Петр. Хороши привез вести! Для чего ж я тебя в Константинополь посылал?
Толстой. В европейский политик с пустыми руками лезть напрасно, государь. Против цезарского и английского посла мы у великого визиря только под носом сорока соболями помахали, да и соболя-то были молью траченные. Оные послы не только у визиря – у самого султана сидят на диване, кушают шербет, а нас дальше сеней и пускать не хотят.
Петр. Денег у меня нет.
Меншиков. У нас другое имеется – покрепче – для европейский политик.
Петр. Молчи, не моги встревать. (Указывая на строящиеся корабли.)Вот мой политик.
Меншиков. По сорока пушек – каждый.
Петр. На этой неделе оснастим «Нептуна», на нем и поплывешь в Константинополь – разговаривать с великим визирем. (Пальцем Толстому в лоб.)Не была бы твоя голова умна, давно бы слетела на плахе, это ты хорошо знаешь… Добудь мне мир с турками… Черт с ними, хотя бы на десять, на пять лет.
Толстой. Постараемся, коли бог поможет.
Петр. А не поможет бог – все равно сделаешь. (Берет у Апраксина бумагу.)
Меншиков (Толстому).Сорока соболями помахал! Сорока пушками надо, – это другой разговор.
Толстой (предлагая табакерку).Угощайтесь, господин денщик.
Меншиков. Данке зер.
Петр. По старинке думаете, господин адмирал, по старинке работаете… Матрозов мне нужно – худо-худо – две тысячи ребят, привыкших к морю.
Апраксин. Откуда же их взять, Петр Алексеич, – народ наш сухопутный…
Петр. Пошли на Белое море, к поморам, они волну и ветер любят.
Апраксин. Слушаю… Будет сделано.
Петр (Шереметеву).Господин фельдмаршал, сегодня ты едешь к войску?
Шереметев. Сегодня, Петр Алексеевич.
Петр. В Москве – проездом – захвати сына Алексея… Довольно ему по церквам да монастырям шататься, про антихриста с юродивыми гнусавить. Пускай в твоем шатре поживет, на бранном поле.
Шереметев. Слушаю. Будет сделано, Петр Алексеевич.
Петр. Алексашка!
Меншиков. Здесь, мин херц.
Петр. Обедаем у тебя… Кланяйся, проси гостей… Девок проси, княжон Буйносовых. (Рассматривает бумаги, поданные Шереметевым.)
Меншиков (подходя к семье Буйносовых, начинает раскланиваться).Боярышням Буйносовым гутен морген… Прошу пожаловать ко мне, прелестные девы, эсен, водка тринкен, чем бог послал…
Ольга. С удовольствием, прелестный кавалер.
Антонида. Ваши гости, прелестный кавалер.
Буйносов (подходя).Постой, постой, ты сначала скажи – кто ты таков, объявись.
Меншиков (кланяясь ему и Авдотье).Царский денщик Александр Данилович Меншиков.
Буйносов. Какого роду, скажи?
Меншиков. Самого подлого.
Авдотья. Меншиков!.. Батюшка, в Москве все знают, что ты медведя водил и пирогами торговал.
Меншиков. Случалось.
Буйносов. Не пойду! Дочерей не пущу! Не видано это, не слыхано…
Петр (отрываясь от чтения бумаги).Князь Роман Борисович, это сынок твой?
Буйносов. Недоросль, государь.
Петр. Эка, недоросль, – коломенская верста… Чему его учишь?
Буйносов. К ученью неразумен еще, мал.
Авдотья. Дитя еще нежное.
Петр. Вот… Отправляем в Амстердам учиться детей дворянских. (Указывает на бумагу.)Один у нас заболел оспой, так мы пошлем твоего взамен.
Буйносов. Мишку моего в Амстердам?!
Антонида (быстро – сестре).Мишку нашего в Амстердам посылают.
Ольга. Вот дураку счастье подвалило…
Авдотья (завыла).Не берите от меня сына мово родного… Лучше в могилу нас обоих заройте…
Мишка (завыл, но притворно).Родной батюшка, родная матушка, зачем меня на свет родили… Пропала моя головушка…
Петр. Подойди!
Мишка подходит, за ним Абдурахман.
В Амстердаме учиться будешь или по кабакам шляться?
Мишка. По кабакам… (Повалился в ноги.)
Абдурахман. Учиться будем.
Петр. Это кто такой?
Абдурахман. Абдурахман, холоп.
Петр. Поедешь с княжонком в Амстердам, присматривай за ним, чтобы там не пьянствовал.
Абдурахман. Присмотрю, Мишка будет учиться.
Меншиков. Мин херц, бородач упрямится, не идет… Меня лает…
Петр. Дай ножницы. Роман Борисович, устав знаешь? (Берет его за бороду.)Быть на ассамблеях всем, равно мужска и женска пола, без места… Пить, танцевать и табак курить… (Режет ему бороду.)
Буйносов. Государь! Батюшка!.. Боже мой! Боже мой!
Петр. Борода – гнусна и бесполезна, ибо есть обычай невежества и старой обыкновенности… Женской породе борода зело не любезна, ибо в ней грязь и вонь… (Меншикову.)С него возьмешь еще десять рублей – за бороду.
Меншиков. Есть! Мин херц…
Петр. Жемов!
Жемов (из кузницы).Здесь, Петр Алексеевич.
Петр. Обедать к Меншикову. (Антониде и Ольге.)Обрадовали меня, что приехали… Нам красивые девицы до смерти нужны… А уж плясать научим так, чтобы каблуки отлетали…
Все уходят.
Авдотья (мужу).Батюшки, оголили, голова-то, слава богу, еще осталась. Бросил бы ты упрямиться. Буйносов. Не видано, не слыхано…
Картина вторая
Лифляндская изба. За дверью шум, сердитые голоса. Дверь распахивается. Вскакивает Поспелов, таща Екатерину в изодранном платье, в солдатском кафтане поверх. Толкнув ее на лавку, оправляет на себе парик, платье.
Поспелов. Дьяволы! Шум какой подняли! Было бы из-за чего… (Екатерине.)Ну, ты… Не реви, говорю, замолчи. Сказано – взять тебя к фельдмаршалу и – вся недолга. Вымой личико, оправься, неряха… Как звать?
Екатерина. Ой, ой, ой…
Поспелов. Ну что – ой, ой!.. Спасибо скажи, что тебя из обоза в боярские хоромы взяли… Там бы тебя под телегой помяли драгуны… Не реви, перестань, дура… Фельдмаршал бабьей сырости не любит… Иди, я солью… (Толкает ее к рукомойнику, подает ей умыться из ковша.)Мой щеки, глаза мой хорошенько, вода студеная. Тебя вчерась, что ли, в плен взяли?
Екатерина. Вчера-а-а…
Поспелов. Кто взял, Федька?
Екатерина. Федика…
Поспелов. Ты по-русски-то понимаешь?
Екатерина. Понимаешь чути-чути…
Поспелов. Утиральника нет чистого… Подолом вытрись… Стирать-то умеешь?
Екатерина. Умеешь чути-чути…
Поспелов. Фельдмаршал чистоту любит… Он в Италии бывал и в Константинополе бывал, к чистоте привык… Ты возьми ведро, тряпку, вымой пол, лавки, первым делом… Поняла меня? Вон ведро… Да сними ты кафтанишко солдатский… А юбку подоткни, где рваная. А стряпать умеешь?
Екатерина. Стряпать умеешь чути-чути…
Поспелов. Чути-чути… Ты ему щи навари, чтобы ложка стояла… Фельдмаршал страсть наваристые щи любит… И все такое прочее, горячее. Чего опять плачешь, я тебя добру учу… Чтоб фельдмаршал был с тобой ласковый…
Екатерина. Он ласковый?
Поспелов. То-то, что ласковый к вашей сестре.
Федька (врывается).Господин квартирьер… Зачем у меня девку отняли из обоза? Она моя добыча… Я ее на шпагу взял.
Екатерина. Он меня на шпагу взял, он меня защитил. Он правду говорит, солдаты платье уже на мне рвали, он мне свой кафтан на плечи надел.
Федька. Поспелов, отпусти девку.
Поспелов. Очумел ты, – девку для фельдмаршала привели.
Федька. Очень хорошо. Катька, надевай кафтан.
Екатерина. Сейчас надену кафтан.
Поспелов. Уйди добром, Федор.
Федька. В артикуле нет такого закону – отымать добычу у солдата. (Тащит Екатерину к двери.)
Поспелов (с силой отталкивает его).Из-за тебя мне головой отвечать!
Федька. Ты чин не велик. (Ударил его в грудь.)
Поспелов (покачнулся, но устоял).Ого, ты вот как, брат…
Федька. Еще хочешь?
Поспелов. Получай… (Ударил Федьку в грудь, тот не покачнулся.)
Федька. Не серди меня.
Поспелов. Сказано мне – девку беречь, приказ военный, живую не отдам.
Федька. Ой, не серди меня.
В это время под самыми окнами – отчаянная стрельба, лязг сабель, крики.
Екатерина. Ой, шведы!
Поспелов. Вот черт, опять шведы!.. На… (Сует Федьке ружье, хватает пистолеты.)
Оба выбегают.
Екатерина. Майн готт! (В страхе становится за печку.)
Алексей (вбегает в ужасе).Шведы!.. Шведы!.. (Срываетс себя офицерский шарф, бросает, мечется. Выдергивает из кармана пистолет, взводит курок.)Проклятые, проклятые… (Слыша голоса.)Кто там? Кто там?.. (Швыряет пистолет.)
Входит Шереметев.
Шереметев. Ничего, бог милостив…
За ним входят Ягужинский, генерал фон Липпе и Поспелов.
Жалко – царевича напужали.
Алексей. Отбили шведов?
Шереметев. Отбили, батюшка… Да шведов немного и было, они тут повсюду рыскают – за хлебом, за сеном… И ведь чуть не взяли у нас обоз… Как же ты, генерал фон Липпе, их проморгал? Эх, немец ты, немец…
Ягужинский. Не подоспей Меншиков – пропал бы весь обоз.
Фон Липпе. Этот война – неправильный война. Это не научный война, это разбойничья драка.
Шереметев. Видишь ты, – не научная война. А шведа бьем и города берем… Садись, генерал, садись, полковник, садись царевич… (Поспелову.)Избу для царевича приготовили?
Поспелов. Все готово, велел только печь вытопить.
Шереметев (тихо).Пленную девку привел?
Поспелов. Привел.
Шереметев. Иди.
Поспелов уходит.
От Петра Алексеевича ответа не получено. Как нам быть теперь? Более того, неприятельской земли разорять нечего, – все разорили и запустошили, что могли. Осталась у неприятеля только Нарва, Ревель да Рига. Шведы уже становятся на зимние квартиры. Король Карл гоняется по всей Европе за королем Августом польским, и Карла сюда скоро не ждут. Дать ли нам отдых войску и становиться на зимние квартиры, или пойти еще побить генерала Шлиппенбаха и уж тогда окончить зимний поход? Что скажешь, царевич? Твой голос – первый.
Алексей. Отец прикажет – то и делай, поменьше думай.
Шереметев. Петр Алексеевич думать нам велит. За то он и бояр подкосил, что плохо думали, и нас, худородных, поставил – добывать отечеству славу.
Алексей. Отвяжись от меня, Шереметев. Знобит меня, отвели бы меня в избу.
Шереметев. Знобит – с непривычки. Петр Алексеевич тоже спервоначалу-то – стоит, бывало, под ядрами весь белый, губы закусит до крови. Потом привык.
Алексей. Никогда я не привыкну… Напрасно меня из Москвы привезли… Нарочно меня – мучить привезли… Проклятые, проклятые…
Входит Меншиков, разгоряченный, в руке окровавленная шпага.
Меншиков. Видел… Изрубили к черту весь отряд. Сорок два шведа… Троих сам с седла снял. (Вытирает шпагуо полу кафтана, бросает в ножны.)
Шереметев. Ну, что ж, славно потешился, Александр Данилович. Ратная потеха – мужам утеха.
Меншиков. Жалко, царевича с нами не было, повеселился бы на коне с вострой сабелькой.
Алексей. Ну тебя к черту, дурак ты, Меншиков.
Меншиков (хохочет).Привыкать надо к таким делам. А ну, как Петр Алексеевич спросит, не пужался ли ты шведов, ядрам не кланялся ли? Что ему ответить?
Алексей (с ненавистью).Время будет – об этих словах пожалеешь, Меншиков.
Меншиков. Ну? Неужто?
Шереметев. Не цепляйся ты к нему, Александр Данилович. Царевич молод, от дворцовой неги взят в поход, а ты, гляди, какой боров.
Алексей. Я пойду лучше. (Идет к двери.)
Шереметев. Проводи его, возьми фонарь в сенях.
Меншиков. Надоел он мне хуже горькой редьки.
Меншиков и Алексей уходят.
Фон Липпе. Господин фельдмаршал задал весьма серьезный вопрос… Что нам делать?.. Гм… Сразу я не могу ответить. Я должен хорошо подумать ка сытый желудок.
За печкой вздохнули, Шереметев обернулся, кашлянул.
Шереметев. Что ж… Поди, поди, генерал, подкрепись, потолкуем после ужина.
Фон Липпе. Военная наука говорит: никогда не решай поспешно. Торопливость и голодный желудок – худший враг человеку. (Уходит.)
Шереметев. Навязали нам, прости господи, немца, слушать его, – до сих пор бы под Новгородом стояли, все думали…
За печкой опять вздохнули.
(Забеспокоился, взял со стола письмо, опять покосился на печку.)Ты вот что, Ягужинский, возьми-ка письмо, перебели, нынче же государю послать… Поди, поди к себе…
Ягужинский. Разреши, господин фельдмаршал, – не человек ли за печкой?
Шереметев. Кошка, кошка за печью. Поди, поди… (Дает ему шляпу, толкает к двери.)
Ягужинский уходит. Шереметев идет к печке. Из-за нее выходит Екатерина.
Здравствуй.
Екатерина (делает книксен).Гутен таг…
Шереметев. Зовут как?
Екатерина. Элене – Катерина…
Шереметев. Хорошо зовут… Ну, Катерина, садись, не бойся, не обижу.
Екатерина. Спасибо.
Шереметев. В плен тебя взяли? Ай-ай… Бывает, бывает. Роду какого – боярышня?
Екатерина. Нет, служанка… В услужении была у пастора Эрнеста Глюка.
Шереметев. Служанка? Очень хорошо. Стирать умеешь?
Екатерина. Стирать умею. Наваристые щи умею варить.
Шереметев. Весьма хорошо. А мне, видишь ты, в походе без женщины трудновато, и холодно, и голодно, нет тебе рубашки постирать… Да то, да се… Ну, что же ты – девица?
Екатерина (заплакала).Нет уже.
Шереметев. Очень хорошо… Значит, замужем?
Екатерина. За королевский кирасир Иоганн Раббе.
Шереметев. Убит, чай?
Екатерина. Не знаю. Как вашим войскам ворваться в Мариенбург, – Иоганн бросился в озеро и поплыл.
Шереметев. Утонул… Плакать, Екатерина, не надо… Ты молодая, красивая… Погоди немного, по первопутку пошлю солдата в Новгород, привезут тебе платье шелковое, пестрое, шубенку лисью… Есть хочешь?
Екатерина. Очень.
Шереметев (хлопотливо сдергивает полотенце с того, что стоит на столе).Ах, батюшки, а есть-то и нечего… Тебе бы, чай, пряничков медовых хотелось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74