Клэрити сама пробовала новинку и убедилась в ее полной безвредности.
Клэрити отвернулась от экрана монитора.
— Не слишком впечатляет, конечно. Подумать только, собрать воедино все достижения генной инженерии только для того, чтобы избавить тело от дурного запаха. Эйми говорит, что подчас самыми выгодными оказываются те продукты, которые решают самые простейшие проблемы.
Дерек с Хингом работают еще над одним видом слизистой плесени, которая существует в полужидкой форме. Она способна перерабатывать токсичные соединения, превращая их в полезные удобрения. Ее естественная скорость протекания реакции может быть значительно увеличена. Тогда появится возможность производить ее в больших количествах при минимальных затратах. Этого вполне хватит, чтобы обеспечить по меньшей мере половину свалок Содружества. Ты только представь себе — мы в буквальном смысле сможем превращать отраву в персики. Слизняки и прочая бяка — вот чем мы тут занимаемся.
— Исключительно ради выгоды.
— Тебя это огорчает? Он отвернулся.
— Не знаю. Просто мне не дает покоя эта проблема — имеем ли мы право ради выгоды изменять естественный ход вещей.
— Ну, ты заговорил прямо как мои похитители, — с легким упреком произнесла она. — Запомни, Флинкс — все, что человек делает с незапамятных времен, так или иначе меняет естественный ход вещей ради его выгоды. Мы просто вернулись к первоисточникам. К тому же мы не загрязняем окружающую среду, потому что работаем в рамках устойчивой экосистемы планеты. Мы не строим изрыгающие дым фабрики и не устраиваем свалок ядовитых отходов прямо в первозданных пещерах. Наоборот, мы работаем с продуктами вроде тех, что ты уже видел. Они предназначены для того, чтобы уменьшить загрязнение на других планетах или вообще устранить его. Здесь у нас начинается целая новая отрасль. И если нашим планам суждено осуществиться, эта ранее бесполезная планета станет источником целого ряда новых очистительных продуктов. Иными словами, мы работаем с одной экосистемой, чтобы излечить десятки других. До того времени, как Вандерворт и те, кто стоял у нее за спиной, решили попробовать счастья на Длинном Тоннеле, эта планета если чем-то и была, так только тонюсеньким файлом в голографическом изображении Содружества. Теперь же, когда мы развернули здесь наши исследования, нам удается каждый день обнаруживать десятки новых волнующих возможностей.
— А кому в конце концов от этого польза? Клэрити заморгала.
— Ты имеешь в виду не только тех людей, которые покупают наши продукты?
— Именно. И какая крупная компания будет потом загребать денежки из этой мировой кухни ДНК?
— Никакая не компания и не корпорация, — Клэрити удивленно уставилась на Флинкса. — Я думала, ты все знаешь. «Колдстрайп» — независимая фирма. Эйми управляет всем сама. Максим, Дерек, я, другие работники — мы вместе и есть «Колдстрайп». Каждый из нас владеет своей долей. Неужели ты думаешь, что кому-нибудь удалось бы нанять людей, чтобы они честно работали в нашем подземелье за одну только зарплату? Мы все здесь потому, что у нас есть шанс неплохо заработать. Мы все тут зависим друг от друга. Вот почему им меня так сильно недоставало.
Клэрити положила руку на то плечо Флинкса, которое было не занято Пип. Ему показалось, что его прожгло насквозь. У нее были красивые руки с длинными пальцами и аккуратно подстриженными ногтями. Флинкс не стал стряхивать ее руку.
— А ты предупредила Вандерворт о своих похитителях?
— Она уже приняла меры. Мы и без того были готовы противостоять промышленному шпионажу, но ведь эти экофанатики не признают никаких правил, кроме их собственных. Даже когда они не допрашивали меня, все равно трещали без умолку. Как я понимаю, промывали мне мозги. Их программа, если ее так можно назвать, сводится к тому, чтобы сохранить в неприкосновенности все миры, известные Содружеству. Причем любыми средствами.
— Для некоторых людей чистота — не более, чем самоцель, — пробормотал Флинкс.
— Абсолютный тупик, — отрезала Клэрити. — Независимо от того, что движет вперед науку — жажда наживы или знаний, это все равно означает прогресс. Как только наука замирает на месте, цивилизация обречена на гибель. Ни на одной из планет нет того, что они называют экологической чистотой. Кто-то всегда оказывается наверху — на социальной лестнице или в пищевой цепочке. Разумеется, все не так просто. Я первая соглашусь, что на деле все обстоит гораздо сложнее. Всегда найдутся нечистые на руку люди, готовые уничтожить Целый вид, лишь бы потуже набить свой кошелек. Мы же здесь не такие. Наша фирма получила одобрение Церкви. Мы не собираемся наносить ущерб естественному состоянию природы, мы лишь только используем ее. Но нас легко раздавить, потому что мы еще малы и только развиваемся. Обрати внимание, мы не экспериментируем здесь с существами, даже частично наделенными ощущениями. Мы работаем с грибками и слизистой плесенью — простейшими организмами. И у нас есть реальный шанс использовать их на благо всему человечеству. При условии, что разработки проводятся под надлежащим контролем, биоформы Длинного Тоннеля способны дать цивилизации массу полезных вещей. Учти, я говорю это вовсе не потому, что у меня есть возможность на всем этом неплохо заработать. Мы ведь занимаемся здесь не одним только декоративным искусством. «Колдстрайп» — это вам не только Сплетение Вердидион, — она поморщилась. — Кажется, это не всем еще до конца понятно. Некоторые наверняка бы предпочли, чтобы планета оставалась неприкосновенной, терзаемая суровым климатом, погруженная во мрак и запустение. Помнишь старую байку о дереве, упавшем в лесу? Если бы поблизости не было никого, кто услышал бы его треск, как узнать, был ли треск на самом деле? То есть, если бы не нашлось никого, кому бы захотелось изучить эту планету и увидеть ее красоту, то можно сказать, что этой красоты вовсе нет. Людям, похитившим меня, хотелось бы, чтобы красота оставалась под семью печатями, недоступная человеческому глазу. Я отказываюсь понимать такие воззрения. Наша работа не причиняет вреда никому и ничему. Те организмы, которые мы видоизменяем, живут и здравствуют в своем новом обличье.
Клэрити печально вздохнула.
— Эти фанатики поставили себе целью положить конец всем исследованиям в нашей области. Они горят желанием намертво заморозить все работы по генной инженерии и родственным дисциплинам. Существует примерно с полдюжины отраслей, которые бы они, не задумываясь, запретили. А что касается их пресловутой экологической чистоты, которую они, якобы стараются сохранить, скажи, может им в таком случае попытаться запретить саму эволюцию? Ведь если им удастся приостановить деятельность нашей фирмы, тем самым они прервут здесь всякое развитие. Частные исследовательские группы быстренько свернут свою деятельность. Университеты вряд ли согласятся, чтобы их работники оказались втянутыми в перестрелку.
— А почему вы не запросите себе защиту со стороны миротворческих сил?
Она рассмеялась над его предложением.
— Наш Тоннель такой крошечный, что колония на нем еще не имеет официального статуса. Здесь еще слишком мало народу и предприятий, чтобы мы могли требовать для себя подобных затрат. Но мы пытаемся. Наша фирма расширяется, причем предельно быстро. Кроме того, мы стараемся привлечь сюда другие фирмы, не являющиеся нашими непосредственными соперниками. Мы стараемся привлечь к себе как можно больше внимания. Но до тех пор, пока этого не случилось, нам остается полагаться только на самих себя.
— Теперь мне понятно, почему им так хочется поставить точку на вашей работе. Клэрити кивнула.
— Если они сумеют прикрыть «Колдстрайп» и выжить нас отсюда, то следом за нами последуют и другие фирмы. Содружество даже не подумает вмешаться, потому что здесь слишком мало людей и собственности для того, чтобы оправдать интервенцию. Эти фанатики запечатают все входы и выходы. И никто не рискнет вновь начать здесь дело. И в конце концов всему, что здесь есть, грозит полное забвение.
Клэрити развела руками в знак своей полной беспомощности.
— Весь наработанный материал пойдет прахом. Никаких вам Сплетений Вердидион, никаких «лакомых кубиков», никаких пожирающих яды грибков, ровным счетом ничего. Поплавки снова одичают, а их популяция значительно сократится, ведь они лишатся беспрепятственного и надежного доступа к пище.
Ее голос звучал печально и в то же время страстно.
— Пока исследована и нанесена на карты лишь малая часть пещер. Это ведь адский труд. Тоннель — первая планета, где совершенно бесполезны аэрофотосъемка и спутники, так как нас интересует только ее подземная часть. Как сундук с кладом. Даже на Кашалоте можно произнести картографическую съемку с орбиты. С пещерами этот номер не пройдет. Некоторые приемы, которыми пользуются местные картографы, известны уже тысячи лет. Тоннель, Флинкс, это настоящая пещера Аладдина, только набитая до верху не монетами, а биозолотом. Драгоценные камни в ней — это подвижные живые существа, которые ждут своего часа. И мы никак не можем позволить, чтобы кучка безумцев лишила нас наших богатств.
— Но ведь им однажды удалось пробраться сюда. Они могут попытаться второй раз.
— Мы встретим их во всеоружии, — с вызовом произнесла Клэрити. — Ты слышал, что сказала Эйми. Служба Безопасности смотрит в оба. На этот раз никто не сможет проскользнуть незамеченным сквозь ее фильтры в порту. Весь багаж будет подвергаться тройному досмотру, каждый прибывший трижды просвечиваться детектором. А так как теперь ни для кого не секрет, что случилось со мной, люди будут присматривать друг за другом. И если у фанатиков здесь действительно имеется свой агент, он не сможет пройти незамеченным даже в туалет. Ему придется не высовывать носа, иначе его тут же обнаружат и привлекут для дачи показаний. Я хочу, чтобы ты понял, Флинкс, что именно мы пытаемся здесь сделать. В твоих словах звучала неуверенность и даже вопрос. Ведь дело не только в том, сколько мы на всем этом заработаем. Каждую неделю, каждый месяц мы делаем какое-то важное открытие, которое обогатит запас человеческих знаний. И не только по экологии или геологии, но и в ряде других отраслей. Длинный Тоннель — единственный в своем роде. Во всем Содружестве не сыщешь планеты, подобной ему. Взять хотя бы воздушные сенсоры. Никто никогда не встречал подобного. Таксономисты ломают головы, но так и не могут решить, к какому классу их причислить или выводить новый класс животных, чтобы хоть как-то объяснить их. И все это поразительно интересно. Живые организмы существуют в таких формах, о которых мы и не подозреваем. Уже одно это — довольно веская причина, чтобы бороться за сохранение исследовательской станции. Ведь ежедневно мы вносим свой вклад в копилку человеческого познания и прибавляем людям и транксам хоть чуточку комфорта. Транксы, которые работают здесь, полагают, что могут начать серию экспериментов с пожирателями сульфидов. По их мнению этих пожирателей можно с помощью генной инженерии приспособить для восстановления экзоскелета. Обычно хитин не поддается регенерации, но пожиратели выделяют его как побочный продукт. Вы помещаете их в рану и ждете, пока она не зарастет, словно ее и не было. Ты понимаешь, насколько это важно для транксов? Тебе же ведь известно, как они страшатся повреждения экзоскелета. Для них это самая серьезная внешняя травма, которую они могут победить. Они пока что не подобрали ключика к решению задачи, но мы пытаемся им помочь. А доходы от открытия мы поделим пополам. Оно наверняка станет крупнейшим достижением в области лечения травм их скелетов и спасет не одну жизнь. Разве ради этого не стоит бороться?
— Трудно сказать, — Флинкс отвернулся от нее и уставился в стену. — Я еще слишком молод, чтобы обсуждать серьезные этические проблемы. С меня достаточно того, что мне постоянно приходится разбираться в собственном понимании этики, не говоря уже об общечеловеческой или об этике транксов.
Клэрити была явно расстроена.
— Так значит, ты не согласен, что проводимые нами исследования стоят незначительного вмешательства в экосистему?
— Разумеется, они стоят того в глазах вашей фирмы. Что до остального, то я не возьмусь сказать что-либо определенное.
— Но мы же не наносим вреда здешней экосистеме! — совсем потерянным голосом сказала она. — Те грибки, которые стали Сплетением Вердидион, существуют и в своем естественном состоянии. Мы же выращиваем только ту их разновидность, которая была получена с помощью генной инженерии. На подземный же мир мы не оказываем ровно никакого воздействия.
Он повернулся так резко, что она вздрогнула.
— Я здесь исключительно ради тебя. И не имею права высказывать собственного мнения в чью бы то ни было пользу. — Он сделал шаг навстречу ей, а потом замер как вкопанный и уставился в пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Клэрити отвернулась от экрана монитора.
— Не слишком впечатляет, конечно. Подумать только, собрать воедино все достижения генной инженерии только для того, чтобы избавить тело от дурного запаха. Эйми говорит, что подчас самыми выгодными оказываются те продукты, которые решают самые простейшие проблемы.
Дерек с Хингом работают еще над одним видом слизистой плесени, которая существует в полужидкой форме. Она способна перерабатывать токсичные соединения, превращая их в полезные удобрения. Ее естественная скорость протекания реакции может быть значительно увеличена. Тогда появится возможность производить ее в больших количествах при минимальных затратах. Этого вполне хватит, чтобы обеспечить по меньшей мере половину свалок Содружества. Ты только представь себе — мы в буквальном смысле сможем превращать отраву в персики. Слизняки и прочая бяка — вот чем мы тут занимаемся.
— Исключительно ради выгоды.
— Тебя это огорчает? Он отвернулся.
— Не знаю. Просто мне не дает покоя эта проблема — имеем ли мы право ради выгоды изменять естественный ход вещей.
— Ну, ты заговорил прямо как мои похитители, — с легким упреком произнесла она. — Запомни, Флинкс — все, что человек делает с незапамятных времен, так или иначе меняет естественный ход вещей ради его выгоды. Мы просто вернулись к первоисточникам. К тому же мы не загрязняем окружающую среду, потому что работаем в рамках устойчивой экосистемы планеты. Мы не строим изрыгающие дым фабрики и не устраиваем свалок ядовитых отходов прямо в первозданных пещерах. Наоборот, мы работаем с продуктами вроде тех, что ты уже видел. Они предназначены для того, чтобы уменьшить загрязнение на других планетах или вообще устранить его. Здесь у нас начинается целая новая отрасль. И если нашим планам суждено осуществиться, эта ранее бесполезная планета станет источником целого ряда новых очистительных продуктов. Иными словами, мы работаем с одной экосистемой, чтобы излечить десятки других. До того времени, как Вандерворт и те, кто стоял у нее за спиной, решили попробовать счастья на Длинном Тоннеле, эта планета если чем-то и была, так только тонюсеньким файлом в голографическом изображении Содружества. Теперь же, когда мы развернули здесь наши исследования, нам удается каждый день обнаруживать десятки новых волнующих возможностей.
— А кому в конце концов от этого польза? Клэрити заморгала.
— Ты имеешь в виду не только тех людей, которые покупают наши продукты?
— Именно. И какая крупная компания будет потом загребать денежки из этой мировой кухни ДНК?
— Никакая не компания и не корпорация, — Клэрити удивленно уставилась на Флинкса. — Я думала, ты все знаешь. «Колдстрайп» — независимая фирма. Эйми управляет всем сама. Максим, Дерек, я, другие работники — мы вместе и есть «Колдстрайп». Каждый из нас владеет своей долей. Неужели ты думаешь, что кому-нибудь удалось бы нанять людей, чтобы они честно работали в нашем подземелье за одну только зарплату? Мы все здесь потому, что у нас есть шанс неплохо заработать. Мы все тут зависим друг от друга. Вот почему им меня так сильно недоставало.
Клэрити положила руку на то плечо Флинкса, которое было не занято Пип. Ему показалось, что его прожгло насквозь. У нее были красивые руки с длинными пальцами и аккуратно подстриженными ногтями. Флинкс не стал стряхивать ее руку.
— А ты предупредила Вандерворт о своих похитителях?
— Она уже приняла меры. Мы и без того были готовы противостоять промышленному шпионажу, но ведь эти экофанатики не признают никаких правил, кроме их собственных. Даже когда они не допрашивали меня, все равно трещали без умолку. Как я понимаю, промывали мне мозги. Их программа, если ее так можно назвать, сводится к тому, чтобы сохранить в неприкосновенности все миры, известные Содружеству. Причем любыми средствами.
— Для некоторых людей чистота — не более, чем самоцель, — пробормотал Флинкс.
— Абсолютный тупик, — отрезала Клэрити. — Независимо от того, что движет вперед науку — жажда наживы или знаний, это все равно означает прогресс. Как только наука замирает на месте, цивилизация обречена на гибель. Ни на одной из планет нет того, что они называют экологической чистотой. Кто-то всегда оказывается наверху — на социальной лестнице или в пищевой цепочке. Разумеется, все не так просто. Я первая соглашусь, что на деле все обстоит гораздо сложнее. Всегда найдутся нечистые на руку люди, готовые уничтожить Целый вид, лишь бы потуже набить свой кошелек. Мы же здесь не такие. Наша фирма получила одобрение Церкви. Мы не собираемся наносить ущерб естественному состоянию природы, мы лишь только используем ее. Но нас легко раздавить, потому что мы еще малы и только развиваемся. Обрати внимание, мы не экспериментируем здесь с существами, даже частично наделенными ощущениями. Мы работаем с грибками и слизистой плесенью — простейшими организмами. И у нас есть реальный шанс использовать их на благо всему человечеству. При условии, что разработки проводятся под надлежащим контролем, биоформы Длинного Тоннеля способны дать цивилизации массу полезных вещей. Учти, я говорю это вовсе не потому, что у меня есть возможность на всем этом неплохо заработать. Мы ведь занимаемся здесь не одним только декоративным искусством. «Колдстрайп» — это вам не только Сплетение Вердидион, — она поморщилась. — Кажется, это не всем еще до конца понятно. Некоторые наверняка бы предпочли, чтобы планета оставалась неприкосновенной, терзаемая суровым климатом, погруженная во мрак и запустение. Помнишь старую байку о дереве, упавшем в лесу? Если бы поблизости не было никого, кто услышал бы его треск, как узнать, был ли треск на самом деле? То есть, если бы не нашлось никого, кому бы захотелось изучить эту планету и увидеть ее красоту, то можно сказать, что этой красоты вовсе нет. Людям, похитившим меня, хотелось бы, чтобы красота оставалась под семью печатями, недоступная человеческому глазу. Я отказываюсь понимать такие воззрения. Наша работа не причиняет вреда никому и ничему. Те организмы, которые мы видоизменяем, живут и здравствуют в своем новом обличье.
Клэрити печально вздохнула.
— Эти фанатики поставили себе целью положить конец всем исследованиям в нашей области. Они горят желанием намертво заморозить все работы по генной инженерии и родственным дисциплинам. Существует примерно с полдюжины отраслей, которые бы они, не задумываясь, запретили. А что касается их пресловутой экологической чистоты, которую они, якобы стараются сохранить, скажи, может им в таком случае попытаться запретить саму эволюцию? Ведь если им удастся приостановить деятельность нашей фирмы, тем самым они прервут здесь всякое развитие. Частные исследовательские группы быстренько свернут свою деятельность. Университеты вряд ли согласятся, чтобы их работники оказались втянутыми в перестрелку.
— А почему вы не запросите себе защиту со стороны миротворческих сил?
Она рассмеялась над его предложением.
— Наш Тоннель такой крошечный, что колония на нем еще не имеет официального статуса. Здесь еще слишком мало народу и предприятий, чтобы мы могли требовать для себя подобных затрат. Но мы пытаемся. Наша фирма расширяется, причем предельно быстро. Кроме того, мы стараемся привлечь сюда другие фирмы, не являющиеся нашими непосредственными соперниками. Мы стараемся привлечь к себе как можно больше внимания. Но до тех пор, пока этого не случилось, нам остается полагаться только на самих себя.
— Теперь мне понятно, почему им так хочется поставить точку на вашей работе. Клэрити кивнула.
— Если они сумеют прикрыть «Колдстрайп» и выжить нас отсюда, то следом за нами последуют и другие фирмы. Содружество даже не подумает вмешаться, потому что здесь слишком мало людей и собственности для того, чтобы оправдать интервенцию. Эти фанатики запечатают все входы и выходы. И никто не рискнет вновь начать здесь дело. И в конце концов всему, что здесь есть, грозит полное забвение.
Клэрити развела руками в знак своей полной беспомощности.
— Весь наработанный материал пойдет прахом. Никаких вам Сплетений Вердидион, никаких «лакомых кубиков», никаких пожирающих яды грибков, ровным счетом ничего. Поплавки снова одичают, а их популяция значительно сократится, ведь они лишатся беспрепятственного и надежного доступа к пище.
Ее голос звучал печально и в то же время страстно.
— Пока исследована и нанесена на карты лишь малая часть пещер. Это ведь адский труд. Тоннель — первая планета, где совершенно бесполезны аэрофотосъемка и спутники, так как нас интересует только ее подземная часть. Как сундук с кладом. Даже на Кашалоте можно произнести картографическую съемку с орбиты. С пещерами этот номер не пройдет. Некоторые приемы, которыми пользуются местные картографы, известны уже тысячи лет. Тоннель, Флинкс, это настоящая пещера Аладдина, только набитая до верху не монетами, а биозолотом. Драгоценные камни в ней — это подвижные живые существа, которые ждут своего часа. И мы никак не можем позволить, чтобы кучка безумцев лишила нас наших богатств.
— Но ведь им однажды удалось пробраться сюда. Они могут попытаться второй раз.
— Мы встретим их во всеоружии, — с вызовом произнесла Клэрити. — Ты слышал, что сказала Эйми. Служба Безопасности смотрит в оба. На этот раз никто не сможет проскользнуть незамеченным сквозь ее фильтры в порту. Весь багаж будет подвергаться тройному досмотру, каждый прибывший трижды просвечиваться детектором. А так как теперь ни для кого не секрет, что случилось со мной, люди будут присматривать друг за другом. И если у фанатиков здесь действительно имеется свой агент, он не сможет пройти незамеченным даже в туалет. Ему придется не высовывать носа, иначе его тут же обнаружат и привлекут для дачи показаний. Я хочу, чтобы ты понял, Флинкс, что именно мы пытаемся здесь сделать. В твоих словах звучала неуверенность и даже вопрос. Ведь дело не только в том, сколько мы на всем этом заработаем. Каждую неделю, каждый месяц мы делаем какое-то важное открытие, которое обогатит запас человеческих знаний. И не только по экологии или геологии, но и в ряде других отраслей. Длинный Тоннель — единственный в своем роде. Во всем Содружестве не сыщешь планеты, подобной ему. Взять хотя бы воздушные сенсоры. Никто никогда не встречал подобного. Таксономисты ломают головы, но так и не могут решить, к какому классу их причислить или выводить новый класс животных, чтобы хоть как-то объяснить их. И все это поразительно интересно. Живые организмы существуют в таких формах, о которых мы и не подозреваем. Уже одно это — довольно веская причина, чтобы бороться за сохранение исследовательской станции. Ведь ежедневно мы вносим свой вклад в копилку человеческого познания и прибавляем людям и транксам хоть чуточку комфорта. Транксы, которые работают здесь, полагают, что могут начать серию экспериментов с пожирателями сульфидов. По их мнению этих пожирателей можно с помощью генной инженерии приспособить для восстановления экзоскелета. Обычно хитин не поддается регенерации, но пожиратели выделяют его как побочный продукт. Вы помещаете их в рану и ждете, пока она не зарастет, словно ее и не было. Ты понимаешь, насколько это важно для транксов? Тебе же ведь известно, как они страшатся повреждения экзоскелета. Для них это самая серьезная внешняя травма, которую они могут победить. Они пока что не подобрали ключика к решению задачи, но мы пытаемся им помочь. А доходы от открытия мы поделим пополам. Оно наверняка станет крупнейшим достижением в области лечения травм их скелетов и спасет не одну жизнь. Разве ради этого не стоит бороться?
— Трудно сказать, — Флинкс отвернулся от нее и уставился в стену. — Я еще слишком молод, чтобы обсуждать серьезные этические проблемы. С меня достаточно того, что мне постоянно приходится разбираться в собственном понимании этики, не говоря уже об общечеловеческой или об этике транксов.
Клэрити была явно расстроена.
— Так значит, ты не согласен, что проводимые нами исследования стоят незначительного вмешательства в экосистему?
— Разумеется, они стоят того в глазах вашей фирмы. Что до остального, то я не возьмусь сказать что-либо определенное.
— Но мы же не наносим вреда здешней экосистеме! — совсем потерянным голосом сказала она. — Те грибки, которые стали Сплетением Вердидион, существуют и в своем естественном состоянии. Мы же выращиваем только ту их разновидность, которая была получена с помощью генной инженерии. На подземный же мир мы не оказываем ровно никакого воздействия.
Он повернулся так резко, что она вздрогнула.
— Я здесь исключительно ради тебя. И не имею права высказывать собственного мнения в чью бы то ни было пользу. — Он сделал шаг навстречу ей, а потом замер как вкопанный и уставился в пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49