Мало-помалу последние следы страдания изгладились с его лица. Последние звонкие трели замерли в кустах, и, когда он повернулся к новоприбывшим, его лицо не выражало ничего, кроме серьезной учтивости и заботливости.
– Прошу простить меня. Я утратил всякое представление о вежливости, если, в своей печали по пропавшему брату, зря побеспокоил другого близкого родственника! – Он приветливо улыбнулся. – Твое лицо неоспоримо свидетельствует о твоем имени и титуле. И ты напоминаешь мне брата не только лицом; что же еще мне нужно знать? Мне следовало помнить, что в Лесу не бывает случайных встреч. Приветствую тебя здесь во имя Хранителя, который привел вас сюда! И твоих достойных спутников тоже: давно уже среди нас не было искусного кузнеца, и никогда раньше – жителей подгорного царства. Почтите наши чертоги своим присутствием, если вам будет угодно! Вы найдете здесь отдых и покой, бестревожный сон и радостное пробуждение. Мы рады принять всех, по воле Хранителя. Пойдемте!
Улыбаясь, он отступил в сторону и жестом пригласил их проследовать к воротам между рядами наблюдателей.
– Пойдемте же! – повторил он.
Десятки вопросов вертелись на языке у Элофа; ему хотелось узнать больше, прежде чем принять приглашение. Иногда бывает небезопасно переступить через порог, особенно там, где есть металл и кузнец. Он видел, что Иле разделяет его сомнения. Другие озабоченно поглядывали на них, ожидая решения. Но Керморван кивнул, и Элоф понял, что у него на уме: если приглашение было сделано с добрыми намерениями, они могли оскорбить хозяев, если же с недобрыми – они все равно мало что могли сделать против столь многочисленной толпы. Воин пошел вперед и остальные двинулись следом, нервно косясь на ряды встречающих. Но те лишь приветствовали их учтивыми поклонами и любезными словами. Керморван отвечал с подобающей вежливостью. Тенвар и Бьюр, воспитанные в знатных домах, не отставали от него, но Элоф чувствовал себя неотесанной деревенщиной и даже не стал пробовать. Однако широкое лицо Иле было озарено довольной улыбкой.
– Странный сегодня день, – со смехом сказала она. – Дьюргарская девушка получает небывалые почести среди людей! Мне начинает нравиться это место.
– Среди людей? – пробормотал Элоф. – Не знаю…
Он почувствовал, что трава под ногами поредела, а через несколько шагов они уже ступали по каменным плитам, стертым и вдавленным, словно стариковские ладони. Такими же были и широкие ступени лестницы, ведущей к воротам. Ворота представляли собой высокую арку из резного камня, но, когда Элоф вступил под ее своды, он изумленно остановился. Ему казалось, что с другой стороны продолжается тот же Лес – небольшая роща, затененная огромным дубом в ее дальнем конце – теперь он увидел свою ошибку и подивился еще больше: деревья с обеих сторон рощи тоже были двумя огромными воротами, покрытыми искусной резьбой и предназначенными для того, чтобы притягивать взор внутрь, скрадывая подлинное расстояние. Но дуб был настоящим, хотя и рос посреди каменных плит просторного двора, обнесенного высокими стенами. Вдоль стен тянулись ряды крытых галерей, но дуб поднимался еще выше, и его верхние ветви колыхались на ветру, озаренные бледным лунным сиянием.
Керморван прошел через ворота, и Элоф с опаской последовал за ним, но он не мог не восхищаться работой неведомых мастеров. Человек, называвший себя Корентином, заметил его интерес и улыбнулся.
– Когда эти ворота закрыты, они все равно выглядят приветливо и не имеют замков и засовов. Но мы редко закрываем их, только в самую плохую погоду. Здесь нет худшего врага – ведь это Лис Арвален, или Чертоги Лета.
Он высоко поднял свой факел, и в ответ на галереях зажглись фонари: мягкие ровные огни разных оттенков, вскоре залившие двор радужным сиянием, которое, проходя через дубовую листву, превращалось в зыбкие летние сумерки. Множество звонких голосов донеслось с галерей, приветствуя путников, и сверху посыпался настоящий ливень благоухающих цветов и лепестков. Они слышали обрывки сладостных напевов, мельком видели прекрасные лица, но все это меркло по сравнению с грандиозным размахом всего сооружения.
– Поистине славное место! – восхищенно прошептал Керморван. – Оно больше, чем любая постройка в Кербрайне, если не считать цитадели, и более величественное. Дивное зрелище и нежданно теплый прием!
– Но одно не менее странно, чем другое, – напомнил Элоф. – И все же этот чертог может соперничать даже с работой дьюргаров – правда, Иле?
– Не совсем, – весело отозвалась Иле. – Разве ты не видишь? Стены…
Но ей пришлось замолчать, так как их со всех сторон обступили высокие люди – доброжелательные, улыбающиеся, желающие познакомиться.
– Лорд Керин? – произнес один из них, меньше ростом и шире в плечах, чем Корентин, но с таким же оттенком кожи и формой лица. – Добро пожаловать, добро пожаловать к нам! Я лорд Альмейн, родич вашего дома, а это леди Дираэль.
Высокая, со светлыми волосами, леди Дираэль напомнила Элофу о Лоухи, хотя ее улыбка была теплой. Подошла другая, более молодая и невысокая женщина с тонкими, немного кошачьими чертами лица и прямыми каштановыми волосами, являвшая разительный контраст с суровым рыжеволосым гигантом, которого она держала под руку.
– А это леди Терис и Мерау Ладан, который был почетным капитаном стражи у короля Керина.
– Мерау Ладан? – потрясенно повторил Керморван и взял протянутую руку. Элоф в смятении смотрел на нее: пальцы были еще длиннее, чем у Корентина, а сама рука, хотя и массивная, соответствовала их пропорциям. Керморван хотел о чем-то спросить, но Альмейн уже подозвал гибкого мужчину со смугловатой кожей и темно-каштановыми волосами, почти такими же, как у Элофа.
– Позвольте представить вам другого родственника принца Корентина, некогда нашего лучшего морского капитана. Это Светан…
– Светан! – воскликнул Керморван, более не в силах сдерживаться. – Тот, кто прогнал орды Льда со Срединных Островов? Тот, кто встретился с самим Амикаком в открытом океане?
Светан добродушно улыбнулся.
– И тот, кто едва не обогнал ветер, убегая от него! Но теперь я покончил с морем, родич! Приветствую тебя! Скажи, как получилось, что ты знаешь обо мне, но я никогда не слышал о тебе?
– Я читал о тебе в балладах Морейна, – прошептал Керморван. – О тебе, и о Мерау Ладане. И если это та самая леди Дираэль…
Теперь Светан рассмеялся ему в лицо.
– Морейн! Ну и ну! Что будет, когда мы скажем старому болтуну, что его слава достигла даже Западных Земель! Он будет вне себя от радости.
Глаза Керморвана опасно сузились.
– Лорд Светан, она действительно достигла нас… много столетий назад.
Светан едва заметно нахмурился, но Мерау Ладан решительно покачал головой.
– Едва ли, милорд Керин. Конечно, Морейн старый глупец, но скоро вы сами встретитесь с ним и рассудите по справедливости.
– Хорошо бы убедить его еще хотя бы один раз поиграть для нас! – вздохнула леди Терис. – В последнее время я скучаю по его песням.
– Но не я! – твердо сказал Мерау Ладан. – Милорд, сир кузнец и все ваши друзья – я хочу сделать вам другое предложение. Когда наши придворные утомят вас своими балладами, танцами и любезностями, приходите поохотиться вместе со мной и Стражами! В здешних лесах водится больше дичи, чем даже в охотничьих угодьях Морвана, и я слышал, что среди вас есть охотник.
Элоф помахал Гизе, который с явным трудом пытался понять архаическую форму сотранского языка, и перевел ему слова стражника. Гизе затараторил на северном наречии; к изумлению Элофа, Мерау Ладан прекрасно понял его и ответил с довольно сносным акцентом уроженца Северных Земель. Терис завязала с Керморваном беседу о классической поэзии. Иле неожиданно оказалась в окружении галантных кавалеров, Борхи и северяне болтали с хорошенькими девушками и даже Арвес деловито обсуждал с Алмейном вопросы торговли в западных странах. Элоф, как ни странно, чувствовал себя забытым и покинутым. Но потом снова появился Корентин, обратившийся к путешественникам звучным голосом, исполненным доброты и сочувствия:
– Друзья мои! Вы утомились после долгого путешествия; кому это лучше знать, как не нам? Поэтому мы отложим знакомства и празднества до тех пор, пока вы не восстановите свои силы. Вас ожидает пища и лучший отдых, чем под лесными кронами. Пойдемте!
Он поспешно проводил путников через расступившихся людей, которые выглядели искренне огорченными и как будто не хотели отпускать их. Терис почти бежала, чтобы поспеть за Керморваном; ее длинное голубое платье шуршало по каменным плитам.
– Словно дети, у которых забирают новые игрушки, – тихо заметила Иле.
– В лесу мало что меняется, – ухмыльнулся Рок. – Похоже, мы для них первая новость за долгое время!
– Очень похоже, – согласился Элоф, но ему вовсе не было смешно.
Корентин провел путников по широкой каменной лестнице на первый уровень галерей, а затем к дальнему краю двора. Там, в просторной лоджии, чьи окна смотрели на Лес, он усадил их на высокие удобные стулья вокруг длинного стола, приподнятого на помосте. Его собственный стул был снабжен резным деревянным балдахином, как и сиденье по правую руку отчего. Там он разместил Керморвана. Когда воин опустился на свое место, он посмотрел на Элофа, сидевшего напротив, и многозначительно приподнял глаза. В центре обоих балдахинов был узор с изображением Ворона и Солнца.
К удивлению Элофа, им прислуживали долговязые лесные жители, которые сначала принесли воду для умывания, а потом поставили на стол деревянные подносы с мясом и другой едой, простой, но обильной. Керморван вежливо поклонился хозяину.
– От лица всех нас благодарю тебя, мой принц, за гостеприимство твоих чертогов.
Корентин улыбнулся и положил ему мяса.
– Благодарю тебя, но я не правитель этого места. Скорее меня можно было бы назвать распорядителем или смотрителем, если бы подобные вещи имели значение… но это не так. Я всего лишь был предводителем тех, кому удалось выжить после бегства из Морвана. В то ужасное время мы очень сблизились друг с другом и титулы не имели никакого значения. Благодаря мужеству и изобретательности Мерау Ладана удалось спасти многих, кто иначе сгинул бы без следа – так какая разница, что он был только начальником стражи? Теперь мы все одинаково равны. Единственный истинный повелитель этих чертогов – тот, кто увидел нас блуждающими и близкими к смерти в его владениях, та древняя Сила, которая приютила нас в самом сердце своего царства. Его мы называем Хранителем и Владыкой Лесов… а на древнем языке его зовут Тапиау.
– Он дал вам это место? – тихо спросила Иле со своего места на левой стороне стола. – Но кто построил чертог?
– Мы сами. – Корентин улыбнулся с некоторой гордостью. – Сомневаюсь, что Тапиау высоко ценит архитектуру или разбирается в ней. Но, на наше счастье, среди нас был Торве.
– Торве-строитель… – как во сне пробормотал Керморван. – Разумеется…
– Стены были выстроены таким образом согласно его плану? – спросила Иле. – Камень только до второго этажа, а дальше…
Она сделала широкий жест. Элоф обвел взглядом галерею, потом повернулся и выглянул в окно, посмотрел на крыши и башенки, которые мог разглядеть дальше. Когда Иле заговорила об этом, все стало ясно; он увидел бы и раньше, даже без зорких дьюргарских глаз, если бы это не казалось столь невозможным. Весь огромный чертог над уровнем галереи, где они сидели, был сделан из дерева. Корентин вздохнул.
– Нет, не совсем так. Бедный Торве! Он поклялся построить великий дворец: монумент в честь утраченного Морвана, достойную столицу для царства, которое будет надежной гаванью для всех. Он воспламенил нас своим вдохновением. Мужчины и женщины, лорды и леди – никто не считал для себя зазорным приложить руку к строительству. – Его губы сложились в горестную усмешку. – Тебя может удивить, что принц Морвана превратился в знатного лесоруба и копателя канав; во всяком случае, меня это удивило. То был долгий и тяжкий труд…
В его глазах появилось отрешенное выражение, а голос понизился почти до шепота.
– Стражи, разумеется, пришли нам на помощь, но тогда их было гораздо меньше, а каменоломни далеко отсюда, так далеко… Многие устали от трудов, и Торве растратил огонь своего сердца, стараясь разжечь его в сердцах других. Все реже и реже мы видели его, пока наконец… – Корентин пожал плечами, и его взгляд мало-помалу приобрел осмысленное выражение. – Многие, и я в том числе, сохранили достаточно сил, чтобы продолжить начатое, но уже не в камне. Зачем нужен камень, если Тапиау в изобилии снабжает нас древесиной? Как ни странно это может показаться одной из мудрых жительниц подгорного царства, мы полюбили дерево. Оно хранит силу и тепло живых вещей, а здесь, в Лесу, оно занимает такое же подобающее место, как камень в ваших глубоких пещерах.
– Что же случилось с Торве, милорд?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65