— Зато у нас есть бортовой журнал.
— Ты можешь просмотреть его?
— Не знаю. Ведь здесь не хватает мощности даже для того, чтобы вывести записи на экран. — Хатч оглядела консоль, отыскала небольшую секцию для хранения носителей информации и извлекла оттуда два диска.
— Ничего подобного я еще не встречала, — заявила Аликс.
— Билл считает, что на корабле вряд ли остались записи каких-либо данных, но попытка не пытка. — Хатч поискала дисковод и вставила в щель один из носителей.
Загорелись новые лампочки. Тогда Хатч достала портативный источник питания, предусмотрительно захваченный с «Мемфиса», и подключила его. Система щелкнула, немного пошумела и смолкла.
Хатч перезапустила ее и повторила попытку.
Несколько заходов — и у Хатч сделался довольный вид.
— Ты скопировала журнал? — обрадовалась Аликс.
— Да. Думаю, успешно. — Хатч извлекла диск и положила в карман. — Давай попытаемся провести диагностику.
Она выдернула разъем источника питания, сдвинула в сторону мешавший ей труп, скользнула в кресло перед устройством, которое больше всего напоминало капитанскую консоль, и пристегнулась, чтобы не подняться вверх и не поплыть. После этого она подключила свой источник питания.
— А мы сумеем прочитать журнал, когда вернемся на «Мемфис»? — поинтересовалась Аликс.
— Вероятно, мы сможем хоть что-то узнать и на скорую руку. — Хатч поискала инструментальную панель, нашла ее и вставила второй диск.
— Ты не могла получить ту же самую информацию с другой позиции? — спросила Аликс.
— Если бы знала, что делаю. — Хатч щелкала переключателями, нажимала на сенсорные панели, и наконец консоль ожила. Хатч пристально изучала ее, разговаривала с ней, включала тумблеры и нажимала клавиши. (Ожил дисплей компьютера. Начался парад символов и изображений.) — Двигатели ни при чем, — сказала она наконец. — Они в полном порядке. Обе группы.
Этот мостик вызывал клаустрофобию. Полное отсутствие обзорных иллюминаторов, не позволявшее видеть внешний мир, вкупе с темнотой, и присутствие атрибутов , которые вряд ли можно было назвать телами, вызывали у Аликс теснение в груди. Когда комната закружилась, Аликс ухватилась за спинку кресла Хатч.
— И топливо ни при чем. И реактор.
Аликс старалась сосредоточиться на нормальном дыхании. Она чуть понизила температуру внутри своего костюма и почувствовала себя лучше, когда ее начал обдувать прохладный воздух. В поисках, что именно вызывает у нее беспокойство, она посветила фонарем в глубь мостика. Там темнел открытый люк, и она припомнила из схемы корабля, что дальше размещался еще ряд жилых помещений, а в конце — общий отсек. Не отпуская кресла Хатч, она навела фонарь на люк и увидела новое движение теней.
— И целостность корпуса не нарушена. — В голосе Хатч звучало замешательство.
— Но ведь что-то же случилось, — произнесла Аликс, словно желая, чтобы до Хатч наконец дошло, что именно надо узнать, и тогда она тут же дала бы ответ.
Пилот оцепенела.
— А вот этого я вообще не понимаю.
Интонация у нее была тревожная.
— В чем дело? — спросила Аликс.
— Гиперсвязь подтверждает исправное состояние.
Через минуту Аликс поняла. Гиперсвязь — это средство коммуникации, обеспечивающее передачу сигнала со скоростью выше скорости света. И если она была исправна, а «Вентуру» после «прыжка» выбросило сюда, то людям оставалось только обратиться за помощью.
— Но они так и не воспользовались этой возможностью, да?
— Нет. Предпочли радиосвязь.
Экипаж должен был знать, что радиосигнал о помощи мог в течение всей их жизни так и не достигнуть цели.
— Чушь какая-то, — фыркнула Аликс.
Хатч уже перешла к новой стадии диагностики. Ярко вспыхнула красная лампочка.
— Сейчас ничего не получится, — объяснила Хатч. — На корабле недостаточно энергии, чтобы устройство действовало, но сорок лет назад эта связь работала бы . Почему они не воспользовались ею?
Она методично обошла «Вентуру», снимая все окружающее. Аликс продолжала обдумывать свое домашнее задание, которое дала себе сама, старательно скармливая все, что видит и что ощущает, памяти, с расчетом однажды в той или иной форме передать это широкой аудитории. У нее даже было готово название: «У нас все под контролем».
— А не следует забрать отсюда тела? — с неохотой спросила она. — Прежде чем сюда явится чинди?
Хатч кивнула.
Женщины вывезли девятнадцать трупов, три раза загрузив полный шаттл, и уложили их в холодильную камеру грузового отсека. От Ника помощи было мало, но Аликс приняла участие во всех трех транспортировках, сидя рядом с пилотом очень тихо. Билл отключил на «Мемфисе» искусственную гравитацию, и им удалось без труда перенести упакованные в мешки останки. Хатч, как казалось, достаточно спокойно восприняла эту операцию, хотя потом в ее взгляде появилось нечто странноватое.
Она на некоторое время спустилась вниз, оставив Ника и Аликс завтракать. Но у Аликс начисто пропал аппетит, и она удовольствовалась стаканом апельсинового сока, в то время как Ник, разделываясь с парой сэндвичей с жареной говядиной, рассуждал о том, что наконец-то пассажиры и экипаж «Вентуры» обрели достойное место.
— Как ужасно, — сказал он, — когда люди умирают вдали от торных дорог и их семьи остаются в неведении относительно того, что произошло. Погребальная церемония, несущая утешение, — это очень важно, когда закрывается книга жизни. Оно дает оставшимся в живых любимым и родственникам покойного шанс продолжить полноценную жизнь. — Он взглянул на Аликс, и она слабо улыбнулась в ответ. Ему, известному директору похоронной компании, как он сам себя называл. — Даже сейчас, спустя столько лет, это возвращение останков очень поможет членам их семей. — Он обратил к ней печальный, но пристальный взгляд. — Знаешь, чем является для каждой из известных нам развитых рас участие, устройство поминальных служб и организация похорон? Не считая создания религии и семьи, прощальная церемония, как мне кажется, является единственным универсальным общественным феноменом.
Вернулась Хатч, широко улыбаясь и держа в руках стандартный диск.
— Думаю, мы готовы, — сказала она.
Все прошли в отсек, о котором теперь никто и не вспоминал, как о месте управления экспедицией, и Хатч поместила диск в считывающее устройство. Вспыхнули два экрана, и на одном из них перед Аликс возникли портреты и биографические данные экипажа, на другом — дата старта, список пассажиров, обеспечение экспедиции и отчеты о состоянии систем корабля. Все было датировано 6 мая 2182 года.
Отлет с космической станции «Либерти» (функции которой давно уже перешли к другой, известной теперь как «Колесо») должен был состояться позже, тем же утром, — и состоялся, после виртуального выступления самодеятельного оркестра средней школы в Пибоди, штат Небраска, после множества речей, после благодарности Эдит Кесвелл, «первому сенатору, отправляющемуся к звездам». Капитан Холлин заметил по этому поводу: «Не хватало только фейерверка».
Хатч быстро «промотала» вперед почти всю церемонию. Сенатор Кесвелл (темноволосая, с огнем энтузиазма в глазах, зажженным предстоящим приключением) поднялась на борт. Последние рукопожатия, оркестр грянул симфонию «Юпитер» — и корабль «Вентура» покинул станцию.
Несколько часов спустя корабль плавно перешел в гиперпространство. (При этом лишь некоторые пожаловались на расстройство желудка.) Заработали смонтированные на корпусе корабля фотодетекторы, и пассажиры вместе с экипажем впервые получили возможность заглянуть внутрь «мешка», увидеть тот заполнявший гиперпространство туман, через который предстояло пройти их кораблю на пути к звезде Вольф 359.
Через шесть часов после вхождения в гиперпространство, на полпути к месту назначения, состояние больных ухудшилось. Затем болезнь распространилась и на других. Капитан записал имена заболевших в медицинский журнал и отметил, что им было назначено лечение.
Это была последняя запись на диске.
— Да, пользы от этого немного, — сказал Ник.
Аликс уставилась на диск, который Хатч извлекла из устройства.
— Ты уверена, что это все?
— Все, что выдал нам компьютер.
Ник покачал головой.
— Похоже на пищевое отравление. Или что-то оказалось в воде.
Хатч убрала диск.
— Может быть, что-нибудь удастся найти среди других записей, — произнесла она, продолжая хмуриться.
— Что-то не так, Хатч? — спросила Аликс.
— Мы здесь уже около тридцати часов.
Остальные мигом поняли.
Так где же чинди ?
Могамбо тихо стоял над двумя могилами. Чего бы я только не отдал, чтобы познакомиться с вами. Получить возможность побеседовать. Едва ли вас заменит библиотека . Внутри здания его люди занимались анализом и пытались понять язык, на котором были написаны книги. Об их присутствии Могамбо время от времени напоминал свет, проникавший во внутренний двор. Но коллеги были второстепенным явлением, всего лишь тенями у границ видимости, изображениями, которые невозможно постичь.
В основном, это были хорошие люди, но сплошь обыватели. Ходж даже был готов раскопать могилы. Доктор понимал, что в конце концов к этому все и придет. Но только не сейчас. Не сейчас, пока он здесь.
Он долгие часы просто бродил по Убежищу, впитывая его атмосферу, простаивая на куполе, пока две огромные планеты величественно двигались друг возле друга, постепенно меняясь местами, а их кольца то словно наклонялись к нему, то отдалялись, по мере того как Вертикальная перемещалась по своей орбите. Было трудно не заметить здесь руку Творца. Могамбо не был простаком и, разумеется, знал, что Вселенная — это машина и все… ну, почти все… можно объяснить наличием гравитации и водорода, малых и больших сил. И все же…
Где-то у запястья возникла легкая вибрация. Входной сигнал от капитана.
— Да, Джон? В чем дело?
— Профессор, мы только что получили запрос с «Мемфиса». Они хотят, чтобы мы проверили, находится ли чинди все еще на своем курсе .
— Ты хочешь сказать, они думают, что он до сих пор не «прыгнул»?
— Они не знают. Из сообщения ясно одно: в районе 97-ой звезды он так и не появлялся .
— Да что же это, Джон? Он так до сих пор и не вышел в гиперпространство? Я понимаю так, Джон, что мы просто не в курсе.
— Нет, сэр. Находясь здесь, мы не можем этого знать. Слишком далеко. Разрешите сделать вылет и взглянуть на него?
— Сколько времени тебе потребуется?
— Всего несколько часов .
— Да, — разрешил доктор. — Давай.
Как и Хатч, Могамбо не нашел способа посмотреть в книги. Он ходил по Убежищу, касался открытых томов, гладил пальцем корешки томов на полках. Эти часы были наполнены смесью удовольствия, страстного желания и жадной тоски, совершенно непохожей на то, что он испытывал при исследованиях раньше на протяжении долгой и богатой событиями жизни. Его помощники уже строили планы, определяя, как лучше всего переместить строение — целиком, со всем содержимым — в Арлингтон. Могамбо осудил эту идею и уже отправил сообщение Сильвии, доказывая ошибочность этого плана. Пока он сам не появился здесь, на месте событий, он не осознавал, что Убежище и все его окружение настолько ценны, что просто невозможно перемещать все это в Виргинию, что вся сущность его — здесь , и здесь его следует оставить. А если кто-то из-за неудобств откажется от путешествия сюда, черт с ними.
Казалось, Юркевич отправился совсем недавно, а он уже вновь появился на связи.
— Он все еще там, — доложил он.
— И все еще не «прыгнул»?
— Нет .
— Тогда я вообще ничего не понимаю. Ты сообщил об этом Хатчинс?
— Да, сэр. Несколько минут назад .
— Что же он делает? Этот чинди?
— То-то и удивительно. Он уже набрал четверть скорости света. А это, кажется, невозможно .
— Я бы определенно решил, что нет. И он больше не ускоряется?
— Нет. Идет в крейсерском режиме .
Могамбо вздохнул. Четверть от скорости света. И еще крейсерский режим. Что бы это могло значить, по мнению Юркевича? Как они могли так ошибаться (что наиболее вероятно)?
— Вам нехорошо, профессор ?
— Нет, — сказал он. — Я превосходно себя чувствую. — Могамбо подозревал, что никогда в жизни не ступит на борт этого самого чинди .
Отправив на «Лонгворт» сообщение с просьбой провести сенсорный поиск в широком диапазоне, Хатч несколько успокоилась и почувствовала, что в силах ждать хоть весь долгий, нагонявший уныние вечер. Чинди должен появиться. «Бутылка»-спутник, его предвестница, уже прибыла на место. Здесь же был и «Вентура». Куда же еще ему деваться? Если чинди передвигался с помощью техники, аналогичной технике Хейзелтайна, он должен был бы совершить переход в гиперпространство в разумное время после достижения необходимой для «прыжка» скорости. Какова бы она ни была для корабля такой массы. Понятие «разумное время» определялось возможностью корабля жечь топливо для поддержания ускорения, когда разгон был ему больше не нужен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82