Для атаки они всё ещё должны подходить поближе, а даже мантикорские системы маскировки не способны скрыть их на последних ста тысячах или около того километрах до цели. Также их ускорение уступает ускорению ракет и, чтобы сработать должным образом, они должны атаковать практически с места, или же они не смогут выждать надлежащего момента для атаки. Так что на этапе сближения у них относительно низкая скорость и против них можно применять обычную противоракетную оборону, когда мы уже знаем, где они находятся. Вероятность перехвата будет не слишком высока, особенно с учётом того, насколько малое время у нас будет с момента форсирования ими двигателей до момента достижения рубежа атаки, однако, наверное, мы способны справиться с этой угрозой.
На мгновение Тейсман остановился, затем пожал плечами.
— На самом деле, это в основном моя личная ошибка, — решительно заявил он. — Шэннон с самого начала предупреждала меня, что малозаметность платформ «Мориарти» не будет достаточной для того, чтобы их скрыть, если манти выяснят, что им следует искать. Она хотела установить их в супердредноутных корпусах специальной постройки или, по крайней мере, добавить в качестве навешиваемых компонентов на большие, более защищённые платформы. Я отверг её предложения из-за необходимости как можно быстрее ввести «Мориарти» в строй. Я не должен был этого делать. Она была права.
— Ты тоже был прав. Мы нуждались — нуждаемся — в «Мориарти». Ты не предполагал возможности такого скрытного подхода нападающих, однако этого никто не предполагал. Не вини себя задним числом.
Тейсман быстро кивнул, однако он знал, что это было президентское указание, которому он не был в состоянии повиноваться.
— Другое применённое ими оружие на самом деле намного более устрашающее, — продолжал он. — Продемонстрированная им точность уже достаточно плоха, однако то, что оно сделало с нашими возможностями РЭБ и ПРО наверное ещё хуже. Я из всех сил стараюсь не забывать, что мы рассматриваем предварительные доклады, но, Элоиза, я буду откровенен. Из-за этого тяжело не запаниковать.
Я переговорил с Линдой Тренис и Виктором Льюисом. Ясно, что мы пока не можем получить выводы Шэннон, однако я буду удивлён, если она придёт к каким-либо другим выводам на основе имеющийся у нас сейчас информации.
Манти несомненно включили в систему управления ракетами сверхсветовой канал связи. Я полагаю, что это должна быть полностью отдельная специальная платформа — размерами примерно с ракету, в которую они сумели запихнуть аппаратуру гравитационно-импульсной связи — служащая в качестве передового центра обработки данных. Никто и никогда ранее не рассматривал возможности создания чего-то подобного, потому что это на самом деле не имело смысла. Ограничение скорости света являлось ограничением скорости света, а применяющий подобный подход должен был собрать все ракеты, находящиеся под контролем платформы управления, в достаточно плотную группу. Это обязательно сделало бы их уязвимее для перехвата и, до внедрения сверхсветовой связи, любая платформа управления была бы столь же далека от носителя и столь же вяло отзывалась бы на команды наведения, как и любая другая ракета.
Но то, что сделали манти, Элоиза, даёт корабельным тактическим секциям возможность управления ракетами практически в реальном масштабе времени. Ты не профессиональный офицер флота, так что можешь не понимать, какое это огромное преимущество. Даже с обычными однодвигательными ракетами всегда присутствовала обусловленная ограниченностью скорости света задержка в управлении, лишающая возможности осуществлять на предельных для ракет дистанциях эффективное управление с борта корабля. Или получать свежие данные от сенсоров ракет одного вашего залпа и использовать их для коррекции наведения ракет другого.
Несомненно, для манти это теперь не так. Они не должны предварительно программировать маневры уклонения своих ракет. Не должны запускать ракеты с жёстко заданным профилем атаки или даже с заранее заданным профилем РЭБ. Они могут использовать возможности компьютеров супердредноутов для того, чтобы анализировать распределение противоракет в оборонительных залпах и работу средств РЭБ, а затем вводить изменения на ходу, подстраивать всё по мере того, как они сближаются и получают всё более и более точные данные об обороне, которую должны преодолеть. Они могут скомандовать, чтобы их ракеты радиоэлектронной борьбы сработали точно в наиболее выгодный момент — определённый тактическими компьютерами супердредноутов, а не теми, которые можно запихнуть в ракету — и они могут так направить свои ударные ракеты, чтобы наиболее эффективно использовать пробитые их РЭБ бреши.
Короче говоря, в любом сражении на предельных дистанциях их точность будет намного выше нашей и способность ракет преодолевать нашу оборону тоже будет выше. Так что у них будет прорываться больше лазерных боеголовок и эти прорвавшиеся боеголовки будут намного более точными.
— Так что наше численное превосходство испарилось, — мрачно произнесла Причарт.
— Не… обязательно, — сказал Тейсман и впервые с того момента, когда он пересек порог кабинета Причарт, в её топазовых глазах вспыхнуло какое-то чувство.
Скептицизм.
— Ты только что сказал, что они могут уничтожать наши корабли — как сделали это с Хавьером — на дистанциях, с которых мы не способны их даже задеть, — отрывисто заявила она.
— Да, могут. По крайней мере некоторые из их кораблей.
— Что ты имеешь в виду?
Причарт склонила голову, её глаза внезапно наполнились решимостью, и Тейсман пожал плечами.
— Элоиза, это новое оружие, только что принятое на вооружение. Ясное дело, возможно, что они переоснастили им все корабли. Хотя я так не думаю.
— Почему нет?
— С тех пор, как манти развернули Восьмой Флот, он является их элитным соединением. Он получил их самые современные корабли и, как я полагаю, наилучшего командующего. Он также был их основным наступательным орудием. Однако Восьмой Флот несомненно не обладал подобной возможностью на Солоне, пять с половиной месяцев назад. Если бы она у него была, то, когда Жискар наподдал им, манти несомненно бы ею воспользовались.
В этом отношении, если бы у манти было это оружие на вооружении всего флота два с половиной месяца назад, когда Елизавета отозвалась на твоё приглашение на саммит, она его наверное вообще не приняла бы. Ты знаешь, как она к нам относится, и почему. Ты действительно думаешь, что она согласилась бы сесть и вести переговоры, если бы располагала этим оружием в большом количестве и готовым к применению? — Тейсман фыркнул в резкой, горькой усмешке. — Нет, если бы это было доступно Елизавете Винтон в подобном масштабе, то она показала бы нам фигу. А затем начала бы наступление, возвращая всё отбитое нами в «Ударе Молнии», нанесла бы удар непосредственно по Хевену и оккупировала Новый Париж, как они и должны были сделать в завершение прошлой войны.
— Может быть, она согласилась, чтобы прежде всего выиграть время, пока они развёртывали новое оружие, — возразила Причарт.
— Возможно, — согласился Тейсман. — На самом деле, именно это по сути дела и произошло, как минимум в небольшом масштабе. Но посмотри, как они распорядились своим новым оружием. Они обрушились на Ловат, который, надо признаться, был намного более важной целью, чем всё атакованное ими ранее. Они пришли, заманили в ловушку и устроили бойню настоящим оборонительным силам, когда те вышли из гипера, — каким-то уголком сознания Тейсман проклял себя за использованное слово, когда новая боль проступила в глазах Причарт, однако продолжил, — затем они вошли в систему, уничтожили ЛАКи и группу устаревших кораблей стены и разгромили промышленную базу звёздной системы. Так?
— Да, — произнесла она опять ставшим резким голосом.
— Тогда почему это сделали с Ловатом? — задал простой вопрос Тейсман. — Если у них достаточное число кораблей, способных нести и использовать новое оружие, почему бы не атаковать сам Хевен? Не ударить по нам собственной версией «Беатрисы»? Поверь мне, Элоиза: Капарелли, Белая Гавань и Харрингтон по меньшей мере столь же хорошие стратеги, как и кто угодно на нашей стороне. И если бы мы располагали подобным оружием, доступным в имеющих решающее значение количествах, или если бы имели какую-либо перспективу его наличия в подобных количествах в ближайшем будущем, мы никогда бы не продемонстрировали другой стороне его существование уничтожая второстепенную цель, какой бы привлекательной она ни была. Мы бы приберегли его, сохраняя под покровом полной секретности до тех пор, пока не сможем использовать в единственном наступлении, которое завершит войну. Задумайся над этим. Это именно то, что они сделали в прошлый раз, в операции «Лютик» — прятали новые корабли и оружие до тех пор, пока те не были готовы, а потом стёрли нас в порошок.
— Так ты говоришь, что сделанное ими у Ловата указывает на то, что они не располагают значительным количеством этого оружия?
— Думаю, что именно так. Думаю, они продемонстрировали своё новое оружие так рано потому, что, также как и мы, знают теперешнее соотношение тоннажа, и они действительно страшатся угрозы со стороны Лиги. Они не просто пытаются заставить нас рассредоточить и разбросать наши силы. Они наверняка не будут против, если смогут вынудить нас попусту тратить время, пока они проводят модернизации или расшивают узкие места при производстве или делают ещё что-то, что им необходимо, чтобы перевооружить всю свою боевую стену. Однако на самом деле они предпочли бы заставить нас полагать, что уже полностью развернули это оружие. Они желают завершить эту войну до того, как вмешаются солли и надеются, что мы решим, что всё проиграно и выбросим белый флаг. И, когда они действительно перевооружатся, мы будем разгромлены, вне всякого сомнения.
— Так что ты предлагаешь, Том?
— Я говорю, что у нас есть три выхода. Первый — заставить их снова вести с нами переговоры, причём устроить это без дальнейших жертв с обеих сторон. Второй — капитулировать до того, как они полностью перевооружатся и перебьют тысячи наших людей таким же образом, как и во время «Лютика». Также, как они сделали с Хавьером на Ловате. Третье — упредить и нанести им удар согласно варианту «Браво» плана «Беатриса» до того, как они смогут полностью перевооружиться.
— Боже мой, Том. Ты шутишь!
— Элоиза, у нас нет других выходов и нет времени. — Тейсман покачал головой. — Ты знаешь, как я с самого начала относился к этой войне. Я за первый вариант. Я хочу вести переговоры с манти, рассказать им об Арнольде и уладить всё за столом переговоров, а не бортовыми залпами и разорёнными звёздными системами. Но они отвергли эту возможность. Я знаю, почему они, по нашему мнению, так поступили. Я знаю, что кто-то старается, чтобы война продолжалась. Однако если манти не будут с нами даже разговаривать, мы не можем им это сказать.
Итак, у нас выбор между капитуляцией и полной победой.
— И такой из этих двух вариантов ты бы предпочёл? — тихо спросила Причарт.
— По многим причинам, — сознался Тейсман, — я почти предпочитаю сдачу. Элоиза, я сражаюсь с мантикорцами уже много лет. Чёрт, да я начал сражаться с ними ещё на Ельцине, когда первая война ещё даже не началась! Что касается моих чувств, то они наверное так же запутаны, как и у любого человека в Республике, но я устал видеть смерти находящихся под моим командованием мужчин и женщин. Мужчин и женщин, повинующихся моим приказам потому, что они верят мне. В особенности, когда они гибнут из-за траханного глупого непонимания.
Однако я адмирал; ты — политик. Капитуляция возможна?
— Не знаю. — Причарт глубоко вздохнула, её глаза блестели от стоящих в них слёз. — Я просто не знаю. Я могу добиться согласия кабинета, однако я не представляю, как добиться согласия сената, даже если рассказать им о всех наших подозрениях в адрес Арнольда. А как президент я не располагаю полномочиями объявлять войну и заключать мир — или капитулировать — без согласия сената. Одному Богу известно, что случится, если я попытаюсь. Наши законодательная система и вертикаль власти так молоды, что могут совершенно развалиться, если я прикажу капитулировать, а конгресс наложит на мой приказ вето. Всё, над чем мы трудились, может разрушиться. Даже твой флот может развалиться. Часть флота вероятно повинуется приказу, если ты его подтвердишь, однако другая часть может его проигнорировать и пытаться продолжать войну. Мы могли бы даже докатиться до новой вспышки гражданской войны!
— А можем мы послать Елизавете частное письмо? — Тейсман почти умолял. — Можем мы сказать ей, что желаем нового прекращения огня? Не перемещать боевые корабли, пока мы направляем дипломатическую миссию прямо на Мантикору?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
На мгновение Тейсман остановился, затем пожал плечами.
— На самом деле, это в основном моя личная ошибка, — решительно заявил он. — Шэннон с самого начала предупреждала меня, что малозаметность платформ «Мориарти» не будет достаточной для того, чтобы их скрыть, если манти выяснят, что им следует искать. Она хотела установить их в супердредноутных корпусах специальной постройки или, по крайней мере, добавить в качестве навешиваемых компонентов на большие, более защищённые платформы. Я отверг её предложения из-за необходимости как можно быстрее ввести «Мориарти» в строй. Я не должен был этого делать. Она была права.
— Ты тоже был прав. Мы нуждались — нуждаемся — в «Мориарти». Ты не предполагал возможности такого скрытного подхода нападающих, однако этого никто не предполагал. Не вини себя задним числом.
Тейсман быстро кивнул, однако он знал, что это было президентское указание, которому он не был в состоянии повиноваться.
— Другое применённое ими оружие на самом деле намного более устрашающее, — продолжал он. — Продемонстрированная им точность уже достаточно плоха, однако то, что оно сделало с нашими возможностями РЭБ и ПРО наверное ещё хуже. Я из всех сил стараюсь не забывать, что мы рассматриваем предварительные доклады, но, Элоиза, я буду откровенен. Из-за этого тяжело не запаниковать.
Я переговорил с Линдой Тренис и Виктором Льюисом. Ясно, что мы пока не можем получить выводы Шэннон, однако я буду удивлён, если она придёт к каким-либо другим выводам на основе имеющийся у нас сейчас информации.
Манти несомненно включили в систему управления ракетами сверхсветовой канал связи. Я полагаю, что это должна быть полностью отдельная специальная платформа — размерами примерно с ракету, в которую они сумели запихнуть аппаратуру гравитационно-импульсной связи — служащая в качестве передового центра обработки данных. Никто и никогда ранее не рассматривал возможности создания чего-то подобного, потому что это на самом деле не имело смысла. Ограничение скорости света являлось ограничением скорости света, а применяющий подобный подход должен был собрать все ракеты, находящиеся под контролем платформы управления, в достаточно плотную группу. Это обязательно сделало бы их уязвимее для перехвата и, до внедрения сверхсветовой связи, любая платформа управления была бы столь же далека от носителя и столь же вяло отзывалась бы на команды наведения, как и любая другая ракета.
Но то, что сделали манти, Элоиза, даёт корабельным тактическим секциям возможность управления ракетами практически в реальном масштабе времени. Ты не профессиональный офицер флота, так что можешь не понимать, какое это огромное преимущество. Даже с обычными однодвигательными ракетами всегда присутствовала обусловленная ограниченностью скорости света задержка в управлении, лишающая возможности осуществлять на предельных для ракет дистанциях эффективное управление с борта корабля. Или получать свежие данные от сенсоров ракет одного вашего залпа и использовать их для коррекции наведения ракет другого.
Несомненно, для манти это теперь не так. Они не должны предварительно программировать маневры уклонения своих ракет. Не должны запускать ракеты с жёстко заданным профилем атаки или даже с заранее заданным профилем РЭБ. Они могут использовать возможности компьютеров супердредноутов для того, чтобы анализировать распределение противоракет в оборонительных залпах и работу средств РЭБ, а затем вводить изменения на ходу, подстраивать всё по мере того, как они сближаются и получают всё более и более точные данные об обороне, которую должны преодолеть. Они могут скомандовать, чтобы их ракеты радиоэлектронной борьбы сработали точно в наиболее выгодный момент — определённый тактическими компьютерами супердредноутов, а не теми, которые можно запихнуть в ракету — и они могут так направить свои ударные ракеты, чтобы наиболее эффективно использовать пробитые их РЭБ бреши.
Короче говоря, в любом сражении на предельных дистанциях их точность будет намного выше нашей и способность ракет преодолевать нашу оборону тоже будет выше. Так что у них будет прорываться больше лазерных боеголовок и эти прорвавшиеся боеголовки будут намного более точными.
— Так что наше численное превосходство испарилось, — мрачно произнесла Причарт.
— Не… обязательно, — сказал Тейсман и впервые с того момента, когда он пересек порог кабинета Причарт, в её топазовых глазах вспыхнуло какое-то чувство.
Скептицизм.
— Ты только что сказал, что они могут уничтожать наши корабли — как сделали это с Хавьером — на дистанциях, с которых мы не способны их даже задеть, — отрывисто заявила она.
— Да, могут. По крайней мере некоторые из их кораблей.
— Что ты имеешь в виду?
Причарт склонила голову, её глаза внезапно наполнились решимостью, и Тейсман пожал плечами.
— Элоиза, это новое оружие, только что принятое на вооружение. Ясное дело, возможно, что они переоснастили им все корабли. Хотя я так не думаю.
— Почему нет?
— С тех пор, как манти развернули Восьмой Флот, он является их элитным соединением. Он получил их самые современные корабли и, как я полагаю, наилучшего командующего. Он также был их основным наступательным орудием. Однако Восьмой Флот несомненно не обладал подобной возможностью на Солоне, пять с половиной месяцев назад. Если бы она у него была, то, когда Жискар наподдал им, манти несомненно бы ею воспользовались.
В этом отношении, если бы у манти было это оружие на вооружении всего флота два с половиной месяца назад, когда Елизавета отозвалась на твоё приглашение на саммит, она его наверное вообще не приняла бы. Ты знаешь, как она к нам относится, и почему. Ты действительно думаешь, что она согласилась бы сесть и вести переговоры, если бы располагала этим оружием в большом количестве и готовым к применению? — Тейсман фыркнул в резкой, горькой усмешке. — Нет, если бы это было доступно Елизавете Винтон в подобном масштабе, то она показала бы нам фигу. А затем начала бы наступление, возвращая всё отбитое нами в «Ударе Молнии», нанесла бы удар непосредственно по Хевену и оккупировала Новый Париж, как они и должны были сделать в завершение прошлой войны.
— Может быть, она согласилась, чтобы прежде всего выиграть время, пока они развёртывали новое оружие, — возразила Причарт.
— Возможно, — согласился Тейсман. — На самом деле, именно это по сути дела и произошло, как минимум в небольшом масштабе. Но посмотри, как они распорядились своим новым оружием. Они обрушились на Ловат, который, надо признаться, был намного более важной целью, чем всё атакованное ими ранее. Они пришли, заманили в ловушку и устроили бойню настоящим оборонительным силам, когда те вышли из гипера, — каким-то уголком сознания Тейсман проклял себя за использованное слово, когда новая боль проступила в глазах Причарт, однако продолжил, — затем они вошли в систему, уничтожили ЛАКи и группу устаревших кораблей стены и разгромили промышленную базу звёздной системы. Так?
— Да, — произнесла она опять ставшим резким голосом.
— Тогда почему это сделали с Ловатом? — задал простой вопрос Тейсман. — Если у них достаточное число кораблей, способных нести и использовать новое оружие, почему бы не атаковать сам Хевен? Не ударить по нам собственной версией «Беатрисы»? Поверь мне, Элоиза: Капарелли, Белая Гавань и Харрингтон по меньшей мере столь же хорошие стратеги, как и кто угодно на нашей стороне. И если бы мы располагали подобным оружием, доступным в имеющих решающее значение количествах, или если бы имели какую-либо перспективу его наличия в подобных количествах в ближайшем будущем, мы никогда бы не продемонстрировали другой стороне его существование уничтожая второстепенную цель, какой бы привлекательной она ни была. Мы бы приберегли его, сохраняя под покровом полной секретности до тех пор, пока не сможем использовать в единственном наступлении, которое завершит войну. Задумайся над этим. Это именно то, что они сделали в прошлый раз, в операции «Лютик» — прятали новые корабли и оружие до тех пор, пока те не были готовы, а потом стёрли нас в порошок.
— Так ты говоришь, что сделанное ими у Ловата указывает на то, что они не располагают значительным количеством этого оружия?
— Думаю, что именно так. Думаю, они продемонстрировали своё новое оружие так рано потому, что, также как и мы, знают теперешнее соотношение тоннажа, и они действительно страшатся угрозы со стороны Лиги. Они не просто пытаются заставить нас рассредоточить и разбросать наши силы. Они наверняка не будут против, если смогут вынудить нас попусту тратить время, пока они проводят модернизации или расшивают узкие места при производстве или делают ещё что-то, что им необходимо, чтобы перевооружить всю свою боевую стену. Однако на самом деле они предпочли бы заставить нас полагать, что уже полностью развернули это оружие. Они желают завершить эту войну до того, как вмешаются солли и надеются, что мы решим, что всё проиграно и выбросим белый флаг. И, когда они действительно перевооружатся, мы будем разгромлены, вне всякого сомнения.
— Так что ты предлагаешь, Том?
— Я говорю, что у нас есть три выхода. Первый — заставить их снова вести с нами переговоры, причём устроить это без дальнейших жертв с обеих сторон. Второй — капитулировать до того, как они полностью перевооружатся и перебьют тысячи наших людей таким же образом, как и во время «Лютика». Также, как они сделали с Хавьером на Ловате. Третье — упредить и нанести им удар согласно варианту «Браво» плана «Беатриса» до того, как они смогут полностью перевооружиться.
— Боже мой, Том. Ты шутишь!
— Элоиза, у нас нет других выходов и нет времени. — Тейсман покачал головой. — Ты знаешь, как я с самого начала относился к этой войне. Я за первый вариант. Я хочу вести переговоры с манти, рассказать им об Арнольде и уладить всё за столом переговоров, а не бортовыми залпами и разорёнными звёздными системами. Но они отвергли эту возможность. Я знаю, почему они, по нашему мнению, так поступили. Я знаю, что кто-то старается, чтобы война продолжалась. Однако если манти не будут с нами даже разговаривать, мы не можем им это сказать.
Итак, у нас выбор между капитуляцией и полной победой.
— И такой из этих двух вариантов ты бы предпочёл? — тихо спросила Причарт.
— По многим причинам, — сознался Тейсман, — я почти предпочитаю сдачу. Элоиза, я сражаюсь с мантикорцами уже много лет. Чёрт, да я начал сражаться с ними ещё на Ельцине, когда первая война ещё даже не началась! Что касается моих чувств, то они наверное так же запутаны, как и у любого человека в Республике, но я устал видеть смерти находящихся под моим командованием мужчин и женщин. Мужчин и женщин, повинующихся моим приказам потому, что они верят мне. В особенности, когда они гибнут из-за траханного глупого непонимания.
Однако я адмирал; ты — политик. Капитуляция возможна?
— Не знаю. — Причарт глубоко вздохнула, её глаза блестели от стоящих в них слёз. — Я просто не знаю. Я могу добиться согласия кабинета, однако я не представляю, как добиться согласия сената, даже если рассказать им о всех наших подозрениях в адрес Арнольда. А как президент я не располагаю полномочиями объявлять войну и заключать мир — или капитулировать — без согласия сената. Одному Богу известно, что случится, если я попытаюсь. Наши законодательная система и вертикаль власти так молоды, что могут совершенно развалиться, если я прикажу капитулировать, а конгресс наложит на мой приказ вето. Всё, над чем мы трудились, может разрушиться. Даже твой флот может развалиться. Часть флота вероятно повинуется приказу, если ты его подтвердишь, однако другая часть может его проигнорировать и пытаться продолжать войну. Мы могли бы даже докатиться до новой вспышки гражданской войны!
— А можем мы послать Елизавете частное письмо? — Тейсман почти умолял. — Можем мы сказать ей, что желаем нового прекращения огня? Не перемещать боевые корабли, пока мы направляем дипломатическую миссию прямо на Мантикору?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143