– А теперь давайте поищем выход отсюда!
Почти сразу же стало ясно, что это будет непростой задачей. Из круглого зала вело много проходов, и путники даже разошлись во мнениях, через какой из них они попали сюда, наконец Керморван поднял свой факел повыше, почти к саму потолку. Тени промчались по камню, сгущаясь в проходах, и он показал в ту сторону, где пламя заколебалось.
– Здесь все еще есть свободный приток воздуха, который может вести нас. Думаю, лучше будет следовать за ним.
– Лучше такой проводник, чем никакого, – согласился Рок. – По крайней мере теперь мы не будем так часто спотыкаться и налетать друг на друга!
Действительно, в теплом оранжевом свете факелов их продвижение заметно ускорилось, и они миновали много дверей и боковых проходов, темных и таинственных. Заглядывая время от времени в дверные проемы, они обнаружили много пустых комнат, но некоторые были заполнены ящиками и тюками; в холодном и сухом воздухе древесина не поддавалась тлению. Иногда содержимое ящиков и тюков было выброшено наружу и в беспорядке разбросано по коридору, создавая препятствия на пути.
– Кажется, мы здесь уже проходили, – проворчал Рок, неуклюже пробиравшийся через мешанину высохших остатков того, что могло быть одеждой или кипами дубленых кож. – Мы сбились с пути!
– Если ты знаешь другой путь, покажи его! – отрезала Иле, отбрасывая мусор с дороги носком сапога.
– Движение воздуха не прекратилось, – спокойно заметил Керморван. – Оно должно вывести нас наружу, пусть даже не тем путем, которым мы попали сюда.
– Само собой, – буркнул Рок, оглянувшись во тьму за спиной. – Но как скоро?
Керморван не ответил. Его поникшие плечи выдавали неимоверную усталость, навалившуюся на путников после того, как улеглись первые волнения и восторги. Все буквально засыпали на ходу. Они не имели представления, какое время суток сейчас наверху; теперь их помыслы были устремлены к тому моменту, когда наконец отыщется выход их этого мрачного места. Рок шел как во сне, его голова склонилась на грудь. У Элофа заплетались ноги, а на сердце лежала свинцовая тяжесть. Только Иле, находившаяся в своей родной стихии казалась неутомимой: ее широко распахнутые глаза блестели а ноги в тяжелых сапогах почти беззвучно порхали по каменным плитам пола.
– И все-таки это не мой мир, – пробормотала она. – Мы живем в живых недрах гор, где дуют ровные ветры и горит неяркий свет. По мне, так уж лучше ослепительное солнце и непогода на поверхности, чем эта безжизненная каменная скорлупа. Здесь правит только смерть!
Вскоре им предстояло узнать, насколько справедливыми оказались ее слова.
Два или три часа спустя коридор вывел их к изогнутой стене небольшого зала, имевшего форму полумесяца. Здесь сходились три других коридора, но поток воздуха шел к прямой стене напротив и высоким двойным воротам необычайно искусной работы, запертым на стальные засовы. Но и внешние, и внутренние ворота уже давно были перекошены и наполовину сорваны с петель, так что даже Керморван смог войти в проем, не наклонив голову. Иле понюхала воздух в новом коридоре и поморщилась.
– Разве вы не чувствуете? Слабая вонь, похожая на звериную… должно быть, это летучие мыши! Это хороший знак, ведь они всегда селятся там, где можно быстро найти путь наружу.
– Поскорее бы! – вздохнул Рок.
За воротами начинался длинный коридор, шире, чем любой из пройденных до сих пор. Когда они подняли факелы, стены вокруг как будто воспрянули к жизни. Резные картины покрывали их от пола до потолка, утонченно подробные, но яркие и красочные – барельефные фигуры женщин, мужчин, знакомых и незнакомых зверей, гордые корабли и высокие башни, широкие земли и дальние горизонты. Но через равномерные интервалы во всем этом великолепии появлялись самые странные фигуры, на вид человеческие, но настолько огромные и загадочные, настолько идеализированные в своем обрамлении, что никто не засомневался: это были образы мировых Сил.
– Похоже на подземный храм или другое священное место, – сказал Керморван, восхищенно оглядывавшийся по сторонам. – Здесь изображены предания о ранних днях этого мира, до появления людей, дьюргаров и других живых существ, когда он находился во власти Старших Сил, придавших ему нынешний облик, а потом бы передан Младшим Силам для прихода жизни. Тогда, как сказано в легендах, Старшие Силы взбунтовались, отказавшись передать все, что они создали и успели полюбить, в пользование бренным существам – растениям, животным и людям.
– Тем хуже для них, – фыркнул Рок. – Безжизненная любовь к безжизненному миру; разве там было хоть что-то, достойное их интереса?
– Больше, чем ты можешь представить, – сказал Элоф. – Ведь существует красота и порядок в мире неживых форм. Подумай о медленном росте и изменении кристаллов; разве снежинка, кристалл кварца или полевого шпата не могли быть для них тем, чем живой цветок является для нас? С другой стороны, они могли находить красоту в ревущей энергии вулкана, в громах и молниях, в неустанном движении морских волн. Все это доступно и нам, хотя и не в такой мере. Даже Лед может быть красивым… очень красивым.
Он остановился и посмотрел на изображение высокой обнаженной женщины, величественной в своей красоте, стоявшей как будто на водопаде, но этот водопад низвергался над горами, а его буруны и потоки состояли из звезд. Керморван взглянул на него и кивнул с серьезным и сосредоточенным видом, разделяя воспоминания об ужасе и холодном величии. Он указал на резной фриз над барельефом, на котором старинными буквами было начертано имя. Иле подняла свой факел и прочитала его по слогам.
– Ту… о… Туонетар! Бр-р-р! – Она торопливо опустила факел. – Такую красоту можете оставить себе, а я еще и приплачу, лишь бы избавиться от нее! Зачем изображать ее внутри человеческого жилья? Вы пренебрегаете лучшей и величайшей из Старших Сил – тем, кто никогда не бунтовал и кого мы больше всего почитаем.
– Илмаринен, – кивнул Керморван.
Он поднял свой факел, так что языки пламени почти коснулись потолка, и указал другой рукой на противоположную стену. В нее была вделана широкая вертикальная плита, целиком покрытая одним резным изображением.
– Мы никогда не забывали о нем и не пренебрегали его благосклонностью. Смотри, Иле: здесь он изображен почти так же, как в чертогах вашего народа.
Иле скептически нахмурилась.
– Вы изображаете его слишком высоким, похожим на долговязого человека. Пропорции не соблюдены – плечи очень широкие по сравнению с туловищем, а ноги длинные и тонкие. И что он там кует на своей наковальне?
Элоф присмотрелся.
– Трудно сказать. Изображение как будто стерлось или было стесано…
Керморван немного опустил свой факел.
– М-м-м, да. Вот здесь видны выемки; края сколоты, а вокруг много глубоких царапин. Судя по цвету камня внизу, это было сделано недавно, во всяком случае, после разрушения Морвана. Как будто кто-то скребся, но что за когти…
– Здесь есть замочная скважина! – воскликнул Рок. – Вся эта плита – огромная дверь!
– И очень прочная, раз никому не удалось открыть или сломать ее, – задумчиво добавил Керморван.
– За ней мы уж точно будем в безопасности, если только сможем открыть ее. Элоф, ты у нас мастер по части замков…
– Но не тысячелетней давности, – возразил Элоф. – Металл сам по себе может сплавиться от времени, даже без коррозии. И смогу ли я добиться успеха там, где все усилия враждебных рук пропали впустую?
– Их подход был гораздо более примитивным, – сказал Керморван. – Они бы не колотили в дверь, если бы разбирались в замках. Так или иначе, почему бы не попробовать?
Элоф вздохнул, достал из своего заплечного мешка сумку с инструментами и извлек оттуда легкий молот и несколько длинных, причудливо изогнутых инструментов из блестящего металла.
– Дальше по коридору мы могли бы встретить еще десять открытых дверей… – пробормотал он.
– Открытая дверь, которая вдруг становится закрытой, может привлечь нежелательное внимание, – сухо возразил Керморван, наблюдавший, как Элоф постукивает молотком вокруг замка, изучая вибрацию кончиками пальцев, а затем вставляет в скважину длинные металлические щупы и поочередно пробует их. – Итак, каково твое мнение? Ты сможешь отпереть этот замок?
Элоф пожал плечами, достал из сумки с инструментами бутылочку с очищенным маслом и обмакнул туда одну из отмычек.
– Кто знает? Если это так просто, как кажется… но я сомневаюсь. Морван был великим центром кузнечного мастерства, и много мудрости рассеялось по ветру после его падения.
– Однако она должна была где-то зародиться. Если этот замок был старым уже во времена падения Морвана…
Раздражение Элофа прорвалось наружу.
– Тогда этот проклятый замок уж точно пришел в негодность! Помолчите и дайте мне спокойно работать!
Керморван снисходительно улыбнулся и отошел немного дальше по коридору, внимательно вглядываясь в темноту. Иле с Роком присоединились к нему; они рассматривали резьбу на стенах и переговаривались приглушенными голосами.
– Интересно, что скрывается за этой дверью? – прошептал Рок с едва сдерживаемым возбуждением. – Какое-то тайное убежище?
Керморван пожал плечами.
– Трудно сказать. Что ты имеешь в виду – укрытие для людей или место для хранения сокровищ? Последнее менее вероятно. Этот замок хорошо заметен, а жители Морвана знали, что ни у них самих, ни у их потомков не будет возможности вернуться сюда и забрать клад. Хотя во многих старинных домах Кербрайна есть тайные входы и лестницы…
– Ты хочешь сказать, что это может быть нижняя часть какого-то секретного прохода? – задумчиво спросила Иле. – И если мы войдем туда, то сможем выбраться на поверхность?
– Возможно, но не будем питать слишком больших надежд. Пока я бы вполне удовлетворился местом, где можно спокойно отдохнуть.
Элоф плотно сжал губы, продолжая изучать механизм замка. Он отжал три рычажка, обильно смазал маслом канавки, по которым должен был двигаться ключ, и определил их форму. Замок действительно казался простым – слишком простым, чтобы противостоять любой попытке взлома, кроме самой слабой и неумелой. Возможно, строители считали, что прочные двойные ворота сами по себе являются достаточной защитой. Теперь ему предстояло изогнуть отрезок жесткой проволоки, придав ему форму выступов и выемок в бородке ключа, и ввести захваты, которые отодвинут затвор, если он еще не прирос к месту. Элоф вдвинул проволоку в замочную скважину и принялся с легким скрипом и скрежетом изгибать ее в ячейках замка. Работа шла мало-помалу, пока он не почувствовал, что остальные собрались вокруг и молча дышат ему в затылок. Медленно и осторожно, но с отмеренной силой, он сделал последний изгиб, добравшись до самой сердцевины замка. В следующее мгновение его руку пронизал пульсирующий разряд льда и огня, такой мощный, что потрясение должно было отразиться на его лице.
– Что такое? – напряженно прошептал Керморван. – С тобой все в порядке? Ты не смог…
– Я идиот! – процедил Элоф сквозь сжатые зубы. – Кто стал бы наделять такую простую вещь столь мощными свойствами? Там заключена власть, обладающая такой непреклонной силой, с какой мне редко приходилось сталкиваться.
– Но зачем? – прошептала Иле.
– Не знаю, – проворчал Элоф. – Я не был готов, и все произошло слишком быстро. Теперь я должен…
Стиснув зубы, он взялся за конец проволоки и снова повернул ее. Уже знакомая боль пронзила его руку, но на этот раз Элоф выдержал ее, открылся перед ней и стал терпеливо изучать отклики, которые она порождала в глубине его существа. В нем росло странное чувство, которое превратилось в ноту, затем в музыкальную фразу, в сложную гармонию наплывающих и отдаляющихся звуков. И в этой музыке он различил суровые повелительные слова:
Посмотри на замок!
Из огня его скобы!
Из льда затвор!
Он пылает,
Он сжигает
Руку, что стыда не знает,
Что вторгается бесправно.
Он морозит,
Он палит,
Его сила поглотит
Злую волю без следа.
Сгинь, исчезни навсегда!
– Вот оно что! – пробормотал Элоф.
Никогда раньше он с такой ясностью и силой не ощущал действие свойства, закованного в металл. Слова были воссозданы и запечатлены в его разуме, как будто голос неизвестного кузнеца былых дней обратился лично к нему через силу их общего искусства. Это показалось ему жутковатым и обескураживающим, но в то же время не оставляло места для сомнений и двусмысленных толкований.
– Мне было сказано, что замок может открыть лишь тот, кто обладает властью и имеет право сделать это. Голос кажется надменным, сильным и древним, даже старше металла, из которого сделан замок.
– Разве такое возможно? – удивленно спросил Рок. – Если замок не раз чинили и восстанавливали по частям за долгие годы и если заложенное в нем свойство было очень сильным с самого начала… да, возможно.
Керморван нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Почти сразу же стало ясно, что это будет непростой задачей. Из круглого зала вело много проходов, и путники даже разошлись во мнениях, через какой из них они попали сюда, наконец Керморван поднял свой факел повыше, почти к саму потолку. Тени промчались по камню, сгущаясь в проходах, и он показал в ту сторону, где пламя заколебалось.
– Здесь все еще есть свободный приток воздуха, который может вести нас. Думаю, лучше будет следовать за ним.
– Лучше такой проводник, чем никакого, – согласился Рок. – По крайней мере теперь мы не будем так часто спотыкаться и налетать друг на друга!
Действительно, в теплом оранжевом свете факелов их продвижение заметно ускорилось, и они миновали много дверей и боковых проходов, темных и таинственных. Заглядывая время от времени в дверные проемы, они обнаружили много пустых комнат, но некоторые были заполнены ящиками и тюками; в холодном и сухом воздухе древесина не поддавалась тлению. Иногда содержимое ящиков и тюков было выброшено наружу и в беспорядке разбросано по коридору, создавая препятствия на пути.
– Кажется, мы здесь уже проходили, – проворчал Рок, неуклюже пробиравшийся через мешанину высохших остатков того, что могло быть одеждой или кипами дубленых кож. – Мы сбились с пути!
– Если ты знаешь другой путь, покажи его! – отрезала Иле, отбрасывая мусор с дороги носком сапога.
– Движение воздуха не прекратилось, – спокойно заметил Керморван. – Оно должно вывести нас наружу, пусть даже не тем путем, которым мы попали сюда.
– Само собой, – буркнул Рок, оглянувшись во тьму за спиной. – Но как скоро?
Керморван не ответил. Его поникшие плечи выдавали неимоверную усталость, навалившуюся на путников после того, как улеглись первые волнения и восторги. Все буквально засыпали на ходу. Они не имели представления, какое время суток сейчас наверху; теперь их помыслы были устремлены к тому моменту, когда наконец отыщется выход их этого мрачного места. Рок шел как во сне, его голова склонилась на грудь. У Элофа заплетались ноги, а на сердце лежала свинцовая тяжесть. Только Иле, находившаяся в своей родной стихии казалась неутомимой: ее широко распахнутые глаза блестели а ноги в тяжелых сапогах почти беззвучно порхали по каменным плитам пола.
– И все-таки это не мой мир, – пробормотала она. – Мы живем в живых недрах гор, где дуют ровные ветры и горит неяркий свет. По мне, так уж лучше ослепительное солнце и непогода на поверхности, чем эта безжизненная каменная скорлупа. Здесь правит только смерть!
Вскоре им предстояло узнать, насколько справедливыми оказались ее слова.
Два или три часа спустя коридор вывел их к изогнутой стене небольшого зала, имевшего форму полумесяца. Здесь сходились три других коридора, но поток воздуха шел к прямой стене напротив и высоким двойным воротам необычайно искусной работы, запертым на стальные засовы. Но и внешние, и внутренние ворота уже давно были перекошены и наполовину сорваны с петель, так что даже Керморван смог войти в проем, не наклонив голову. Иле понюхала воздух в новом коридоре и поморщилась.
– Разве вы не чувствуете? Слабая вонь, похожая на звериную… должно быть, это летучие мыши! Это хороший знак, ведь они всегда селятся там, где можно быстро найти путь наружу.
– Поскорее бы! – вздохнул Рок.
За воротами начинался длинный коридор, шире, чем любой из пройденных до сих пор. Когда они подняли факелы, стены вокруг как будто воспрянули к жизни. Резные картины покрывали их от пола до потолка, утонченно подробные, но яркие и красочные – барельефные фигуры женщин, мужчин, знакомых и незнакомых зверей, гордые корабли и высокие башни, широкие земли и дальние горизонты. Но через равномерные интервалы во всем этом великолепии появлялись самые странные фигуры, на вид человеческие, но настолько огромные и загадочные, настолько идеализированные в своем обрамлении, что никто не засомневался: это были образы мировых Сил.
– Похоже на подземный храм или другое священное место, – сказал Керморван, восхищенно оглядывавшийся по сторонам. – Здесь изображены предания о ранних днях этого мира, до появления людей, дьюргаров и других живых существ, когда он находился во власти Старших Сил, придавших ему нынешний облик, а потом бы передан Младшим Силам для прихода жизни. Тогда, как сказано в легендах, Старшие Силы взбунтовались, отказавшись передать все, что они создали и успели полюбить, в пользование бренным существам – растениям, животным и людям.
– Тем хуже для них, – фыркнул Рок. – Безжизненная любовь к безжизненному миру; разве там было хоть что-то, достойное их интереса?
– Больше, чем ты можешь представить, – сказал Элоф. – Ведь существует красота и порядок в мире неживых форм. Подумай о медленном росте и изменении кристаллов; разве снежинка, кристалл кварца или полевого шпата не могли быть для них тем, чем живой цветок является для нас? С другой стороны, они могли находить красоту в ревущей энергии вулкана, в громах и молниях, в неустанном движении морских волн. Все это доступно и нам, хотя и не в такой мере. Даже Лед может быть красивым… очень красивым.
Он остановился и посмотрел на изображение высокой обнаженной женщины, величественной в своей красоте, стоявшей как будто на водопаде, но этот водопад низвергался над горами, а его буруны и потоки состояли из звезд. Керморван взглянул на него и кивнул с серьезным и сосредоточенным видом, разделяя воспоминания об ужасе и холодном величии. Он указал на резной фриз над барельефом, на котором старинными буквами было начертано имя. Иле подняла свой факел и прочитала его по слогам.
– Ту… о… Туонетар! Бр-р-р! – Она торопливо опустила факел. – Такую красоту можете оставить себе, а я еще и приплачу, лишь бы избавиться от нее! Зачем изображать ее внутри человеческого жилья? Вы пренебрегаете лучшей и величайшей из Старших Сил – тем, кто никогда не бунтовал и кого мы больше всего почитаем.
– Илмаринен, – кивнул Керморван.
Он поднял свой факел, так что языки пламени почти коснулись потолка, и указал другой рукой на противоположную стену. В нее была вделана широкая вертикальная плита, целиком покрытая одним резным изображением.
– Мы никогда не забывали о нем и не пренебрегали его благосклонностью. Смотри, Иле: здесь он изображен почти так же, как в чертогах вашего народа.
Иле скептически нахмурилась.
– Вы изображаете его слишком высоким, похожим на долговязого человека. Пропорции не соблюдены – плечи очень широкие по сравнению с туловищем, а ноги длинные и тонкие. И что он там кует на своей наковальне?
Элоф присмотрелся.
– Трудно сказать. Изображение как будто стерлось или было стесано…
Керморван немного опустил свой факел.
– М-м-м, да. Вот здесь видны выемки; края сколоты, а вокруг много глубоких царапин. Судя по цвету камня внизу, это было сделано недавно, во всяком случае, после разрушения Морвана. Как будто кто-то скребся, но что за когти…
– Здесь есть замочная скважина! – воскликнул Рок. – Вся эта плита – огромная дверь!
– И очень прочная, раз никому не удалось открыть или сломать ее, – задумчиво добавил Керморван.
– За ней мы уж точно будем в безопасности, если только сможем открыть ее. Элоф, ты у нас мастер по части замков…
– Но не тысячелетней давности, – возразил Элоф. – Металл сам по себе может сплавиться от времени, даже без коррозии. И смогу ли я добиться успеха там, где все усилия враждебных рук пропали впустую?
– Их подход был гораздо более примитивным, – сказал Керморван. – Они бы не колотили в дверь, если бы разбирались в замках. Так или иначе, почему бы не попробовать?
Элоф вздохнул, достал из своего заплечного мешка сумку с инструментами и извлек оттуда легкий молот и несколько длинных, причудливо изогнутых инструментов из блестящего металла.
– Дальше по коридору мы могли бы встретить еще десять открытых дверей… – пробормотал он.
– Открытая дверь, которая вдруг становится закрытой, может привлечь нежелательное внимание, – сухо возразил Керморван, наблюдавший, как Элоф постукивает молотком вокруг замка, изучая вибрацию кончиками пальцев, а затем вставляет в скважину длинные металлические щупы и поочередно пробует их. – Итак, каково твое мнение? Ты сможешь отпереть этот замок?
Элоф пожал плечами, достал из сумки с инструментами бутылочку с очищенным маслом и обмакнул туда одну из отмычек.
– Кто знает? Если это так просто, как кажется… но я сомневаюсь. Морван был великим центром кузнечного мастерства, и много мудрости рассеялось по ветру после его падения.
– Однако она должна была где-то зародиться. Если этот замок был старым уже во времена падения Морвана…
Раздражение Элофа прорвалось наружу.
– Тогда этот проклятый замок уж точно пришел в негодность! Помолчите и дайте мне спокойно работать!
Керморван снисходительно улыбнулся и отошел немного дальше по коридору, внимательно вглядываясь в темноту. Иле с Роком присоединились к нему; они рассматривали резьбу на стенах и переговаривались приглушенными голосами.
– Интересно, что скрывается за этой дверью? – прошептал Рок с едва сдерживаемым возбуждением. – Какое-то тайное убежище?
Керморван пожал плечами.
– Трудно сказать. Что ты имеешь в виду – укрытие для людей или место для хранения сокровищ? Последнее менее вероятно. Этот замок хорошо заметен, а жители Морвана знали, что ни у них самих, ни у их потомков не будет возможности вернуться сюда и забрать клад. Хотя во многих старинных домах Кербрайна есть тайные входы и лестницы…
– Ты хочешь сказать, что это может быть нижняя часть какого-то секретного прохода? – задумчиво спросила Иле. – И если мы войдем туда, то сможем выбраться на поверхность?
– Возможно, но не будем питать слишком больших надежд. Пока я бы вполне удовлетворился местом, где можно спокойно отдохнуть.
Элоф плотно сжал губы, продолжая изучать механизм замка. Он отжал три рычажка, обильно смазал маслом канавки, по которым должен был двигаться ключ, и определил их форму. Замок действительно казался простым – слишком простым, чтобы противостоять любой попытке взлома, кроме самой слабой и неумелой. Возможно, строители считали, что прочные двойные ворота сами по себе являются достаточной защитой. Теперь ему предстояло изогнуть отрезок жесткой проволоки, придав ему форму выступов и выемок в бородке ключа, и ввести захваты, которые отодвинут затвор, если он еще не прирос к месту. Элоф вдвинул проволоку в замочную скважину и принялся с легким скрипом и скрежетом изгибать ее в ячейках замка. Работа шла мало-помалу, пока он не почувствовал, что остальные собрались вокруг и молча дышат ему в затылок. Медленно и осторожно, но с отмеренной силой, он сделал последний изгиб, добравшись до самой сердцевины замка. В следующее мгновение его руку пронизал пульсирующий разряд льда и огня, такой мощный, что потрясение должно было отразиться на его лице.
– Что такое? – напряженно прошептал Керморван. – С тобой все в порядке? Ты не смог…
– Я идиот! – процедил Элоф сквозь сжатые зубы. – Кто стал бы наделять такую простую вещь столь мощными свойствами? Там заключена власть, обладающая такой непреклонной силой, с какой мне редко приходилось сталкиваться.
– Но зачем? – прошептала Иле.
– Не знаю, – проворчал Элоф. – Я не был готов, и все произошло слишком быстро. Теперь я должен…
Стиснув зубы, он взялся за конец проволоки и снова повернул ее. Уже знакомая боль пронзила его руку, но на этот раз Элоф выдержал ее, открылся перед ней и стал терпеливо изучать отклики, которые она порождала в глубине его существа. В нем росло странное чувство, которое превратилось в ноту, затем в музыкальную фразу, в сложную гармонию наплывающих и отдаляющихся звуков. И в этой музыке он различил суровые повелительные слова:
Посмотри на замок!
Из огня его скобы!
Из льда затвор!
Он пылает,
Он сжигает
Руку, что стыда не знает,
Что вторгается бесправно.
Он морозит,
Он палит,
Его сила поглотит
Злую волю без следа.
Сгинь, исчезни навсегда!
– Вот оно что! – пробормотал Элоф.
Никогда раньше он с такой ясностью и силой не ощущал действие свойства, закованного в металл. Слова были воссозданы и запечатлены в его разуме, как будто голос неизвестного кузнеца былых дней обратился лично к нему через силу их общего искусства. Это показалось ему жутковатым и обескураживающим, но в то же время не оставляло места для сомнений и двусмысленных толкований.
– Мне было сказано, что замок может открыть лишь тот, кто обладает властью и имеет право сделать это. Голос кажется надменным, сильным и древним, даже старше металла, из которого сделан замок.
– Разве такое возможно? – удивленно спросил Рок. – Если замок не раз чинили и восстанавливали по частям за долгие годы и если заложенное в нем свойство было очень сильным с самого начала… да, возможно.
Керморван нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65