Дуг осмотрел его с обеих сторон и, не видя описания, вставил в щель компа. На экране на несколько секунд появилась стандартная сетка растра, а затем я увидел самого себя, деловито перерезающего путы из пластыря на запястьях и лодыжках. Мои вчерашние догадки оказались верными — у Мельмолы все же была камера, и неплохая, хотя и не высшего класса. Объективы были также и в коридоре, а воткнутый в мою одежду передатчик включал их один за другим, когда я перемещался по зданию. Я также увидел… все мы увидели гараж и мою в нем деятельность. Ник фыркнул, глядя, как я закуриваю, а потом сказал:
— Тебе не пришло в голову, что в сигареты могли что-нибудь подмешать?
Я удивленно посмотрел на него:
— А кто мог бы мне подложить такую свинью?
На экране появился кабриолет и помчался к воротам. Кто-то стрелял, и теперь я увидел, почему пули прошли мимо. У меня вспыхнули уши, я встал и прошелся по комнате.
— О-о… — Саркисян восхищенно покачал головой, глядя на экран. — Этот прыжок… очень даже, очень…
Я докурил сигарету, стоя спиной к экрану и разглядывая план шоссе, на котором было совершено ограбление. Точечки микрозарядов складывались в какой-то узор, хотя комп утверждал, что это просто оптимальное расположение, с небольшой долей случайности, именно таким образом, чтобы даже в случае каких-либо помех план мог быть реализован.
— Конец, — услышал я голос Саркисяна. — Неплохо ты отличился…
— Знаю. По моему мнению, я заслужил четверку с плюсом.
— Нет, это слишком много! — Ник откинулся на спинку кресла. — Ни один нормальный человек в такой ситуации не стал бы пользоваться чужими сигаретами.
— Ник прав! — решительно сказал Дуг. — И…
— Ладно! — прервал я его. — Обещаю не курить чужие сигареты и не пить чужое спиртное! А как, по-вашему: в чужих женщин тоже могут что-нибудь подмешать?
Дверь открылась. Вошедший сразу же попал под обстрел алчных взглядов шести пар глаз.
— Нам передали тело мужчины в возрасте около сорока пяти-сорока восьми лет, — сказал он, остановившись перед Дугом, — погибшего от трех выстрелов из огнестрельного оружия. Две пули калибра 0.35, одна калибра 0.42. Одна из пуль попала в находившееся в руках потерпевшего устройство, которое в результате взорвалось. Кисть правой руки оторвана, левая значительно пострадала. В брюшной полости потерпевшего наличествует значительных размеров дыра, которая, вероятнее всего, также является последствием взрыва. "Я связался с бригадой, обследующей место смерти потерпевшего. Результаты взаимно подтверждаются. В теле потерпевшего мы обнаружили те же элементы, сплавы и материалы, которые, в странном сочетании, присутствуют во дворе того заведения. Мы пришли к выводу, что одна из пуль тридцать пятого калибра стала причиной взрыва, который привел бы к смерти потерпевшего, если бы он не скончался от предшествующих огнестрельных ранений.
— Что вы можете сказать о нем самом?
— Одежда и содержимое карманов носят признаки рядовых изделий массового производства. Интересным может показаться одно: все это было куплено в одно время, примерно за четыре дня до смерти владельца. Мы нашли даже сохранившиеся метки с штрих-кодом. Мы опознали потерпевшего, хотя в данной связи возникли некоторые… — он замялся, — некоторые несоответствия. Если исходить из имеющихся у нас данных, потерпевший — некий Харди Скайпермен, родившийся двадцать третьего февраля 2028 года в Скормоне, отдан в приют третьего марта того же года, воспитывался за государственный счет до совершеннолетия. В возрасте семнадцати лет, около двух лет назад, был избит, в результате чего получил перелом челюсти и потерял четыре зуба. Нам удалось также получить отпечатки пальцев, которые с вероятностью девяносто процентов можно приписать Харди Скайпермену. Однако этим данным полностью противоречит биологический возраст потерпевшего. Данные анализа клеток и тщательное, проводившееся три раза независимо друг от друга, исследование кожи, сетчатки глаз, волос и зубов показывают, что в момент смерти ему было от сорока пяти до сорока восьми лет, плюс-минус два года. К сожалению, данное противоречие мы объяснить не в состоянии. Еще одно неясное обстоятельство — тот факт, что у потерпевшего два шрама на ребрах с левой стороны, вероятнее всего, результат удара каким-то металлическим предметом, достаточно острым, но не ножом, возможно, стамеской. Подобных следов не должно быть у Скайпермена, по крайней мере, их не было до последнего его пребывания в больнице, где ему лечили челюсть. Мы располагаем полной документацией о том случае.
Эксперт облегченно вздохнул, словно радуясь тому, что преодолел самую тяжелую часть доклада, и облизал губы. Саркисян посмотрел на меня, а потом на Ника, несколько раз поскреб подбородок и кивнул:
— Хорошо. Спасибо. Передайте бригаде, что, вероятнее всего, все вы правы, сколь бы странно это ни звучало. Это информация только для вас. Спасибо.
Эксперт повернулся и вышел. Мы все одновременно зашевелились в своих креслах. Ник заговорил первым:
— Объясните мне кое-что. Если кого-то убивают в две тысячи триста пятом году, то до этого времени он жив, так? А что происходит, если он из этого две тысячи триста пятого перемещается в две тысячи двести восемьдесят второй и там погибает? Он исчезает в две тысячи триста пятом и всех предшествующих годах, или только начиная с две тысячи триста пятого?
— Ты хочешь найти второго Скайпермена, — сказал я.
— Необязательно. Думаю, он все равно ничем не мог бы нам помочь. Никому не известно, чем он будет заниматься через тридцать лет. Так что он не знает своих дружков, своего шефа… — Неожиданно он замолчал и уставился в пол, а кончики указательных пальцев приложил к носу.
— Ну? И как там насчет всех этих штучек со временем, умник? — спросил Дуг. — Из всех нас ты больше всего имел с ним дела.
— Не издевайся.
Пачка «Голден гейта» была пуста. Я надеялся, что в пиджаке есть еще сигареты. К счастью, они действительно нашлись. Я вернулся на свое место. Ник все еще держал пальцы у носа, ища взглядом решение проблемы в узоре на покрытии пола.
— Теоретически… — начал Дуг, — если здесь был убит человек из будущего, то он должен жить и дальше, вплоть до того момента, из которого прибыл к нам… Так?
— Из того, что ты говоришь, следует, что наша жизнь — это бесчисленное множество как бы стоп-кадров, по которым мы путешествуем, неуклонно приближаясь к тому, на котором написано «Конец». Это означало бы, что мы существуем в бесконечном количестве экземпляров, из которых лишь один обладает сознанием? Как если бы в очень длинном ряду лампочек загоралась всегда только одна, следующая? — спросил я.
— Не знаю. Что ты ко мне пристал? У меня мозоли на мозге образуются, когда я об этом думаю. Если все так, как ты сказал, это значит, что все уже было, и одновременно все есть. А мы можем дергаться, сколько хотим, но все равно не вырвемся из схемы, в которую когда-то сами себя включили.
— Может, мы и есть те, кто сейчас пишет схему для следующих Оуэнов и Дугов? — спросил я, собственно, лишь затем, чтобы они не заметили, насколько мне не нравится весь этот разговор о времени.
— Слушайте… — вышел из задумчивости Ник. — Может, этот старый Скайпермен связался с нормальным, сегодняшним? Если бы я прилетел во времена своей молодости, я постарался бы встретиться с самим собой, верно? Может, подбросил бы ему сотню-дру-гую…
Я набрал в грудь воздуха, чтобы его отругать, но тут меня осенило.
— Погодите… Гайлорд говорил, что ему приходится достаточно долго заряжать свою аппаратуру. Я хорошо это помню. И он мог находиться здесь не больше суток, даже меньше, чуть больше двенадцати часов. Можно предположить, что наши друзья побывали здесь по крайней мере несколько раз, чтобы познакомиться с маршрутом, подготовить дорогу и тот овраг. Не думаю, чтобы у них было много времени на личные дела, и наверняка им было строго приказано хранить тайну, но люди есть люди…
Некоторое время стояла тишина, затем Дуг сжал губы и выдохнул сквозь зубы.
— Итак, у нас два направления для действий: одно — визит к Хейруду, другое — работа на Земле.
Здесь нужно найти Скайпермена и поискать оборудование, которое использовалось для того, чтобы нафаршировать шоссе и накрыть крышей овраг, поскольку я не поверю, что они доставляли сюда свои машины.
— Не забудь, что это могли быть маленькие ручные тележки, — возразил Ник.
— Даже если так, — настаивал Дуг. — Им нужно было много места для картин, сами они тоже кое-что занимали. А у них, надо полагать, тоже действует закон пропорциональной связи между количеством израсходованной энергии и перемещаемой массой.
— Ладно! Это всего лишь тема для рассуждений, но они ничего не решают. Договоримся, что будем делать дальше. Я… — я посмотрел на обоих друзей, — лечу к Хейруду. Думаю, Дуг тоже бы там пригодился, чтобы поддержать мою болтовню своим авторитетом, но, с другой стороны, он должен следить за делами здесь. Полагаю, что это важнее, поскольку, может быть, наши новые друзья от Мельмолы что-нибудь для нас найдут? Как?
— Не очень-то мне охота лететь, — застал меня врасплох Ник, опередив мое предложение.
— Полет — ерунда, — сказал я. — Две пересадки, и все.
— А на месте?
— О-о… Все, что угодно! Можно курить, есть неплохие бары, ну, и к тому же половину населения станции составляют симпатичные девушки.
— Вот именно, я же говорил, что мне незачем туда лететь…
— И ты будешь весить вшестеро меньше, чем на Земле.
— А на хрена мне это?
— Ну, уж не знаю, чем тебя завлечь. — Я перебросил пиджак через руку и посмотрел на Саркисяна: — На какой пароль мне зарезервировано место?
— На «Двадцать четыре».
— А может, просто полетишь мне за компанию? Чтобы мне не было скучно? — спросил я Ника.
— Это другое дело. — Он нахмурился и расширил ноздри. Его лицо приобрело решительное выражение. — Можешь на меня рассчитывать.
— Оуэн… — Саркисян встал и подошел ко мне. — Перед отлетом свяжись со мной. Тебе действительно нужны какие-нибудь бумаги с просьбой о помощи. Ты разговаривал с Хейрудом. Он не считает, что они могли бы тебе пригодиться?
— Сомневаюсь, но что-то подобное все же хотел бы иметь. Глупо было бы возвращаться ни с чем, не испробовав все возможные способы. Порой гербовая печать действует на людей весьма забавно.
* * *
Зал терминала, способный проглотить несколько тысяч человек, был заполнен самое большее на одну шестую. Мы чувствовали себя словно закуска, приложение к собственно главному блюду, которое, пропущенное через пищеварительный тракт терминала — кассы, коридоры, столы упаковки, пункты проверки багажа, сервис, — затем распределялось на отдельные порции, чтобы лететь на восток, север, запад и юг. Может быть, в виде экскрементов гигантского пожирателя-транспортера?
Оглядевшись по сторонам, я увидел направлявшегося ко мне Ника. Закурив, я протянул ему руку. Он пожал ее, но небрежно, мимоходом, словно считал приветствие чем-то слегка мешавшим делать основную работу. В чем-то он был прав — мы прибыли сюда не затем, чтобы радостно приветствовать друг друга после двухчасовой разлуки, но он и без того вел себя несколько странно. Я показал ему на вход в коридор номер 221 и пошел первым. Он догнал меня через несколько шагов и какое-то время шел молча, потом ткнул подбородком в сторону гигантской стереограммы с лицом Би Стеннема. На щеке Стеннема отпечатался след пухлых напомаженных губ. Он широко улыбался, закатив глаза, чтобы видеть поля шляпы, по которым шла надпись: «Не спеши в небесный — посети земной. РАЙ!»
— Похоже, ему на морду зебра в течке уселась… — сказал Ник с такой злобой, словно комментировал падение Стеннема бессмертной фразой: «Так ему и надо».
Я посмотрел на Би, потом на Ника, но пока что ни о чем не догадывался. Было раннее утро, я не выспался, и у меня покалывало где-то в окрестностях грудины.
— Почему именно зебра?
— Глянь на его морщины! — прошипел Ник. — У него же полоски на роже отпечатались…
Пожав плечами, я переложил сумку в другую руку и выстрелил окурком в сторону пепельницы, угрюмо бродившей в поисках работы. Ник явно не собирался никого и ничего щадить.
— Мы что, полетим с этой бабулей? — спросил он, скрежетнув зубами.
Он смотрел на симпатичную пухлую женщину лет сорока, с мягкими привлекательными формами. Я набрал в грудь воздуха, но Ник уже навел оружие и бил из обоих стволов.
— Если все пассажирки такого же возраста, то, надеюсь, половина из них сойдет еще до выхода на орбиту. Ведь ее возраст можно определить только на основании анализа изотопов углерода!
У меня возникла некая мысль, но, прежде чем я успел что-то сказать, он закончил:
— Хотя тогда могло еще не быть углерода. — Ник посмотрел на меня: — Сколько лет существует углерод?
Я хлопнул его по спине.
— Я тоже первый раз боялся, — успокаивающе сказал я.
— Что ты болта…
— Но это быстро прошло, — заглушил я его фальшивую обиду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Тебе не пришло в голову, что в сигареты могли что-нибудь подмешать?
Я удивленно посмотрел на него:
— А кто мог бы мне подложить такую свинью?
На экране появился кабриолет и помчался к воротам. Кто-то стрелял, и теперь я увидел, почему пули прошли мимо. У меня вспыхнули уши, я встал и прошелся по комнате.
— О-о… — Саркисян восхищенно покачал головой, глядя на экран. — Этот прыжок… очень даже, очень…
Я докурил сигарету, стоя спиной к экрану и разглядывая план шоссе, на котором было совершено ограбление. Точечки микрозарядов складывались в какой-то узор, хотя комп утверждал, что это просто оптимальное расположение, с небольшой долей случайности, именно таким образом, чтобы даже в случае каких-либо помех план мог быть реализован.
— Конец, — услышал я голос Саркисяна. — Неплохо ты отличился…
— Знаю. По моему мнению, я заслужил четверку с плюсом.
— Нет, это слишком много! — Ник откинулся на спинку кресла. — Ни один нормальный человек в такой ситуации не стал бы пользоваться чужими сигаретами.
— Ник прав! — решительно сказал Дуг. — И…
— Ладно! — прервал я его. — Обещаю не курить чужие сигареты и не пить чужое спиртное! А как, по-вашему: в чужих женщин тоже могут что-нибудь подмешать?
Дверь открылась. Вошедший сразу же попал под обстрел алчных взглядов шести пар глаз.
— Нам передали тело мужчины в возрасте около сорока пяти-сорока восьми лет, — сказал он, остановившись перед Дугом, — погибшего от трех выстрелов из огнестрельного оружия. Две пули калибра 0.35, одна калибра 0.42. Одна из пуль попала в находившееся в руках потерпевшего устройство, которое в результате взорвалось. Кисть правой руки оторвана, левая значительно пострадала. В брюшной полости потерпевшего наличествует значительных размеров дыра, которая, вероятнее всего, также является последствием взрыва. "Я связался с бригадой, обследующей место смерти потерпевшего. Результаты взаимно подтверждаются. В теле потерпевшего мы обнаружили те же элементы, сплавы и материалы, которые, в странном сочетании, присутствуют во дворе того заведения. Мы пришли к выводу, что одна из пуль тридцать пятого калибра стала причиной взрыва, который привел бы к смерти потерпевшего, если бы он не скончался от предшествующих огнестрельных ранений.
— Что вы можете сказать о нем самом?
— Одежда и содержимое карманов носят признаки рядовых изделий массового производства. Интересным может показаться одно: все это было куплено в одно время, примерно за четыре дня до смерти владельца. Мы нашли даже сохранившиеся метки с штрих-кодом. Мы опознали потерпевшего, хотя в данной связи возникли некоторые… — он замялся, — некоторые несоответствия. Если исходить из имеющихся у нас данных, потерпевший — некий Харди Скайпермен, родившийся двадцать третьего февраля 2028 года в Скормоне, отдан в приют третьего марта того же года, воспитывался за государственный счет до совершеннолетия. В возрасте семнадцати лет, около двух лет назад, был избит, в результате чего получил перелом челюсти и потерял четыре зуба. Нам удалось также получить отпечатки пальцев, которые с вероятностью девяносто процентов можно приписать Харди Скайпермену. Однако этим данным полностью противоречит биологический возраст потерпевшего. Данные анализа клеток и тщательное, проводившееся три раза независимо друг от друга, исследование кожи, сетчатки глаз, волос и зубов показывают, что в момент смерти ему было от сорока пяти до сорока восьми лет, плюс-минус два года. К сожалению, данное противоречие мы объяснить не в состоянии. Еще одно неясное обстоятельство — тот факт, что у потерпевшего два шрама на ребрах с левой стороны, вероятнее всего, результат удара каким-то металлическим предметом, достаточно острым, но не ножом, возможно, стамеской. Подобных следов не должно быть у Скайпермена, по крайней мере, их не было до последнего его пребывания в больнице, где ему лечили челюсть. Мы располагаем полной документацией о том случае.
Эксперт облегченно вздохнул, словно радуясь тому, что преодолел самую тяжелую часть доклада, и облизал губы. Саркисян посмотрел на меня, а потом на Ника, несколько раз поскреб подбородок и кивнул:
— Хорошо. Спасибо. Передайте бригаде, что, вероятнее всего, все вы правы, сколь бы странно это ни звучало. Это информация только для вас. Спасибо.
Эксперт повернулся и вышел. Мы все одновременно зашевелились в своих креслах. Ник заговорил первым:
— Объясните мне кое-что. Если кого-то убивают в две тысячи триста пятом году, то до этого времени он жив, так? А что происходит, если он из этого две тысячи триста пятого перемещается в две тысячи двести восемьдесят второй и там погибает? Он исчезает в две тысячи триста пятом и всех предшествующих годах, или только начиная с две тысячи триста пятого?
— Ты хочешь найти второго Скайпермена, — сказал я.
— Необязательно. Думаю, он все равно ничем не мог бы нам помочь. Никому не известно, чем он будет заниматься через тридцать лет. Так что он не знает своих дружков, своего шефа… — Неожиданно он замолчал и уставился в пол, а кончики указательных пальцев приложил к носу.
— Ну? И как там насчет всех этих штучек со временем, умник? — спросил Дуг. — Из всех нас ты больше всего имел с ним дела.
— Не издевайся.
Пачка «Голден гейта» была пуста. Я надеялся, что в пиджаке есть еще сигареты. К счастью, они действительно нашлись. Я вернулся на свое место. Ник все еще держал пальцы у носа, ища взглядом решение проблемы в узоре на покрытии пола.
— Теоретически… — начал Дуг, — если здесь был убит человек из будущего, то он должен жить и дальше, вплоть до того момента, из которого прибыл к нам… Так?
— Из того, что ты говоришь, следует, что наша жизнь — это бесчисленное множество как бы стоп-кадров, по которым мы путешествуем, неуклонно приближаясь к тому, на котором написано «Конец». Это означало бы, что мы существуем в бесконечном количестве экземпляров, из которых лишь один обладает сознанием? Как если бы в очень длинном ряду лампочек загоралась всегда только одна, следующая? — спросил я.
— Не знаю. Что ты ко мне пристал? У меня мозоли на мозге образуются, когда я об этом думаю. Если все так, как ты сказал, это значит, что все уже было, и одновременно все есть. А мы можем дергаться, сколько хотим, но все равно не вырвемся из схемы, в которую когда-то сами себя включили.
— Может, мы и есть те, кто сейчас пишет схему для следующих Оуэнов и Дугов? — спросил я, собственно, лишь затем, чтобы они не заметили, насколько мне не нравится весь этот разговор о времени.
— Слушайте… — вышел из задумчивости Ник. — Может, этот старый Скайпермен связался с нормальным, сегодняшним? Если бы я прилетел во времена своей молодости, я постарался бы встретиться с самим собой, верно? Может, подбросил бы ему сотню-дру-гую…
Я набрал в грудь воздуха, чтобы его отругать, но тут меня осенило.
— Погодите… Гайлорд говорил, что ему приходится достаточно долго заряжать свою аппаратуру. Я хорошо это помню. И он мог находиться здесь не больше суток, даже меньше, чуть больше двенадцати часов. Можно предположить, что наши друзья побывали здесь по крайней мере несколько раз, чтобы познакомиться с маршрутом, подготовить дорогу и тот овраг. Не думаю, чтобы у них было много времени на личные дела, и наверняка им было строго приказано хранить тайну, но люди есть люди…
Некоторое время стояла тишина, затем Дуг сжал губы и выдохнул сквозь зубы.
— Итак, у нас два направления для действий: одно — визит к Хейруду, другое — работа на Земле.
Здесь нужно найти Скайпермена и поискать оборудование, которое использовалось для того, чтобы нафаршировать шоссе и накрыть крышей овраг, поскольку я не поверю, что они доставляли сюда свои машины.
— Не забудь, что это могли быть маленькие ручные тележки, — возразил Ник.
— Даже если так, — настаивал Дуг. — Им нужно было много места для картин, сами они тоже кое-что занимали. А у них, надо полагать, тоже действует закон пропорциональной связи между количеством израсходованной энергии и перемещаемой массой.
— Ладно! Это всего лишь тема для рассуждений, но они ничего не решают. Договоримся, что будем делать дальше. Я… — я посмотрел на обоих друзей, — лечу к Хейруду. Думаю, Дуг тоже бы там пригодился, чтобы поддержать мою болтовню своим авторитетом, но, с другой стороны, он должен следить за делами здесь. Полагаю, что это важнее, поскольку, может быть, наши новые друзья от Мельмолы что-нибудь для нас найдут? Как?
— Не очень-то мне охота лететь, — застал меня врасплох Ник, опередив мое предложение.
— Полет — ерунда, — сказал я. — Две пересадки, и все.
— А на месте?
— О-о… Все, что угодно! Можно курить, есть неплохие бары, ну, и к тому же половину населения станции составляют симпатичные девушки.
— Вот именно, я же говорил, что мне незачем туда лететь…
— И ты будешь весить вшестеро меньше, чем на Земле.
— А на хрена мне это?
— Ну, уж не знаю, чем тебя завлечь. — Я перебросил пиджак через руку и посмотрел на Саркисяна: — На какой пароль мне зарезервировано место?
— На «Двадцать четыре».
— А может, просто полетишь мне за компанию? Чтобы мне не было скучно? — спросил я Ника.
— Это другое дело. — Он нахмурился и расширил ноздри. Его лицо приобрело решительное выражение. — Можешь на меня рассчитывать.
— Оуэн… — Саркисян встал и подошел ко мне. — Перед отлетом свяжись со мной. Тебе действительно нужны какие-нибудь бумаги с просьбой о помощи. Ты разговаривал с Хейрудом. Он не считает, что они могли бы тебе пригодиться?
— Сомневаюсь, но что-то подобное все же хотел бы иметь. Глупо было бы возвращаться ни с чем, не испробовав все возможные способы. Порой гербовая печать действует на людей весьма забавно.
* * *
Зал терминала, способный проглотить несколько тысяч человек, был заполнен самое большее на одну шестую. Мы чувствовали себя словно закуска, приложение к собственно главному блюду, которое, пропущенное через пищеварительный тракт терминала — кассы, коридоры, столы упаковки, пункты проверки багажа, сервис, — затем распределялось на отдельные порции, чтобы лететь на восток, север, запад и юг. Может быть, в виде экскрементов гигантского пожирателя-транспортера?
Оглядевшись по сторонам, я увидел направлявшегося ко мне Ника. Закурив, я протянул ему руку. Он пожал ее, но небрежно, мимоходом, словно считал приветствие чем-то слегка мешавшим делать основную работу. В чем-то он был прав — мы прибыли сюда не затем, чтобы радостно приветствовать друг друга после двухчасовой разлуки, но он и без того вел себя несколько странно. Я показал ему на вход в коридор номер 221 и пошел первым. Он догнал меня через несколько шагов и какое-то время шел молча, потом ткнул подбородком в сторону гигантской стереограммы с лицом Би Стеннема. На щеке Стеннема отпечатался след пухлых напомаженных губ. Он широко улыбался, закатив глаза, чтобы видеть поля шляпы, по которым шла надпись: «Не спеши в небесный — посети земной. РАЙ!»
— Похоже, ему на морду зебра в течке уселась… — сказал Ник с такой злобой, словно комментировал падение Стеннема бессмертной фразой: «Так ему и надо».
Я посмотрел на Би, потом на Ника, но пока что ни о чем не догадывался. Было раннее утро, я не выспался, и у меня покалывало где-то в окрестностях грудины.
— Почему именно зебра?
— Глянь на его морщины! — прошипел Ник. — У него же полоски на роже отпечатались…
Пожав плечами, я переложил сумку в другую руку и выстрелил окурком в сторону пепельницы, угрюмо бродившей в поисках работы. Ник явно не собирался никого и ничего щадить.
— Мы что, полетим с этой бабулей? — спросил он, скрежетнув зубами.
Он смотрел на симпатичную пухлую женщину лет сорока, с мягкими привлекательными формами. Я набрал в грудь воздуха, но Ник уже навел оружие и бил из обоих стволов.
— Если все пассажирки такого же возраста, то, надеюсь, половина из них сойдет еще до выхода на орбиту. Ведь ее возраст можно определить только на основании анализа изотопов углерода!
У меня возникла некая мысль, но, прежде чем я успел что-то сказать, он закончил:
— Хотя тогда могло еще не быть углерода. — Ник посмотрел на меня: — Сколько лет существует углерод?
Я хлопнул его по спине.
— Я тоже первый раз боялся, — успокаивающе сказал я.
— Что ты болта…
— Но это быстро прошло, — заглушил я его фальшивую обиду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31