— Но это уже много, если читать одни эмоции.
— У меня за спиной долгие годы практики. Эмоции не обязательно всегда очевидны. Очень часто тончайшие оттенки могут поведать гораздо больше. Сейчас вокруг нас собрались десятки этих неведомых нам существ.
— Может, нам стоит передвинуться поближе к ним? — предложил Совелману.
— Нет. Никаких резких движений. Никаких жестов. Их мучает любопытство. Пусть пока так и остается.
Так они и продолжали сидеть в темноте — двое людей и транкс.
Насколько могли догадаться товарищи Флинкса, загадочные существа, о которых поведал Флинкс, находились от них в считанных сантиметрах.
Клэрити прислушивалась в надежде хоть что-нибудь услышать. Дыхание, царапанье когтей об пол, или ног, словом, что угодно. Но было полное безмолвие, что, впрочем, не удивительно. Способность бесшумно передвигаться в этом подземном мире была обязательной, иначе не выжить.
Лишь Флинксу было известно, что они передвигаются, рассматривая гостей. Он был способен почувствовать смещение индивидуальных эмоциональных центров. И если неведомые существа переговаривались между собой, то не при помощи слов, а при помощи эмоциональных всплесков.
— Они совсем близко. Клэрити негромко взвизгнула.
— Кто-то дотронулся до меня.
— Успокойся. Я же говорил, в них нет враждебности.
— Но это ты так утверждаешь, — буркнул Совелману, а затем тоже издал легкий щелчок — значит, дотронулись и до него.
Мимолетный, неуверенный контакт сменился ласковым прикосновением, словно чьи-то трепетные пальцы прошлись по коже. Эти прикосновения сопровождались таким мощным эмоциональным подъемом, который был в диковинку даже Флинксу. Пип, свернувшись колечком, прильнула к его шее. Флинкс не сомневался, что она ощущает ту же нарастающую волну чувств. Но в отличие от своего хозяина ей недоставало умственного развития, чтобы осознать нахлынувшую на них лавину эмоций. Достаточно было того, что она не ощущает в них враждебности.
Наконец Флинкс вопросительно протянул руку. Его пальцы прикоснулись к чему-то мягкому, пушистому и теплому. Чьи-то пальцы тоже ответили ему прикосновением. Оно было столь нежным и трепетным, что он поначалу даже не понял, пальцы ли это. Но одно из существ позволило провести ему ладонью вдоль всей руки. Это действительно оказались пальцы, тонкие и нежные, как те гелектиты, которые в начале бегства с восторгом показывал им Совелману. Тактильная чувствительность — тоже весьма полезная черта в мире вечного мрака.
Они позволили Флинксу дотронуться до их лиц или до того места, где полагалось быть лицу. Судя по всему, там не было даже рудиментарных глаз, хотя, впрочем, они могли скрываться под слоем густого меха. Флинкс обнаружил слишком уж крохотные ноздри; по бокам головы торчали небольшие уши, две руки, две ноги и еще хвост, чей кончик, казалось, был столь же чувствительным, как и пальцы. Во время физического контакта Флинкс был поражен исходившим от незнакомцев благоговением и восторгом.
Их мех был коротким, но густым и покрывал все тело, за исключением ушей и кончика хвоста. Одежды на них не было, что, впрочем, понятно. Мех укрывал и согревал их. И вообще, как можно запрещать наготу в мире, где царит мрак.
На протяжении всего знакомства от них исходила одна конкретная эмоция, касающаяся их самих. И хотя это было чувство, а не звук. Флинкс приписал ей последовательность слогов.
СУМАКРЕА.
Неожиданно во мраке раздался голос — не человеческий и не транксский.
— Сумакреа!
— Они умеют разговаривать! — поразилась Клэрити.
— Я не совсем уверен, что это так. Просто у них богатый эмоциональный язык. Они способны производить звуки, чтобы привлечь к себе внимание или же предупредить об опасности. Но я вовсе не уверен, что они переговариваются между собой как-то иначе, нежели читая и передавая эмоции.
— В таком случае, они не наделены разумом, — произнес Совелману.
— Не согласен, — Флинкс попытался подтолкнуть одного из сумакреа, который был рядом с ним, чтобы тот издал новые звуки. В ответ раздалось что-то вроде чириканья, в котором слышались интонации. Если это и впрямь был язык, то довольно примитивный.
Все это представляло довольно резкий контраст высокоразвитому эмоциональному общению, полному понимания и участия. После долгого общения с транксами и людьми Флинксу показалось, что он вновь обрел когда-то давно потерянных друзей. Он с удивительной легкостью понимал их, не нуждаясь ни в каких разъяснениях и одновременно чувствуя, что они так же прекрасно понимают его, несмотря даже на то, что по сравнению с ними ему не хватало утонченности и изысканности.
Правда, если не считать их уникального способа общения, они были не более разумными, чем стая обезьян. Но как замечательно они были приспособлены к окружающей среде! К чему изобретать слова для описания того, чего тебе никогда не увидеть и не показать товарищу, если можно сообщить что угодно на свете посредством эмоционального резонанса? Без труда можно объяснить такие понятия, как «хорошо» и «плохо», «твердое» и «мягкое» и так далее.
То, что Флинкс поначалу принял у них за оттенки цветов, затем оказались оттенками чувств. Этот народ был способен ощущать обширную гамму эмоций. Для Флинкса это был уникальный, неведомый людям способ общения. С его помощью можно было без труда преодолевать межвидовые барьеры, когда на словах невозможно передать отвлеченные понятия.
Средний сумакреа ростом был чуть выше метра. Все, кого ощупал Флинкс, были такими же. Значит, либо поблизости не было детенышей, либо их просто не подпустили к гостям. Возможно, это группа охотников или разведчиков.
— По-моему, им уже какое-то время известно о присутствии здесь людей и транксов, — сказал Флинкс своим товарищам, которые сгорали от любопытства, сидя рядом с ним. — Просто они предельно осторожны. Один из них позволил мне ощупать его зубы. Готов поспорить, что они вегетарианцы. Люди же и транксы всеядны, поэтому не исключено, что им известно о мясе, которое мы употребляем в пищу. Поэтому нет ничего удивительного в том, что они не спешили первыми вступать в контакт.
— Все-таки в голове не укладывается, как это мы до сих пор не повстречали их.
Клэрити протянула руку, и ей тотчас ответили прикосновением. Она сразу же забыла страх перед окружающей темнотой. Присутствие теплых, дружелюбно настроенных существ помогло ей преодолеть его.
— Подумай сама, какие чувства они должны испытывать при вашем приближении со всякими приборами и прочими штуковинами.
— Но если они способны читать наши эмоции, то наверняка догадались, что мы не желаем им зла, — возразил Совелману.
— Возможно. — В этот момент сумакреа, которого поглаживал Флинкс, внезапно отскочил в сторону.
Флинкс попытался отогнать от себя дурные мысли. Через пару минут сумакреа вернулся и позволил Флинксу возобновить прикосновения.
На этот раз Флинкс проявил гораздо большую осторожность, добравшись до того участка головы, прикосновение к которому вызвало такую бурную реакцию.
— А у них действительно есть глаза. Только совсем малюсенькие.
— Я ничего не почувствовала, — отозвалась Клэрити.
— Они у них на затылке, — Флинкс едва не расхохотался. Это произвело на сумакреа благотворный эффект, и они придвинулись еще ближе. — Не знаю, было ли так всегда, или же их глаза пропутешествовали вокруг всей головы, как у палтуса, у которого они переехали на макушку. Если это исключительно световые сенсоры, то очень удобно видеть, что там происходит сзади тебя. Нос впереди, глаза сзади. Можно, убегая от врага, следить за его действиями, не оглядываясь.
Неожиданно Флинкса осенило.
— Ну конечно же! Любой, кто отправляется на изучение пещер и их картографирование, обязательно берет с собой самые мощные лампы.
Флинкс попытался представить себе ослепительные вспышки. Разумеется, это были мысли, но Флинкс добавил к нарисованной в воображении картине еще и чувства. Сумакреа тотчас отпрянули и вернулись только тогда, когда он поостудил воображение.
— Реагируют на свет. Значит, фотоморфы тоже представляют для них угрозу. Их представление о свете сродни картине гигантского пламени, бушующего внутри головы. Здесь, в глубинах подземелья, наверняка должны быть естественные источники тепла — горячие источники, термальные озера. Я отчетливо ощущаю их эмоции, относящиеся к восприятию разных уровней температуры. Свет идет почти во главе этого списка, хотя для нас он почти что холоден. Вот если бы кто-нибудь спустился сюда без света, они тотчас же пошли бы на контакт.
— Как нам, однако, повезло! — пробормотал Совелману. — Благодаря несчастью мы совершили, пожалуй, самое важное научное открытие за всю недолгую историю изучения истории Длинного Тоннеля. Величайшее открытие, о котором никому не суждено узнать.
В этот момент Флинкса меньше всего заботило их будущее. Он с блаженством погрузился в фантастический, невероятный мир, который открылся ему. Его нетерпеливым товарищам теперь придется подождать, пока ему не наскучит изучать все эти чудеса.
Глава 13
Сумакреа сумели выработать гораздо более сложный эмоциональный язык, чем могли себе представить люди, и они не имели ничего против того, чтобы обучить ему Флинкса. Они были в восторге оттого, что встретили себе подобных среди чужаков, которые забрели сюда из верхних этажей мира. Они очень хотели поближе познакомиться с Флинксом и разузнать, откуда он пришел. Совелману и Клэрити были вынуждены сидеть и ждать. Лишь изредка они переговаривались между собой, в то время как Флинкс сидел, не шелохнувшись, с закрытыми глазами и контактировал с аборигенами на том уровне, который был недостижим для его спутников.
Время от времени он говорил, пытаясь объяснить, какие чувства испытывает и что нового узнал. Слова были невыразительным эрзацем того, что он испытывал на эмоциональном уровне.
Одновременно Флинкс пытался лучше разобраться в тех чувствах, которые испытывает к нему Клэрити. Его признание в сочетании с тем, что он рассказывал ей раньше, вполне было способно пробудить в ней враждебность и страх перед ним. Но Флинкс не заметил ничего подобного. Ее отношение к нему оставалось по-прежнему дружеским, даже несколько восторженным, однако ко всему этому теперь прибавилась некоторая растерянность, которую Клэрити изо всех сил старалась не выдать голосом.
Впрочем, Флинкса это мало волновало. Что вообще могло его волновать после того, как он оказался в водовороте разнообразнейших эмоций, исходивших от Сумакреа!
Флинкс не переставал удивляться, как много можно было передать посредством одних только эмоций. Если, конечно, вы достаточно чувствительны и проницательны в выражении себя и понимании другого. Голод и жажду, страх перед фанатиками, захватившими верхние уровни, свое восхищение перед сумакреа и их удивительной способностью жить в мире вечного мрака — все это Флинкс выразил без труда и сумел понять их ответы. Под их руководством его способности стремительно обретали силу, его талант обострялся. Сумакреа поняли, что Пип такой же друг, как и ее хозяин. Поскребыш — тоже, но вот эмоциональная слепота последнего и его хозяйки огорчала и озадачивала их. Флинкс пытался объяснить, что прекрасно их понимает, просто его спутники лишены способности тонко выражать собственные чувства и понимать эмоции других. Флинкс поверг сумакреа в ужас, сообщив им, что лишь он один из всего человеческого рода наделен даром беспрепятственно общаться посредством чувств и эмоций.
Флинкс сделал для себя вывод, что слепота — понятие относительное и что отсутствие зрения — лишь следствие развития. Зрение — это все способы восприятия. Если для зрения используются глаза, то их зоркость можно усилить или при необходимости восстановить. Трансплантация, вживление линз, миниатюрные видеокамеры, присоединенные непосредственно к зрительному нерву — все это было возможно, если есть тугой кошелек.
Но при всей мощи медицинских технологий Флинкс не мог припомнить случая восстановления эмоциональной чувствительности у человека или транкса. И в арсенале медицины не было ничего такого, что способно было помочь слышать диалог, подобный тому, какой он вел с сумакреа.
— А ты уверен, что не просто обменивался чувствами с этим народцем? — спросила его на следующий день Клэрити. — Неужели ты действительно общаешься с ними?
— Совершенно уверен. С каждым часом мне все легче общаться. Самое главное — научиться управлять своими эмоциями, вроде того, как мы строим предложение. Или еще лучше — как в древнем китайском письме, когда обмениваются целыми понятиями, вместо того чтобы выстраивать слова. Например, вместо того, чтобы сказать: «Я хочу пойти в другой конец пещеры», нужно в эмоциях выразить свое желание переместиться на это место. И если сделать это, на минуту позабыв обо всем остальном, я гарантирую, что сумакреа отреагируют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49