ли долго проводились измерения с точки зрения их точности, но предварительные оценки показывают, что эти планеты сближаются.
— Постепенно, — сказал он. — Система явно нестабильна .
— Они столкнутся? — спросил Джордж, уже потиравший руки в предвкушении такой перспективы.
— Неизбежно .
— Когда?
— Менее чем через миллион лет .
— У нашего ИИ, — заметил Джордж, — очень язвительное чувство юмора.
Центральное облако мерцало из-за постоянного вторжения пыли и частиц, всасываемых из обеих кольцевых систем. Именно эта активность и создавала эффект плетеного ожерелья. Два потока частиц, сталкиваясь внутри облака, взрывались, демонстрируя свои пиротехнические свойства, и светящиеся струи отбрасывало на миллионы километров в ночь, пока в конце концов не утаскивало назад.
Билл продолжал выводить на самые разные дисплеи центра управления и по всему кораблю изображения в реальном времени. Хатч почти все время проводила на мостике. Внизу Джордж и его команда не отрывались от экранов.
Они уже приближались к самой удаленной из лун, когда Билл доложил еще об одном странном свойстве системы.
— Осенняя имеет белую вихревую зону на экваторе .
— Белую зону? — спросила Хатч.
— Штормовую. Но она не похожа на остальные штормовые зоны .
— В каком смысле?
— Она?же. И длиннее. В ней меньшие скорости ветра. Может быть, она на экваторе неспроста .
Со станции «Аутпост» им сообщили, что доклад Хатчинс о гибели «Венди Джай» переправлен в Академию. (Передававший это послание Джерри был строг больше обычного, как будто намекал капитану, что ее отзовут, разденут и публично выпорют.) «Джерри, — подумала Хатч, — тоже мог с восторгом смотреть вперед, в грядущее бюрократическое будущее».
«Мемфис» потратил три дня на исследования. Это было удивительное время. Люди наблюдали за Близнецами под самыми немыслимыми углами. Временами весь небосвод заполнялся светом, сияющими планетами, лунами и кольцами. В другие моменты, когда «Мемфис» находился на ночной стороне планет, невозмутимую тьму неба подсвечивало лишь «ожерелье», мерцающее на фоне окружающих звезд. Билл вывел все это на экран размером со стену в кают-компании, и путешественники, обедая или завтракая на своей виртуальной веранде, любовались искрометным, подвижным световым шоу. Метеоры, бесконечным потоком выбрасываемые из колец за счет гравитационных сдвигов, устремлялись вниз и вспыхивали в верхних слоях атмосфер обеих гигантских планет.
«Если где-то и существует место, — подумала Хатч, — кричащее на весь мир: „Творец есть!“ — вот оно».
К вертикальной луне «Мемфис» приблизился поздним утром в канун Рождества. Луна, величиной с Марс, выглядела неприветливо. У нее не было ни клочка атмосферы, ни следа широких плоских равнин, которые имелись у соседа Земли. Здесь возвышались огромные наплывы каменных пород и зияли обширные ущелья. Кратеры были практически везде. На этой планете теснились игольчатые пики, иззубренные скальные образования и засыпанные каньоны, отвесные утесы и плоскогорья, глубокие борозды и вертикальные срезы пород. Как и другие луны, эта подчинялась приливу, постоянно предъявляя центральному облаку один и тот же бок.
Вертикальная луна находилась практически на краю системы, в 24 миллионах километров от центра масс. Если смотреть с ее самой выгодной точки, то система колец и гигантских планет казалась наклоненной градусов на пятнадцать — для Аликс примерно на ширину от выставленного большого пальца до кончика вытянутого мизинца.
Траектория этой луны обеспечивала уникальную перспективу. Вместо вида за большим кольцом, какой открывался с других спутников, вертикальная луна при движении позволяла охватывать всю систему целиком, сверху и снизу. Так что наблюдателю, находящемуся на правильно выбранной ее стороне, небосвод являл великолепное зрелище. Оттуда было видно все: Близнецов, облако и три группы колец.
Первоначально никто не принял всерьез предположение Тора, что орбита вертикальной луны имеет искусственное происхождение. Но когда они подлетели ближе и осмотрелись, то мысль о том, что это небесное тело передвинули и разместили здесь, показалась не столь невероятной.
«Если бы я могла передвинуть планету, — размышляла Хатч, глядя на пару игольчатых пиков на самом краю горной цепи, — это именно то место, куда я поместила бы ее».
Она была на мостике одна. Вдруг перед ней вспыхнуло изображение Билла. Он сменил рабочий комбинезон, который носил несколько последних дней, на парадный галстук и пиджак и выглядел так, будто собирался на прием к Мейкписам.
— Что?
— Там, внизу, здание .
Шутить изволите . Она взглянула на экраны: да, здание было! Неподдельная радость неожиданно захлестнула Хатч, и она решила, что слишком долго заставляла Джорджа топтаться на месте.
Из цепи горных кряжей поднималась зубчатая гора. Около ее вершины Хатч разглядела широкий выступ. И там, на этом выступе, обосновался дом .
Ну ладно — строение .
Это был пустой в центре, вытянутый вдоль уступа овал. Хатч даже различила окна, но все они были темными. На них не было заметно никаких экранов, которые защищали бы их от вакуума, и это заставляло предположить, что там используются или использовались системы, подобные полям Фликингера.
— Есть хоть какие-то признаки использования энергии, Билл?
— Отсутствуют .
— Стало быть, там никого нет.
— Я бы сказал то же самое .
Бедный Джордж .
— Я бы еще отметил, что строение расположено на экваторе. Это самое удобное место для осмотра и наблюдений . — Билл продемонстрировал ей общую картину из этой точки. Осенняя была на южном небосклоне, Кобальтовая на северном. Облако плыло прямо над головой.
Скальный уступ, вершина горы, возвышался примерно на тысячу метров над стеной дома. Хатч переправила это сообщение Джорджу, а затем спустилась в отсек управления экспедицией, чтобы пообщаться с пассажирами: Билл транслировал им все изображения.
— Ну, как насчет этого? — сказал Тор, когда на экране появилось овальное сооружение. — Что я говорил ?
Контактеры устроили второй круг взаимных поздравлений. «Превратности судьбы, — подумалось Хатч. — У нас либо праздники, либо похороны».
Джордж отвел ее в сторону и поблагодарил.
— Ты удивительно сердечный человечек, Хатчинс. — Он смеялся, он был рад.
— Это все Тор, — заметила она. — Он-то как раз и считал, что вертикальная луна — самый ценный ближайший объект для поиска.
Тем временем «Мемфис» расположился в пространстве под более правильным углом, и теперь телескопические камеры Билла снабжали землян все новыми подробностями.
Здание было двухэтажным. Были хорошо видны входная дверь и множество окон. Архитектура здания была предельно простой, без всяких попыток дополнительно украсить его, если не считать уступов и пилястров. («Кто бы стал строить в таком месте вычурный дом? — спросила Аликс. — Его затмит окружающая обстановка».) В открытой центральной части стояли несколько скамеек. Еще имелся купол — точь-в-точь такой, какие попадаются в загородных домах двадцать первого века, которых так много в Виргинии. Постройка, целиком выполненная из серого камня, несомненно, добытого среди окружающих скал, была до боли красива.
— Странно, — произнес Ник.
— Что именно? — спросил Джордж.
— Антенны. Но я не вижу никаких признаков приемника.
Хатч отправила в Академию сообщение о визуальном контакте, как того требовали инструкции. Ей не хотелось этого делать, так как она заранее знала, что копия уйдет на станцию «Аутпост», к Могамбо. И эта новость заставит его действовать. Жаль, но ничего не поделаешь . Зато Хатч по-настоящему гордилась собой. На протяжении многих десятилетий, с тех пор как человечество освоило полеты на сверхсветовых скоростях, оно предприняло без преувеличения сотни экспедиций с целью найти планету, которая когда-то была — или оставалась — местом обитания разумных существ. «Мемфис» за время своего полета сделал это три раза из трех.
Контактеры заплатили за это кровью, но когда придет время вернуться домой, среди встречающих на «Колесе» наверняка окажется сам президент, чтобы пожать руку Джорджу.
Сомнений быть не могло: дом пустовал. На крыше были смонтированы две большие «тарелки». Концентраторы солнечной энергии, хотя и не направленные на солнце. На самом деле, они вообще никуда не были направлены. Развернутые в разные стороны — одна к большому кольцу, другая просто вниз , в сторону каньона, — они бездействовали.
Пространство в центральной части овала когда-то было внутренним двором. Хатч разглядывала изображения, изучала скамейки, нашла вход в здание — он был украшен куполом.
— Смотрите! — воскликнула Аликс. — Там, слева!
За пределами здания, на выступе .
— Увеличение, Билл, — приказала Хатч. — Левая сторона.
Космический корабль! По всей вероятности. Но с уверенностью утверждать было трудно. Это вполне мог быть ангар-склад с окнами.
— Почему же они оставили здесь свой корабль? — спросил Джордж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
— Тор, — сказала она, — картина просто потрясающая. Они все потрясающие.
— Тебе нравится?
— Да. Конечно. — И через минуту: — Спасибо.
Когда несколько минут спустя они остались одни, Тор заметил, что единственная сложность пребывания на борту звездолета — невозможность достать розы.
— Так что это тебе вместо роз.
Он прижался губами к ее губам.
— Тор, — выдохнула она, — это куда приятней, чем розы.
18
Укажите мне в Андах место, надежно удаленное от шумных соседей, от рыбных рынков, от родственников, от толпы и низко летающих самолетов, и я с радостью расстанусь с бессмысленными удовольствиями этого мира.
Эллис Делмар. Жизнь в бесконечном одиночестве. 2087
Хатч размышляла, оставлять ли рисунок на мостике. Пусть на нем была как бы и не она или, наоборот, она — но слишком напоминающая божество. Хатч почти решилась на это, но в последний миг передумала и все-таки повесила рисунок в своей каюте. И любовалась им. Ее образ за короткое время прошел долгий путь от размахивающей бейсбольной битой девчонки-сорванца, одетой в форму игроков «Филлис», до вот этой ловушки на мужчин. «Он попал в яблочко, крошка», — подумала Хатч.
Тем временем они вошли в пределы чрезвычайно странной системы, какой им теперь представлялись Близнецы.
Размеры обоих гигантов почти совпадали. Их экваториальные диаметры составляли, по оценке землян, шестьдесят пять и шестьдесят три тысячи километров. Меньшая по размерам планета, более яркая, выделялась поясами серебристых облаков с голубым и золотистым отливом.
Голубизна была результатом присутствия жидкого метана и кристаллов льда на внешней оболочке атмосферы. Циклонические штормы проникали глубоко внутрь нее, представляясь завитками и водоворотами желтого и красного с золотыми блестками. Это была сверкающая планета.
Ее темный и мрачный гигант-собрат, укутанный в октябрьские тона, также пестрел штормами. Но здесь они, казалось, были более сильными и грозными, чем у его соседа, и накрывали более обширные пространства. Название пришло автоматически: систему окрестили Близнецы; яркую планету — Кобальтовая; темную — Осенняя.
У каждой были собственные кольца. У Кобальтовой — более сложного строения, с вкраплениями мелких лун и перехлестами, с четырьмя овалами Кассини. У Осенней — ярче, золотистого и темно-оранжевого оттенков, и только с двумя овалами Кассини. Невозможно было не обратить внимания на удивительный баланс света и тьмы в построении всей этой системы.
Близнецов разделяло чуть более трех миллионов километров.
Вся эта система планет и колец (плюс центральное облако) была окружена громадным внешним кольцом четко выраженной эллиптической формы, которое напоминало скорее беговую дорожку на стадионе. Оно тоже проявляло все признаки традиционных кольцевых систем: овалы Кассини, связанные луны, эффекты переплетений, но не было очерчено столь четко, как два планетарных кольца. В отличие от резко контрастного вида элементов внутренней системы оно представляло скорее некий тип светящейся петли, постепенно рассеивающейся в ночном мраке.
Спутники-луны были покрыты кратерами, заморожены, безжизненны. Лишены каких бы то ни было признаков атмосферы. Их диаметр менялся в диапазоне от шести тысяч километров у вертикальной луны до двенадцати сотен — у лун-спутников.
Планеты, луны и большое кольцо вращались вокруг центра масс, где формировалось облако и уравновешивалась гравитация двух гигантов. Близнецы походили на стремительные ядра, которые двигались в противоположных направлениях, делая полный оборот за неполные двадцать четыре часа. Оба были в значительной степени сжаты центростремительными силами, и Билл сообщил, что не уверен, достаточно ли долго проводились измерения с точки зрения их точности, но предварительные оценки показывают, что эти планеты сближаются.
— Постепенно, — сказал он. — Система явно нестабильна .
— Они столкнутся? — спросил Джордж, уже потиравший руки в предвкушении такой перспективы.
— Неизбежно .
— Когда?
— Менее чем через миллион лет .
— У нашего ИИ, — заметил Джордж, — очень язвительное чувство юмора.
Центральное облако мерцало из-за постоянного вторжения пыли и частиц, всасываемых из обеих кольцевых систем. Именно эта активность и создавала эффект плетеного ожерелья. Два потока частиц, сталкиваясь внутри облака, взрывались, демонстрируя свои пиротехнические свойства, и светящиеся струи отбрасывало на миллионы километров в ночь, пока в конце концов не утаскивало назад.
Билл продолжал выводить на самые разные дисплеи центра управления и по всему кораблю изображения в реальном времени. Хатч почти все время проводила на мостике. Внизу Джордж и его команда не отрывались от экранов.
Они уже приближались к самой удаленной из лун, когда Билл доложил еще об одном странном свойстве системы.
— Осенняя имеет белую вихревую зону на экваторе .
— Белую зону? — спросила Хатч.
— Штормовую. Но она не похожа на остальные штормовые зоны .
— В каком смысле?
— Она?же. И длиннее. В ней меньшие скорости ветра. Может быть, она на экваторе неспроста .
Со станции «Аутпост» им сообщили, что доклад Хатчинс о гибели «Венди Джай» переправлен в Академию. (Передававший это послание Джерри был строг больше обычного, как будто намекал капитану, что ее отзовут, разденут и публично выпорют.) «Джерри, — подумала Хатч, — тоже мог с восторгом смотреть вперед, в грядущее бюрократическое будущее».
«Мемфис» потратил три дня на исследования. Это было удивительное время. Люди наблюдали за Близнецами под самыми немыслимыми углами. Временами весь небосвод заполнялся светом, сияющими планетами, лунами и кольцами. В другие моменты, когда «Мемфис» находился на ночной стороне планет, невозмутимую тьму неба подсвечивало лишь «ожерелье», мерцающее на фоне окружающих звезд. Билл вывел все это на экран размером со стену в кают-компании, и путешественники, обедая или завтракая на своей виртуальной веранде, любовались искрометным, подвижным световым шоу. Метеоры, бесконечным потоком выбрасываемые из колец за счет гравитационных сдвигов, устремлялись вниз и вспыхивали в верхних слоях атмосфер обеих гигантских планет.
«Если где-то и существует место, — подумала Хатч, — кричащее на весь мир: „Творец есть!“ — вот оно».
К вертикальной луне «Мемфис» приблизился поздним утром в канун Рождества. Луна, величиной с Марс, выглядела неприветливо. У нее не было ни клочка атмосферы, ни следа широких плоских равнин, которые имелись у соседа Земли. Здесь возвышались огромные наплывы каменных пород и зияли обширные ущелья. Кратеры были практически везде. На этой планете теснились игольчатые пики, иззубренные скальные образования и засыпанные каньоны, отвесные утесы и плоскогорья, глубокие борозды и вертикальные срезы пород. Как и другие луны, эта подчинялась приливу, постоянно предъявляя центральному облаку один и тот же бок.
Вертикальная луна находилась практически на краю системы, в 24 миллионах километров от центра масс. Если смотреть с ее самой выгодной точки, то система колец и гигантских планет казалась наклоненной градусов на пятнадцать — для Аликс примерно на ширину от выставленного большого пальца до кончика вытянутого мизинца.
Траектория этой луны обеспечивала уникальную перспективу. Вместо вида за большим кольцом, какой открывался с других спутников, вертикальная луна при движении позволяла охватывать всю систему целиком, сверху и снизу. Так что наблюдателю, находящемуся на правильно выбранной ее стороне, небосвод являл великолепное зрелище. Оттуда было видно все: Близнецов, облако и три группы колец.
Первоначально никто не принял всерьез предположение Тора, что орбита вертикальной луны имеет искусственное происхождение. Но когда они подлетели ближе и осмотрелись, то мысль о том, что это небесное тело передвинули и разместили здесь, показалась не столь невероятной.
«Если бы я могла передвинуть планету, — размышляла Хатч, глядя на пару игольчатых пиков на самом краю горной цепи, — это именно то место, куда я поместила бы ее».
Она была на мостике одна. Вдруг перед ней вспыхнуло изображение Билла. Он сменил рабочий комбинезон, который носил несколько последних дней, на парадный галстук и пиджак и выглядел так, будто собирался на прием к Мейкписам.
— Что?
— Там, внизу, здание .
Шутить изволите . Она взглянула на экраны: да, здание было! Неподдельная радость неожиданно захлестнула Хатч, и она решила, что слишком долго заставляла Джорджа топтаться на месте.
Из цепи горных кряжей поднималась зубчатая гора. Около ее вершины Хатч разглядела широкий выступ. И там, на этом выступе, обосновался дом .
Ну ладно — строение .
Это был пустой в центре, вытянутый вдоль уступа овал. Хатч даже различила окна, но все они были темными. На них не было заметно никаких экранов, которые защищали бы их от вакуума, и это заставляло предположить, что там используются или использовались системы, подобные полям Фликингера.
— Есть хоть какие-то признаки использования энергии, Билл?
— Отсутствуют .
— Стало быть, там никого нет.
— Я бы сказал то же самое .
Бедный Джордж .
— Я бы еще отметил, что строение расположено на экваторе. Это самое удобное место для осмотра и наблюдений . — Билл продемонстрировал ей общую картину из этой точки. Осенняя была на южном небосклоне, Кобальтовая на северном. Облако плыло прямо над головой.
Скальный уступ, вершина горы, возвышался примерно на тысячу метров над стеной дома. Хатч переправила это сообщение Джорджу, а затем спустилась в отсек управления экспедицией, чтобы пообщаться с пассажирами: Билл транслировал им все изображения.
— Ну, как насчет этого? — сказал Тор, когда на экране появилось овальное сооружение. — Что я говорил ?
Контактеры устроили второй круг взаимных поздравлений. «Превратности судьбы, — подумалось Хатч. — У нас либо праздники, либо похороны».
Джордж отвел ее в сторону и поблагодарил.
— Ты удивительно сердечный человечек, Хатчинс. — Он смеялся, он был рад.
— Это все Тор, — заметила она. — Он-то как раз и считал, что вертикальная луна — самый ценный ближайший объект для поиска.
Тем временем «Мемфис» расположился в пространстве под более правильным углом, и теперь телескопические камеры Билла снабжали землян все новыми подробностями.
Здание было двухэтажным. Были хорошо видны входная дверь и множество окон. Архитектура здания была предельно простой, без всяких попыток дополнительно украсить его, если не считать уступов и пилястров. («Кто бы стал строить в таком месте вычурный дом? — спросила Аликс. — Его затмит окружающая обстановка».) В открытой центральной части стояли несколько скамеек. Еще имелся купол — точь-в-точь такой, какие попадаются в загородных домах двадцать первого века, которых так много в Виргинии. Постройка, целиком выполненная из серого камня, несомненно, добытого среди окружающих скал, была до боли красива.
— Странно, — произнес Ник.
— Что именно? — спросил Джордж.
— Антенны. Но я не вижу никаких признаков приемника.
Хатч отправила в Академию сообщение о визуальном контакте, как того требовали инструкции. Ей не хотелось этого делать, так как она заранее знала, что копия уйдет на станцию «Аутпост», к Могамбо. И эта новость заставит его действовать. Жаль, но ничего не поделаешь . Зато Хатч по-настоящему гордилась собой. На протяжении многих десятилетий, с тех пор как человечество освоило полеты на сверхсветовых скоростях, оно предприняло без преувеличения сотни экспедиций с целью найти планету, которая когда-то была — или оставалась — местом обитания разумных существ. «Мемфис» за время своего полета сделал это три раза из трех.
Контактеры заплатили за это кровью, но когда придет время вернуться домой, среди встречающих на «Колесе» наверняка окажется сам президент, чтобы пожать руку Джорджу.
Сомнений быть не могло: дом пустовал. На крыше были смонтированы две большие «тарелки». Концентраторы солнечной энергии, хотя и не направленные на солнце. На самом деле, они вообще никуда не были направлены. Развернутые в разные стороны — одна к большому кольцу, другая просто вниз , в сторону каньона, — они бездействовали.
Пространство в центральной части овала когда-то было внутренним двором. Хатч разглядывала изображения, изучала скамейки, нашла вход в здание — он был украшен куполом.
— Смотрите! — воскликнула Аликс. — Там, слева!
За пределами здания, на выступе .
— Увеличение, Билл, — приказала Хатч. — Левая сторона.
Космический корабль! По всей вероятности. Но с уверенностью утверждать было трудно. Это вполне мог быть ангар-склад с окнами.
— Почему же они оставили здесь свой корабль? — спросил Джордж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82