— Полагаю, — через секунду произнесла Хонор, снова мрачнея, — что вы прибыли, чтобы обсудить мое фиаско.
Хэмиш и бровью не повел, но она почувствовала, что внутренне он поёжился, услышав, какое она выбрала слово.
— Думаю, что можно это назвать и так, — сказал Капарелли. — Однако я не стал бы использовать данное слово.
— Не вижу, какое другое могло бы подойти лучше. — Хонор знала, что голос её звучит горько, но ничего с этим поделать не могла. — Я потеряла половину супердредноутов, шестьдесят процентов линейных и половину тяжелых крейсеров, тридцать восемь процентов легких крейсеров и более сорока процентов ЛАКов. В ответ мы сумели уничтожить два минных заградителя и повредить два супердредноута, один из которых — реликт доподвесочной эры. И не нанесли абсолютно никакого урона инфраструктуре системы, что было главной целью рейда. — она совершенно невесело улыбнулась. — На мой взгляд, это выглядит как идеальное определение слова «фиаско».
— Возможно, — спокойно ответил Капарелли. — Но что, однако, сильнее прочего поражает меня, так это насколько легко вы отделались, учитывая на что нарвались.
Он поднял руку, останавливая ее протест, и уверенно встретил ее взгляд.
— Я совершенно точно знаю, о чём говорю, Хонор, так что не пытайтесь возражать. Вы попали в тщательно подготовленную засаду. Я просмотрел отчеты, ваши и выживших капитанов, а также записи с вашего флагманского мостика и из тактической секции «Императора». Я просмотрел их очень внимательно и — хотите верьте, хотите нет — очень критически. И, с учетом того, что вы знали в тот момент, я не нашел в ваших действиях ни одной ошибки.
— А что насчет того, как мы подставились под тот последний пуск ракет? — возразила Хонор. — Если кто-то и мог это предвидеть, так только я!
— То, что вы с Марком Сарновым использовали аналогичный ход на станции Ханкок шестнадцать стандартных лет назад, не делает вас ясновидящей, — ответил Капарелли. — Вы поняли, что они собираются выйти из гипера позади вас, и сомневаюсь, чтобы кто-то ещё из флаг-офицеров смог сообразить это столь же быстро. А, не зная возможностей Бандита Один, ваше решение держаться подальше от противника, который превосходил вас в кораблях стены три к одному было настолько разумным, насколько вообще возможно.
— А как насчет того, что я бросила «Аякса»? — Хонор произнесла это очень тихо, почти шепотом.
— И это тоже было правильным решением, ваша милость, — тихо сказал Капарелли. Хонор подняла взгляд, снова заглянула ему в глаза, ощутила его искренность. — Тяжёлым. Я знаю. Я знаю, насколько вы с адмиралом Хенке были близки. Но вашей главной обязанностью было увести те корабли, которые вы ещё могли. А с учётом уже нанесенного им ущерба, замедление, чтобы остаться прикрывать «Аякс» сделало бы это невозможным. Если бы можно было эвакуировать его команду, дело другое. Но это было невозможно.
— Но… — начала было Хонор, сверкнув глазами, и Капарелли помотал головой.
— Нет. Я тоже был в такой ситуации и знаю, что оставлять своих всегда болезненно, как бы оправдано это ни было с точки зрения тактики. Ты постоянно спрашиваешь себя, не было ли способа вытащить всех и проклинаешь себя ночью за то, что не нашёл этого способа. Тот факт, что вы с графиней Золотого Пика столь долго были такими близкими друзьями должен заставить вас чувствовать себя ещё хуже, но я вас знаю. Вы бы все равно чувствовали свою вину, вне зависимости от того, была ли на том корабле Мишель Хенке, или нет.
Хонор моргнула и на секунду уставилась в пространство. Он был прав, и она это знала. Но, всё равно, вспоминая о Мике…
Она закрыла глаза, прокручивая в памяти последний раз — последний раз — когда она видела Мишель Хенке. Хонор с остальными выжившими стремились к гипергранице. Бандиты Два и Три висели у них на хвосте. «Стрелок» выполнил свою часть плана «Омега Один» перейдя в гипер, чтобы выйти в назначенную точку рандеву с НЛАКами Сэмюэля Миклоша, как только все выжившие корабли их оперативной группы пересекли гиперграницу. А эскадра Миклоша, в свою очередь, выполнила ювелирный микропрыжок к точке рандеву с остатками сил Хонор. Они подобрали все уцелевшие ЛАКи и ушли в гипер меньше чем за пятнадцать минут до того, как Бандит Три вслед за ними тоже пересек гиперграницу. Но это было недостаточно быстро, чтобы они не знали, что произошло.
Хонор хотелось бы, чтобы оставалось время ещё хоть для одного последнего личного сообщения, но секция связи «Аякса» получила обширные повреждения с первым же залпом, который обрушил на изувеченный флагман Хенке Бандит Два. Связаться с ними было невозможно — даже беспилотные разведчики были слишком далеко, чтобы чётко видеть, что там происходит — но по данным сенсоров было похоже, что «Аякс» унес с собой по крайней мере еще один линейный крейсер. Взрыв же его собственных реакторов, однако, был прекрасно виден.
— Я бросила её, — тихо произнесла она. — Я оставила её умирать.
— Потому, что её двигатель был поврежден, — сказал Капарелли. — Потому, что у вас не было другого выбора. Потому, что вы — командующий флотом, и несете ответственность за остальные корабли под вашей командой. Это было правильным решением.
— Может быть.
Хонор снова поглядела на него и Первый Космос-лорд склонил голову. Она ощущала, что он принял это «может быть», как самое близкое к согласию из возможного, и её губы искривились в подобии улыбки.
— Но было ли это правильным решением, или нет, я все равно получила пинка и не выполнила поставленную задачу. Именно то, допустить чего Восьмой Флот не должен был.
— Нам не дано добиваться побед мановением руки, — возразил Капарелли. — У другой стороны тоже, знаете ли, есть заинтересованность в победе. И когда вам постоянно достаются наиболее сложные задания, шансы напороться на что-то подобное встреченному вами у Солона возрастают достаточно резко.
Что же касается невыполненной задачи, то да, это так. Но, с другой стороны, адмирал Трумэн, действуя по вашему плану, превратила верфи Лорна, всю обеспечивавшую их индустрию и всё, что двигалось в системе, в металлолом ценой потери шести ЛАКов.
— Я знаю, — кивнула Хонор. — И знаю что главной нашей задачей было заставить Республику перегруппировать силы, что — судя по Солону — явно и произошло. Но я испытываю удручающую уверенность, что в изложении всей этой истории для своего населения они сделают упор на том, как сильно они потрепали моё оперативное соединение, а не на том, что сделало соединение Элис.
— Думаю на это смело можно рассчитывать, — согласился Капарелли. — Особенно учитывая, что до сих пор это вы обычно давали им в глаз. Поражение «Саламандры» — а я согласен, что, как бы успешно вы не действовали в той ситуации, это было поражением — будет на первых полосах всех газет хевов. Они раскрутят это по максимуму. Точно так же, как наши газеты поступали с успехами Восьмого Флота.
Однако, боюсь, — добавил он, внезапно мрачнея, — что это не единственная новость, которую они будут раскручивать.
— Простите?
Хонор взглянула на него и он тяжело вздохнул.
— Первые доклады поступили сегодня утром. Адмирал Турвиль, вернувшийся с Марша, где вы разгромили его флот, очевидно получил взамен новый. Корабли под его командованием атаковали Занзибар примерно в то же самое время, когда вы атаковали Лорн и Солон.
Хонор резко выдохнула, переводя взгляд с Капарелли на Хэмиша и обратно.
— Насколько плохо?
— Хуже не бывает, — ответил Хэмиш. Она взглянула на него и он вздохнул. — Он привел четыре полных эскадры носителей подвесок, а в их эскадрах всё ещё по восемь кораблей. Еще у него были пара дивизионов НЛАК и как минимум две эскадры линейных крейсеров для поддержки. И хотя мы прислали туда существенные подкрепления после фиаско — и я умышленно использую это слово, — горько добавил он, — адмирала аль-Бакра, этого оказалось недостаточно. Турвиль начал с того, что прочесал пояс астероидов собственными беспилотными разведчиками, после чего направил ЛАКи на обнаруженные ими предварительно развёрнутые подвески. Мало того, он привел с собой быстроходные транспорта боеприпасов, набитые дополнительными подвесками. Оставил их в гипере, подошел как раз на такую дистанцию, чтобы выманить наши корабли с их баз и вел с ними ракетную перестрелку на пределе досягаемости до тех пор, пока у обеих сторон боеприпасы не подошли к концу. Затем отошел за гиперграницу, перезарядился, и вернулся назад раньше, чем мы могли бы заменить растраченные оборонительные подвески или перезарядить наши собственные корабли. Это была бойня.
— Насколько плохо? — повторила она.
— Одиннадцать СД(п) и семь супердредноутов старой конструкции, — мрачно ответил Капарелли. — Плюс семьсот ЛАКов, шесть линейных и два тяжелых крейсера. Это только наши потери. Вместе с ними погибла большая часть флота Занзибара. Не говоря уже, — жестко добавил Первый Космос-лорд, — о практически полном уничтожении космической инфраструктуры Занзибара. Во второй раз.
Хонор побледнела. Такие потери изрядно девальвировали её собственные.
— Думаю, смело можно предположить, — продолжил Капарелли, — что, с учетом положения дел на сегодняшний день, хевам будет достаточно просто убедить их публику — да, возможно, и нашу — что инициатива вернулась к ним. Что только обостряет необходимость для нас убедить их, что они заблуждаются.
— Что вы имеете в виду, сэр Томас? — спросила Хонор, пристально вглядываясь в его лицо.
— Вы прекрасно поняли, что я имею в виду, Хонор, — ответил он. — Именно поэтому я и прибыл сюда вместе с Хэмишем. Я знаю, что вы страдаете, и знаю, что ваши люди, должно быть, потрясены случившимся у Солона. Я понимаю, что вам понадобится как минимум несколько недель, прежде чем вы сможете спланировать и провести ещё одну операцию. Но мы нуждаемся в вас и ваших людях. И чем быстрее, тем лучше. Мы сделаем что сможем, чтобы возместить ваши потери и добыть вам подкрепления, но необходимо, абсолютно необходимо, чтобы Восьмой Флот возобновил наступательные операции как можно скорее. Мы просто не можем позволить противнику, да и самим себе, поверить в то, что инициатива перешла к ним.
Глава 39
Томас Тейсман наблюдал в иллюминатор за сближением своего шаттла с колоссальным супердредноутом. Военный министр и главнокомандующий флота улыбнулся, вспоминая последний раз, когда он совершал такой же визит. Ожидающий его хозяин тогда пребывал несколько в другом настроении.
Шаттл затормозил до состояния покоя относительно супердредноута, и за него ухватились стыковочные тяговые лучи шлюпочного отсека. Они погасили остаток его инерции и плавно втянули шаттл в отсек. Он замер в объятиях стыковочных захватов, к люку протянулась переходная труба, и Тейсман, вместе со своим старшим адъютантом, капитаном Алёнкой Бордервейк поднялись со своих мест.
— Не потеряй это, Алёнка, — сказал Тейсман, постучав по коробке, зажатой под левой мышкой Бордервейк.
— Не волнуйтесь, сэр, — ответила капитан. — Перспектива расстрела на рассвете меня совершенно не привлекает.
Тейсман усмехнулся и повернулся, чтобы первым пройти по трубе в шлюпочный отсек «Властелина Космоса».
— Прибыл главнокомандующий флота! — громыхнуло объявление, и Тейсман усмехнулся еще раз.
Строго говоря, его следовало называть военным министром, поскольку военный министр должен был быть гражданским начальником главнокомандующего флотом. Однако всему флоту было известно, что он предпочитает считать себя всё ещё достойным уважения адмиралом, а не политиком. Тейсмана умиляло, когда личный состав флота потакал этой его причуде.
— Добро пожаловать на борт, сэр, — сказал Патрик Ройман, сделав шаг вперёд и поприветствовав его, прежде чем Тейсман успел соблюсти ритуал.
— Спасибо, Пат. — Тейсман пожал руку высокого капитана и перевёл взгляд на Хавьера Жискара.
— Добро пожаловать на борт, сэр, — эхом Роймана произнес Жискар, сжимая его руку.
— Спасибо, адмирал. — Тейсман слегка повысил голос. — Пока я здесь, позвольте мне выразить благодарность — мою и всей Республики — вам и вашим людям за великолепно выполненную работу.
Он все еще чувствовал себя несколько глупо, изображая политика, но научился не презирать эту роль. Лица офицеров и рядовых в пределах досягаемости его голоса расцвели улыбками. То, что он сказал, будет передано по всему кораблю — и, позднее, по всему флоту Жискара — со скоростью, способной посрамить сверхсветовую связь. И, хотя, как он знал, Жискар прекрасно понял его действия, но и в его глазах заиграла улыбка, когда главнокомандующий позаботился объявить благодарность публично.
— Спасибо, сэр, — через мгновение сказал Жискар. — Это много значит для меня и, уверен, для всего личного состава.
— Замечательно. — Тейсман отпустил руку Жискара. Ройман закончил приветствовать Алёнку Бордервейк и та присоединилась к ним с Жискаром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143