Все смотрели на двери комнаты,
которую в эпоху процветания Мэдисона занимали швейцары. Констейн, словно
почувствовав его приближение, быстро втащил Мэтью в комнату и повернул
ключ.
- Из-за этой истории нам всем не поздоровится, - сказал он. Землистое
лицо помощника мэра, изборожденное глубокими складками, походило на кусок
застывшей лавы. - Фрэнк давно уже талдычит об ужесточении мер
безопасности.
- Уж точно, - промямлил Мэтью.
Он прошел вглубь комнаты и присоединился к основным действующим
лицам. Кона Даллен лежала на полу, запрокинув лицо. Ее легкое шафрановое
платье задралось, обнажив красивые бедра, но это не вызывало никаких
греховных мыслей, ибо безмятежное лицо абсолютно ничего не выражало, а
глаза напоминали глаза грудного младенца. Рядом с Коной на коленях стоял
Гарри Даллен. Уткнувшись лицом в волосы сына, он нежно покачивал его на
руках. Мэтью мысленно попрощался с радостями жизни.
- Кто по-твоему мог это сделать? - тронул его за рукав Констейн.
- Я знаю, - хрипло сказал Даллен, медленно оглядывая находившихся в
комнате.
Сердце Мэтью екнуло, когда полные слез глаза офицера полиции
встретились с его глазами. Но тут же скользнули, не задерживаясь, в
сторону, словно Даллен его не узнал.
- Это сделал я, - произнес Даллен.
Один из полицейских нетерпеливо шагнул к нему.
- Гарри, не надо...
Тот взглядом остановил его.
- Я привез их сюда... Это было ошибкой... А я действовал слишком
жестко... не обращал внимания на угрозы... - Губы у него задрожали, он
вдруг стал похож на провинившегося мальчишку. - Почему я не с ними? Я не
заслужил разума...
Констейн повернулся к двери.
- Пойду узнаю, почему до сих пор нет скорой.
Мэтью двинулся следом, с огромным облегчением покинул раскаленную
комнату и сразу повернул к туалету. Там было прохладно и пусто, в воздухе
стоял запах мыла. Здесь Джеральд извлек золотую ручку, установил нужное
перо и провел им по языку.
"Может, все-таки пронесет? Вдруг удача мне, наконец, улыбнется?" -
подумал он, закрыв глаза. Скоро должно было сказаться действие фелицитина.

5
Это случилось на восьмидесятой минуте.
Первое подозрение, что произошло нечто серьезное, возникло у Джин
Энтони, когда внезапно, без каких-либо предупреждающих сигналов погасли
все индикаторные панели. Грузовой корабль восемьдесят третьего типа
бороздил космос уже сотню лет, и его электронные системы частенько
выходили из строя, однако цепи индикаторов неисправностей до сих пор
работали надежно. Сам факт неисправности мог означать как незначительную
поломку, так и полную катастрофу. Джин знала, что в лучшем случае придется
произвести дополнительную профилактику, а в худшем...
"Господи, не дай мне погибнуть в этой груде железа!"
Старинные ионные толкатели создавали гравитационное поле
напряженностью всего в одну пятую от нормальной. Парящим прыжком Джин
пересекла рубку управления и взглянула на индикатор общего состояния
систем корабля, обычно мерцавший правильными геометрическими фигурами.
Теперь индикаторная панель была черна, а это могло означать лишь одно: в
грузовом отсеке прорвался контейнер с бессемоном-Д. Джин с горечью
подумала, что придется бороться за жизнь на корабле, который буквально
разваливается на части.
Бессемон-Д, газообразный растворитель, заменил девять десятых
оборудования, применяемого в традиционном литейном производстве. Он и в
обычных-то условиях представлял немалую опасность, а беспрепятственно
распространяясь по кораблю, мог убить Джин Энтони десятком способов. И
самым очевидным из них было разрушение корпуса корабля. Однако в данный
момент непосредственная угроза исходила от смертоносных струй газа,
нагнетаемых пластмассовыми лопастями в вентиляционную систему. Нельзя
медлить ни секунды.
- Код ноль-ноль-один! - крикнула она, бросаясь к отсеку с аварийной
капсулой.
Бортовой компьютер не прореагировал, и Джин сама открыла отсек. Она
забралась в капсулу, люк за спиной мягко закрылся и загерметизировался.
Успела! Что бы теперь ни случилось с кораблем, она успела.
Джин всей ладонью надавила на панель запуска двигателей капсулы,
засиявшую рубиновым светом. Раздался хлопок, капсула резко дернулась и
через секунду уже плыла в космическом пространстве, отделенная пятью
десятками километров от непостижимой громады Орбитсвиля.

Джин сразу проверила работоспособность маяка. Она нашла на приборной
панели мигающий прямоугольник, для уверенности тронула его, потом подняла
глаза взглянуть, что происходит со злосчастным грузовозом. Из тесной
капсулы с круговым обзором Вселенная казалась разделенной на две равные
части. "Вверху" - полусфера звездного неба и крупные звезды, сверкавшие на
фоне бледного марева далеких скоплений и холодного свечения Млечного Пути.
"Внизу" - ровным счетом ничего.
Даже пилоты с многолетним опытом каботажных рейсов склонны были
воспринимать полет как бреющее планирование над темной поверхностью
океана. Джин внимательно осмотрела пространство перед капсулой. Она
ожидала увидеть огни своего грузовика, но, к удивлению и некоторому
беспокойству, обнаружила лишь непроглядную тьму. Неужели все источники
энергии на корабле вышли из строя, и погасли даже навигационные огни?
"Этого не может быть, - сказала она себе. - Слишком быстро".
Джин нахмурилась, скорее обескураженная, чем встревоженная, покрутила
головой, стремясь охватить взглядом сразу все пространство, и вдруг
увидела, как что-то огромное затмевает звезды прямо над головой. Вверху
плыла темная туша ее корабля.
Стараясь не поддаться панике, она внимательно осмотрела грузовоз.
Навигационные огни перемещались вдоль корпуса корабля со все возрастающей
скоростью. Значит, не скоординированная работа двигателей привела к его
вращению, и капсулу выбросило не вверх, где проходят магистрали грузовых
судов, а вниз, к оболочке. Теперь у капсулы нет другого выхода, как
столкнуться с невидимой поверхностью.
До этой минуты Джин больше всего беспокоила судьба ее корабля
"Аткинсон Гримшоу", названного в честь знаменитого художника викторианской
эпохи. Он вот-вот должен погибнуть вместе с большей частью ее имущества.
Страховка будет весьма незначительной, и, кроме того, гибель корабля,
скорее всего, положит конец транспортным рейсам, которые Джин любила
совершать в одиночку. А ведь она занималась этим без малого восемь лет, с
тех пор, как умерла ее мать. Но сейчас все эти мысли вылетели у нее из
головы. Через семьдесят пять минут она столкнется с оболочкой.
Ее жизнь теперь зависела только от расторопности спасательных служб.
Джин Энтони дожила до сорока, сохранив неосознанную детскую веру в
бессмертие. Крепкое здоровье, миловидность, активная умственная
деятельность, образ жизни, приносящий радость и удовлетворение, не давали
повода для гнетущих мыслей. Но сейчас, несясь в мертвой тишине над
невидимой громадой Большого О, она взвешивала свои шансы, зная наперед,
что теория вероятности не на ее стороне.
На Орбитсвиле имелось три пояса окон-порталов - один вдоль экватора и
по одному в северном и южном полушариях. Экваториальные порталы, имевшие
порядковые номера от первого до двести седьмого, отстояли друг от друга
примерно на пять миллионов километров. Отсчет велся с запада на восток от
того самого Окна, через которое Вэнс Гарамонд со своим экипажем впервые
попал на Орбитсвиль. По мере переселения людей с Земли вокруг порталов
выросли процветающие города. Правда, строили их скорее в силу
предрассудков, чем по необходимости. Жизнь в густонаселенном месте
казалась недавним землянам более удобной и безопасной. Но когда вокруг
практически неограниченные территории, нет нужды в конкуренции,
противоборстве и войнах, многие города, повторив судьбу своих земных
предшественников, опустели так же быстро, как выросли.
За время работы Джин на кораблях поток межпортальных перевозок
существенно иссяк, поэтому ей угрожала серьезная опасность. Корабль летел
на восток от 156-го портала, следующим, сохранившим свою жизнеспособность,
был только 183-й. В прежние времена ее быстро бы обнаружили и подобрали
высокоскоростные патрульные катера, ведущие наблюдение за движением вокруг
каждого портала. Однако последнее десятилетие двадцать третьего века свело
число спасательных служб к минимуму, да и спасатели привыкли действовать
без спешки. Она была уверена, что никто не придаст особого значения
пойманным сигналам бедствия, а потом будет слишком поздно.
Глядя в непроглядную тьму, Джин пыталась представить себе абсолютно
твердую стену, несущуюся ей навстречу. В воздухе стоял запах резины и
пластмассы, напоминавший, что капсулу установили совсем недавно из
соображений большей безопасности. Джин усмехнулась. Прежняя капсула имела
полноценную радиосвязь и силовую установку Ковелла, сейчас вполне хватило
бы чего-то одного, чтобы жизнь перевесила смерть.
"О дивный новый мир! Вот еще одно свидетельство, что человечество
повернулось спиной к космосу, к путешествиям, что теперь за развитием и
распространением человеческой культуры нужно следить с помощью телескопов,
направленных внутрь Большого О, выискивая огни людских караванов и
лагерей..."
Страх Джин рос вместе с утекающими минутами. Ей следовало бы
наблюдать за пространством вокруг Орбитсвиля - вдруг рядом промелькнут
навигационные огни какой-нибудь посудины? - но она не могла оторвать глаз
от затаившейся внизу обманчивой глубины. Сколько еще до оболочки? Может,
альтиметр был так же ненадежен, как все остальное на "Аткинсоне Гримшоу"?
Воспримет ли радиолокатор капсулы хотя бы слабый сигнал перед
столкновением с поверхностью?
Она не знала, сколько времени просидела, кривя губы в бессознательной
усмешке. Внезапно ее глаза расширились от изумления. Далеко слева
появилась тонкая зеленая линия, стремительно пересекла Орбитсвиль с
востока на запад и, мелькнув перед глазами Джин, пропала.
Она ахнула и зажмурилась. Любая неожиданность могла означать скорое
столкновение. Но когда ничего не случилось, Джин поняла, что жизнь
продолжается, и тут же осознала: ее глаза зарегистрировали нечто
невероятное, ведь промелькнувший зеленый меридиан - не фантом, а вполне
объективная реальность.
В загадочном веществе оболочки Орбитсвиля произошла какая-то
перемена.
Даже перед лицом скорой гибели Джин не смогла сдержать возбуждение.
Два века назад, когда первые исследователи приступили к изучению вещества
оболочки, родилась наука, получившая название "сферология" и не принесшая
абсолютно никаких результатов. Затратив миллионы человеко-часов работы,
сферологи определили толщину оболочки, ее отражательную способность,
коэффициент трения, вот, собственно, и все. А Джин Энтони, несущаяся в
полном одиночестве к своей гибели, вдруг стала свидетелем скоротечного
проявления жизни, вроде первого удара сердца эмбриона.
Благоговейный трепет, естественный для любого, кто провел полжизни в
полетах над иллюзорным черным океаном, почти затмил страх смерти.

6
С помощью врачей Кона Даллен за пять недель научилась ходить,
самостоятельно принимать пищу и даже почти освоила туалет. По словам Роя
Пиччано, врача местной общины, она достигла значительных успехов. Но по
мере уменьшения физических нагрузок, связанных с необходимостью ухаживать
за взрослым ребенком, у Гарри Даллена росла душевная усталость.
Поначалу он был просто потрясен и не воспринимал советы доктора
Пиччано. В его голове, например, никак не укладывалось чудовищное
предположение, что Кона, вероятно, никогда не сможет говорить. Ведь ее
нервные окончания, рефлексы, мышцы не пострадали, поэтому он, Гарри
Даллен, человек, который никогда не ошибается, точно знал: своей
настойчивостью, своей силой воли он добьется функционирования сложного
устройства под названием человеческий мозг. Наука изучала человека вообще,
психологию безликих людских масс, а в данном случае речь шла об уникальном
существе, центре уникального мира другого существа - Даллена. Обычные
правила здесь неприменимы.
Первый удар нанесла новость, что Кона и Мики должны жить врозь, ибо
Кона представляла реальную угрозу собственному сыну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26