За эксперименты.
– Тоже мне награда. А как тебе понравился бы кондоминиум в Ки-Уэст?
– Вот этот самый старый. Он дал мне его, прежде чем отправить сюда. Он сказал, мы с ним одинаковые, поэтому я должен быть храбрым.
– Кто сказал? – фыркнул Сияющий, но по его виду было ясно, что ответ его мало интересует.
Менискус промолчал.
У доктора были темные глаза и руки, похожие на руки Менискуса, мужской голос и женские духи.
– Я буду всегда любить тебя, что бы ни случилось, и я буду рядом за тобой, даже если ты меня не сможешь увидеть.
Лицо у доктора странное, его половые признаки смешались в памяти Менискуса, хотя в то время иных лиц он не знал. Узкий подбородок и небольшое адамово яблоко, как у женщины, и щетина, как у мужчины. Лицо доктора улыбалось ему с тех пор, как он был малышом. Оно говорило с ним мягким тенором.
– Не важно, что они сделают с тобой, – сказал доктор. – Планеты они не тронут. После каждой фазы ты будешь получать планету, и никто не сможет забрать их, и никто не сумеет повлиять на планеты, кроме тебя. Смотри на планеты, и ты увидишь, как там разворачиваются целые истории.
Менискус спросил:
– Почему ты бросаешь меня?
– Потому что должен. Так лучше и для тебя. Так я смогу тебя защитить. Ты останешься мужчиной, не превратишься в недочеловека, не то мальчика – не то девочку.
Неужели это так плохо? Менискус хотел спросить, но не стал, потому что он был мальчиком, а ни один мальчик не захочет стать девочкой – или недочеловеком.
– Другого пути нет, – добавил доктор. – Ты проведешь свою жизнь в институте. Иначе рано или поздно ты умрешь от Y-чумы. В Цитадель тебя не примут, потому что ты клон, а здесь ты будешь в безопасности. Вирусы, которыми они засеют тебя, не будут угрожать твоей жизни. Пусть они и выведены некогда из Y-вирусов, но они эволюционировали уже несколько поколений и не разрушат тебя. Никогда, если я помогу тебе.
– Я не хочу, чтобы ты уезжал.
– Они говорят, что я должен.
– Они? Кто такие эти они?
– Ты не поймешь, Менискус, ты еще слишком маленький.
– Тогда не слушай их!
– Я должен. Они наше будущее, наша судьба.
Наконец Менискус ответил Сияющему.
– Мой отец – клон. Он единственный мужчина, которого я знал. Пока не появился ты. «Не доверяй доктору Бальдино, – сказал он. – Не доверяй никому из них. Ничего им не рассказывай. Эти женшины считают, что они используют тебя, но на самом деле это мы их используем». – Менискус помолчал. – Ты знаешь, что в тот день, когда ты пришел, я почти умер? Если доктор собирался спасти меня, разве он уже не появился бы здесь? Думаю, он просто предатель. Тогда почему я не должен говорить?
– Ты хочешь сказать, что не разговаривал целых девять лет только потому, что этот парень тебе так сказал? Что ж мать твою, прелестная история. Однако это еще не повод распускать нюни. Давай же, найди мне наконец зубило.
Но Менискус помогать не торопится. Он забился в самый дальний уголок кровати, подальше от внимательных глаз Сияющего. С помощью своей новоприобретенной ментальной мышцы, пока еще робко, он заставлял расти ногти на руках.
Я ЧТО, ЗАДЕЛАЛАСЬ ЖМУРИКОМ?
Очнулась я под неподвижной тушей Декарта. Повсюду слышались голоса. В голове шумело, воздуха не хватало. Прежде я как-то не замечала, какие все-таки гибкие человеческие ребра. Мои расплющились от придавившего их веса, но, надо отдать им должное, сдюжили и не сломались. Захотелось как можно скорее выбраться из-под тела Декарта, но я не шевелилась, решив сначала оглядеться. Открыла глаза. Стояла темень, приглушенный свет лился только от застекленной крыши магазина. До меня доносился шум вертолета, накладывающийся на звуки выстрелов и крики, но разглядеть сам вертолет мне не удалось. Мы с Декартом скатились почти вплотную к черным стеклянным стенам «Шарпер имидж», где я основательно застряла под его телом.
Примерно через минуту потянуло сквозняком и послышался какой-то шум со стороны автостоянки за «Шарпер имидж» у северного входа, расположенного рядом с гаражом. Мимо пронеслись фараоны, задержавшись на пару минут, чтобы осмотреть тело Декарта, после чего потрусили дальше.
Я опасалась, что меня засекут, но все обошлось. Разумеется, мне не привыкать изображать из себя невидимку на вечеринках, но все равно как-то жутковато.
Вокруг все словно вымерло. Охранники отправились на верхний уровень. Снаружи выли сирены и доносилось приглушенное «чоп-чоп» приближающегося вертолета. Я осталась в полном одиночестве. Чуть дальше, в широких коридорах, заметила нескольких охранников, осматривающих каждый уголок магазина. Спины их были обращены ко мне, и, по-видимому, они прошли мимо меня, не заметив, а теперь принялись за оставшуюся часть Торжища, словно прочесывали местность, двигаясь от центра.
Я стала гадать, сколько времени уже прошло. И что мне теперь делать.
В мою сторону быстрым шагом шли двое мужчин и женщина, обмениваясь репликами на ходу.
– …их связали, забрали форму, разнесли выстрелами камеру и скрылись.
– Где фотография той девчонки, которая заварила всю эту кашу? – послышался гнусавый женский голос.
– Вот эта. Хотя нет, вот она.
– Красотка.
– Да уж, не поспоришь. Если судить по записям камеры наблюдения и словам очевидцев, то это именно она. Но с ней пришли две подружки, а свидетельница из «Эсте Лаудер» говорит, что они не из числа «Страшил». Пропало три униформы.
Нет, черт, только не это! Они уверены, что мы все спланировали заранее. Они думают, мы сбежали…
– Чистая работа, – заметила женщина.
– Мы даже ни о чем не догадывались, пока не обнаружили пропажу этих трех комплектов в шкафчиках сотрудников, – сказал второй мужчина, пристыженно хохотнув. – Мы опасались, что их подстрелили сгоряча. Слава богу…
– Выходит, эти негодяйки просто взяли и преспокойно вышли отсюда под видом служащих? – негодующе взвизгнула женщина с противными еврейскими нотками в голосе. (Эй, не забывайте, мне дозволительно пороть такую чушь, потому что я сама наполовину еврейка).
– Скорее убежали, – ответил первый. – Небось, выбрались наружу с первой партией эвакуированных.
– Вы позволили им безнаказанно убраться? – Женщина все не унималась.
Я быстренько закрыла глаза, а заодно и рот, чтобы, не приведи господь, не расхохотаться. Они все поняли не так. Ах, какая жалость, что рядом нет Сук Хи, чтобы можно было пихать друга дружку в бок и посмеиваться над этими остолопами.
Наверное, зря я вспомнила Сук Хи. В эту минуту ее, может статься, уносят санитары… нет, об этом я думать сейчас не стану.
– Мы их обязательно найдем, мэм. Если они переоделись в форму служащих, то наверняка затесались в толпу покупателей. Кто-то мог их заметить. Далеко им не скрыться.
Женщина язвительно хмыкнула.
– От всей этой истории за милю несет заговором, – сказала она. Звук голосов постепенно стал удаляться, они направлялись к разгромленному отделу «Лорд&Тэйлор». – Эти «Страшилы» выбежали из «Годивы» так, словно сидели там в засаде. Надо выяснить, как они пробрались туда, вдруг у них имеется доступ и в другие охраняемые зоны.
Уж я-то знала, как бандитки проникли в «Годиву». Там работает 10-я, скорее всего именно она и укрыла их на складе. Повезло еще, что Кери не из числа «Страшил», а то бы она подчистую смела с полок весь шоколад.
– Ладно, как там обстоят дела с электричеством в секции Ф?
– По-прежнему туго. Инженер думал, что перегорела проводка в отделе «Сони», но оказалось, что нет.
– Что ж, тем лучше – если повезет, эти дешевки испугаются темноты…
Вся компания прошествовала мимо, надо сказать, весьма своевременно. Я бы и секунды больше не выдержала столь интимных объятий с Декартом. Я выскользнула из-под него и поползла вдоль стены «Шарпер имидж». Охранники мельтешили на верхнем уровне, как раз в том месте, откуда я сверзилась. Два фотографа сверкали вспышками, делая снимки.
Почему они меня не видят?
Господитыбожемой! Я стала гадать, а не заделалась ли я ненароком жмуриком и просто не знаю об этом, как в том фильме с занудным шепчущим мальцом. Я как улитка ползу к входу в «ЛТ», на минуту переведя дух за парой высоких, чугунных, косящих под готику скамеечек. Отдышавшись, совершаю стремительный бросок к более подходящему укрытию в виде пластикового постамента, на котором виднеется план магазина. Дверь для охранников, рядом с которой я засекла тех мужиков, передвигавших тележку уборщиков и знаки «Осторожно», все еще приоткрыта. Я встаю на коленки, вконец растерявшись, вертя головой по сторонам и чувствуя подвох. Неужели меня еще никто не засек? В треснувшем зеркале над «Кристиан Диор» вижу свое отражение. Что ж, надо признать, выгляжу я просто гнусно. Перепачкана какой-то темной дрянью – видать, кровь из ссадин, появившихся, когда я протаранила стекло. Хотя, полагаю, следовало бы радоваться, что, худо-бедно, но цела, а ведь могла бы сейчас бродить по округе, зажав под левой мышкой собственную голову. Или какую другую часть тела.
В мою сторону направляется орава парней в тяжелых ботинках, я слышу грохот шагов. По правде говоря, я не горела желанием проверить свою теорию «я что, заделалась жмуриком?», поэтому недолго думая метнулась к металлической двери. Она поддалась, я захлопнула ее за собой, нащупала щеколду и задвинула. Затем осмотрелась. Узкий проход, кругом ни души. У меня все поджилки тряслись. Тошнило. Пошатываясь, я побрела по коридору, пока не дошла до поцарапанной и покосившейся двери. Толкнула ее, она со скрипом открылась. Подсобка «Шарпер имидж».
Алекс, бухнуло у меня в голове. По-моему, он сказал, что звонит из «Шарпер имидж». Если мне удастся незаметно проникнуть туда, то, пожалуй, я смогу выдать себя за одну из покупательниц и выбраться наружу с Алексом.
Черта с два. Насколько я успела заметить по своему отражению в зеркале, выглядела я так, словно меня переехал грузовик. Я осторожно притворила дверь и последовала дальше по проходу. Коридор сворачивал к западу, в направлении «Лорд&Тэйлор» и многоэтажной парковки, и я шла по нему с робкой надеждой выбраться, пока путь не преградили двойные двери, ведущие к погрузочной площадке. До меня донеслись голоса, шум машин, звуки с шоссе и завывание ветра. Я замерла в нерешительности, колотясь мелкой дрожью, и стояла так, покуда вой сирен не приблизился настолько, что пришлось закрыть уши, чтобы не оглохнуть.
Если я пойду туда, то окажусь за решеткой. Я прикинула, что, сколько бы я ни притворялась запуганной и жалкой, у меня на руках следы пороха, а к ноге привязана кобура. К тому же у них наверняка есть мои фотографии с камер наблюдения, когда я взгромоздилась на прилавок «Эсте Лаудер», изображая из себя Лару Крофт. Я стремительно рванула обратно по коридору, высматривая вентиляционные люки и не видя ни одного, понимая, что мне, пожалуй, крышка, но знаете что? Мне все это ой как нравилось. Я прямо-таки смаковала собственный страх. Адреналин вызывал ликование. Я невероятно тащилась от идиотизма всей этой ситуации и накала эмоций.
Алекс и впрямь торчал в «Шарпер имидж».
Ням-ням-ням, не иначе, это судьба. Я прокралась в подсобку.
Снаружи, из магазина, донесся мужской голос:
– Прошу всех оставаться на месте, постарайтесь сохранять спокойствие. Пожалуйста, поймите, что здесь безопаснее, чем снаружи.
– Сколько все это будет продолжаться? – спросил другой мужчина низким голосом, властности в нем чувствовалось побольше, чем у первого.
– Полиция говорит, что хотят допросить каждого, прежде чем выпускать нас, а сейчас они наводят порядок в магазине для нашей же безопасности.
Раздался кхекающий женский голос, с хныкающими нотками подступающей истерики.
– Родни, я тебе постоянно твержу, что в этих торговых центрах давно следовало установить металлодетекторы. – Кхе-кхе-кхе. – Количество банд…
– Тсс, Рейчел…
Кхе-кхе, очередное подвывание.
– Не смей затыкать мне рот, идиот! Я же тебе говорила, что в субботу надо сидеть дома…
– Мэм, пожалуйста! Люди, прошу вас, не шумите, мы должны выслушать инструкции.
– Закрой пасть, тощий недоумок. Эй ты, Дерек хренов! Ты что, думаешь, будто вправе говорить нам, что делать, только потому, что ты тут продавцом подвизался?
– Вообще-то я помощник управляющего.
– Помощник управляющего, – пренебрежительно пророкотал еще один голос, грудной и низкий, с явно выраженным налетом гарвардской спесивости. – Что ж, испытываешь неимоверное облегчение, когда доверяешь собственную жизнь не кому-нибудь, а самому господину Помощнику Управляющего!
Эй, народ, сбавьте темп, спокойнее, чуть не сказала я. Но сдержалась и вместо этого совершила беглый, почти бесшумный осмотр местности и обнаружила радиочасы, встроенные в резиновую дубинку, и очки ночного видения. Малость пришлось пошуметь, когда я нечаянно налетела на пенопластовый стаканчик с остатками кофе. Шум получился не такой уж и громкий, особенно на фоне возбужденных голосов спорщиков, доносящихся снаружи, но кофе растекся по полу и стал просачиваться через щель в двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– Тоже мне награда. А как тебе понравился бы кондоминиум в Ки-Уэст?
– Вот этот самый старый. Он дал мне его, прежде чем отправить сюда. Он сказал, мы с ним одинаковые, поэтому я должен быть храбрым.
– Кто сказал? – фыркнул Сияющий, но по его виду было ясно, что ответ его мало интересует.
Менискус промолчал.
У доктора были темные глаза и руки, похожие на руки Менискуса, мужской голос и женские духи.
– Я буду всегда любить тебя, что бы ни случилось, и я буду рядом за тобой, даже если ты меня не сможешь увидеть.
Лицо у доктора странное, его половые признаки смешались в памяти Менискуса, хотя в то время иных лиц он не знал. Узкий подбородок и небольшое адамово яблоко, как у женщины, и щетина, как у мужчины. Лицо доктора улыбалось ему с тех пор, как он был малышом. Оно говорило с ним мягким тенором.
– Не важно, что они сделают с тобой, – сказал доктор. – Планеты они не тронут. После каждой фазы ты будешь получать планету, и никто не сможет забрать их, и никто не сумеет повлиять на планеты, кроме тебя. Смотри на планеты, и ты увидишь, как там разворачиваются целые истории.
Менискус спросил:
– Почему ты бросаешь меня?
– Потому что должен. Так лучше и для тебя. Так я смогу тебя защитить. Ты останешься мужчиной, не превратишься в недочеловека, не то мальчика – не то девочку.
Неужели это так плохо? Менискус хотел спросить, но не стал, потому что он был мальчиком, а ни один мальчик не захочет стать девочкой – или недочеловеком.
– Другого пути нет, – добавил доктор. – Ты проведешь свою жизнь в институте. Иначе рано или поздно ты умрешь от Y-чумы. В Цитадель тебя не примут, потому что ты клон, а здесь ты будешь в безопасности. Вирусы, которыми они засеют тебя, не будут угрожать твоей жизни. Пусть они и выведены некогда из Y-вирусов, но они эволюционировали уже несколько поколений и не разрушат тебя. Никогда, если я помогу тебе.
– Я не хочу, чтобы ты уезжал.
– Они говорят, что я должен.
– Они? Кто такие эти они?
– Ты не поймешь, Менискус, ты еще слишком маленький.
– Тогда не слушай их!
– Я должен. Они наше будущее, наша судьба.
Наконец Менискус ответил Сияющему.
– Мой отец – клон. Он единственный мужчина, которого я знал. Пока не появился ты. «Не доверяй доктору Бальдино, – сказал он. – Не доверяй никому из них. Ничего им не рассказывай. Эти женшины считают, что они используют тебя, но на самом деле это мы их используем». – Менискус помолчал. – Ты знаешь, что в тот день, когда ты пришел, я почти умер? Если доктор собирался спасти меня, разве он уже не появился бы здесь? Думаю, он просто предатель. Тогда почему я не должен говорить?
– Ты хочешь сказать, что не разговаривал целых девять лет только потому, что этот парень тебе так сказал? Что ж мать твою, прелестная история. Однако это еще не повод распускать нюни. Давай же, найди мне наконец зубило.
Но Менискус помогать не торопится. Он забился в самый дальний уголок кровати, подальше от внимательных глаз Сияющего. С помощью своей новоприобретенной ментальной мышцы, пока еще робко, он заставлял расти ногти на руках.
Я ЧТО, ЗАДЕЛАЛАСЬ ЖМУРИКОМ?
Очнулась я под неподвижной тушей Декарта. Повсюду слышались голоса. В голове шумело, воздуха не хватало. Прежде я как-то не замечала, какие все-таки гибкие человеческие ребра. Мои расплющились от придавившего их веса, но, надо отдать им должное, сдюжили и не сломались. Захотелось как можно скорее выбраться из-под тела Декарта, но я не шевелилась, решив сначала оглядеться. Открыла глаза. Стояла темень, приглушенный свет лился только от застекленной крыши магазина. До меня доносился шум вертолета, накладывающийся на звуки выстрелов и крики, но разглядеть сам вертолет мне не удалось. Мы с Декартом скатились почти вплотную к черным стеклянным стенам «Шарпер имидж», где я основательно застряла под его телом.
Примерно через минуту потянуло сквозняком и послышался какой-то шум со стороны автостоянки за «Шарпер имидж» у северного входа, расположенного рядом с гаражом. Мимо пронеслись фараоны, задержавшись на пару минут, чтобы осмотреть тело Декарта, после чего потрусили дальше.
Я опасалась, что меня засекут, но все обошлось. Разумеется, мне не привыкать изображать из себя невидимку на вечеринках, но все равно как-то жутковато.
Вокруг все словно вымерло. Охранники отправились на верхний уровень. Снаружи выли сирены и доносилось приглушенное «чоп-чоп» приближающегося вертолета. Я осталась в полном одиночестве. Чуть дальше, в широких коридорах, заметила нескольких охранников, осматривающих каждый уголок магазина. Спины их были обращены ко мне, и, по-видимому, они прошли мимо меня, не заметив, а теперь принялись за оставшуюся часть Торжища, словно прочесывали местность, двигаясь от центра.
Я стала гадать, сколько времени уже прошло. И что мне теперь делать.
В мою сторону быстрым шагом шли двое мужчин и женщина, обмениваясь репликами на ходу.
– …их связали, забрали форму, разнесли выстрелами камеру и скрылись.
– Где фотография той девчонки, которая заварила всю эту кашу? – послышался гнусавый женский голос.
– Вот эта. Хотя нет, вот она.
– Красотка.
– Да уж, не поспоришь. Если судить по записям камеры наблюдения и словам очевидцев, то это именно она. Но с ней пришли две подружки, а свидетельница из «Эсте Лаудер» говорит, что они не из числа «Страшил». Пропало три униформы.
Нет, черт, только не это! Они уверены, что мы все спланировали заранее. Они думают, мы сбежали…
– Чистая работа, – заметила женщина.
– Мы даже ни о чем не догадывались, пока не обнаружили пропажу этих трех комплектов в шкафчиках сотрудников, – сказал второй мужчина, пристыженно хохотнув. – Мы опасались, что их подстрелили сгоряча. Слава богу…
– Выходит, эти негодяйки просто взяли и преспокойно вышли отсюда под видом служащих? – негодующе взвизгнула женщина с противными еврейскими нотками в голосе. (Эй, не забывайте, мне дозволительно пороть такую чушь, потому что я сама наполовину еврейка).
– Скорее убежали, – ответил первый. – Небось, выбрались наружу с первой партией эвакуированных.
– Вы позволили им безнаказанно убраться? – Женщина все не унималась.
Я быстренько закрыла глаза, а заодно и рот, чтобы, не приведи господь, не расхохотаться. Они все поняли не так. Ах, какая жалость, что рядом нет Сук Хи, чтобы можно было пихать друга дружку в бок и посмеиваться над этими остолопами.
Наверное, зря я вспомнила Сук Хи. В эту минуту ее, может статься, уносят санитары… нет, об этом я думать сейчас не стану.
– Мы их обязательно найдем, мэм. Если они переоделись в форму служащих, то наверняка затесались в толпу покупателей. Кто-то мог их заметить. Далеко им не скрыться.
Женщина язвительно хмыкнула.
– От всей этой истории за милю несет заговором, – сказала она. Звук голосов постепенно стал удаляться, они направлялись к разгромленному отделу «Лорд&Тэйлор». – Эти «Страшилы» выбежали из «Годивы» так, словно сидели там в засаде. Надо выяснить, как они пробрались туда, вдруг у них имеется доступ и в другие охраняемые зоны.
Уж я-то знала, как бандитки проникли в «Годиву». Там работает 10-я, скорее всего именно она и укрыла их на складе. Повезло еще, что Кери не из числа «Страшил», а то бы она подчистую смела с полок весь шоколад.
– Ладно, как там обстоят дела с электричеством в секции Ф?
– По-прежнему туго. Инженер думал, что перегорела проводка в отделе «Сони», но оказалось, что нет.
– Что ж, тем лучше – если повезет, эти дешевки испугаются темноты…
Вся компания прошествовала мимо, надо сказать, весьма своевременно. Я бы и секунды больше не выдержала столь интимных объятий с Декартом. Я выскользнула из-под него и поползла вдоль стены «Шарпер имидж». Охранники мельтешили на верхнем уровне, как раз в том месте, откуда я сверзилась. Два фотографа сверкали вспышками, делая снимки.
Почему они меня не видят?
Господитыбожемой! Я стала гадать, а не заделалась ли я ненароком жмуриком и просто не знаю об этом, как в том фильме с занудным шепчущим мальцом. Я как улитка ползу к входу в «ЛТ», на минуту переведя дух за парой высоких, чугунных, косящих под готику скамеечек. Отдышавшись, совершаю стремительный бросок к более подходящему укрытию в виде пластикового постамента, на котором виднеется план магазина. Дверь для охранников, рядом с которой я засекла тех мужиков, передвигавших тележку уборщиков и знаки «Осторожно», все еще приоткрыта. Я встаю на коленки, вконец растерявшись, вертя головой по сторонам и чувствуя подвох. Неужели меня еще никто не засек? В треснувшем зеркале над «Кристиан Диор» вижу свое отражение. Что ж, надо признать, выгляжу я просто гнусно. Перепачкана какой-то темной дрянью – видать, кровь из ссадин, появившихся, когда я протаранила стекло. Хотя, полагаю, следовало бы радоваться, что, худо-бедно, но цела, а ведь могла бы сейчас бродить по округе, зажав под левой мышкой собственную голову. Или какую другую часть тела.
В мою сторону направляется орава парней в тяжелых ботинках, я слышу грохот шагов. По правде говоря, я не горела желанием проверить свою теорию «я что, заделалась жмуриком?», поэтому недолго думая метнулась к металлической двери. Она поддалась, я захлопнула ее за собой, нащупала щеколду и задвинула. Затем осмотрелась. Узкий проход, кругом ни души. У меня все поджилки тряслись. Тошнило. Пошатываясь, я побрела по коридору, пока не дошла до поцарапанной и покосившейся двери. Толкнула ее, она со скрипом открылась. Подсобка «Шарпер имидж».
Алекс, бухнуло у меня в голове. По-моему, он сказал, что звонит из «Шарпер имидж». Если мне удастся незаметно проникнуть туда, то, пожалуй, я смогу выдать себя за одну из покупательниц и выбраться наружу с Алексом.
Черта с два. Насколько я успела заметить по своему отражению в зеркале, выглядела я так, словно меня переехал грузовик. Я осторожно притворила дверь и последовала дальше по проходу. Коридор сворачивал к западу, в направлении «Лорд&Тэйлор» и многоэтажной парковки, и я шла по нему с робкой надеждой выбраться, пока путь не преградили двойные двери, ведущие к погрузочной площадке. До меня донеслись голоса, шум машин, звуки с шоссе и завывание ветра. Я замерла в нерешительности, колотясь мелкой дрожью, и стояла так, покуда вой сирен не приблизился настолько, что пришлось закрыть уши, чтобы не оглохнуть.
Если я пойду туда, то окажусь за решеткой. Я прикинула, что, сколько бы я ни притворялась запуганной и жалкой, у меня на руках следы пороха, а к ноге привязана кобура. К тому же у них наверняка есть мои фотографии с камер наблюдения, когда я взгромоздилась на прилавок «Эсте Лаудер», изображая из себя Лару Крофт. Я стремительно рванула обратно по коридору, высматривая вентиляционные люки и не видя ни одного, понимая, что мне, пожалуй, крышка, но знаете что? Мне все это ой как нравилось. Я прямо-таки смаковала собственный страх. Адреналин вызывал ликование. Я невероятно тащилась от идиотизма всей этой ситуации и накала эмоций.
Алекс и впрямь торчал в «Шарпер имидж».
Ням-ням-ням, не иначе, это судьба. Я прокралась в подсобку.
Снаружи, из магазина, донесся мужской голос:
– Прошу всех оставаться на месте, постарайтесь сохранять спокойствие. Пожалуйста, поймите, что здесь безопаснее, чем снаружи.
– Сколько все это будет продолжаться? – спросил другой мужчина низким голосом, властности в нем чувствовалось побольше, чем у первого.
– Полиция говорит, что хотят допросить каждого, прежде чем выпускать нас, а сейчас они наводят порядок в магазине для нашей же безопасности.
Раздался кхекающий женский голос, с хныкающими нотками подступающей истерики.
– Родни, я тебе постоянно твержу, что в этих торговых центрах давно следовало установить металлодетекторы. – Кхе-кхе-кхе. – Количество банд…
– Тсс, Рейчел…
Кхе-кхе, очередное подвывание.
– Не смей затыкать мне рот, идиот! Я же тебе говорила, что в субботу надо сидеть дома…
– Мэм, пожалуйста! Люди, прошу вас, не шумите, мы должны выслушать инструкции.
– Закрой пасть, тощий недоумок. Эй ты, Дерек хренов! Ты что, думаешь, будто вправе говорить нам, что делать, только потому, что ты тут продавцом подвизался?
– Вообще-то я помощник управляющего.
– Помощник управляющего, – пренебрежительно пророкотал еще один голос, грудной и низкий, с явно выраженным налетом гарвардской спесивости. – Что ж, испытываешь неимоверное облегчение, когда доверяешь собственную жизнь не кому-нибудь, а самому господину Помощнику Управляющего!
Эй, народ, сбавьте темп, спокойнее, чуть не сказала я. Но сдержалась и вместо этого совершила беглый, почти бесшумный осмотр местности и обнаружила радиочасы, встроенные в резиновую дубинку, и очки ночного видения. Малость пришлось пошуметь, когда я нечаянно налетела на пенопластовый стаканчик с остатками кофе. Шум получился не такой уж и громкий, особенно на фоне возбужденных голосов спорщиков, доносящихся снаружи, но кофе растекся по полу и стал просачиваться через щель в двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59