Так же вели себя и
помощники Енаромеки.
Никакого движения внутри корабля они не заметили, никакой жизни под
прозрачной оболочкой, а судно продолжало мягко покачиваться на волне.
Енаромека преодолел свою первоначальную панику и пошел туда, где
можно было заглянуть в трюм.
- Я ничего не вижу, - крикнул он.
- Я тоже, - отозвался Гваттве с пристани.
- Я пройду внутрь и посмотрю. - Енаромека дотронулся до ручки двери и
потянул. - Дверь не поддается.
- Этого следовало ожидать, - сказал Гваттве. - Нельзя было надеяться,
что они так доверяют нам, что оставят свой корабль открытым. Тебе не нужен
длинный нож?
Енаромека прижался лицом к окошку в верхней части двери:
- Дверь очень прочная. Там внутри загораются и гаснут маленькие
огоньки, похожие на огни охотников на склонах каньона. Может быть, огоньки
связаны с замком. Духи огня. Дай мне жалу.
Откуда-то из толпы воинов передали вперед тяжелую булаву с шипами.
Один из учеников духовного врача передал ее Енаромеке.
- Осталось пять анатов, - предостерегающе заявил голос. - Немедленно
уйди с корабля.
- Я знаю, что это такое, - вдруг заявил Енаромека, не желая упустить
момент славы, отступив перед невидимым духом. - Голос духов заперт в
корабле, он там остался, чтобы нас пугать. - Шаман заговорил смелее: - Я,
Енаромека, не боюсь духов. Я узнаю все секреты этого корабля, и пусть на
меня кричат разные голоса. Я не боюсь голосов!
Осторожно прицелившись, он нанес удар по прозрачному материалу двери,
за которой поблескивали огоньки. Яркий сноп света на мгновение ослепил
толпу наблюдавших, раздались крики. Женщины и дети побежали, чтобы
спрятаться за валунами и навесами от солнца. Шеренга воинов, стоящих
торжественно вдоль причала, смешалась, а некоторые попрыгали даже в
прохладную воду Скара. У Гваттве было достаточно присутствия духа, чтобы
запомнить их имена и звания.
Когда зрение мойта немного восстановилось после неожиданной вспышки
света, он вновь повернулся к волшебному судну. Оно по-прежнему чуть
покачивалось на воде. На кормовой палубе лежал скорченный предмет, который
мгновение назад был духовным врачом Гваттве. От черепа и туловища
поднимался дым, а кожаные сандалии на трупе ярко горели.
Один из учеников Енаромеки прыгнул на борт судна. Гваттве затаил
дыхание, но ничего не случилось. Ученик пытался сбить огонь, пожиравший
ноги его учителя. Сохраняя присутствие духа, ученик что-то прокричал.
Среди зевак наметилось движение. Кто-то нашел ведро, наполнил его водой из
реки и осторожно передал на корабль.
Когда ученик вылил воду на тело Енаромеки, вновь раздался
торжественно звучащий голос:
- Посетитель, тебе здесь нечего делать. Разрешение посетить корабль
тебе не дано. В твоем распоряжении двадцать анатов, за это время ты должен
покинуть корабль или понесешь тяжелое наказание. Ты предупрежден.
- Я не уйду! - заявил ученик, делая знак, чтобы защититься от
наиболее опасных из неизвестных духов. Наклонившись, он поднял оказавшийся
бесполезным жалу и, вертя им в воздухе, пошел к двери, которая не
поддалась его учителю.
Гваттве не удивился, увидев вновь свет. Ученик был бос, и вода, в
которой он стоял, не защищала его от духов огня. Но его уход из жизни был
более впечатляющим, чем гибель Енаромеки. Захваченный выбросом энергии, он
изогнулся в конвульсиях и прыгнул - или был выброшен - за борт корабля.
Двое воинов, недовольные, сбросили доспехи и прыгнули в реку, чтобы
вытащить юношу на берег. Гваттве с большим интересом осмотрел тело. Оно
было сильно повреждено и искорежено, хотя не так, как тело Енаромеки.
Подошвы ног ученика обуглились, а выше щиколоток шли черные полосы.
Сильный запах горелой плоти висел в утреннем воздухе.
Но никакого огня ведь не было, только всплеск света и громкий хлопок.
Панжирам, один из старейшин Аиба, подошел к причалу:
- Похоже на то, мой мойт Гваттве, что волосатые пришельцы не так
глупы, как нам показалось вначале.
- Похоже. - Гваттве не проявил никакой печали из-за того, что
внезапно лишился услуг шамана, своего духовного врача. Он смотрел на
корабль с еще большим интересом, чем прежде. - В этом первом испытании
доверия и дружбы они вышли победителями. Но я упрям, старик. Уверен -
должен быть способ изгнать духа-покровителя этого судна, чтобы мы могли
захватить его!
Панжирам снова заговорил:
- Мало кто готов бороться с неизвестными духами, особенно духами,
которые убивают так эффективно, как те, что охраняют лодку.
- Я не боюсь духов, - сказал Гваттве, делая быстрые охранные движения
рукой. - Духов из нашего мира. Но совершенно другое дело - бороться с
духом, прибывшим не отсюда. Однако я не уверен, что здесь мы имеем дело с
духами. Корабль пришельцев сделан из металла и иных неизвестных
материалов. Этот дом мало подходит для духов.
- А мы знаем, что другие духи считают подходящим для себя жильем?
- Может быть это мы узнаем. Я не откажусь и не отступлю. - Мойт
посмотрел вверх, на торговый путь, где исчезли высокие волосатые
пришельцы. - До Турпута далеко, а путь назад не менее долог. У нас еще
есть время.
Оставшиеся в живых ученики окружили мойта. Он нахмурился, глядя на
них.
- А вас что беспокоит?
- Мы должны что-то сделать для учителя. - Говоривший указал на
обуглившийся труп Енаромеки. - Ему нужно устроить надлежащие похороны.
- Он должен получить свое дерево и путешествие к морю, - настаивал
другой.
- Я согласен, - сказал Гваттве. - Кто из вас окажет ему честь и
первым шагнет на волшебный корабль, чтобы унести его тело?
Ученики обменялись быстрыми взглядами. Они решили, что лучше обсудить
все как следует, прежде чем принять твердое решение. Они направились к
городу, громко споря между собой.
Когда мир и тишина восстановились, Гваттве опять стал рассматривать
предмет своей мечты. Он никогда не бывал в великих городах-государствах, о
которых рассказывали торговцы. Он только немного спускался вниз по реке.
Но он посетил Кеккалонг и был восхищен его богатством. Волшебный корабль -
это просто новый предмет, который нужно изучить и понять, как он научился
понимать власть и богатство. Он сделает невероятные усилия, чтобы быть
терпеливым. Для него это необходимо, или скоро он останется без
советников. Он произнесет речь, прославляя храброго Енаромеку, а затем все
опять отправятся работать. Завтра он вновь обдумает эту проблему. Все, что
нужно, это тщательное обдумывание и достаточное количество дней. Но ему
придется убеждать своих советников, а не только приказывать им, запах
горящей плоти был мощным противоядием их любопытству.

7
- Де-Этьен, де-Этьен, мы должны остановиться и отдохнуть!
Редоул остановился, глядя вперед перед собой, туда, где торговая
тропа взбиралась вверх по еще одной бесконечной вертикальной стене, по
трудолюбиво высеченным в скале ступеням. Рев водопада Оранга постоянно
звучал в его ушах, хотя он и не мог его видеть - ведь водопад находился
далеко слева.
- Мы почти дошли, Хомат. Я не хочу провести в дороге еще одну ночь.
Передай им.
- Дело не в этом, де-Этьен. - Хомат указал жестом на вереницу тяжело
загруженных носильщиков, идущих за ними. - Они говорят, что не сделают
дальше ни шагу, пока не наденут самую теплую одежду.
Этьен поморщился и взглянул на дисплей у себя на запястье.
Температура воздуха держалась на тридцати градусах. Несмотря на это,
некоторые носильщики не пытались скрыть, что им плохо, а двое дрожали.
Правда, Хомат скрывал озноб, сотрясающий его тело.
- Ладно, но вели им поторапливаться. Я хочу попасть в Турпут до
наступления темноты.
- Конечно, конечно, де-Этьен, - сказал Хомат с благодарностью. Он
повернулся и передал сказанное носильщикам. Те радостно загомонили,
сбросили поклажу, совершенно не думая о том, что там было, и в спешке
стали натягивать толстые пальто и шапки.
Лира наблюдала все это с огромным интересом. Было очень странно
видеть мая в одежде с длинными рукавами и длинными штанинами. Одежду для
холодного климата маи шили из двухслойного материала, похожего на
хлопчатобумажный, с прокладкой из какого-то пушистого волокна.
- В стране слепых и одноглазый - король, - прошептала Лира.
- Не вижу, как это относится к нашей ситуации, - отреагировал Этьен.
- В стране лысых и косматый - король.
- Это скверная аналогия.
- У тебя никогда не было достаточно чувства юмора. - Лира отвернулась
от мужа.
Далекий Скар теперь казался лишь тонкой серебристой нитью, лежащей
далеко на горизонте. Это была действительно большая прогулка. То, что
здесь, на высоте три тысячи метров, они чувствовали себя почти как на
Земле, было очень приятно. Там внизу, возле Скара им приходилось вдыхать
грязь, во всяком случае так им постоянно подсказывали их легкие.
Разреженный воздух, по-видимому, не беспокоил носильщиков, но падение
температуры затрудняло их работу уже несколько дней. Закутанные в тяжелые
одежды, они, казалось, чувствовали себя гораздо более уютно.
Этьену пришлось признаться, что он получал удовольствие. Многоцветная
зона, которую они миновали за время подъема, бесконечно удивляла
путешественников. Тсламайна была древним миром, и вся ее история лежала
перед ними, ограниченная стенами каньона. Этьен только жалел, что не видит
того, что происходит на противоположной стороне каньона, ведь в месте
слияния Оранга и Скара ширина его была больше тысячи километров.
По крайней мере, дорога сюда была широкой и свободной, отсутствовали
участки с большими неровностями, и им встретилось лишь несколько
вертикальных стен с утомительным для ног ступенчатым подъемом. Ветер и
вода превратили отвесные скалы в доступные склоны.
Этьен впервые увидел край плато Гунтали, открывающийся вдали время от
времени, когда исчезали высокие облака. Неровная скалистая кромка
поднималась еще на высоту трех тысяч метров выше Турпута, резко обнажая
первоначальную поверхность планеты. На этой высоте стрепанонги, дориллы и
малминги перестали казаться лишь отдаленными, кружащими над головами
точками, и стало видно, что эти огромные парящие тела - живые существа с
размахом крыльев от пяти до восьми метров. Гигантские стервятники плавали
в нагретом воздухе, поднимающемся с подножия Баршаягада, и редко
встречались ниже двух тысяч метров. Так говорили носильщики, которым, тем
не менее, эти хищники внушали ужас.
Путешественники поднялись вверх, миновав последнюю деревушку маев
несколько дней тому назад, и с тех пор лишь изредка встречали отдельные
группки охотников, очень тепло одетых. Этьен наслаждался относительной
тишиной.
- Миллиарды лет, - прошептал он, - заняло у реки прорезать эти
каньоны.
Лира перестала изучать теплые одежды носильщиков и вернулась к нему с
понимающей улыбкой.
- Так ты доволен, что мы немного отклонились от своего пути?
Этьен не хотел признать правоту жены.
- Конечно, здесь интереснее, чем в той части Баршаягада, из которой
мы ушли, но я все же предпочел бы, чтобы мы следовали своему
первоначальному графику.
- Неужели ты не можешь заставить себя уступить? Не можешь признать
свою неправоту?
- Я признаю, когда буду неправ.
- Конечно. Ты самый упрямый человек, которого я когда-либо встречала.
- Тогда зачем же ты вышла за меня замуж?
- Всегда один и тот же вопрос. Всегда проверяешь, никогда не
доволен... Я как-нибудь соберусь... - Лира повернулась и пошла прочь,
что-то бормоча про себя. Она всегда останавливалась и не заканчивала это
предложение, за что Этьен был ей благодарен. По крайней мере, раньше был
благодарен. Уже десять лет Лира собиралась закончить это предложение.
Теперь, когда они возобновили подъем, Хомат шел торопливой походкой
рядом с ними.
- Носильщики передают всем свою благодарность. Они мерзнут
по-прежнему, но холод уходит из их костей.
- Им должно быть достаточно тепло, - отрывисто откликнулся Этьен, сам
не замечая резкости своего тона. - Черт возьми, им понадобился целый час,
чтобы переодеться.
- Но они не привыкли к такому холоду, де-Этьен, - Хомат потянул за
край капюшона, стараясь прикрыть как можно большую часть своей лысины. - И
я не привык. Они оделись так быстро, как только могли. - Он постарался
заглянуть Этьену в глаза. - А правда, что ни вы, ни де-Лира не испытываете
чувство холода?
На геологе были укороченные кожаные штаны и плотная рубашка поверх
сетчатой майки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37