Борхи сложил ладони рупором, собираясь закричать, но Керморван мотнул головой в сторону безмолвного частокола деревьев, нависавших над ними.
– Подождите! Я не говорил об этом раньше, но сейчас вы должны знать. За нами наблюдали, но надеюсь, мы смогли ускользнуть от этих наблюдателей, когда пересекали озеро. Теперь лучше не привлекать к себе их внимание.
В нескольких словах он рассказал то малое, что было известно о Детях Тапиау.
– Конечно, мы должны поискать его, но быстро, – заключил он. – И производить как можно меньше шума.
Подобно утренним теням, они разбрелись по берегу, разыскивая следы своего спутника в заливе и даже за его пределами. Однажды Элоф заметил что-то в отдалении на воде, однако это был всего лишь второй плот, перевернутый, но целый, приставший к какой-то песчаной отмели. Мокрые бревна были такими же пустыми, как и поверхность воды в промежутке. Спустя долгое время, когда никаких признаков пропавшего корсара так и не было обнаружено, Керморван распорядился прекратить тщетные поиски.
– Конечно, почему бы и нет, – проворчал Кассе, обращаясь к Арвесу. – Еще один бедняга-сотранец, только и всего! Пятерых уже нет: остались только мы с тобой да Борхи! Ясно, кто должен был погибнуть в этой увеселительной прогулке…
В следующее мгновение он растянулся на камнях, хватаясь за разбитый рот. Гизе возвышался над ним, сжимая огромные кулаки; смуглое лицо лесника побагровело от ярости.
– А Эйсдан? – возмущенно прорычал Гизе. – А молодой Хольвар? Но, если ты хочешь, Кассе, я готов добавить к этому списку еще одного сотранца!
Кассе с искаженным лицом схватил зазубренный камень и стал подниматься, но Борхи ударил его по руке, и он снова упал.
– Достаточно! – отрезал Керморван и оттолкнул Гизе. – Ты, Кассе, сам напросился.
– Точно, – поддержал Борхи, не обращая внимания на злобный взгляд Кассе и не пытаясь помочь ему подняться на ноги. – Сохрани свою желчь для тех чудовищ, которые затеяли бойню. Подлые твари – напасть без причины!
Элоф огорченно покачал головой.
– Боюсь, это не так, Борхи. Мы разрушили их плотину и порвали их ловчую сеть. Должно быть, эта постройка стоила им великого труда: ведь они не могут выходить на сушу за древесиной и вынуждены работать только с плавником. Должно быть, они решили, что это мы напали на них. Что касается бойни, то Иле искалечила одно из этих существ, а я ранил или убил другое. Обиднее всего, что мы не могли найти общий язык.
Воцарилась тишина, и многие снова посмотрели на озеро. По мере того как солнце поднималось над лесистыми холмами, цвет его поверхности изменился с маслянисто-черного на серо-стальной. Над водой стелились струйки легкого тумана, словно заигрывавшие с отражениями облаков. В кустах вокруг зачирикали и защебетали мелкие птицы, и ужасы прошедшей ночи немного отступили от них. Но Кассе сидел на камне отдельно от остальных и изредка сплевывал кровь через разбитые губы.
– Что дальше? – спросила Иле, не питавшая большой любви к созерцанию рассвета.
Керморван поднял руку, призывая к тишине, и указал на Аес. Тогда Элоф услышал отдаленное эхо над озером, топот множества подков, отрывистое фырканье и треск веток, ломаемых крупными телами животных.
– Какое-то стадо. – Голос Керморвана зазвучал почти так же звонко, как раньше. – Ничто их не тревожит, значит, мы на время ускользнули от наблюдателей. Но если мы хотим оставаться на свободе, то не можем задерживаться здесь, а чтобы выжить, нам нужно охотиться. Поэтому… – Он пожал плечами. – Вы спрашиваете, что дальше, леди? Мы продолжим путь. Что нам еще остается?
И вот, когда восходящее солнце окрасило утренний туман бледным золотом, отряд наконец вошел под своды Великого Леса, самого Тапиау'ла-ан-Айтен. А поскольку река унесла их за сто пятьдесят лиг от его западных окраин, они сразу же вступили в самое сердце этих великих владении. Для Элофа, усталого и отягощенного недавними потерями, это впечатление оказалось более странным, чем он ожидал; ему казалось, словно он вошел в громадный зал славы, некий величественный мавзолей, похожий на те, которые он видел в Кербрайне, но бесконечно более огромный и древний. Стволы деревьев возвышались как колонны, поддерживающие необъятный свод из переплетенных ветвей, чья зеленая и желтая листва играла гораздо более богатыми оттенками, чем медные крыши или позолоченные купола. Даже солнце считалось с ними, склоняясь к земле узкими лучами, высвечивавшими небольшие участки на фоне благоговейного сумрака, или отбрасывая зеленоватые отблески на узловатую кору. Иногда свет казался радужно-переливчатым, словно тени от цветных стекол, а капли росы блестели на листьях и покрывали густые мхи пологом мерцающего серебра. Этот лес всегда сохранял воспоминание о прошедшем дожде или готовился к следующему.
Теперь, когда Элоф был на суше, он мог видеть, что кустарники и небольшие деревья изменились наравне с великанами; среди более знакомых зарослей можжевельника, рябины, остролиста и черемухи он обнаруживал стройные осины, сумах и тутовник, уже усыпанный незрелыми ягодами, и сотни других растений, названий которых он не знал. Ивовые и ольховые ветви склонялись над ручьями, через которые они переходили, но кусты, к которым он привык у себя на родине, вырастали здесь до размеров больших деревьев. Вообще все растения, даже вьющиеся, были здесь более пышными и крупными, чем где-либо еще, поэтому Элофу начало казаться, что он сам и его спутники уменьшились и стали похожи на мелких зверушек, бегающих и роющихся возле корней всю свою короткую жизнь. Однако не только размеры деревьев подавляли людей, но и нечто более великое, обитавшее в этом месте, – некое древнее присутствие, которое он ощущал с самого начала.
– Мне все время кажется, что здесь есть кто-то еще, – пробормотал Рок, идущий рядом с Элофом. – Не выслеживает нас, больше похоже на… трудно сказать. Словно кто-то есть в соседней комнате или за углом, и ты все время знаешь об этом. Кто-то… важный.
Элоф кивнул.
– Я чувствую то же самое, но еще острее. Как будто я украдкой прохожу мимо чьей-то двери или у кого-то за спиной. Немного взволнован, немного испуган, как в детстве, и стараюсь не выдать себя… – Он озадаченно покачал головой.
В ту первую темную ночь в башне Вайды он ощущал нечто подобное, но более отдаленное – огромную пустоту, наполненную памятью о пережитых страданиях. Здесь было по-другому: возбуждение и нервное покалывание во всем теле напоминало прикосновение Льда, которое для него было мучительным, а для Керморвана – только холодным и причиняющим неудобство. Здесь Рок и все остальные чувствовали то же самое, а их неудобство было совершенно естественным.
– Что ж, – вздохнул Элоф. – Сейчас у нас есть более неотложные заботы. Но если тебе снова покажется, что кто-то есть за углом…
– … Или собирается выйти из-за угла, – добавил Рок. – Да, я шепну тебе на ухо. Если уж на реке было так плохо, то здесь нужно быть готовым ко всему.
Но в первый день, когда путники шли по следу стада, они не видели ничего, кроме повседневной жизни любого обычного леса, хотя даже мелкие животные и птицы здесь были крупнее и выглядели более холеными, чем им приходилось видеть.
– Как они могут так быстро летать в этом воздухе? – удивился Тенвар, наблюдавший за стайкой соек, трещавших и круживших между ветвями. Его одежда, как и у всех остальных, была сырой и никак не высыхала. – Он такой густой, что похож на суп!
Керморван улыбнулся, хотя его собственные волосы висели влажными прядями и казались серыми от росы.
– Если бы он был еще и таким же питательным! Но он хорош по-другому: запахи здесь держатся дольше, даже для слабого человеческого носа. Я уверен, что скоро мы выйдем на след животных, достаточно крупных, чтобы обеспечить нас пропитанием на много лиг пути. Так что не унывай, Тенвар, и пусть полный желудок будет наименьшей наградой за твои усилия!
Но, хотя остальные охотники разделяли мнение Керморвана, к вечеру они так и не взяли след. Не оставалось ничего иного, кроме остановки на ночлег и ожидания ночлега. Кассе, самый искусный в установке силков, поймал двух кроликов, и эта добыча, вместе с корнями и травами, собранными Элофом, много знавшим о них со времен своей уединенной жизни на болотах, составила их ужин. Они нашли лощину – полоску травянистой земли среди огромных древесных корней, где было лишь чуть-чуть суше, чем в других местах, – и Керморван соорудил земляную печь, накрыв ее сверху листьями, чтобы приглушить дым. Но хотя печь работала хорошо, а кролики были необыкновенно большими, то был скудный ужин для десятерых усталых и голодных путников.
– Кажется, я видел, что ты вынул из силков трех кроликов, охотник! – добродушно заметил Борхи, обгладывая косточку. – Не припрятал одного для себя, а?
Кассе изогнул верхнюю губу в зловещей ухмылке.
– Я поймал двух, и мы их съели! Если хочешь еще, пойди и возьми их сам. Посмотрю, как у тебя получится!
– Тише вы оба! – проворчал Арвес, обычно самый терпеливый из всех. – Поберегите силы для охоты, тогда не будет нужды пререкаться. Что касается меня, то спину ломит, ноги не ходят, и готов поклясться, я подхватил лихорадку от этой сырости. Мне хочется только лечь и заснуть.
– И нам тоже, – подтвердил Керморван. – Это самое сухое место, которое мы смогли найти, и, думаю, самое безопасное. Отдыхайте, пока можете! Я буду нести первую стражу.
Элоф завернулся в тяжелый сырой плащ и положил голову на влажную руку. Он так устал, что, несмотря на холод, заснул почти мгновенно. Но это был тяжелый сон, полный странных сновидений. Ему снилась заповедная поляна со звездочками желтых цветов, в центре которой возвышалось одинокое дерево с красной корой, снился необъятный прерывистый голос, доносившийся из бесконечной дали. И глаза – желтые, раскосые, внимательные, с неподвижным змеиным блеском…
Элоф проснулся, дрожа в темноте, и невольно оглянулся вокруг в поисках поддержки, как человек, только что пробудившийся от кошмара. По крайней мере у них есть дозорный… но где же он? Никто не нес стражу. Керморван лежал на боку в некотором отдалении, накрывшись плащом; его худощавое лицо было едва различимо в слабом мерцании звезд, проникавшем сквозь лиственный полог. Рассерженный, Элоф подошел к своему другу и потряс его за плечо.
– Хорошо же ты охраняешь наш сон! – прошипел он и тут же отскочил в сторону. Керморван развернулся, как змея, и в мгновение ока встал рядом с Элофом, вглядываясь в темноту.
– Но я уже передал свою стражу! – прошептал он. – После полуночи я разбудил Кассе, чтобы он сменил меня. Интересно, где он может быть?
Они услышали слабый шорох шагов и резко обернулись. Из-за дерева почти бесшумно выступила коренастая фигура охотника. Керморван со вздохом вложил наполовину вынутый клинок обратно в ножны.
– Где ты был? – спросил он сердитым шепотом.
– А как ты думаешь? – грубо ответил Кассе и занял свое место. Друзья переглянулись и пожали плечами.
Элоф только успел устроиться под плащом, когда увидел, как Керморван внезапно остановился, развернулся и рывком поднял охотника за воротник его тяжелой стеганой куртки.
– И все-таки я спрашиваю тебя: где ты был? – Ярость в голосе Керморвана поразила Элофа. – И что стало с Борхи за время твоего отсутствия?
Элоф посмотрел на спящих и с внезапным уколом тревоги заметил пустое место.
– Откуда мне знать? – прохрипел Кассе. Керморван с такой силой стиснул его, что ноги охотника почти оторвались от земли. – Я не виноват, если он бродит…
Элоф увидел тусклый блеск ножа, рванулся вперед и успел выкрутить руку на замахе, нацеленном в бок Керморвана. Даже жилистая сила охотника не могла противостоять хватке кузнеца. Элоф поднял выпавший нож и показал его Керморвану.
Воин кивнул. На его лице появилось выражение, хорошо знакомое Элофу: отстраненное и твердое как камень.
– Ты отведешь меня к Борхи, – очень тихо сказал он, и Кассе отчаянно забился в удушающем захвате.
– Я не знаю… – прохрипел он и замолчал, потому что Элоф схватил его за волосы и повернул лицом к себе.
– Тогда зачем нож? Я советую тебе отвечать правдиво, охотник! Лорд Керморван благороден и справедлив; он не будет резать тебя на куски твоим предательским оружием. Но я безродный сирота и не так уверен в своем благородстве!
Он поднес лезвие ножа к глазам Кассе.
– Говори! Где Борхи? Он жив или мертв?
– Жив! – проскрипел полузадушенный Кассе. – Но опасность…
Керморван сильно толкнул его, притиснув спиной к стволу дерева.
– Тем больше причин, чтобы ты отвел нас к нему, и немедленно! – Он обнажил меч. – Повинуйся или умри!
Хотя борьба была тихой, а разговор велся шепотом, почти все остальные уже проснулись. Элоф уговорил их остаться на месте и нести стражу, а потом, осененный внезапной догадкой, велел разжечь земляную печь и подготовить факелы.
– Хорошая мысль! – прошептал Керморван, когда они повели Кассе, толкая его перед собой в темноту леса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Подождите! Я не говорил об этом раньше, но сейчас вы должны знать. За нами наблюдали, но надеюсь, мы смогли ускользнуть от этих наблюдателей, когда пересекали озеро. Теперь лучше не привлекать к себе их внимание.
В нескольких словах он рассказал то малое, что было известно о Детях Тапиау.
– Конечно, мы должны поискать его, но быстро, – заключил он. – И производить как можно меньше шума.
Подобно утренним теням, они разбрелись по берегу, разыскивая следы своего спутника в заливе и даже за его пределами. Однажды Элоф заметил что-то в отдалении на воде, однако это был всего лишь второй плот, перевернутый, но целый, приставший к какой-то песчаной отмели. Мокрые бревна были такими же пустыми, как и поверхность воды в промежутке. Спустя долгое время, когда никаких признаков пропавшего корсара так и не было обнаружено, Керморван распорядился прекратить тщетные поиски.
– Конечно, почему бы и нет, – проворчал Кассе, обращаясь к Арвесу. – Еще один бедняга-сотранец, только и всего! Пятерых уже нет: остались только мы с тобой да Борхи! Ясно, кто должен был погибнуть в этой увеселительной прогулке…
В следующее мгновение он растянулся на камнях, хватаясь за разбитый рот. Гизе возвышался над ним, сжимая огромные кулаки; смуглое лицо лесника побагровело от ярости.
– А Эйсдан? – возмущенно прорычал Гизе. – А молодой Хольвар? Но, если ты хочешь, Кассе, я готов добавить к этому списку еще одного сотранца!
Кассе с искаженным лицом схватил зазубренный камень и стал подниматься, но Борхи ударил его по руке, и он снова упал.
– Достаточно! – отрезал Керморван и оттолкнул Гизе. – Ты, Кассе, сам напросился.
– Точно, – поддержал Борхи, не обращая внимания на злобный взгляд Кассе и не пытаясь помочь ему подняться на ноги. – Сохрани свою желчь для тех чудовищ, которые затеяли бойню. Подлые твари – напасть без причины!
Элоф огорченно покачал головой.
– Боюсь, это не так, Борхи. Мы разрушили их плотину и порвали их ловчую сеть. Должно быть, эта постройка стоила им великого труда: ведь они не могут выходить на сушу за древесиной и вынуждены работать только с плавником. Должно быть, они решили, что это мы напали на них. Что касается бойни, то Иле искалечила одно из этих существ, а я ранил или убил другое. Обиднее всего, что мы не могли найти общий язык.
Воцарилась тишина, и многие снова посмотрели на озеро. По мере того как солнце поднималось над лесистыми холмами, цвет его поверхности изменился с маслянисто-черного на серо-стальной. Над водой стелились струйки легкого тумана, словно заигрывавшие с отражениями облаков. В кустах вокруг зачирикали и защебетали мелкие птицы, и ужасы прошедшей ночи немного отступили от них. Но Кассе сидел на камне отдельно от остальных и изредка сплевывал кровь через разбитые губы.
– Что дальше? – спросила Иле, не питавшая большой любви к созерцанию рассвета.
Керморван поднял руку, призывая к тишине, и указал на Аес. Тогда Элоф услышал отдаленное эхо над озером, топот множества подков, отрывистое фырканье и треск веток, ломаемых крупными телами животных.
– Какое-то стадо. – Голос Керморвана зазвучал почти так же звонко, как раньше. – Ничто их не тревожит, значит, мы на время ускользнули от наблюдателей. Но если мы хотим оставаться на свободе, то не можем задерживаться здесь, а чтобы выжить, нам нужно охотиться. Поэтому… – Он пожал плечами. – Вы спрашиваете, что дальше, леди? Мы продолжим путь. Что нам еще остается?
И вот, когда восходящее солнце окрасило утренний туман бледным золотом, отряд наконец вошел под своды Великого Леса, самого Тапиау'ла-ан-Айтен. А поскольку река унесла их за сто пятьдесят лиг от его западных окраин, они сразу же вступили в самое сердце этих великих владении. Для Элофа, усталого и отягощенного недавними потерями, это впечатление оказалось более странным, чем он ожидал; ему казалось, словно он вошел в громадный зал славы, некий величественный мавзолей, похожий на те, которые он видел в Кербрайне, но бесконечно более огромный и древний. Стволы деревьев возвышались как колонны, поддерживающие необъятный свод из переплетенных ветвей, чья зеленая и желтая листва играла гораздо более богатыми оттенками, чем медные крыши или позолоченные купола. Даже солнце считалось с ними, склоняясь к земле узкими лучами, высвечивавшими небольшие участки на фоне благоговейного сумрака, или отбрасывая зеленоватые отблески на узловатую кору. Иногда свет казался радужно-переливчатым, словно тени от цветных стекол, а капли росы блестели на листьях и покрывали густые мхи пологом мерцающего серебра. Этот лес всегда сохранял воспоминание о прошедшем дожде или готовился к следующему.
Теперь, когда Элоф был на суше, он мог видеть, что кустарники и небольшие деревья изменились наравне с великанами; среди более знакомых зарослей можжевельника, рябины, остролиста и черемухи он обнаруживал стройные осины, сумах и тутовник, уже усыпанный незрелыми ягодами, и сотни других растений, названий которых он не знал. Ивовые и ольховые ветви склонялись над ручьями, через которые они переходили, но кусты, к которым он привык у себя на родине, вырастали здесь до размеров больших деревьев. Вообще все растения, даже вьющиеся, были здесь более пышными и крупными, чем где-либо еще, поэтому Элофу начало казаться, что он сам и его спутники уменьшились и стали похожи на мелких зверушек, бегающих и роющихся возле корней всю свою короткую жизнь. Однако не только размеры деревьев подавляли людей, но и нечто более великое, обитавшее в этом месте, – некое древнее присутствие, которое он ощущал с самого начала.
– Мне все время кажется, что здесь есть кто-то еще, – пробормотал Рок, идущий рядом с Элофом. – Не выслеживает нас, больше похоже на… трудно сказать. Словно кто-то есть в соседней комнате или за углом, и ты все время знаешь об этом. Кто-то… важный.
Элоф кивнул.
– Я чувствую то же самое, но еще острее. Как будто я украдкой прохожу мимо чьей-то двери или у кого-то за спиной. Немного взволнован, немного испуган, как в детстве, и стараюсь не выдать себя… – Он озадаченно покачал головой.
В ту первую темную ночь в башне Вайды он ощущал нечто подобное, но более отдаленное – огромную пустоту, наполненную памятью о пережитых страданиях. Здесь было по-другому: возбуждение и нервное покалывание во всем теле напоминало прикосновение Льда, которое для него было мучительным, а для Керморвана – только холодным и причиняющим неудобство. Здесь Рок и все остальные чувствовали то же самое, а их неудобство было совершенно естественным.
– Что ж, – вздохнул Элоф. – Сейчас у нас есть более неотложные заботы. Но если тебе снова покажется, что кто-то есть за углом…
– … Или собирается выйти из-за угла, – добавил Рок. – Да, я шепну тебе на ухо. Если уж на реке было так плохо, то здесь нужно быть готовым ко всему.
Но в первый день, когда путники шли по следу стада, они не видели ничего, кроме повседневной жизни любого обычного леса, хотя даже мелкие животные и птицы здесь были крупнее и выглядели более холеными, чем им приходилось видеть.
– Как они могут так быстро летать в этом воздухе? – удивился Тенвар, наблюдавший за стайкой соек, трещавших и круживших между ветвями. Его одежда, как и у всех остальных, была сырой и никак не высыхала. – Он такой густой, что похож на суп!
Керморван улыбнулся, хотя его собственные волосы висели влажными прядями и казались серыми от росы.
– Если бы он был еще и таким же питательным! Но он хорош по-другому: запахи здесь держатся дольше, даже для слабого человеческого носа. Я уверен, что скоро мы выйдем на след животных, достаточно крупных, чтобы обеспечить нас пропитанием на много лиг пути. Так что не унывай, Тенвар, и пусть полный желудок будет наименьшей наградой за твои усилия!
Но, хотя остальные охотники разделяли мнение Керморвана, к вечеру они так и не взяли след. Не оставалось ничего иного, кроме остановки на ночлег и ожидания ночлега. Кассе, самый искусный в установке силков, поймал двух кроликов, и эта добыча, вместе с корнями и травами, собранными Элофом, много знавшим о них со времен своей уединенной жизни на болотах, составила их ужин. Они нашли лощину – полоску травянистой земли среди огромных древесных корней, где было лишь чуть-чуть суше, чем в других местах, – и Керморван соорудил земляную печь, накрыв ее сверху листьями, чтобы приглушить дым. Но хотя печь работала хорошо, а кролики были необыкновенно большими, то был скудный ужин для десятерых усталых и голодных путников.
– Кажется, я видел, что ты вынул из силков трех кроликов, охотник! – добродушно заметил Борхи, обгладывая косточку. – Не припрятал одного для себя, а?
Кассе изогнул верхнюю губу в зловещей ухмылке.
– Я поймал двух, и мы их съели! Если хочешь еще, пойди и возьми их сам. Посмотрю, как у тебя получится!
– Тише вы оба! – проворчал Арвес, обычно самый терпеливый из всех. – Поберегите силы для охоты, тогда не будет нужды пререкаться. Что касается меня, то спину ломит, ноги не ходят, и готов поклясться, я подхватил лихорадку от этой сырости. Мне хочется только лечь и заснуть.
– И нам тоже, – подтвердил Керморван. – Это самое сухое место, которое мы смогли найти, и, думаю, самое безопасное. Отдыхайте, пока можете! Я буду нести первую стражу.
Элоф завернулся в тяжелый сырой плащ и положил голову на влажную руку. Он так устал, что, несмотря на холод, заснул почти мгновенно. Но это был тяжелый сон, полный странных сновидений. Ему снилась заповедная поляна со звездочками желтых цветов, в центре которой возвышалось одинокое дерево с красной корой, снился необъятный прерывистый голос, доносившийся из бесконечной дали. И глаза – желтые, раскосые, внимательные, с неподвижным змеиным блеском…
Элоф проснулся, дрожа в темноте, и невольно оглянулся вокруг в поисках поддержки, как человек, только что пробудившийся от кошмара. По крайней мере у них есть дозорный… но где же он? Никто не нес стражу. Керморван лежал на боку в некотором отдалении, накрывшись плащом; его худощавое лицо было едва различимо в слабом мерцании звезд, проникавшем сквозь лиственный полог. Рассерженный, Элоф подошел к своему другу и потряс его за плечо.
– Хорошо же ты охраняешь наш сон! – прошипел он и тут же отскочил в сторону. Керморван развернулся, как змея, и в мгновение ока встал рядом с Элофом, вглядываясь в темноту.
– Но я уже передал свою стражу! – прошептал он. – После полуночи я разбудил Кассе, чтобы он сменил меня. Интересно, где он может быть?
Они услышали слабый шорох шагов и резко обернулись. Из-за дерева почти бесшумно выступила коренастая фигура охотника. Керморван со вздохом вложил наполовину вынутый клинок обратно в ножны.
– Где ты был? – спросил он сердитым шепотом.
– А как ты думаешь? – грубо ответил Кассе и занял свое место. Друзья переглянулись и пожали плечами.
Элоф только успел устроиться под плащом, когда увидел, как Керморван внезапно остановился, развернулся и рывком поднял охотника за воротник его тяжелой стеганой куртки.
– И все-таки я спрашиваю тебя: где ты был? – Ярость в голосе Керморвана поразила Элофа. – И что стало с Борхи за время твоего отсутствия?
Элоф посмотрел на спящих и с внезапным уколом тревоги заметил пустое место.
– Откуда мне знать? – прохрипел Кассе. Керморван с такой силой стиснул его, что ноги охотника почти оторвались от земли. – Я не виноват, если он бродит…
Элоф увидел тусклый блеск ножа, рванулся вперед и успел выкрутить руку на замахе, нацеленном в бок Керморвана. Даже жилистая сила охотника не могла противостоять хватке кузнеца. Элоф поднял выпавший нож и показал его Керморвану.
Воин кивнул. На его лице появилось выражение, хорошо знакомое Элофу: отстраненное и твердое как камень.
– Ты отведешь меня к Борхи, – очень тихо сказал он, и Кассе отчаянно забился в удушающем захвате.
– Я не знаю… – прохрипел он и замолчал, потому что Элоф схватил его за волосы и повернул лицом к себе.
– Тогда зачем нож? Я советую тебе отвечать правдиво, охотник! Лорд Керморван благороден и справедлив; он не будет резать тебя на куски твоим предательским оружием. Но я безродный сирота и не так уверен в своем благородстве!
Он поднес лезвие ножа к глазам Кассе.
– Говори! Где Борхи? Он жив или мертв?
– Жив! – проскрипел полузадушенный Кассе. – Но опасность…
Керморван сильно толкнул его, притиснув спиной к стволу дерева.
– Тем больше причин, чтобы ты отвел нас к нему, и немедленно! – Он обнажил меч. – Повинуйся или умри!
Хотя борьба была тихой, а разговор велся шепотом, почти все остальные уже проснулись. Элоф уговорил их остаться на месте и нести стражу, а потом, осененный внезапной догадкой, велел разжечь земляную печь и подготовить факелы.
– Хорошая мысль! – прошептал Керморван, когда они повели Кассе, толкая его перед собой в темноту леса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65