И, отчасти, из-за того, что тот, кто подвергся коррекции, знает об этом. На каком-то глубинном уровне он осознает, что не вполне контролирует свои действия. По правде говоря, я быстренько слетал на Сфинкс, к дому твоих родителей, чтобы Саманта смогла проконсультироваться с певцами памяти клана Яркой Воды насчет попытки покушения на королеву Адриенну.
— Знаешь, а я ведь забыла об этом случае, — огорчённо заявила Хонор.
— У тебя было множество проблем, — успокоил ее Хэмиш. — Саманта получила песню памяти обо всём том эпизоде. Она гласит, что убийца знал что с ним происходит всё то время, когда находился в ментальной досягаемости Дианкехта. Это не было как… щелчок выключателя. Дианкехт засек его ещё до того, как тот увидел принцессу, и понял, что происходит что-то ужасно неправильное в тот самый момент, как почувствовал его мыслесвет. Что в нашем случае было совершенно не так.
— Да, не так, — согласилась Хонор. — Он был вполне жизнерадостным, когда заходил. Все было нормально, точно так, как и должно было быть. А затем, внезапно, он схватил пульсер Саймона.
— То есть он не был скорректирован, — задумчиво произнес Хэмиш, — но был запрограммирован.
— Полагаю, можно сказать и так. Но как это возможно? — покачала головой Хонор. — Именно этот вопрос я задаю себе снова и снова. Как, во имя всего святого, кто-то может запрограммировать человека, причём так, чтобы тот даже этого не подозревал?
— Ответа на этот вопрос я не знаю, — мрачно сказал Хэмиш, — но вот тебе еще один. Почему это случилось сейчас? Почему не раньше?
— Ты имеешь в виду, что бы с ним не произошло, это должно было случиться во время последнего визита на Мантикору?
— Скорее всего, хотя весь его визит был пропущен следователями через мелкое сито и ничего выбивающегося из нормы обнаружено не было. И, оставив на секунду этот вопрос в стороне, почему в тот момент, в том месте? Почему не во время заседания штаба, или во время ужина, на который ты его пригласила?
— Может быть представилась возможность, — задумчиво сказала Хонор. Хэмиш взглянул на нее и она пожала плечами. — Думаю, это был первый же случай, когда в одном месте в одно время оказались он, я и один-единственный телохранитель. Или, по крайней мере, единственный, к которому он мог подойти на длину руки по причине столь естественной, что даже грейсонский телохранитель не усмотрел бы в этом ничего необычного.
— А почему это должно быть так важно?
— Потому, — мрачно ответила она, — что среди моего постоянного окружения вооружены только телохранители. Чтобы убить меня, ему, во-первых, нужно было оружие, и, во-вторых, требовалось… обезвредить мою охрану. Выхватив оружие у Саймона, он добился и того, и другого.
— Понимаю, — нахмурился Хэмиш и пожал плечами. — Может быть ты тут что-то нащупала. Не знаю. Зато я знаю, где уже был подобный инцидент раньше.
— Где… А! Полковник Хофшульте!
— Именно. Пат Гивенс уже отправила андерманцам просьбу поделиться информацией о деле Хофшульте, поскольку тот случай выглядит чрезвычайно похоже. Абсолютно доверенный, абсолютно лояльный, давно служивший принцу человек внезапно меняется и пытается убить принца Хуана и всю его семью. Я так понимаю, что они тщательно расследовали возможность того, что он был скорректирован, но Хофшульте не пропадал из виду достаточно надолго, чтобы это могло произойти. Что, опять-таки, выглядит в точности также, как то, что произошло здесь.
— Но зачем хевенитам пытаться убить андерманского кронпринца? — озадаченно спросила Хонор.
— Не могу сказать, — признал Хэмиш. — Я просто вижу, что modus operandi в обоих случаях похож до чрезвычайности. Я мог бы, пожалуй, понять некую выгоду для них от убийства принца сейчас, когда анди наравне с нами вступили в войну, но тогда? — он покачал головой. — Конечно, тогда их разведкой заправляла госбезопасность. Может быть у них был какой-нибудь мотив, который нам просто не приходит в голову.
— Трудно себе такое представить, — задумчиво произнесла Хонор. — Интересно…
— Что интересно? — переспросил ее Хэмиш через несколько секунд.
— Что? А! — Хонор встряхнулась. — Я просто задумалась, а не может ли оказаться, что кто-то другой разработал технику, которая позволяет делать подобные фокусы, и теперь работает по заказу?
— Возможно. — заключил Хэмиш. — Действительно, достаточно возможно. Потому что я не могу себе представить, у кого еще кроме хевов есть для подобного и ресурсы, и мотивация.
— Я тоже, — согласилась Хонор, но выражение ее лица было обеспокоенным.
Да, убийство всегда было излюбленным тактическим приемом Народной Республики, при МВБ ли, или при Госбезопасности. Но подобная тактика никак не ассоциировалась у неё с Томасом Тейсманом. С другой стороны, Элоиза Причарт вышла из хевенитского Сопротивления, а её Апрелистам приписывали не один десяток убийств ключевых личностей из Законодателей и персонала МВБ. И как ни крути, но Хонор, как командующий флотом союзников, который причинил наибольший урон как гражданским, так и военным Республики, явно была законной военной целью.
А наемный убийца не делает свою жертву более мертвой, чем попадание лазера с ядерной накачкой.
— Ну, — наконец нарушил тишину Хэмиш, — ещё одной причиной моего визита сюда было передать тебе, что если ты хочешь, чтобы Мэндела убрали, то его уже нет. Хотя Пат будет признательна, если ты в следующий раз станешь действовать по стандартным каналам. А ещё она мне намекнула, что если он перешел черту, а не просто был туп как дерево, то она присмотрит, вдобавок, чтобы на этом его падение не закончилось.
— Нет. — Хонор помотала головой. — Нет, как бы ни желала этого злая сторона моей натуры, но всё дело было в том, что он оказался… нечутким к новым гипотезам.
— Бог ты мой, как дипломатично сформулировано, — промурлыкал ее муж и криво усмехнулся. — Её вторым вопросом было: приемлема ли для тебя кандидатура коммандера Саймон?
— Да. Говорить с ней из-за её фамилии — все равно что бередить свежую рану, но она гораздо менее предубеждена, чем Мэндел. Нельзя сказать, что она согласна со мной — пока, по крайней мере — но и возможности такой она не отрицает. И пока что не зациклилась ни на какой из теорий. И, по-видимому, она верит тому, что в последние годы ксенологи говорили о котах и их способностях.
— Замечательно, поскольку в таком разе я хочу, чтобы Саманта поговорила с ней. Полагаю не стоит надеяться, что она владеет языком жестов?
— Нет, не владеет.
— Жаль. В таком случае, наверное, мне придется переводить. — пожал плечами Хэмиш. — Может выйти интересная беседа, особенно когда Саманта расскажет ей о песне памяти про королеву Адриенну. И у меня, по крайней мере, будет чувство, что я хоть что-то делаю, чтобы прищучить ублюдков, пытавшихся убить мою жену.
На последнем предложении в его голосе зазвучала сталь, и Хонор почувствовала гнев — и страх — кроющиеся за этим.
— Они пытались и убили многих, но не меня, и у них это не получится, — пообещала ему она, прикоснувшись к его щеке правой ладонью.
— У убийц не получится, — сказал Хэмиш с несколько напряженной улыбкой. — Раз уж вы будете их высматривать вдвоем с твоей пушистой тенью.
Хонор улыбнулась ему в ответ, но потом внезапно замерла.
— Вот оно, — тихо сказала она.
— Что «оно»? — переспросил Хэмиш, когда она не продолжила свою мысль.
— Если действительно это представляет собой новую технологию проведения убийств, то, что они использовали на Тиме, не заставляя его исчезать надолго для психокоррекции, то она может быть применена к кому угодно. Значит буквально каждый может оказаться запрограммированным убийцей, даже не подозревая об этом.
— Кошмар для службы безопасности, — пробормотал Хэмиш, а она мрачно кивнула.
— Но в тот момент, когда эта программа активируется, человек осознает, что кто-то или что-то управляет им, — продолжила она, — и ни один древесный кот подобного не пропустит.
— Как отведыватели блюд, — медленно произнес Хэмиш. — Или как когда-то канарейки в угольных шахтах Старой Земли.
— Более или менее, — согласилась она. — Достаточно заблаговременного предупреждения не будет, но хоть что-то. И если охранники предполагаемой мишени будут знать, что надо обращать внимание на поведение кота, этого может оказаться достаточно.
— Служба безопасности дворца и Королевская Гвардия уже веками со вниманием относятся к древесным котам, — сказал Хэмиш. — Как минимум у них проблем с такой идеей не будет.
— Не будет. Еще надо привлечь доктора Ариф вместе с её комиссией. Это как раз их дело, а она прекрасно сможет обратиться ко всем кланам котов, чтобы пригласить добровольцев. Мы не сможем расставить древесных котов повсюду — их просто недостаточно для этого, даже если считать, что все они готовы работать в столь тесном контакте со столь многими людьми — но с её помощью мы, вероятно, сможем прикрыть большую часть потенциальных целей. В министерствах, к примеру.
— Замечательное предложение, — одобрил Хэмиш и улыбнулся ей совершенно по-другому.
— Что? — удивилась она почувствовав внезапную перемену в его эмоциях вызвавшую прилив тепла где-то у неё в глубине.
— Ну, — сказал он, поворачиваясь на диване, чтобы взять её лицо в ладони, — теперь я честно могу заверить прочих Лордов Адмиралтейства, что, находясь здесь, я выполнил мои официальные обязанности. Так что, разобравшись со всем этим, почему бы нам, миз Александер-Харрингтон, не заняться обязанностями не официальными?
И поцеловал её.
Глава 34
— Так сознайтесь, шеф. Мы уверены, что на этот раз это хорошая идея? — спросила капитан Молли Дилэни.
Адмирал Лестер Турвиль посмотрел на неё с лёгким неодобрением, и она пожала плечами.
— Я не хочу сказать ничего плохого, — заметила его начальник штаба. — Просто в прошлый раз, когда Октагон послал нас в одну из этих простеньких миссий, всё обернулось не так уж хорошо.
«Времена решительно изменились», — отметил Турвиль. При старом режиме офицер, сказавший то, что только что произнесла Дилэни, был бы арестован, обвинён в пораженческих настроениях и измене делу Народа, и практически наверняка расстрелян. Вероятно менее чем через двадцать четыре часа.
«Хотя нельзя сказать, что она совсем неправа», — признал он перед самим собой.
— Да, Молли, — сказал он вслух. — Я на самом деле думаю, что это действительно хорошая идея. И, — добавил он несколько более подчеркнуто, — то, что вы говорите мне наедине, как сейчас, это одно дело…
— Понимаю, сэр, — чуть более официально, но — Турвиль рад был это отметить — без каких-либо следов подобострастия произнесла Дилэни.
— Признаю, — через мгновение продолжил адмирал, — что атака на цель вроде Занзибара — занятие не для слабонервных, но, по крайней мере, на этот раз у нас есть данные адекватной — и тщательной — предварительной разведки. И, предполагая что в цифрах они не ошиблись, молот у нас на этот раз тоже достаточно большой.
— Я знаю, — ответила Дилэни и её улыбка была разве что только слегка смущенной. — Просто в прошлый раз нас поймали с совершенно спущенными штанами.
— Да, — согласился Турвиль, — так и вышло. Конечно, на этот раз мы можем быть совершенно уверены, что Хонор Харрингтон будет где-то в другом месте. И, хотя я не особенно суеверен, должен признать, что расцениваю это как доброе предзнаменование.
Он с Дилэни обменялись улыбками, веселье которых, от воспоминания о битве при Сайдморе, было более чем слегка вымученным. То был второй раз, когда Лестер Турвиль столкнулся с Хонор Харрингтон. В первый раз корабли под его командованием сильно повредили её корабль и захватили её в плен. Во второй раз — он честно это признавал — она пнула его задницу так сильно, что та подлетела выше головы.
Его спокойное лицо скрывало внутреннюю дрожь при воспоминании о кошмаре, творившемся в системе Марш. Уйти на четыреста световых лет от дома, с флотом, который должен был иметь решительное превосходство над неподготовленным, ничего не подозревающим противником, только чтобы обнаружить, что противник какой угодно, только не «ничего не подозревающий»… и очень хорошо подготовившийся.
Когда Харрингтон захлопнула ловушку, он не думал, что вообще хоть кто-то сумеет вырваться. Однако, каким-то образом, сумел увести почти треть своего флота. Что, разумеется, было другим способом сказать, что он потерял больше двух третей. И потерял бы всех, если бы оборонительная доктрина Шэннон Форейкер не сработала так хорошо. Большинство ускользнувших кораблей были жестоко потрепаны и, хотя он сумел уклонится от преследования в гиперпространстве, дорога домой сама по себе была кошмаром. Повреждения ограничили их возможности дельта-полосой, где максимальная эффективная скорость составляла только 1 300 c, и, в результате, на дорогу ушло больше трёх месяцев. Трёх месяцев, в течение которых они боролись с повреждениями, имея в распоряжении только скудные ресурсы своих кораблей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
— Знаешь, а я ведь забыла об этом случае, — огорчённо заявила Хонор.
— У тебя было множество проблем, — успокоил ее Хэмиш. — Саманта получила песню памяти обо всём том эпизоде. Она гласит, что убийца знал что с ним происходит всё то время, когда находился в ментальной досягаемости Дианкехта. Это не было как… щелчок выключателя. Дианкехт засек его ещё до того, как тот увидел принцессу, и понял, что происходит что-то ужасно неправильное в тот самый момент, как почувствовал его мыслесвет. Что в нашем случае было совершенно не так.
— Да, не так, — согласилась Хонор. — Он был вполне жизнерадостным, когда заходил. Все было нормально, точно так, как и должно было быть. А затем, внезапно, он схватил пульсер Саймона.
— То есть он не был скорректирован, — задумчиво произнес Хэмиш, — но был запрограммирован.
— Полагаю, можно сказать и так. Но как это возможно? — покачала головой Хонор. — Именно этот вопрос я задаю себе снова и снова. Как, во имя всего святого, кто-то может запрограммировать человека, причём так, чтобы тот даже этого не подозревал?
— Ответа на этот вопрос я не знаю, — мрачно сказал Хэмиш, — но вот тебе еще один. Почему это случилось сейчас? Почему не раньше?
— Ты имеешь в виду, что бы с ним не произошло, это должно было случиться во время последнего визита на Мантикору?
— Скорее всего, хотя весь его визит был пропущен следователями через мелкое сито и ничего выбивающегося из нормы обнаружено не было. И, оставив на секунду этот вопрос в стороне, почему в тот момент, в том месте? Почему не во время заседания штаба, или во время ужина, на который ты его пригласила?
— Может быть представилась возможность, — задумчиво сказала Хонор. Хэмиш взглянул на нее и она пожала плечами. — Думаю, это был первый же случай, когда в одном месте в одно время оказались он, я и один-единственный телохранитель. Или, по крайней мере, единственный, к которому он мог подойти на длину руки по причине столь естественной, что даже грейсонский телохранитель не усмотрел бы в этом ничего необычного.
— А почему это должно быть так важно?
— Потому, — мрачно ответила она, — что среди моего постоянного окружения вооружены только телохранители. Чтобы убить меня, ему, во-первых, нужно было оружие, и, во-вторых, требовалось… обезвредить мою охрану. Выхватив оружие у Саймона, он добился и того, и другого.
— Понимаю, — нахмурился Хэмиш и пожал плечами. — Может быть ты тут что-то нащупала. Не знаю. Зато я знаю, где уже был подобный инцидент раньше.
— Где… А! Полковник Хофшульте!
— Именно. Пат Гивенс уже отправила андерманцам просьбу поделиться информацией о деле Хофшульте, поскольку тот случай выглядит чрезвычайно похоже. Абсолютно доверенный, абсолютно лояльный, давно служивший принцу человек внезапно меняется и пытается убить принца Хуана и всю его семью. Я так понимаю, что они тщательно расследовали возможность того, что он был скорректирован, но Хофшульте не пропадал из виду достаточно надолго, чтобы это могло произойти. Что, опять-таки, выглядит в точности также, как то, что произошло здесь.
— Но зачем хевенитам пытаться убить андерманского кронпринца? — озадаченно спросила Хонор.
— Не могу сказать, — признал Хэмиш. — Я просто вижу, что modus operandi в обоих случаях похож до чрезвычайности. Я мог бы, пожалуй, понять некую выгоду для них от убийства принца сейчас, когда анди наравне с нами вступили в войну, но тогда? — он покачал головой. — Конечно, тогда их разведкой заправляла госбезопасность. Может быть у них был какой-нибудь мотив, который нам просто не приходит в голову.
— Трудно себе такое представить, — задумчиво произнесла Хонор. — Интересно…
— Что интересно? — переспросил ее Хэмиш через несколько секунд.
— Что? А! — Хонор встряхнулась. — Я просто задумалась, а не может ли оказаться, что кто-то другой разработал технику, которая позволяет делать подобные фокусы, и теперь работает по заказу?
— Возможно. — заключил Хэмиш. — Действительно, достаточно возможно. Потому что я не могу себе представить, у кого еще кроме хевов есть для подобного и ресурсы, и мотивация.
— Я тоже, — согласилась Хонор, но выражение ее лица было обеспокоенным.
Да, убийство всегда было излюбленным тактическим приемом Народной Республики, при МВБ ли, или при Госбезопасности. Но подобная тактика никак не ассоциировалась у неё с Томасом Тейсманом. С другой стороны, Элоиза Причарт вышла из хевенитского Сопротивления, а её Апрелистам приписывали не один десяток убийств ключевых личностей из Законодателей и персонала МВБ. И как ни крути, но Хонор, как командующий флотом союзников, который причинил наибольший урон как гражданским, так и военным Республики, явно была законной военной целью.
А наемный убийца не делает свою жертву более мертвой, чем попадание лазера с ядерной накачкой.
— Ну, — наконец нарушил тишину Хэмиш, — ещё одной причиной моего визита сюда было передать тебе, что если ты хочешь, чтобы Мэндела убрали, то его уже нет. Хотя Пат будет признательна, если ты в следующий раз станешь действовать по стандартным каналам. А ещё она мне намекнула, что если он перешел черту, а не просто был туп как дерево, то она присмотрит, вдобавок, чтобы на этом его падение не закончилось.
— Нет. — Хонор помотала головой. — Нет, как бы ни желала этого злая сторона моей натуры, но всё дело было в том, что он оказался… нечутким к новым гипотезам.
— Бог ты мой, как дипломатично сформулировано, — промурлыкал ее муж и криво усмехнулся. — Её вторым вопросом было: приемлема ли для тебя кандидатура коммандера Саймон?
— Да. Говорить с ней из-за её фамилии — все равно что бередить свежую рану, но она гораздо менее предубеждена, чем Мэндел. Нельзя сказать, что она согласна со мной — пока, по крайней мере — но и возможности такой она не отрицает. И пока что не зациклилась ни на какой из теорий. И, по-видимому, она верит тому, что в последние годы ксенологи говорили о котах и их способностях.
— Замечательно, поскольку в таком разе я хочу, чтобы Саманта поговорила с ней. Полагаю не стоит надеяться, что она владеет языком жестов?
— Нет, не владеет.
— Жаль. В таком случае, наверное, мне придется переводить. — пожал плечами Хэмиш. — Может выйти интересная беседа, особенно когда Саманта расскажет ей о песне памяти про королеву Адриенну. И у меня, по крайней мере, будет чувство, что я хоть что-то делаю, чтобы прищучить ублюдков, пытавшихся убить мою жену.
На последнем предложении в его голосе зазвучала сталь, и Хонор почувствовала гнев — и страх — кроющиеся за этим.
— Они пытались и убили многих, но не меня, и у них это не получится, — пообещала ему она, прикоснувшись к его щеке правой ладонью.
— У убийц не получится, — сказал Хэмиш с несколько напряженной улыбкой. — Раз уж вы будете их высматривать вдвоем с твоей пушистой тенью.
Хонор улыбнулась ему в ответ, но потом внезапно замерла.
— Вот оно, — тихо сказала она.
— Что «оно»? — переспросил Хэмиш, когда она не продолжила свою мысль.
— Если действительно это представляет собой новую технологию проведения убийств, то, что они использовали на Тиме, не заставляя его исчезать надолго для психокоррекции, то она может быть применена к кому угодно. Значит буквально каждый может оказаться запрограммированным убийцей, даже не подозревая об этом.
— Кошмар для службы безопасности, — пробормотал Хэмиш, а она мрачно кивнула.
— Но в тот момент, когда эта программа активируется, человек осознает, что кто-то или что-то управляет им, — продолжила она, — и ни один древесный кот подобного не пропустит.
— Как отведыватели блюд, — медленно произнес Хэмиш. — Или как когда-то канарейки в угольных шахтах Старой Земли.
— Более или менее, — согласилась она. — Достаточно заблаговременного предупреждения не будет, но хоть что-то. И если охранники предполагаемой мишени будут знать, что надо обращать внимание на поведение кота, этого может оказаться достаточно.
— Служба безопасности дворца и Королевская Гвардия уже веками со вниманием относятся к древесным котам, — сказал Хэмиш. — Как минимум у них проблем с такой идеей не будет.
— Не будет. Еще надо привлечь доктора Ариф вместе с её комиссией. Это как раз их дело, а она прекрасно сможет обратиться ко всем кланам котов, чтобы пригласить добровольцев. Мы не сможем расставить древесных котов повсюду — их просто недостаточно для этого, даже если считать, что все они готовы работать в столь тесном контакте со столь многими людьми — но с её помощью мы, вероятно, сможем прикрыть большую часть потенциальных целей. В министерствах, к примеру.
— Замечательное предложение, — одобрил Хэмиш и улыбнулся ей совершенно по-другому.
— Что? — удивилась она почувствовав внезапную перемену в его эмоциях вызвавшую прилив тепла где-то у неё в глубине.
— Ну, — сказал он, поворачиваясь на диване, чтобы взять её лицо в ладони, — теперь я честно могу заверить прочих Лордов Адмиралтейства, что, находясь здесь, я выполнил мои официальные обязанности. Так что, разобравшись со всем этим, почему бы нам, миз Александер-Харрингтон, не заняться обязанностями не официальными?
И поцеловал её.
Глава 34
— Так сознайтесь, шеф. Мы уверены, что на этот раз это хорошая идея? — спросила капитан Молли Дилэни.
Адмирал Лестер Турвиль посмотрел на неё с лёгким неодобрением, и она пожала плечами.
— Я не хочу сказать ничего плохого, — заметила его начальник штаба. — Просто в прошлый раз, когда Октагон послал нас в одну из этих простеньких миссий, всё обернулось не так уж хорошо.
«Времена решительно изменились», — отметил Турвиль. При старом режиме офицер, сказавший то, что только что произнесла Дилэни, был бы арестован, обвинён в пораженческих настроениях и измене делу Народа, и практически наверняка расстрелян. Вероятно менее чем через двадцать четыре часа.
«Хотя нельзя сказать, что она совсем неправа», — признал он перед самим собой.
— Да, Молли, — сказал он вслух. — Я на самом деле думаю, что это действительно хорошая идея. И, — добавил он несколько более подчеркнуто, — то, что вы говорите мне наедине, как сейчас, это одно дело…
— Понимаю, сэр, — чуть более официально, но — Турвиль рад был это отметить — без каких-либо следов подобострастия произнесла Дилэни.
— Признаю, — через мгновение продолжил адмирал, — что атака на цель вроде Занзибара — занятие не для слабонервных, но, по крайней мере, на этот раз у нас есть данные адекватной — и тщательной — предварительной разведки. И, предполагая что в цифрах они не ошиблись, молот у нас на этот раз тоже достаточно большой.
— Я знаю, — ответила Дилэни и её улыбка была разве что только слегка смущенной. — Просто в прошлый раз нас поймали с совершенно спущенными штанами.
— Да, — согласился Турвиль, — так и вышло. Конечно, на этот раз мы можем быть совершенно уверены, что Хонор Харрингтон будет где-то в другом месте. И, хотя я не особенно суеверен, должен признать, что расцениваю это как доброе предзнаменование.
Он с Дилэни обменялись улыбками, веселье которых, от воспоминания о битве при Сайдморе, было более чем слегка вымученным. То был второй раз, когда Лестер Турвиль столкнулся с Хонор Харрингтон. В первый раз корабли под его командованием сильно повредили её корабль и захватили её в плен. Во второй раз — он честно это признавал — она пнула его задницу так сильно, что та подлетела выше головы.
Его спокойное лицо скрывало внутреннюю дрожь при воспоминании о кошмаре, творившемся в системе Марш. Уйти на четыреста световых лет от дома, с флотом, который должен был иметь решительное превосходство над неподготовленным, ничего не подозревающим противником, только чтобы обнаружить, что противник какой угодно, только не «ничего не подозревающий»… и очень хорошо подготовившийся.
Когда Харрингтон захлопнула ловушку, он не думал, что вообще хоть кто-то сумеет вырваться. Однако, каким-то образом, сумел увести почти треть своего флота. Что, разумеется, было другим способом сказать, что он потерял больше двух третей. И потерял бы всех, если бы оборонительная доктрина Шэннон Форейкер не сработала так хорошо. Большинство ускользнувших кораблей были жестоко потрепаны и, хотя он сумел уклонится от преследования в гиперпространстве, дорога домой сама по себе была кошмаром. Повреждения ограничили их возможности дельта-полосой, где максимальная эффективная скорость составляла только 1 300 c, и, в результате, на дорогу ушло больше трёх месяцев. Трёх месяцев, в течение которых они боролись с повреждениями, имея в распоряжении только скудные ресурсы своих кораблей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143